Читать книгу Причиняя добро - Артём Гашков - Страница 1

Предисловие

Меня зовут Сонни. Сонни Гротовски. История, которую я хочу вам рассказать, она не для того, чтобы выдавить из вас слезу. Просто мне захотелось её рассказать и, заодно, вспомнить это сумасшедшее приключение.

***

Поезд Нью-Йорк – Филадельфия. Бритоголовый мужчина лет сорока с подавленным выражением лица прислонился головой к стеклу. На нем одет белый деловой костюм средней цены. Герой о чём-то однозначно грустит. «Ему не нравится Нью- Йорк, но он, всё же не хочет с ним расставаться», – размышляю я в голове. Камера направленна на героя из щёлки между двух находящихся впереди сидений. Словно за ним кто-то наблюдает. Мужчина устремляет свой рассеянный, но любопытный взор на пространство между креслами и натыкается на белокурую девочку лет пяти, которая изогнулась так, что кажется – она стоит на голове. Мужчина наклоняет голову вбок, пытаясь развернуть зрительную картинку и получше рассмотреть девчушку. Он по-отцовски улыбается ему, но ответной улыбки не последовало. Расстроенный от такого игнорирования в свой адрес, мужчина, неловко искривив рот, спрятал свою искреннюю улыбку подальше ото всех и снова одел лицо уставшего человека. Камера плавно переходит чуть правее, но всё ещё остается за креслами впереди. Мужчина долго потирает сонные глаза до тех пор, пока его не отвлекает женский голос незнакомки.

– Здесь свободно? – спрашивает дама, указывая на место возле него.

– Да. – не глядя, тихо и медленно отвечает он. Почти небрежно.

– Да. – еле слышно добавляет женщина, говоря это скорее себе, нежели мужчине. Так люди часто делают, когда неловко себя чувствую в присутствии посторонних.

Камера снова переплывает на новое место, теперь чуть левее.

Девушка вытянулась во весь рост, пытаясь запихнуть свой багаж на верхнюю полку. При этом её синяя кофточка задралась, и перед нашими глазами и глазами нашего героя обнажился красивый животик. На правом боку виднеется кусочек синей татуировки. Кажется, это синий цветок. Парень быстро окинул взглядом спутницу, и сразу переменился в лице. Щёки порозовели, глаза заблестели, а дыхание участилось и сделалось более глубоким. Он быстро, не отводя взора от девушки, снимает своё обручальное кольцо с безымянного пальца и прячет его в карман. «Ах, ты старый извращенец!», – ругаюсь я в своих мыслях.

Дама заканчивает со своим багажом и устраивается на сидение. В объективе теперь лицо девушки, а значит – можно её рассмотреть. На вид девушке лет тридцать- тридцать пять. Пышные темно-рыжие волосы до плеч. Она сейчас, как раз, их мило заправляет за ушки. От жары её лицо сделалось слегка красноватого цвета, что не отнимает у неё шарма.

Наш герой изо всех сил пытается скрыть волнение, но у него не очень-то и получается. Он смотрит на неё, потом снова на окно, потом на неё и снова на окно. Незнакомка, наконец, удобно уселась на своём кресле и откинулась назад, закрыв глаза. В это время мужчина бесцельно устремил свой взгляд в окно и почти незаметно улыбался. Видимо, задумался над тем, как он скажет ей полслова, и она кинется ему на шею.

Вернувшись из сладких далеких грез обратно в поезд «Нью-Йорк – Филадельфия», парень осторожно вытащил журнал из кармана переднего кресла и обратился к женщине:

– Кто-то забыл журнал. – начал герой, пытаясь воплотить свои грёзы, которые только, что прокручивал в уме, в жизнь, – Хотите посмотреть?

Камера разворачивается на девушку. Леди немного нехотя открывает глаза и смотрит на соседа.

– Лучше дайте вон тот. – отвечает.

Он достает из кармана другой журнал и, недолго рассмотрев его, передает ей. Ему плевать на этот журнал: на название, кричащие заголовки, дату издания. Но он рассмотрел обложку, чтобы найти точки соприкосновения.

«Спасибо», – добавляет она.

Объектив плавно переползает на него и немедленно назад на неё.

– Любите спорт? – не унимается парень.

– Я агент. Представляю интересы спортсменов. – безвкусно отвечает она, не отрывая глаз от журнала.

– Вам не нужны синхронные пловцы? – раскачивает диалог мужчина, – Я хотел серьёзно этим заняться… В прошлом.

– Неужели? – девушка звонко, не громко рассмеялась. На фоне ритмичных ударов колёс о рельсы её умеренное хихиканье – бальзам для ушей. На экране снова наш герой-любовник.

– Вот только я боюсь воды… Это не помешает?

Девушка снова закатилась смехом, но уже сильнее. Она смеялась, но зрителя не обманешь- её руки нервно перелистывали глянцевые страницы одну за другой. Ей некомфортно.

Видя, что диалог заходит в тупик, спустя несколько секунд тишины, мужчина продолжает наступать.

– Ваш клиент живёт в Филадельфии?

– Один футболист из университета Темпл. Полузащитник. – тут она, наконец-то, отрывается от журнала. Глаза её украсились живыми бликами, а губы растянули уже в неподдельную улыбку, – Его рост около шести футов, двести фунтов веса. Бегает сорок ярдов за четыре секунды – Он будет звездой… Любите футбол?

«Ему удалось её зацепить. Молодчина!», – никак не угомонюсь я в своих мыслях.

– Нет, не очень. – отрезает парень и угрюмо отворачивается к окну. Оно и понятно. В юности наг герой пожертвовал мечтой стать футболистом ради любви…, а сегодня она настолько ослабла, что он снимает символ этой любви с пальца при первой возможности.

– Дэвид Данн. – протягивает руку даме в знак знакомства.

– Кейли.

– Привет.

– Рада познакомиться.

– Да… И я тоже.

Снова царствует безмолвие. Она не хочет говорить, а он не может.

– И надолго вы в Филадельфию? – не сдаётся Дэвид.

Кейли свернула журнал и съёжилась сама, словно замёрзла.

– Я замужем. – с непонятным мне коктейлем эмоций отвечает Кейли. Толи смущение, разочарование, а может даже и страх.

– Отлично.

– Ой… извините. – по её лицу скользнула нервная улыбка. Словно мышца на её щеке с одной стороны дернулась.

– О чём вы? В-вы не так меня поняли. Мне хотелось с-сказать…

– Ясно. Я пересяду на другое место.

Кейли быстро схватила сумку с верней полки и унеслась в конец вагона.

– Я…Я не хотел…Ээ. – пытался оправдаться мистер Данн уже перед пустым местом возле себя.

Дэвид глубоко вздыхает, снова одевая при этом своё обручальное кольцо на безымянный палец.

Камера направляет свой объектив на мистера Данна, а мистер Данн снова направляет свой взор на пространство между сидениями. Там сидела всё та же девочка. Маленькая девочка сверлила Дэвида взрослым осуждающим взглядом. Мужчина прислоняется горячим лбом к прохладному стеклу окна. Лицо его опять истощало усталость и безразличие.

В следующей сцене главный герой придёт в сознание в больнице и узнает, что поезд попал в жуткую катастрофу…

***

Обожаю этот фильм. Это сцена из моего любимого фильма. Время от времени пересматриваю его с завидной регулярностью. Вот и этом жарким летним вечером я крутил его. Вы, наверное, спросите: «К чему ты клонишь?». А я скажу. В этом отрывке герой картины куда-то едет на поезде, знакомится с девушкой и так далее, словом, как и я этом жарким вечером, занимается совершенно обычными делами, совершенно не подозревая о том, что в скором времени произойдёт что-то, что бесповоротно изменит его жизнь.

P.S. Поезд сойдёт с рельс. В живых останется лишь один.

Часть 1: Демон

Глава 1

Город Симонс. Стояло жаркое лето. На календаре двадцать девятое августа. Ещё вчера я договорился со своим приятелем Алексом Хоуком пробежаться по торговому центру. Покупать я ничего, конечно, не буду, так как денег в семье и так в обрез. Решил просто составить ему кампанию, просто размять ноги на свежем воздухе, если можно так говорить про городской воздух. От этих машин вони больше, чем от сигарет.

Я лежал на кровати и читал «Над пропастью во ржи» Сэлинджера на своём планшете. Вдруг зазвонил мобильник. Это был Алекс Хоук.

– Здарова, бандит – говорит. – Я собираюсь и выхожу. Давай встретимся минут через двадцать возле «Кроличьей лапки?

– Договорились. Тогда тоже одеваюсь.

«Кроличья лапка» – это самый крупный торговый центр в городе. Название очень даже ничего, но уж очень неудобное. Захочешь ты попросить водителя автобуса остановить возле «кроличьей лапки» – так пока выговоришь, остановку уже проедешь.

