Читать книгу Программисты попадают не только в психушку - Артур Юрьевич Газаров - Страница 3

Тимофей очнулся и обнаружил себя связанным в странном кресле. Высокое, массивное и с большими подлокотниками, с подставкой для ног, почти как в кабинете дантиста. Свет непривычно большого и яркого прожектора заставил прищурить глаза. Над пристегнутым ремнями Тимофеем наклонились двое мужчин. Один худощавый, светлый и высокий, лет под сорок, а второй с узкими сверлящими глазами, поменьше ростом и немного старше. Они оба были облачены в светло-синие комбинезоны и шапочки цилиндрической формы. Оба холеные, самовлюбленные. Чувствовалось, что здесь они сами себе хозяева.

– Ха, наконец-то они очнулись, – послышался голос сзади, чуть с хрипотцой.

Мужчина хотел было что-то добавить, но кашлянул, затем сильно раскашлялся, покраснев и чуть не задохнувшись. Достал из шкафа бутылку воды и жадно отпил.

– Ты это, осторожнее, так и задохнуться недолго. А что ты удивляешься, мужику мы вкатили лошадиную дозу, так и убить недолго, чуть не переборщили, вот дел бы наворотили, – прокомментировал густой бас.

Человек пониже ростом был весь напряжен.

Бесцветные почти круглые глаза тупо уставились на Тимофея.

– Сейчас мы ему сделаем проверку, а затем возьмемся за эту симпатичную дамочку, мне она очень понравилась, – низкой голос заорал прямо в ухо.

Уровень громкости зашкалил, вызвав боль в ушах Тимофея. Сознание возвращалось наплывами, окружение все отчетливее проявлялось перед глазами. По лаборатории пролетел легкий шелест, включили многочисленные приборы, установленные в высокие стойки.

– Дамочка пусть посмотрит, что её ждет, – с презрением бросил ассистент.

Крепкая рука стоящего перед Тимофеем высокого мужчины с заметным усилием подняла рычаг рубильника. Мужчина тяжело наступил на педаль.

Второй человек сжимал в руке тоненький щуп, напоминающий острие бормашины, и злобно улыбался. По его нестандартной мимике можно безошибочно сделать вывод, что этот человек привык жить в предвкушении гадостей, которые он старательно и умело готовил.

Сотрудник скрытого от посторонних глаз учреждения с сосредоточенным выражением лица повернулся к Тимофею с продолговатым прибором желтого цвета, и принялся ощупывать его предплечье.

Бурча что-то себе под нос, он низко наклонился к Тимофею. Появилась возможность детальнее ознакомиться с особенностями этой личности.

От него шел запах дорогого одеколона, белоснежные ровные зубы, явно искусственные. Над тонкими губами чуть удлиненный нос, глаза строгие.

Тимофей еле держался. Его невыносимо тяжелая голова непроизвольно заваливалась вперед.

– Ну-с, – грозно засопел второй.

К этому времени лабораторный компьютер закончил просчитывать программу работы с пациентом. Принтер ровными столбиками выдал последовательность действий. Узкоглазый выдернул лист из принтера и вгляделся в текст, затем злобно швырнул бумагу на стол и властно приказал:

– Вот еще! Нечего с ним церемониться, – на лице полном презрения ни капли сомнения.

– Правильно говоришь, не стоит тратить время, обойдемся без подготовки, кто там будет проверять, – ассистент презрительно скривился.

– Этот парень не из слабаков. Такие все выдерживают, он же бывший спецназовец, группа захвата, я смотрел его данные, – ответил второй, смерив взглядом связанного Тимофея.

Надежда сидела в углу со связанными руками и ногами.

Сухой щелчок тумблера пробудил треск электрических разрядов. Мощные импульсы заставили Тимофея извиваться как на раскаленной сковороде.

Казалось, еще немного и душа выскочит из своей телесной оболочки. Сердце работало как поршень разогнанного паровоза. Каждый удар пульса стал больно отдаваться под лопаткой и впоследствии разрастался по всем нервным окончаниям, заставляя мышцы напрягаться до предела. Такое мог выдержать хорошо тренированный организм. На лбу проступили мелкие капельки холодного пота. Когда прекратился первый сеанс воздействия, Тимофей неимоверным усилием воли заставил себя сделать десятками тысяч раз отработанный удар.

Он оперся руками о подлокотники и резко выбросил ноги вперед. Пятки провалились в рыхлый живот. От такого мощного удара экспериментатор стал жадно глотать ртом воздух, скорчился, и припал к стеллажу. Не выдержав столь резкий толчок, полка сбросила с себя массивный генератор, прибор размозжил череп работнику спецклиники. Второй работник в панике схватил первую попавшуюся под руки железяку, постоял в нерешительности с секунду и молнией метнулся к настенному рубильнику, обронив шапочку. Маевская резко бросилась ему под ноги, мужчина, пошатнувшись, не удержал равновесие и грохнулся. Фигура в халате лежала на полу, как тюлень. Двух секунд Тимофею оказалось достаточно, чтобы вылезти. Немного провозившись, он освободил Надежду.

Растерявшись, сотрудник стоял как вкопанный, бледный и, казалось, не дышал. Через пару секунд он сообразил, что ситуация не в его пользу. Хотел было наклониться к щиту, чтобы отключить электричество. Тимофей накинулся сзади. Работник наклонился и схватил огромный нож. Тимофей через ткань крепко схватил его за предплечье и просунул кисть, сжимающую нож в электрический щит. После короткой судороги признаки жизни исчезли.

Дернув дверь за ручку, Маевская убедилась, что она заперта.

– Похоже, что дверь закрыта на кодовый замок.

– Времени гадать нет. Не раз выручал более действенный метод.

