Читать книгу Двух судеб перекрёсток. Сборник романтических рассказов - Артём Аргунов - Страница 5

Письмо-исповедь

Оглавление

Здравствуй, друг мой Павел!

В своём последнем письме ты спрашиваешь, откуда я знаю твоего соседа, о здоровье которого интересуюсь? Вот я и отвечаю.

Это очень длинная история, произошедшая в далёком восемьдесят первом году. О ней уже пора бы и позабыть, да вот никак не могу…

Итак. Жили мы тогда с Валерием в одном селе под Ростовом. Были мы с ним очень близкими друзьями, как говориться, не разлей вода. Вместе работали на полях, вместе ходили на рыбалку, вместе бегали по вечерам в клуб, развлекаясь там до поздней ночи…

И вот, однажды, возвращаясь с очередных гуляний, мы с ним шли по уже погрузившейся в сон деревне и комментировали весело проведённый в клубе вечер. А вернее – делились впечатлениями, произведёнными на нас двумя молоденькими девушками-сестричками, впервые приезжавшими в наш клуб из соседней деревни.

А ночь тогда стояла тихая, ясная. В небе светила полная луна, а в траве пели свою нескончаемую песню десятки или даже сотни сверчков. Как раз та пора, в которую я в те годы любил сидеть в нашем огромном и ухоженном саду, который являлся гордостью всего нашего семейства, и сочинять стихи, – корявые стихи, местами – белые, но мне и моим односельчанам очень нравившиеся.

Так случилось и в ту ночь. Дойдя до своей калитки, я распрощался с Валерием. Затем, прошмыгнув мимо окон родительской спальни, я отправился в сад, сел на своё излюбленное бревно, лежавшее вдоль ограды, достал из-под него ручку с тетрадкой, всегда там хранившиеся для подобного случая, и начал сочинять.

Меня в ту ночь, помнится, ещё очень сильно порадовала «тётушка Луна», так хорошо освещавшая мою тетрадь, что мне совершенно не нужно было в неё всматриваться. Заметив это, я даже посвятил одно из стихотворений ей, «тётушке Луне».

Я уже не помню всех стихотворений, вышедших из-под моего «пера» той ночью. И рукописи у меня также не сохранились – выбросил при переезде в Москву. Такая участь постигла большинство моих ранних творений, в примитивности которых я к тому времени уже успел неоднократно убедиться. Я несколько раз посылал их в различные газеты, и каждый раз получал примерно следующий ответ: «Если хотите стать великим поэтом, учитесь, учитесь и ещё раз учитесь!..»

Но одно я помню наверняка – это то, что все стихотворения, вышедшие из-под моего пера той ночью, кроме, конечно, уже упомянутого стихотворения о «тётушке Луне», были посвящены Ане, младшей из тех двух сестёр, о которых я уже упомянул выше.

Спустя неделю мы с Валерием снова посетили наш клуб, и опять встретили там двух сестёр из соседней деревни. В этот вечер один из Аниных танцев был и моим танцем. Она сама подошла к нам с Валерием и предложила мне с ней станцевать. Я, конечно же, ответил согласием.

В ту же ночь, мой друг Павел, я вдруг ясно осознал, что люблю эту девушку!.. Это была моя первая любовь!.. Я всю ночь провёл без сна. Всё лежал и думал о ней, повторял её имя. Шептал в ночной тишине: «Аня, я люблю тебя!..»

А на следующий день, помнится, я даже нарисовал её портрет. Он, правда, не совсем был схож со своим оригиналом, но для меня это не имело никакого

значения. Я смотрел на нарисованные золотистые волосы и голубые глаза, напоминавшие мне ясное солнышко и летнее, безоблачное небо, хоть и с перепутанными размерами, и уже мысленно дорисовывал, исправлял те черты её лица, которые у меня не получились. Так я и проводил всё своё свободное время, скрывшись от посторонних глаз и мечтая о своей королеве, столь неожиданно появившейся в моей жизни, целиком и навеки, как мне тогда казалось, покорив моё сердце, совершенно не знавшее до той поры, что такое любовь.

Примерно через месяц я решился поведать о чувствах, переполнявших всё моё существо, своему лучшему товарищу, то есть Валерию. А до этого, надо сказать, меня пару раз посещало такое ощущение, будто он, не ведомо по какой причине, старательно избегает моего общества, ссылаясь при этом то на какие-то срочные дела, то на домашние проблемы. Но я, к сожалению или, быть может, к счастью, не обратил на эти ощущения должного внимания, так как целиком и полностью был занят мыслями о девушке моей мечты, воплотившейся в реальное существо, то есть в Аню.

И вот, я всё ему рассказал.

И что же он мне ответил? Он бросил в ответ лишь четыре слова, которые я запомнил на всю жизнь. Вот они, эти слова:

«Я так и думал!..»

Сказав это, он резко повернулся и быстро зашагал в направлении своего дома. Я же и не попытался его остановить. Я стоял, словно прикованный к земле, и смотрел ему в след бессмысленным, ничего не понимающим взглядом.

А ещё через два дня он с двумя парнями встретил меня в поле. Было около двух часов дня. Вокруг не оказалось ни единой живой души, – если, конечно, не брать во внимание нескольких голубей, летавших в небе, да червей, в изобилии ползавших по недавно вскопанной земле.

– Ты предатель! – заявил Валерий, – а, таких – я не люблю.

Он обернулся к своим спутникам и добавил:

– Бейте его, парни, бейте!