В общем, я включил на телефоне какую-то старую рок-н-рольную песню, чтобы скучно не было. Дерьмовый интернет. Чтобы песня загрузилась приходилось ждать чуть ли не до пенсии. Времени терять не стал и тут же принялся снимать домашнюю одежду. Подойдя к шкафу, я открыл дверцу, в внутренней стороне, которой находилось зеркало. Достав из шкафа свою любимую синюю клетчатую рубашку с синем рукавом, принялся одевать её. В тот момент, когда я стоял перед зеркалом в одних трусах и расстегнутой рубашке, заиграла песня. Так как дома сейчас никого кроме меня не было, я схватил с дивана очки и, нацепив их со скоростью звука, принялся изображать рок-звезду перед зеркалом. Моё тело слилось с музыкой в унисон: каждый шаг был под удар главного барабана, голова ритмично дергалась из стороны в сторону, а в самые эпичные моменты песни правая рука резко выбрасывалась вверх и затем медленно опускалась вниз. Это движение я позаимствовал у Фредди Меркьюри. Когда песня закончилась, я пришёл в себя – быстро надел бриджи, очки снимать не стал. И не потому, что я люблю их носить, а потому, что от солнца мне глаза, как ножом, режет. Вкинул кеды на босу ноги и отправился в путь.

Улица, на которой стоит мой дом, располагалась на вершине, а остальной город находился, как бы, в яме, низине. Один квартал вниз, три вправо, и один налево – полпути позади. Вы замечали, что, когда ты идёшь куда-то долго и при этом ничем не занят, например, не говоришь по телефону с подружкой или не слушаешь музыку, то твою голову посещают всевозможные мысли, словно перед сном. Пока шёл, все не мог перестать думать про этот город. Симонс – довольно странное место, если подумать. Шагаешь и удивляешься, как меняется картинка: сначала возвышаются многоэтажные здания, офисы и тому подобная дребедень; сворачиваешь за угол и бах – перед тобой покосившиеся обшарпанные частные дома, под ногами засохшая грязь и песок, бах – и снова многоэтажки, огромные пробки из машин, парки, фонтаны…

По пути мой взгляд наткнулся на табачный ларёк и, мне, вдруг, ужасно захотелось покурить. К слову сказать, я почти не курю, так, иногда могу за компанию прикончить одну, но, почему-то, сейчас чертовски захотелось. Видимо, это всё проклятое кино – смотришь на какого-нибудь крутого парня из фильма, который дымит не переставая, а ты и думаешь: «Я также хочу». Словом, захожу внутрь. За кассой сидит пожилая женщина. Не лицо, а кирпич- ни одна мышца не шелохнётся. Голова неподвижна, а глаза бегают.

Подхожу я, значит, к прилавку. Раньше я никогда не покупал сигареты лично, поэтому чувствовал небольшое смущение. Но виду старался не подавать.

– Здравствуйте, можно мне…

Бах. Продавщица ударила свернутой газетой по прилавку.

«Чертовы мухи!», – ворчала дама, смахивая мертвую муху на пол.

Господи, моя душа успела слетать до дома и обратно, затем убежать в пятки.

– Слушаю, вас.

– Пачку сигарет, пожалуйста – говорю.

– Паспорт имеется?

– Эээ, – промычал я, – с собой нету.

– Тогда и сигарет нету.

Я понимающе кивнул и вышел. В общем-то, я на неё не злюсь – продавцом безжалостно штрафуют, если они продают сигареты и алкоголь несовершеннолетним. А выгляжу я, кстати, совсем ещё как ребёнок. В мои восемнадцать с небольшим, люди мне дают шестнадцать и того меньше. Густые волосы, рост – метр с кепкой и миловидное личико. Мои сверстники уже вовсю красуются мощной щетиной и широченными плечами, а я… Я это я. Конечно, приходится вести себя стойко. Когда в мою сторону прилетает насмешка на счёт детской внешности, я обычно отвечаю, что это дар божий: когда они будут похожи на старого шарпея, а я буду ещё ничего.

Миновав несколько жилых дворов, я очутился на автобусной остановке. Было около пяти вечера. «Это хорошо: большинство людей все ещё на работе и, в автобусе будет свободно», – подумалось мне. Через пару минут подъехал транспорт. Я снял очки и запрыгнул внутрь. Два-три сидения были свободны, но занимать я их не стал. Вечно, как только ты усядешься, зайдёт какая-нибудь старушка на трясущихся ногах, встанет именно возле тебя и начнёт глубоко вздыхать тебя прямо в ухо или того хуже: якобы, говоря сама с собой, начинает причитать: «И место никто не уступит…». И какая-нибудь мягкосердечная женщина не выдержит и попросит меня встать. Спасибо. Проходили. Пешком постою. Вы не подумайте, что я злой такой и ненавижу пожилых людей. Уважать их безусловно надо и место им уступать. Просто меня раздражает, что они уже принимаю как данность, что им должны уступить. И ещё: они не такие уж и безобидные, эти старухи. Помню однажды утром стою я на остановке и жду трамвай. Народищу тьма, так как лил дождь. Трамвай подъехал и остановился. Естественно толпа скопилась возле дверей – каждый хотел успеть втиснуться. Торопиться мне было некуда, и я решил дождаться следующего рейса. Короче, все залезли за исключением пары бабушек. Одна из них уже готовилась залезть, как вдруг мальчуган лет пятнадцать прошмыгнул мимо неё и заскочил в автобус. Что было дальше, повергло меня в шок. Страшка своей крючковатой палкой для ходьбы зацепила мальчугана за рюкзак и вытолкнула его назад. Да так сильно, что тот упал спиной наземь. Я никого не настраиваю против пожилых людей. Просто хотел сказать, что и такое бывает. Парнишка спешил в школу, а бабулька ехала неизвестно куда в такую рань…

В автобусе стояла жуткая духота. От такой жары и коньки откинуть не долго. Помню, как позапрошлой зимой ехал я с экзамена в трамвае. Транспорт был битком. Люди теснились словно кильки в банке. На сеРэдине пути от духоты у меня закружилась голова, затошнило, в ушах зазвенело, а затем, и вовсе, потемнело в глазах. Как же я тогда испугался. Почувствовав, что трамвай остановился, я наощупь добрался до выхода и выскочил на свежий воздух. Около минуты тогда просидел на коленях. А когда мрак отступил, я увидел однокурсницу. Оказывается, она выскочила из трамвая следом за мной, чтобы помочь. Вообще-то, я её недолюбливал, но после этого случая моё мнение о ней поменялось.

Скоро моя остановка, поэтому я заранее зашагал к дверям выхода. Передо мной прямо впритык к двери стояла довольно стройная девушка. Я как маньяк пялился ей в спину, гадая, какое у неё личико. В ушах у неё торчали музыкальные наушники. Вдруг, она резко обернулась и пристально посмотрела на меня. Несколько секунд непрерывно мы сверлили друг друга взглядом. Затем она отвернулась к окну. Под длинными волосами промелькнула улыбка. «А она красотка!», – подумал тогда. Но больше всего в ней мне понравилось не её внешность или то, как она одевается, а вот что: девчонка ритмично топала ногой и кивала головой под музыку, которую она слушала. Ничего особенного, но мне именно это понравилось в ней. Она водила пальцем по стеклу, словно, рисовала по запотевшему зеркалу. В голове у меня сразу начали рождаться глупые романические фантазии: типа, она вырисовывает цифры своего номера в надежде на то, что я увижу это и позвоню ей. Автобус остановился. Она посмотрела в последний раз на меня своими огромными глазами и, как только двери открылись, выбежала наружу. Я хотел догнать её и познакомиться, но моё стеснение сильнее меня. «Идиот, – думаю, смотря девчонке в след – Какой же ты идиот».

На следующей остановке сошёл и я, спустился в подземный переход, чтобы перейти улицу. На пути мне встретилась женщина, которая просила милостыню. Я нащупал в кармане какую-то монету и кинул в банку у ног женщины. Не знаю почему я дал ей денег. Не то чтобы мне жалко этих денег, просто у меня в голове не укладывается: смотря на неё и большинство других бродяг, я вижу вполне дееспособного человека. Найди работу – всяко лучше, чем морозить задницу на бетоне. Допустим, даже если этот человек болен, это не помешает ему устроиться мойщиком посуды в забегаловку или ещё кем-нибудь. Ну или хотя бы пой. Не понимаю я их.

Пару минут, и я на месте назначения. Через мгновение прибыл Хоук. Мы энергично поздоровались в свойственной нам манере: рукопожатие, щелчок пальцами, стук костяшками кулаков. Дикое ребячество. Затем я и мой товарищ направились в «Кроличью лапку». Ему нужно было купить подарок подруге.

– Ну, рассказывай давай. – начал Алекс. – Как дела? Как лето проходит?

– Да ничего, потихоньку. Дом-работа. Работа-дом. Хотя, сейчас я не работаю.

– А чего так? Насколько я помню, ты в охрану куда-то устраивался? – заботливо спросил Алекс. Он умеет был активным слушателем, когда в настроении. В такие моменты ты начинаешь считать его чуть ли не лучшим другом.

– Просто уволился. Не понравилось. – говорю. Вру и не краснею.