Тимофей отошел на три метра, разогнался и вышиб ногой дверь.

Они бежали по залитому солнцем пустому холодному коридору, пока не наткнулись на пожилого, несуразно высокого очкарика с коричневым чемоданчиком.

Увидев их, человек предпенсионного возраста остановился, удивленно вскинул свои густые брови.

– Минуточку, молодые люди, вы откуда? – вкрадчиво поинтересовался сотрудник.

Через толстые линзы очков глаза казались огромными.

– Прошу вас, не поднимайте шума, дайте нам возможность незаметно уйти отсюда, – произнес Тимофей.

– Простите, что вы сейчас сказали? Вы хоть понимаете…

– Вы нас не видели, мы нас. И мы разойдемся по-хорошему, обещаем, что больше мы здесь не появимся, – Надежда умоляющими глазами посмотрела на худощавого мужчину с чемоданчиком в руке.

– Охрана, задержите их! – громко завопил несуразно высокий очкарик.

Кисть крепко вцепилась в рукав, левой рукой он сжимал ручку чемоданчика.

Лицо вытянутое, бледное, нижняя губа тряслась, глаза бегали. Узловатые пальцы схватились за воротник рубашки Тимофея, долговязый мужчина пытался задержать его, но лучше бы он этого не делал. Тимофей машинально перехватил руку и резким движением сломал кисть. Худощавый сотрудник взвыл, отскочил и, ударившись о стену, упал на спину как тряпичная кукла.

Надежда презрительно глянула на него:

– Сам виноват, нельзя вредничать.

Тимофей подошел к узкой металлической двери и с силой дернул за рукоятку. Дверь не подалась. Пришлось вернуться к сотруднику, распластанному на сияющем от чистоты полу. Рядом лежал раскрывшийся чемоданчик с медицинскими инструментами. К счастью, осмотр карманов увенчался успехом. В кармане на увесистой связке оказался нужный ключ.

Замок нехотя, но все же открылся. Заржавевшие петли жалобно скрипнули. Видимо давно этим выходом не пользовались, заросшим изнутри паутиной. Тимофей и Надежда торопливо укрылись в спасительной темноте, закрыв за собой дверь на замок, и стали осторожно спускаться по ступенькам вниз, в полную неизвестность.

Прохлада приятно освежила, здесь их встретили тишина и спокойствие. Глаза не сразу привыкли к недостатку света. Вначале они пробрались через слабоосвещенное помещение, продолжили движение в темном коридоре. На помощь пришел фонарик, который Тимофей всегда носил с собой. С целью продлить жизнь батарейке Тимофей на мгновенье освещал путь и дальше несколько метров они продвигались на ощупь, скользя ладонями по холодной каменной стене.

В темноте им удалось разглядеть указатели, по ним и ориентировались.

Идти пришлось долго.

– Послушай, Тимофей, выходит, что действительно Илья свою жену не особо любил, вернее совсем не любил, это так?

– Может и так, только что это сейчас меняет? – покосился Тимофей, в глазах недоумение.

– Многое. Тимофей, а что действительно он так сох по своей Татьяне?

–Ты знаешь, я ведь особо не вникал в его жизнь. У меня своих проблем хватало, служба отнимала все время. Сама знаешь, нелегкое это дело. Встречались они, да, любовь, цветочки, конфетки. А оно вон как вышло, полюбила другого, а другой оказался козлом.

– Эх, был бы у нас телефон, сейчас бы с Ольгой пообщались, да и с остальными. С той же Татьяной.

– Что бы мы спросили?

– Да много чего. Например, как ты окрестил мужа Татьяны – козел мог разозлиться. Ему надоели звонки Ильи, сообщения и он решил каким-то образом избавиться от него. Организовал похищение, держит где-то или еще что-то придумал…

– Нам бы сначала из этой дыры выбраться, – шумно выдохнул Тимофей.

– Слушай, а не мог Олин папаша поспособствовать? Как ты думаешь? – через пару секунд спросила Надежда.

– Ты что, Надя, всерьез полагаешь, ее отец мог все это провернуть? Дочка папочке нажаловалась, что муж ее не замечает и он решил таким образом решить все проблемы? Отомстить мужу, который не любит? Маловероятно, хотя в жизни всякое бывает. Чужая душа потемки.

– Про Олю плохого не скажу, я свою подругу знаю. Она не способна на подлости. Да, она эмоциональная, бывает вспыльчивой, обидчивой, и даже капризной, но она никогда против совести не пойдет. В душе это очень добрый человек, который всегда помогает другим. Просто ее понять надо. Про папашу сама пока ничего не могу сказать. Если только Елизавета могла его накрутить.

– Согласен. Оля позитивный человек, очень добрый, она всегда помогает людям, и вряд ли пойдет на такой шаг. У нее в душе нет злобы. Да, действительно, она вспыльчивая, иногда слишком эмоциональная, но она любит Илью. Надь, а какая Елизавета? Кто это?

– Да все та самая, женщина-лиса, которая с ним вместе работает, – с усмешкой ответила Надежда и споткнулась, чуть не упала.

Тимофей схватил ее, чтобы удержать, но сам свалился и растянулся на полу.

– Надо будет основательно поработать с отцом Ольги, – отряхиваясь, он поднялся, поморщившись от боли.

– Ага, только когда и как? – хмыкнула Маевская.

– Когда мы с тобой отсюда выберемся.

– Стоит добавить – если…

– Не вешай нос. Я обещал Алексею, что в обиду тебя не дам, а свои обещания я всегда держу. Так что вернуть тебя надо в целости и сохранности.

– Приятно, когда о тебе заботятся.

Через некоторое время промерзли от сырости. От одной мысли, что выход может быть завален, становилось жутко.

Не возвращаться же обратно в клинику…