Не успел я и глазом моргнуть, как они, все трое, набросились на меня. Я, конечно же, защищался. Но, что я, один, мог сделать им, троим? Разумеется, ничего. Они жестоко избили меня и, бросив окровавленного посреди поля, ушли.

Когда они скрылись из виду, я припомнил все те ощущения, которые возникали у меня при общении с Валерием в течение всех последних дней, и о которых я уже упоминал выше, и всё понял – Валерий тоже любил Аню, и любил сильно. Но это, однако, не давало ему никакого права вот так вот со мной поступать. Я ведь не сделал ничего плохого. Я всего лишь влюбился, а не совершил какое-либо преступление, за которое меня следовало бы подвергнуть столь жестокому наказанию. И влюбился я в постороннюю девушку, а не в его жену, за честь которой он бы, конечно, мог постоять, если бы, разумеется, был женат, и такая

проблема возникла. Но он не был женат, и мои чувства не грозили бесчестием его жены. К тому же нас с ним связывали многие годы крепкой дружбы. Но, не смотря на всё это, он всё же совершил столь чудовищный поступок!..

Дружбе нашей, разумеется, в тот же день пришёл конец. О её возобновлении не могло быть и речи. На это тогда не пошёл бы ни он, ни я, даже если бы нам за это пообещали золотые горы – такими уж мы были…

Вполне возможно, что дальнейшие мои поступки покажутся тебе, друг мой Павел, не совсем правильными, или, быть может, вовсе отвратительными. Но что поделаешь?.. Прошлое не изменишь. Это сейчас я, взрослый мужчина, проживший несколько десятков лет и успевший кое-чему научиться, понимаю, что поступать так, как я поступил, было не обязательно. А тогда видилось всё иначе. Короче говоря, я решил отомстить своему обидчику. И я это сделал…

Но сделал это я уже после того, как вернулся домой с поля. А удалось мне это с огромным трудом, как говорится, с горем пополам. Дома, изнемождённый и измученный, с ноющим телом и кровоточащими ранами, я кое-как оправдался перед встретившей меня перепуганной роднёй – что конкретно я им сказал, припомнить не могу, но точно знаю, что не правду, – и отправился в свою комнату, где упал на кровать и отключился.

Очнулся я утром следующего дня. Наскоро позавтракав и смазав зелёнкой свои раны с ссадинами, я пошёл по селу собирать парней для нанесения ответного удара человеку, ещё вчера считавшемуся моим лучшим другом, а ныне ставшим заклятым врагом.

Я, друг мой Павел, не могу сказать, чтобы я его прямо уж так возненавидел. Но и простить его в то время я бы не смог, – даже если бы он надумал передо мной извиниться, став при этом на колени. Да этого не могло и быть, так как на такой шаг Валерий не пошёл бы ни при каких условиях, даже если бы был твёрдо убеждён в своей неправоте, – уж я-то его знаю.

Мне удалось собрать свою бригаду уже к полудню. В неё вошло четыре бравых парня с хорошо накачанными мышцами. Я отдал им приказание: быть в восемь часов на опушке леса – именно там я намеревался поквитаться со своим обидчиком, и отправился к Валерию, которому также назначил свидание на опушке леса в восемь часов вечера.

Весь этот день меня преследовало ощущение, будто я делаю что-то такое, чего не должен делать. На душе у меня было скверно. Но я и не думал отступать от задуманного.

Ровно в восемь я пришёл на опушку леса, где меня уже ждали мои бойцы. А через несколько минут подошёл и Валерий, сопровождаемый своими новыми товарищами, с которыми он меня избил. Я так и думал, что он придёт не один. Да меня это даже радовало – можно было за один раз поквитаться и с Валерием, и с его помощниками.

Не долго думая, мы бросились на них, избили и, также как они в своё время, удалились с места боя.

Не прошло и суток, как уже всё село знало, что нашей с Валерием дружбе, которой все так завидовали, пришёл неожиданный и столь печальный конец. Меня потом часто спрашивали, что послужило причиной нашей вражды, но я так никому и не рассказал, даже своей родне.

«Поссорились, и всё», – отвечал я.

Прошли годы. Аня вышла замуж и уехала, кажется, в Молдову. Я так и не узнал её адрес. Да и нужен ли он мне был теперь? Я встретил Олю, которую полюбил также горячо, как и любил когда-то Аню, а может, и больше. Мы с ней поженились и уехали в Москву, где, как тебе известно, проживаем и по сей день.

Спустя ещё несколько лет мы с женой наведались в наши родные места, где я узнал, что Валерий женился и уехал на Украину.

И вот, наконец, спустя ещё целое десятилетие, я узнал от своих знакомых, что он также, как и ты, живёт в Донецке. Да ещё, оказывается, является твоим соседом и хорошим другом!

А знаешь, друг мой Павел, я собираюсь в этом году, когда получу отпуск, приехать к вам в Донецк. Хочу увидеть своего друга детства и, если удастся, на что я, честно говоря, очень надеюсь, возобновить прежние отношения. Ведь нельзя же из-за глупости, совершенной в юные годы, дуться друг на друга всю оставшуюся жизнь! К тому же, мы с ним были такими близкими друзьями!..

И у тебя за одно погощу. Если, конечно, ты не против этого.

Ну, а на этом я буду заканчивать своё письмо. Пиши мне, мой друг Павел, не забывай. Я буду ждать твоего ответа.

До свидания.

Станислав.

Двух судеб перекрёсток. Сборник романтических рассказов

Подняться наверх