Мне там действительно не нравилось – тут я не лгу. А кому понравится целые сутки просидеть на стуле без дела. Ну совсем без дела. Читать нельзя, музыку слушать нельзя, отходить нельзя. И так три недели подряд. Я не хочу никого обидеть, понимаете? По любому, есть люди, которым такая работа по душе. Но это не моё и точка. А соврал я вот где: я не сам ушёл, а меня уволили. Тогда второй месяц работы подходил к концу, и из-за недостатка людей меня начали отправлять на разные участки. Так я из цветочного магазина перебрался сначала хранить покой и порядок богатого жилого двора. Моя задача была проста: сидеть в специальной будке, следить за камерами и пропускать определенные машины, открывая шлагбаум. Всяко веселее, чем было. Позднее меня отправили на самый простой участок охранять пустые заброшенные склады. Та неделя, когда я работал там, была лучшая. В моём распоряжении был целый заброшенный домик, двор и большая территория неподалеку от дома. В домике я нашёл старые книги, которые жадно проглатывал одну за одной. Я был обязан никого не пропускать на охраняемую территорию. В один день пришли двое парней пострелять из лука на свалке позади домика. Они и не подозревали, что здесь нельзя находиться. Я бы и сам не подумал. Пошёл я с ними поговорить, объяснить всю ситуацию. Но не успел я опомниться, как уже сам стрелял из спортивного лука по бутылкам. И как раз в этот момент прибыло начальство с проверкой. Дальше говорить смысла нету- мне выплатили деньги и сказали «прощай». И чем я только думал?

– И что теперь будешь делать? – спрашивает Алекс.

– Прохожу стажировку на молочном комбинате. – говорю.

– А на кого?

– Лаборант. Говорят, если отработаю до конца лета у них, то после университета возьмут к себе.

– Так это же отлично, вроде. – говорит.

– Не совсем. Зарплата мизерная… Да и не нравится мне совсем. Я ещё думаю, заканчивать стажировку или нет.

По правде говоря, я подумываю бросить учебу. Сидя на скучный лекциях, я прямо-таки слышу, как мучительно во мне что-то умирает.

– А кому работать нравится? Пора бы уже снять розовые очки. Скажи спасибо, что вообще работа есть.

Я ненавидел его в эту минуту. Толи от того, что он говорит прямо как мой папаша, толи от того, что он был прав – я понимал это, но не мог ничего изменить.

– Черт со мной. Ты-то как? Рассказывай. – быстро сменил я тему разговора.

– Все по-старому: экзамены в юридическом, такси. – отвечает.

Алекс работает в фирме своего дяди таксистом. Дядюшка взял его под тёплое крыло: дал рабочую машину и снабдил базой клиентов. Отчасти я завидовал ему, но будь у меня такой дядя, я не уверен, что работал бы у него.

– Ну что? Куда идём? Решил, что будешь покупать?

Хоук уткнулся носом в мобильник – видимо, строчит кому-то сообщение.

– А? – отвечает спустя несколько секунд.

– Что дарить будешь? – на громких тонах повторил я свой вопрос.

– Думаю, куплю я ей зимний костюм для катания на лыжах. А заодно и себе.

– Один комплект на двоих? – сострил я улыбаясь.

– Ну да. Куплю я себе, а ей поносить дам разочек. – подхватил Алекс. Люблю, когда человек умеет подыграть. Мы оба засмеялись.

«Просто подумал, летом цены на зимние товары в разы меньше. Почему бы и не приобрести по дешёвке». – с серьезным лицом продолжал Хоук.

– Разумно.

Мы поднимаемся по лифту на третий этаж и направляемся к нужному магазину.

– Ты уже выбрал тему дипломной работы? – вдруг спрашивает мой спутник. Мы учимся на одном курсе в университете, но на разных факультетах.

– Да. Точнее я толком и не выбирал, мне всучили и все.

– Интересная хоть?

– Пойдёт. Хотя вряд ли для меня найдётся интересная тема… Я вообще подумываю бросить университет. – говорю.

– Бросить учёбу? Зачем? – чуть ли не закричал Хоук.

– Не интересно.

– Странный ты. Проучиться столько лет и за год до выпуска бросить. Это, конечно, не моё дело, но решать тебе. Смотри, как бы тебе не оказаться на его месте. – произнёс Алекс, показывая рукой вперед.

Я повернул голову и увидел впереди себя уборщика. Он протирал полы влажной шваброй. Он был одет в старую рабочую одежду, на голове маленькая черная шапка, которая одета лишь до верхушки ушей. Почему-то, мне сразу же стало его жалко. Толи из-за его одежды, толи виной были его печальные глаза, толи просто от того, что он уборщик. Большая часть его лица была покрыта бородой, но меня задели его глаза. Такие печальные. Смотря в них, я понимал, что телом он здесь, а душой где-то там… Где угодно, но точно не тут.

Я и Алекс Хоук выбрали несколько зимних костюмов, и пока был в примерочной, я сидел на стуле, ждал и думал. «Смотри, как бы тебе не оказаться на его месте», – эти слова крепко застряли в моей голове. Я уже и так мог быть на месте этого мужчины. В школе я завалил выпускной экзамен по математике. Не то, чтобы я совсем уж глупый. Биологию я сдал чуть ли не лучше всех в Рэд Ривере, но математику осилить не смог. Эта вражда между мной и уравнениями началась давно, лет в тринадцать. Мне математика никогда легко не давалась, но в средней школе у меня ухудшилось зрение. Об этому я никому не говорил. Даже не знаю почему. Видимо, боялся, что мама начнёт говорить, что это все из-за компьютера или телевизора. И теперь мне приходилось смотреть не на доску, а в тетрадь своего соседа по парте. Это привело к тому, что я не понимал новые темы в полном объёме… Затем, я сдался. Даже репетитор не смогла мне помочь перед выпускным экзаменом. Помню крики матери после того, как она об этом узнала. Словами такое не передать. Я даже тогда прослезился. Не удивительно – если ты проваливаешь выпускной экзамен, то у тебя не будет аттестата. А без него тебя не примут ни в один Университет, ни на одну достойную работу. В общем, дали немного времени на подготовку, а затем последовала пересдача экзамена. Это был мой последний шанс. Я тогда закрылся в своей комнате и начал штудировать учебники и тесты днями напролёт. Вопрос за вопросом разбирал самостоятельно, без помощи учителей и репетиторов. Голова кипела. За несколько дней я понял больше о математике, чем за десять лет в школе – удивительно на что способен человек, когда нету пути назад. Позже я вполне сносно сдал экзамен и поступил в неплохой университет.

«И что он имел ввиду под словами «Смотри, а то окажешься на его месте»?», – размышлял я, ожидая друга на лавочке. Как будто это так уж страшно. Что плохого в том, что ты зарабатываешь на жизнь тем, что поддерживаешь чистоту, скажем, в магазине или школе. Кто-то должен это делать. Разве не приятно заходить в чистый убранный магазин; разве не приятно, когда ты пришёл на лекцию, а в классе убрано? Это все общество. В обществе так сложилось, что уборщиками работать не престижно. Почему? Только потому, что мало платят. Уверен, если уборщикам будут платить, скажем, как хорошему менеджеру, то большая часть людей, которые вчера морщили нос, сегодня побегут за моющим средством и тряпками.

Спустя час мы купили два зимних костюма и отправились попить кофе.

Мы безмолвно пили кофе, ковыряясь в своих телефонах. Говорят, довольно странное это время, время развития технологий, так как из-за появления телефонов и интернета дети отучаются общаться. Отчасти я согласен, отчасти и нет. Помню, видал картинку, разделённую на две части. На одной стороне фотография, как люди едут в метро, и все до одного пялятся в свои телефоны. А на второй стороне фотография двадцатого века, люди в метро – и все тоже самое, только вместо телефонов в руках газеты. Ничего не изменилось. Однако, я заметил, что с появлением интернета и компьютерных игр, детей, гуляющих на улице, стало значительно меньше. Как по мне, это плохо. Возможно, я говорю, как ворчливый дед. Предыдущее поколение всегда считает, что следующие будут только хуже.

– Какой-то ты сегодня грустный, – прервал молчание Хоук, – что-то случилось?

– Да нет, все в порядке. – говорю. У меня появилось настроение, и я решил рассказать. – Сегодня, когда ехал в автобусе встретил девушку. Мы с ней встретились глазами и… Понимаешь, на меня в жизни ещё никто так не смотрел.

– Ахахах. – Хоук звонко рассмеялся.

– Я серьёзно. – говорю.

– Да? И что потом? Познакомился бы…

– В этом-то все и дело. – перебил я, – Я хотел, очень хотел подбежать, но не смог… Что я ей скажу? Избитую фразу: «Можно с тобой познакомиться?».

– Хотя бы так. – говорит. И действительно – это лучше, чем ничего. Вот я идиот.

Мы допили кофе и двинулись в путь на автобусную остановку, болтая о всякой чепухе. Алекс хотел ехать на автобусе, но я настоял на том, чтобы идти пешком. Я вообще предпочитаю больше гулять пешком, если погода хорошая. Особенно вечером. В такие моменты чувствуешь себя живым.

– В университете, – продолжал Хоук, – нужно будет провести лекцию с первокурсниками. В начале следующего семестра.

– Ого, а нам ничего не говорили. – говорю.

– Это только у нас. Вместо экзамена учитель велел каждому в группе провести по одной лекции.

– Так это же круто! – воскликнул я, – Я был бы обалденным преподавателем. Накачал бы документальных фильмов и сидел смотрел вместе со всеми, поедая чипсы.

– Ага. – весело подхватил Алекс, – Я бы экзамены всем автоматом ставил, кто хотя бы ходил на занятия. Девчонкам- четверки, красивым девчонкам – пятерки…

– А вы парни, извиняйте. Придётся позубрить. – говорю.

Оба залились смехом.

– Не, а если серьезно. Если бы учителям хорошо платили, я бы был учителем истории. Рассказывал интересные малоизвестные факты и так далее, а не всю эту скучную дребедень, которую пишут в учебниках.

– Не то, чтобы скучную – вероятно, даже фальшивую. – добавил я, – Хотя кто я такой, чтобы так говорить? А я… а я бы был учителем биологии в средних классах: я бы тогда делал вид, что вожу учеников в парк или музеи, а сам бы играл вместе с ними в футбол или другие игры, гоняли бы в походы купаться на речку. Короче, чтобы весело было. Дети должны веселиться, запомнить школу не как серое абстрактное пятно, а как яркий пейзаж, понимаешь? К тому же, между учениками будет меньше вражды, раз они больше будут общаться.

«Учитель биологии – вот это я дал», – думаю. Аж самому смешно стало.

– А я уж подумал, что ты выбрал биологию, чтобы проводить занятия по анатомии и половой системе со старшеклассницами. – острил Хоук.

– Не без этого, друг мой – не без этого. – отвечаю и улыбаюсь. Боже, какой же я испорченный.

Некоторое время шли молча. С некоторыми людьми комфортно даже молчать, но с Алексом Хоук такого у меня не было.

– Ты девчонкой не обзавёлся? – спрашиваю. Девушка, которой он покупал лыжный костюм сегодня – просто подруга. Они не встречаются.

– Неа. В этом плане все плохо.

Не понимаю я его. Ладно я – закомплексованный, молчаливый и страшный, но он- совсем другое дело. Красавец, душа компании. Алекс Хоук относится к такому типу парней, которые больше общается с девчонками, чем с парнями. И при всём при этом, он умудряется до сих пор ходить без девушки. Вот так дела!

– Попроси подруг, чтобы познакомили тебя с кем-нибудь. – говорю, – желательно с добавлением того, что у тебя есть красивый, умный, харизматичный и скромный друг Сонни.

– Ахаха, так и сделаем… Нету у них одиноких подруг. – грустно отвечает Хоук. Ладно уж, в душу лесть не стану.

Наконец, мы дошли до перекрёстка, на котором наши пути расходятся.

– Кстати,– кинул на прощание Хоук,– Раз уж ты не уверен на счёт стажировки, то скажу. Мой дядя имеет большой участок пшеничных полей недалеко от Рэд Ривера. Ему нужны охранники на месяц до конца лета. Работа не пыльная, платят хорошо. Интересно?

– Думаю, да. Ты позвони, если места будут. Но пока ничего обещать не могу.

– Хорошо. – говорит.

Я свернул направо, а он пошёл дальше. «Сегодня надо лечь спать пораньше. Завтра на стажировку», – наставлял самого себя по пути домой.

Когда я пришёл, все домашние уже спали. Было около десяти вечера. Они рано отрубаются. Но я так не могу- у меня ближе к ночи начинается пик активности: я слушаю музыку, иногда рисую, общаюсь с друзьями в интернете… Сходил поставил чайник, включил компьютер. Листая новости в интернете, мне попалось одно интересное видео. Для меня интересное. Оно называется «следую своей мечте». «Очередное девчачье клеше»,– подумал я сначала. Но когда посмотрел, понял, что ошибся. В общем, там мужчина рассказывает про понятие – мечта и о том, что в погоне за мечтой есть некая правда. Такое возможно. Вы, – говорит, – можете достичь всего, но есть одно большое, страшное, безжалостное «но» … Парень привел в пример рок-группу «Килс Пилс»: после скоротечного пика группа распалась, но вокалист и основатель группы никогда не оставлял мечту стать рок-звездой. Спустя двадцать лет, он подрабатывает каким-то грузчиком. Совсем не престижная работа. А по ночам играл в клубах, барах и везде, где только можно свои песни. Он был настолько непоколебим, настолько безумен, настолько болен этой своей мечтой, что его никто не мог разубедить. Это привело к тому, что о нём сняли документальный фильм. После этого фильма люди обратили внимание на старика и… это позволило ему отправиться в тур с полностью выкупленными билетами. Какой вывод, спросите вы? А такой: если вы чего-то хотите настолько, что готовы поставить свою жизнь на карту, то вы добьётесь своего… Но это не обязательно будет лёгкий путь. Возможно, вы будете работать двадцать лет грузчиком в мясной лавке.

После просмотра видео, убедившись, что предки спят, я стащил сигарету из куртки отчима и выскочил на улицу. Прячусь я не потому, что боюсь или что-то ещё, а просто не хочу лишних поводом для ссор. У меня отношения с ними и так не идеальны, скажем так. Музыка, дым, прохлада, ночь. Идеальный четырехугольник, в центре которого я. Из моей головы все никак не выходило то видео, которое я посмотрел. Цели, мечты и стремления к ним – это все прекрасно. Даже если ты будешь месить дерьмо половину жизни, будучи уверенным в то, что вторая половина жизни пройдёт бок о бок со своей мечтой. Как по мне, это не так страшно, как то, если человек не знает о чём он мечтает. Если у тебя нету мечты или цели – внутри пустота, отравляющая тебя. На этой мысли я зашёл домой и принялся попивать чай.

Листая фотографии друзей в социальной сети, я наткнулся на старого знакомого Дэниса Моэма. Мы с Дэнисом учились в одном классе в Рэд Ривере. Но особо тесно мы не общались. И вообще, по правде говоря, считал этого парня довольно скучным. Но после выпускного у каждого ученика началась своя жизнь, наши дороги разошлись. И вот, спустя четыре года я натыкаюсь на его новостную ленту и узнаю, что этот парень уже больше года путешествует по миру. Я был в таком шоке, что по спине пробежали мурашки. «И что? – скажете вы мне. – В интернете мы каждый день видим фотографии красивых пейзажей. Тут я соглашусь. Но когда ты видишь, как парень, с которым ты учился в одном классе находится там, а ты здесь. Когда парень, который ничем ни хуже, ни лучше тебя, делает то, что ты только представлял в башке, тебя переполняют эмоции. Я так увлёкся его записями о поездке, что совсем забыл про чай. Когда я снова пришёл в себя, на часах было около двух часов ночи. «Лег пораньше спать называется», – ворчал я сам на себя. Затем осушил стакан холодного чая и пошёл спать.

Глава 2

Здравствуй, … Ты, конечно, знаешь, что я никогда раньше не летал на самолёте. Это было впервые. Эти чёртовы правила аэропортов чуть с ума меня не вели. Ты знал, что на борт самолёта нельзя проносить с собой ни грамма воды? А все лекарства, шампуни, гели не больше ста миллилитров. Господи! Вилки, ножи, даже хреновы скрепки нельзя, а зарядные устройства и телефоны можно. Хоть убей – не понимаю. Воду нельзя, а зажигалки можно. Смех. Несмотря на то, что я впервые был в аэропорту, ориентироваться было, довольно, просто. Чуть сложнее, чем посадка на поезд. Это, безусловно, меня очень порадовало. Всё, что говорят о том, что на самолётах страшно летать – не правда. По крайней мере, мне не было страшно. Лишь постоянно закладывало уши.

Долгожданный момент. Испания. Барселона. С первых секунд меня начала поражать Барселона. Когда я сошёл с самолёта, кроме нас, пассажиров, сошедших с самолёта никого практически и не было. Не соображая куда мне идти, я побрёл вместе с толпой в глубь аэропорта. Масса людей, с которыми я провёл несколько часов высоко в небе, довели меня до какого-то поста. Похоже, это был паспортный контроль или что-то в этом роде. Меня просто не переставало удивлять то, что в таких просторных залах аэропорта так мало людей. Да и сами помещения были выполнены просто и со вкусом. Мне очень нравится минимализм – когда нет ничего лишнего. Ну ты в курсе. Короче, я оказался в практически пустом зале, по середине которого находилась змейка из столбиков, на которые были натянуты красные ленты. Хочу заметить, неплохо придумано. Люди должны были проходить по одному в этот лабиринт, ведущий к сотруднику аэропорта. Он был достаточно узким и длинным, что позволяло не создавать толпы. В общем, я дождался своей очереди и отдал паспорт работнику, как это делали остальные пассажиры. Он что-то спросил меня на испанском. Видел бы ты моё выражение лица тогда. Я совершенно не понял, что он мне сказал. Всё, что я смог из себя выдавить это «Си». Умора. Мужчина посмотрел на меня как на идиота, шлёпнул печатью и вернул мне паспорт. После этого я первым делом отыскал туалет и сделал свои грязные делишки. Затем у меня проверили мою сумку и отпустили по своим делам. Первым делом я решил выйти из аэропорта, мне нужно было осознать, что это действительно происходит со мной. Не скажу, что было очень уж красиво, но эффект был то, что надо. Я сразу почувствовал, что я в чужой стране. И, не понятно почему, у меня пропала эта дрожь в теле, мне стало очень спокойно на душе. Появилась уверенность в том, что все будет хорошо. Затем я вернулся в аэропорт, нашёл в самом углу зала свободную лавку и… вот… делаю эту запись. Сейчас вставлю европейскую сим карту в телефон, которую я купил ещё у нас, в Симонсе, и попробую отыскать по интернет-карте, как лучше добраться до центра Барселоны…Обнимаю.

***

На следующий день, последний день моей практики я расстроенный вышел с территории фабрики. Проверяя телефон, обнаружил два пропущенных звонка.

– Ало – говорю, – Привет, Алекс. Ты мне звонил?

– Да. – голос из трубки, – Привет. Сонни, помнишь, я говорил тебе про работу в деревне? Уборка пшеницы.

– Ну…

– Работа есть. Я поговорил с владельцем полей, и он придержит это место несколько дней. Так что, если надумаешь, дай мне знать. Кстати, Чарли уже согласился.

– Чарли? Ого… Слушай, а это, вообще, где?

– Ревьера. Недалеко от Рэд Ривера. – ответил голос из трубки. Это прекрасная новость! в Рэд Ривере я прожил все свое детство, пока не переехали в Симонс. У нас даже там квартира осталась.

– А что там делать нужно?

– Да ничего особенного. Следишь, просто, чтобы не украли зерно и все…

– А что по деньгам?

– Пять тысяч в месяц, плюс питание и жильё.

– Неплохо…Хорошо, спасибо.

– Ладно, я побежал. Пока, Сонни. Жду звонка.

– До скорого.

«Неплохая новость. Хотя, вряд ли соглашусь…», – подумал я тогда. Набираю второй номер. Это номер Стэна.

– Стэн, здорова.

– Привет, брат. – говорит, – Мы с Винсом сейчас едим в Симонс. Он сегодня уезжает. Придёшь? Погуляем, заодно проводим его.

– Не вопрос. Во сколько вы приезжаете? – интересуюсь.

– Через полчаса. Подъезжай к вокзалу.

– Окей.

Я положил трубку и двинулся на трамвайную остановку. Давненько же я не виделся с Винсом. Год или два. В детстве он был отличный малый, но тогда… Во время последней встречи Винс меня конкретно раздражал своим хвастовством: какой невероятный огромный город, в который он переехал, какие там тачки крутые, со сколькими девчонками он водился и так далее. Поэтому на эту встречу я ехал без особого рвения. А что касается Стэна, он один из двух моих лучших друзей. Второй – Чарли. О нём вы ещё услышите. К тому моменту, когда трамвай подъехал к центру, я, вдруг, решил не идти на проводы – подумал о том, как Винс будет опять меня раздражать. В общем, решено – возвращаюсь домой.

Пришёл домой. Отчим находился дома и делал ремонт.

– Здравствуйте, может чем помочь? – говорю.

– Нет, не нужно. Хотя, если что, я позову.

Затем я разделся и написал сообщение Стэну, что не смогу приехать, выдумав уже не помню какую причину. Остаток дня, я провёл за бестолковым просмотром фильмов и поливкой маминого сада. Поговорил с Чарли о предложенной работе. Он ответил, что уже ездил туда прошлым летом, и отзывы дал только хорошие. После позвонил Алексу и сказал, что согласен на работу в Ревьере.

Немного погодя с работы пришла мама. Слышу, как на веранде мама с отчемом о чём-то тихо разговаривают. У меня нехорошее предчувствие.

– Привет. – поздоровался я.

Она нервно поставила сумки и почти что крикнула:

– Ты почему не помогал дяде Рику?

– Я предлагал ему помощь, но он отказался.

– Тут и спрашивать ничего не надо, просто пришёл и начал помогать…

«Знаю я эту помощь. – думал я про себя, – Сейчас что-нибудь не так сделаю и опять крайним окажусь… И почему Рик не сказал ей, что я предлагал помочь? Похоже, он один из таких людей, которые все пытаются сделать сами. Типа, посмотрите какой я бедненький: тащу лямку один, тут сам и тут, и тут. Как по мне – глупая штука. Просто хочет обратить на себя внимание. К тому же, я ему никогда не нравился».

Ничего достойного я не придумал в ответ, поэтому просто промолчал. Мама переоделась и села пить чай. «Иди пить чай, Сонни. Я налила», – прозвучал злой женский голос из кухни. Я уселся за стол и угрюмо начал помешивать жидкость в стакане.

– Что там с практикой? – разорвала тишину мама.

– Сегодня закончилась. Хороших новостей нет. – отвечаю.

– В смысле?

– На место лаборанта они наняли сегодня другого человека. Спрашивается, зачем тогда я несколько дней туда ходил, как придурок?

– Тебя не возьмут туда?

– Этим летом нет. Но сказали, что после университета мои шансы будут высоки… Миссис Томпсон на месяц предложила другую должность.

– Какую?

– Оператора.

– Так… – интересовалась мама, – В чём она заключается?

– Если в двух словах: я должен бегать по определённым местам фабрики и собирать пробы масел и других продуктов, затем о-относить их в лабораторию, после забивать данные в компьютер.

– А что по деньгам?

– На деле они сказали одно… Но я поговорил с другими операторами, и они говорят совсем другое. Сумма чуть ли не в два раза меньше.

Ситуация на фабрике действительно была неприятная. Мне и вправду отказали в должности лаборанта. Они наняли какую-то девушку, у которое есть опыт работы. Но это большое свинство- приглашать тебя на недельную стажировку и заявить такое в последний день.

– То есть, ты хочешь отказаться? – спросила мама, нахмурив лоб.

– Послушай, мам. Эта работа не по моей профессии. На эту должность берут всех, даже без образования. За эти деньги я могу найти другую, более легкую работу… Эхх. – я глубоко вздохнул, – Да.

Не подумайте, я никакой не привереда. Просто слишком суровый график и слишком маленькие деньги за такой труд. Не спать сутками за такие гроши. Да я курьером больше зарабатывал. Тем более, придётся лазить на огромные резервуары с маслом высотой в несколько этажей – это не шутки. Я готов закрыть на все глаза при гарантии, что меня примут потом лаборантом…Но гарантий никаких.

Я опустил глаза и вжал голову в плечи раздосадованный от того, что словами не могу полностью изложить мысли, которые выстроил в голове.

«Послушай, мам. Алекс предложил мне работу охранника недалеко от Рэд Ривера. На сборе пшеницы. Пять тысяч в месяц», – от страха я произнёс это так быстро, что, кажется, она ничего не поняла. – Думаю, это неплохо за один месяц.

Она посмотрела на меня как на идиота.

– А где же ты там жить будешь?

– Там дадут жильё и будет питание. К тому же, Чарли тоже поедет. Он уже был там.

Мама, неодобрительно помахав головой, встала из-за стола и ушла в другую комнату.

«Что ты на это скажешь, мам?», – бросил я в догонку.

– Делай, что хочешь … – донёсся грустный голос из зала. Меньше всего я хотел её расстроить. И расстроил.

Но этого не произошло.

– То есть, ты хочешь отказаться? – спросила мама, нахмурив лоб.

Я опустил глаза и вжал голову в плечи раздосадованный от того, что словами не могу полностью изложить мысли, которые выстроил в голове. Слишком много денег и сил она угрохала на репетиторов, чтобы я хорошо сдал экзамены, поступил в Университет и нашёл почётную работу.

Я уже так и слышу её голос, заглядывая в будущее: «Сонни, всё нормально. Поработаешь этот год здесь. А потом тебе дадут должность лаборанта. Ничего не происходит в один день». Трудно не согласится с тем, что говорит мама. Всё, вроде, хорошо, кроме одного- меня туда не тянуло. Даже в роли лаборанта.

– Конечно, нет. Через две недели увольняется старый оператор, и я выхожу на работу – выдавил я из себя.

– Хорошо. Молодец.

Мама встала из-за стола и направилась в глубь дома.

– Ты не против, если я на неделю съезжу в Рэд Ривер?

– Езжай.

Глава 3

На следующее утро меня разбудил телефонный звонок.

– Слушаю. – отвечал я сонным хриплым голосом.

– Сонни…

– Кто это?

– Это Алекс Хоук, проснись. – смеялся Хоук.

– Точно. – я улыбнулся, не открывая глаз, – Привет.

– На днях тебе должен позвонить мой знакомый на счёт работы. Поэтому будь готов. А лучше поезжай в Рэд Ривер. Он заберёт вас оттуда.

– Слушай, Алекс…Спасибо, конечно, но я откажусь, пожалуй. Если что изменится, я позвоню.

– Хорошо, Сонни. Бывай.

– Пока.

«Хм, не помню, чтобы я соглашался на эту работу охранника, а Хоук уже договорился о том, где и когда меня забирать. Вот неугомонный пацан», – подумал я, сквозь снова накрывший меня сон.

Дома я был один. Поэтому я неспешно позавтракал, полил мамин сад и принялся собирать свои вещи. Мыльные принадлежности, несколько футболок и шортов, сланцы, кроссовки, теплая кофта и штаны, а также компьютер, за которым я провожу немало времени, прожигая свою юность. Разбил полупустую копилку, чтобы не голодать ближайшую неделю. Затем оставил записку маме, в которой говорилось, что я уехал. И отправился в путь. И вот, я уже второй час трясусь в электричке, коротая время за книгой «Парфюмер». Знаю, что вы скажете: «Ты же вчера читал другую книгу, разве нет?». И будете правы. У меня идиотская привычка растягивать книги и фильмы, которые мне нравятся. К примеру, понравится мне фильм – и я посмотрю несколько минут, затем поставлю на паузу и начну заниматься другими делами, а на следующий день ещё посмотрю немного. И так далее. Я таким образом растягиваю удовольствие… А может я просто псих. Вот такая глупость.

И вот, я на квартире в Рэд Ривере. У нас была свободная квартира там, которую в скором времени родители планируют продать. Бросив вещи на пол, я плюхнулся на кровать и уснул. Затем после обеда, меня разбудил телефонный звонок от бабушки. Она приглашает меня в гости. В Рэд Ривере живёт немалое количество моих родственников. Остаток дня я прогостил у бабули и по приходу домой, снова упал в объятия морфея. Сквозь сон я слышал, как капли воды были по крыше квартирной многоэтажки.

На следующий день я проснулся ближе к обеду, и до самого вечера был занят готовкой еды. Потом позвонил Алексу Хоуку, чтобы узнать, когда мне ждать работодателя. Оказалось, что при повышенной влаге нельзя собирать пшеницу. Поэтому сбор урожая начнётся через пару дней после окончания дождей.

Шли дни. Серые, мрачные, мокрые. Не скажу, что такая погода мне не нравится. А очень даже по душе. Но уж слишком было скучно сидеть дома. Ни погулять в парке, ни поиграть в футбол – ничего. Днями напролёт я смотрел всевозможные фильмы, какие только мог найти, периодически отвлекаясь на перекус и перекур. Иногда предпринимал попытки пополнить свои знания по английскому языку. Из этих монотонных дней, я запомнил лишь один. Помню, как я стоял на балконе, куря сигарету и размышляя о только что прочитанной статье. В ней говорилось, что раньше город Симонс назывался вовсе не Симонс, а как-то по-другому. А Симонсом его назвали уже потом в честь парня по имени Дениэл Симонс. Жил он примерно сто лет назад. Был этот Дениэл обычным школьным учителем химии. Но когда во всей стране началась сильнейшая засуха, Симонс научился каким-то образом вызывать дождь. Его прозвали «Заклинатель дождя». Именно он помог жителям города пережить суровую засуху и стал героем, каких свет не видывал. По-моему, чепуха, сказка для маленьких детишек. Однако, всё равно интересно. Лучше уж такая сказка, чем скучная правда. В статье также говорилось, что этому заклинателю был даже установлен памятник в центре парка. В парке действительно есть памятник, точнее, лишь железная основа без бюста. Но, вероятнее всего, это был мемориал в честь какого-нибудь героя войны или мужика с толстым кошельком.

Глава 4

Пик. Пик. Пик. Пик. «Введите сумму». «Ожидайте». «Хотите напечатать чек или посмотрите баланс на экране и сохраните чуть больше деревьев». «Ожидайте». «Возьмите деньги». «Возьмите чек». «Спасибо за обращение».

Я поспешил выйти из банка на улицу.

– Ты чего так долго, чувак? – возмущённо спрашивает Стэн.

Было пасмурно, но без осадков – достаточно, чтобы поднялось настроение. Наконец, треклятый марафон дождей закончился, и можно было выбраться из четырёх стен. К тому же, приехал Стэн. Он проходил учебную практику в медицинском колледже.

Пару слов о Стэне. Стэн мой давний друг детства. Один из моих двух лучших друзей, и, несмотря на это, я не помню, как мы с ним познакомились. Стэн – человек очень яркий, яркий во всех смыслах этого слова. Он менял свой стиль по несколько раз в месяц: что не день, то новый цвет волос, какая-нибудь яркая шапка, новая татуировка или огромное готическое кольцо. Помимо внешности он достаточно сильно выделялся из толпы своим характером. Не устаю замечать, как порой меняется его настроение. Он может молча сидеть целый день и пить чай, пялясь в телевизор. В такие минуты из него слово клещами не вытянешь. А через полчаса он уже звонким голосом травит анекдот, от которого живот сводит от смеха. Взять хотя бы нашу встречу сегодня… Сидел я дома, никого не трогал. Вдруг, раздался звонок в дверь. Смотрю в глазок- там никого. Открываю дверь – действительно никого. Я уже хотел было вернуться назад, как выскакивает этот паршивец и начинает испытывать на мне бойцовские приёмчики. Заломил мне шею рукой и смеётся. Хотя, по большей части, он навеселе. Что-что, а темперамента ему не занимать. Что тут скажешь? Ирландец. Зелёная кровь. Его даже все в нашем квартале зовут – ирландец. Потому, что в детстве он вечно твердил о том, что ирландцы – великий народ, что Ирландия – самая красивая страна и всякое такое. Хотя сам там никогда и не был. А ирландцем все равно кликают. Он и не против.

– Этот банк – самое лицемерное, что видел за последнюю жизнь! – говорю.

– А?

– Сейчас снимаю деньги с банкомата, а банкомат меня спрашивает: «Посмотрите остаток на экране и сохраните деревья. Печатать чек?».

– А что тут такого? – не понимал меня Стэн.

Мы не торопясь двигались в сторону дома Стэна. Хотели сегодня собраться всей компанией друзей и повеселиться как в старые добрые времена.

– И чем по-твоему я спасу деревья, если не напечатаю свой чертов чек?

– Как чем? Если меньше люди тратят бумаги, тем меньше вырубается деревьев.

– Нет-нет-нет. Деревья срубают в любом случае, перерабатывают древесину в бумагу или мебель и продают. Банки лишь закупают эту бумагу…По сути, если ты не печатаешь чек, то экономишь деньги банку.

– Хм, в этом что-то есть…

– Могли бы просто написать «Сэкономь нам деньжат, чувак», но нет. Эти ублюдки играют на чувствах людей.

– Ты прав, Сонни… Но, если все люди откажутся от чеков, то, возможно, и банки будут меньше закупать бумагу и деревья меньше будут срубать.

– Слишком идеальная теория… А ты, я смотрю, романтик… – говорю, легонько ударив его кулаком по плечу.

– Эй, это же он! – закричал вдруг Стэн, показывая пальцем на низкого парнишку в дали, спускавшегося по лестницы из магазина.

Стэн хлёстко шлёпнул меня рукой в живот и быстрым шагом направился в сторону парня. На вид мальчугану было не больше шестнадцати лет.

– Ты куда? – тревожно спрашивал я по ходу.

– Эй, ээй, стой на месте. – закричал ирландец на всю улицу.

Парень, увидав нас, быстро запрыгнул в машину и начал тревожно её заводить. Двигатель судорожно кашлял, но не заводился.

– Куда ты собрался? А ну вылезай. Познакомимся. – продолжал Стэн.

Только-только ирландец подбежал к машине, как она завелась и рванула с места словно дикий зверь.

«Мать твою! Ушёл!», – рычал Стэн.

– Кто это был? – спрашиваю.

– Ладно, Сонни. Пойдём.

– Да что случилось-то? – я уже начинал нервничать.

– Этот хрен со своими дружками избил Джеффри!

– Джеффри? Давно?

Позвольте немного, рассказать вам о Джеффри. Это один паренёк из нашей компании. Довольно незаурядная личность, как по мне. С виду обычный подросток, ничего такого. В процессе общения, у меня сложилось впечатление, что он гораздо мудрее других. Джеффри имел мировоззрения хиппи: казалось, он целыми днями бесцельно сидит дома и ничего не делает, лишь иногда появляясь в Университете. Он имеет странную способность плыть по течению жизни, не придавая особого внимания проблемам. Что ещё удивительно, он, будучи интровертом умудрялся попадать во всякие переделки и всегда выходил сухим из воды. Помню, однажды мы купались с друзьями на речке, и трое мальчиков, один из которых был Джеффри, залезли на верёвку и начали качаться на ней. Естественно, она оборвалась. Когда эти трое вылезли из воды на берег, на них начали наезжать большее старшие ребята. Джеффри стоял в стороне и просто наблюдал, как двух остальных товарищей чуть было не порвали на куски. Понимаете, его словно не замечали. Дело уже шло к драке, но Джеффри смог все уладить мирно…И это только одна из тысячи подобных случаев. Но, видимо, в этот раз что-то пошло не так…

– Недели две назад. – резко бросил Стэн в мою сторону Стэн.

– А поконкретнее…

– Джеффри после экзаменов вернулся в Рэд Ривер и решил сходить в школу. Навестить учителей. Он столкнулся с этим козлом в коридоре школы. Ларри Гатч, так его зовут. Плечом он его задел или что-то типа того. Слово за слово. И Гатч ударил Джеффри прямо в лицо, а затем ему помогли его дружки…Ну ты знаешь Джеффа- он и мухи не обидит.

– Вот же дерьмо! – начал я возмущаться.

– Ну ничего… Поймаю ещё.

Мы добрались до дома Стэна и начали обзванивать друзей. Макс сегодня занят. Рон с девушкой в Симонсе, а Джеффри не брал трубку. Затем к бабушке Стэна пришла массажистка, и вы ушли на время из квартиры. У неё больные ноги, поэтому ей требовался регулярный массаж ног.

– Ух ты! Неплохо получилось. – восторженно взвизгнул я, – Мой черёд.

Мы стояли позади многоэтажных домов и швыряли палкой дикую грушу. Решили вспомнить детство. Раньше мы часто этим занимались. Смысл игры прост: нанизываешь фрукт на тонкую длинную палку, затем изо всех сил швыряешь снаряд вдаль. Довольно интересная штука – груша улетает чуть ли не на сто метров. Эта дикая груша росла прямо под окнами дома, на улице.

Я насадил на кол боеприпас и махнул, что есть мощи. Груша пролетела метров тридцать и попала в заброшенный домик. Раньше это был магазин, но после того как его обстреляли какие-то хулиганы из пистолета, он, естественно, закрылся. Рэд Ривер тот ещё городок. Кругом алкаши, бандиты, бродяги. Безработица с каждым годом всё больше проглатывает это место. Грустное зрелище.

– Ого! Ручки-то помнят. – улыбаясь, произнёс ирландец, – Чем займёмся сегодня? Кроме нас двоих все заняты.

– Понятия не имею. Хотелось бы, конечно, чем-нибудь интересным.

– Ахаха. – Стэн звонко рассмеялся на ровном месте.

– Ты чего? – спрашиваю, завертев головой по сторонам. Я подумал, что он увидел что-то смешное.

– Помнишь, как мы лазили на заброшенную мельницу?

– Ага. Такое не забудешь. Весело было прокрадываться мимо сторожа, а потом бродить ночью по мельнице среди рассыпающихся стен… Такие проделки невинны лишь в детстве, а сейчас нас бы приняли за воров или наркоманов. Такого уже не повторить – говорю, делая ещё один выстрел фруктом.

На этот раз бросок был куда сильнее, ибо я действительно задумался об ушедшем детстве и всяких грустных штуках, вложив при этом весь негатив в этот бросок. И даже сегодня мы последний раз по-детски дурачимся, изображая из себя артиллеристов или ещё невесть кого, чтобы, уходя, сказать: «Прощай оружие! Прощай детство!».

Груша с огромной скоростью влетела в нарисованную мишень на стене чуть левее бывшего магазинчика. Я радостно взглянул на Стэна и увидел, как он, словно словив столбняка, неподвижно пялится на стену. Он развернулся ко мне.

– Не повторить говоришь? – произнёс Стэн с лицом человека, которому в голов пришла отличная, по его мнению, идея.

И вот, спустя час, собрав весь необходимый инструментарий, мы шли ко мне на квартиру.

–Слушай, я всё равно считаю, что это бессмысленное дельце. У меня не получится нарисовать красиво. Без красоты это вандализм. – нервозно воплю я.

–А теперь послушай меня. Что для тебя наивысшее искусство?

–Кино, картины, музыка…

–Фигня, Сонни. Граффити – вот высшее искусство. – говорит. Боже, узнаю этот взгляд. Ирландец действительно завёлся. Уж если он чего задумал, его танком не остановишь.

– Граффити? Почему?

– Во-первых, это возвращение к истокам, первозданная форма самовыражения. Искусство зародилось из наскальных рисунков.

– Не знаю, Стэн…

– Во-вторых… За кино, картины, музыку, даже стишки тебе могут заплатить деньги. И неплохие. А за граффити тебе никто ничего не заплатит. Понимаешь меня? Более того, тебя поймают и отведут в полицию. Тот, кто занимается граффити- человек искусства. Настоящий творец, бескорыстно выражающий себя через рисунок.

– Ты сейчас серьезно это говоришь? – спрашиваю.

– Серьёзно. – с удивлёнными глазами отвечает Стэн, – Слушай… Тут важен сам процесс. Будет весело.

– Ну хорошо. Что будем рисовать?

– Мне всё одна легенда нравится.

– Что за легенда?

– Называется «Лунный заяц».

– Никогда не слышал о такой.

– Тогда слушай… Когда-то давным-давно обезьяна, кажется, лис и заяц были большими друзьями и жили вместе.

– Жили вместе? Изврат какой-то! – решил я посмеяться, – Они же одного вида.

– Ты будешь слушать или нет? – огрызнулся Стэн. Видимо, не в настроении. Обычно он всегда смеялся над такими шутками.

– Извини, продолжай.

– Днём они забирались на гору, наслаждаясь прекрасными пейзажами, открывающимися сверху, а вечером возвращались в лес…

– Дай прикурить, Стэн.

– Господи, ты слушаешь, что я тебе говорю? – он просто взорвался.

– Да-да. Возвращались в лес. – говорю, а сам улыбаюсь. Я решил его немного позлить. Он не любил, когда его перебивают, хотя сам вечно так делает. Стэнли подкурил мне сигарету своей зажигалкой из своих рук. Он никому не даёт эту зажигалку.

– Могу продолжать? Или тебе, скажем, пописать захотелось или ещё что?

– Всё- Всё… Продолжай.

– Так продолжалось много лет. Однажды Небесный правитель, удивлённый их дружбой и мирным сосуществованием решил испытать животных. Он спустился к ним в облике старого странствующего путника… Когда обезьяна, лис и заяц, как обычно вечером спускались с горы в лес, он как будто случайно встретился с ними на уютной полянке.

– я много и долго путешествовал через горы, леса и долины и очень устал. Не могли бы вы накормить меня чем-нибудь? – с такими словами обратился небесный владыка к животным.

– Конечно. – сказала обезьяна и отправилась в лес за орехами.

– Нам это ничего не стоит! – воскликнул лис и побежал к ближайшей реке наловить рыбы.

Стеснительно улыбнувшись, заяц, ничего не сказав, тоже отправился на поиски вкусных зернышек. Обезьяна собрала орехи, лис наловил рыбы и только маленький заяц, обежав все поля, так ничего не нашёл. Расстроенный он вернулся к друзьям. Увидев, что он ничего не принёс, друзья стали насмехаться над ним:

– Какой же ты неумеха, ты ни на что не годен, – в один голос воскликнули обезьяна и лис.

Заяц совсем пал духом. Он попросил обезьяну нарвать с деревьев засохших веток, а лиса – развести огонь. Посмеиваясь, они все же выполнили его просьбу. Тогда заяц и сказал Небесному правителю:

– Если даже мои друзья считают меня неумехой, то все, что я могу предложить тебе – только себя. Пожалуйста, съешь меня! – и бросился в огонь, предварительно внимательно вынув из своей шёрстки всех насекомых, чтобы не причинить им вреда.

Небесный правитель был так тронут таким самопожертвованием, что, заплакав, сказал:

– Каждый из вас заслуживает похвалы, здесь нет победителя и нет проигравшего. Но заяц подарил мне самое удивительное доказательство своей доброты и любви.

Сказав так, он вернул зайцу первоначальный облик и забрал с собой на небо, чтобы поселить на луне. За свой храбрый поступок и доброе сердце заяц был удостоен бессмертия. С тех самых пор в Китае и Японии этого зайца называют лунным зайцем и почитают его ничуть не меньше дракона или тигра.

– Слушай. – говорю, – Это всё, конечно, красиво, и всё такое, но это же сказка, миф, легенда… П-просто вымысел.

– Как знать. В любом вымысле всегда есть доля правды.

– Всё равно не верю я в эти сказки, зелёных человечков, охраняющих золото и прочую чепуху! И почему именно лунный кролик? Почему не небесный или что-нибудь другое?

– На луне есть пятна в виде зайца.

– Да? Не знал… Но люди всё равно не поймут идею про этого твоего лунного зайца- говорю, – Я бы не понял.

– Придумай тогда сам, что рисовать.

– А ты уверен, что этот заяц счастлив на луне? Он ведь совсем один. Только звёзды кругом. И он обречён вечно сидеть на этой луне в одиночестве…

– Придумай сам тогда, говорю же!

Около четырёх часов дня мы прибыли ко мне на квартиру. Пили пиво и ждали, когда к нам придёт хорошая идея для рисунка. Бессмысленно пачкать стены я наотрез отказался.

– Выйду покурю.

Пока Стэн курил на балконе, я обдумывал его слова. Не про кролика или зайца, а про то, что важна хорошая идея. Чтобы люди смотрели на рисунок и стали чуточку лучше. Я посмотрел на солдатика, стоящего на столе, который держал сигарету. Я засунул ему в руку сигарету. В детстве эта игрушка была для меня другом, а сегодня это словно чужая бездушная вещь, слуга, которая безмолвно служил мне подставкой для сигарет. И дело было не в детской игрушке, а во мне. Повзрослев, я пРэдал своего друга. Даже как-то паршиво стало на душе… Эта мысль подарила мне идею для граффити. Я рассказал о ней Стэну, и мы принялись за работу.

День потихоньку уступал ночи. Уже начинало темнеть. Играла громкая музыка. По всей кухне разбросаны пустые бутылки из-под пива. По всему полу гостиной расстелены белые огромные листы бумаги. С одной стороны я – склеиванию маленькие жёсткие листы в один большой плакат и рисую на нём будущий рисунок. С другой стороны гостиной Стэн – вырезает из плакатов трафарет. Таких плакатов у нас получилось два. Замысел был таков: Вырезать трафареты, которые можно просто приложить к стене и закрасить его краской, а после того, как трафарет уберём, то на стене останется рисунок. Качество рисунка оставляет желать лучшего, но мне нравятся простые черно-белые работы. Знаете, эдакий минимализм.

Врать не буду, мы с Стэном знатно накидались, поэтому энтузиазма у нас сейчас хоть отбавляй. Вскоре с трафаретами было покончено. Мы аккуратно свернули бумагу трубочкой, наполнили рюкзак нужным хламом, таким как изолента, фонарики, болон с краской, нацепили темную одежду и двинулись в путь.

Было около полуночи. Темнота накрыла Рэд Ривер. Ничего не видно – хоть глаз коли. Темнее, чем в заду вороного дикого мустанга тёмной ночью в прерии. Вспоминая это, даже становится смешно: на улице ни души, но мы, все равно, словно шпионы, на полусогнутых ногах двигались короткими перебежками из одного двора в другой.

– Слушай. – говорю, – У меня дурное предчувствие.

– Почему? Что может пойти не так?

– Например, полиция нагрянет…

– Да брось ты! – уверенно отвечает Стэн.

– Шшшш, – зашипел я, схватив ирландца за рукав, нервозно вертя головой во все стороны.

Стэн и я прошли жилой район и вышли на пустую улицу, где располагался заброшенный элеватор. Теперь направляемся по атмосферной тропинке между старыми складами и длиннющим рядом рослых тополей. Могучие деревья были в самом расцвете сил. Верхушки у них были густые, пестрые, которые монотонно и достаточно громко шумели своими листьями на прохладном ночном ветерке. Мне казалось, что они шептали нам: «Остановитесь, глупцы. Идите домой».

– Да не кипятись. Все будет отлично. Как по маслу.

– Надеюсь, не то масло, которое разлила девчонка в мастере и Маргарите. – съязвил я. Алкоголь довольно мерзкая штука, и на людей он действует по-разному. Кто-то начинает болтать без умолку, кто-то становится замкнутым. А я, по всей видимости, очень нервным.

– Хех, нет, друг мой. – улыбнулся Стэн, воинственно и уверенно сжав в воздухе кулак, – Там масло было подсолнечное – жидкое и скользкое, а у нас – твердое и сливочное. Ты меня понял? Всё у нас…путём. Мы подходим к стене…разворачивает наши трафареты и спокойно, слышишь, спокойно наклеиваем его на стену изолентой. Затем ты прикрываешь меня, пока я распыляю краску. Ждём несколько секунд, отдираем трафарет и… Вуаля!

Впереди снова начали возвышаться многоэтажки. На лавочках возле подъездов кутила молодёжь, а где-то вдали выла полицейская сирена.

Пару мгновений спустя, и мы на месте. Старая, но девственно- чистая бетонная стена, за которой находилась старшая школа, пеРэд нашим носом. Мы внимательно осмотрелись и принялись за работу.

– Разворачивай трафарет. – уверенно бросил Стэн, кивнув.

Включив фонарь, он засунул его себе в рот и полез в сумку за изолентой. Тем временем я старался изо всех сил, как можно аккуратнее раскрутить трафарет, при этом не помяв его. Задача почти невыполнимая при таком содержании алкоголя и адреналина в крови. Кое-как насадили бумагу на стену, подцепив за края клейкой лентой. Стэн уже достал болончик с краской, чтобы закрасить вырезанные фрагменты, как я почти закричал: «Мать твою…». Схватил друга за шкирку и буквально затащил его за угол в пяти метрах от нашей композиции. Места было мало. По сути, это была ещё одна стена, только на полшага глубже. Так что, мы еле-еле спрятали свои носы.

– Какого чёрта ты творишь, Сонни? – возмущается Стэн.

– В нашу сторону идёт высокий человек в фуражке, похожий на полицейского.

– Дай погляжу.

– Стэн, у него кажется дубинка. – взвыл я, прикусив нижнюю губу.

– Тихо, не дёргайся.

Стэн на секунду высунул лицо из тени, а затем пулей отдёрнул голову назад.

– Ну что?

– И правда кто-то идёт в нашу сторону. Уже совсем рядом.

– Кто?

– Не знаю. – шёпотом прокричал Стэн, – Этот долбанный фонарь все время мигает. Ничего не видно. Вроде, высокий мужчина в плаще и фуражке.

– Выключи этот сраный фонарь!

Щёлк.

И вот мы в плотную прижавшись к стене, ждали своей участи. Я так впился в стену, что ощущал себя листом бумаги, которую изолентой пригвоздили к поверхности. Сейчас мне кажется, что моё глубокое дыхание звучит громче всего на свете, и даже беспокойный шелест многотысячной армии листьев не способен его заглушить. Треклятые пятнадцать секунд растянулись тягучей патокой на целые часы. Меня это убивает.

Итак, прямо около нас на серой земле, наконец, показывается черная тень. Но, вдруг, звук удара ботинок о землю замедляется в нескольких метрах от нас. Видимо, мужчина остановился около трафарета. Я встревоженно посмотрел на Стэна, он на меня. Оцепеневшая тень вновь затанцевала по почве под характерный ритм шагов. Шаг. Шаг. Ещё шаг. Ещё. Я был готов. В голове уже прокручен вариант побега: быстрый рывок налево в сторону плеяды гаражей, затем через мост налево, направо… И вот Стэн тычет пальцем в звонок его дома. Шаг. Шаг. Шаг… Я не готов.

Из-за угла неспешно выплывает морщинистый профиль старушки. Одета она была в длинный тонкий плащ, на голове мятый берет, а в руках зонт. Увидав нас, незнакомка почти бесшумно взвизгнула и побежала, что есть мочи. Никогда не видел, чтобы пожилые люди так быстро передвигались.

После минутного ступора мы с Стэном рассмеялись во всю. До слёз.

– Ладно. Давай заканчивать. – сказал Стэн, немного успокоившись.

Прошло около пяти или десяти минут. Я глядел в оба глаза, пока мой напарник орудовал болончиком с краской. Неподалёку заревела сирена.

– Слышишь звук сирены? Уж не старушка ли вызвала копов? – говорю.

– Нет, это скорая помощь. У неё звук немного другой.

Было не видно, но я слышал, как машина остановилась за углом в метрах двадцати от нас. Последовал хлопок дверью. Стэн отодрал трафарет от стены и отошёл на пару шагов назад в мою сторону.

– Готово. – довольно произнёс ирландец, глядя на подсвеченную фонариком стену, – Довольно недурно вышло, а?

Наш рисунок состоял из двух частей. Слева располагался худой единорог, совсем ослабевший и исхудавший. Он так слаб, что у него видно рёбра. А чуть правее изображена маленькая девочка, которую за руку держит взрослая женщина. Эта женщина показана только до уровня груди. Эта девочка изо всех сил тянется к бедному единорогу, но женщина не даёт девчушке убежать от себя и тянет в другую сторону за собой. Этим рисунком я хотел показать…

Из-за угла донеслось звонкое шипение рации. Я и Стэн посмотрели друг на друга, понимая, что это была не скорая помощь. Мы молниеносно перевели взгляд в сторону звука и увидели, как из-за угла выскакивает полицейский. Он остановился на пару секунд, а затем громко закричал: «Ни с места! Полиция Рэд Ривера!».

Я и мой напарник словно олимпийские чемпионы сорвались с места. Метров шестьдесят мы отчаянно неслись сквозь темноту к ближайшему перекрёстку. Где-то позади послышался шум мотора и голос из полицейского громкоговорителя: «Стоять! Стоять!». Когда мы добежали до перекрёстка, машина почти настигла нас. Стэн схватил меня за рукав кофты и с силой дернул меня в сторону. «Давай сюда», – кричит Стэн, толкая меня в темный проулок. Пройдя проулок навылет, мы преодолели ещё пару кварталов, а затем остановились, чтобы перевести дыхание.

– Всё! Стой! – закричал Стэн, нагнувшись вперёд и оперев руки о колени.

– Думаешь ушли? – говорю. В боку у меня ужасно болело, а сердце, казалось, что вот-вот выпрыгнет изнутри.

Ирландец огляделся по сторонам.

– Да. Кажется, оторвались. – Стэн встал в полный рост и продолжил, махая указательным пальцем в мою сторону, – Если я ещё хоть раз…

Не успел Стэн закончить фразу, как прямо позади нас из перекрёстка вылетает полицейская машина. Мы рысью рванули вперёд. Впереди нас встречал мост. «На мост! А потом к тебе!», – закричал я. Несколько секунд спустя я и Стэн Бёрнс пробежали мимо бетонных плит, которые не позволяли автомобилям заезжать на верх, и оказались на мосту. У меня уже совсем не осталось сил. В глазах всё плыло. Я бежал, совершенно не думая ни о чём, кроме давящей боли в моём боку. В голове мелькала картинка: вся кровь которая есть в моё теле устремилась в бок и вот-вот разорвёт меня изнутри. Вдруг, Стэн, бежавший передо мной резко остановился, и я со всей скорости врезался в него.

– Ты чего остановился-то? – кричу, держась ладонью за нос.

– Разуй глаза, Сонни! – Стэн схватил меня одной рукой за кофту на груди, а второй показывает в конец моста, – Нас окружили!

И правда. В дали виднелись сине-красные огни полицейских машин. Мы в тупике. Бежать некуда. С обоих выходов на мосту нас поджидали копы.

И тут у меня начинается истерика.

– С каких это пор полиция так настойчиво гоняется за хулиганьём?! – верещу я на полной громкости, – Как поймать вора или маньяка какого-нибудь, даже задницу от стула не оторвут. Мать твою!

Стэн подбежал к перилам моста и пристально посмотрел вниз. «Что нам теперь делать, чёрт побери?», – всё не угоманиваюсь я.

– Скорей сюда! – отрезал Стэн.

Пришлось подбежать. Взгляд товарища так и говорил мне: «Ты знаешь, что я имею ввиду». Я посмотрел вниз с моста. Расстояние от воды до наших ног было равно, примерно, высоте трёхэтажного дома.

– Нет! Даже не думай! – говорю, бросая несмелый взгляд на ирландца.

– А я и не думаю. – отвечает Стэн, перекидывая своё тело за ограждение. Пару секунд, и он уже стоит на одних пятках на краю перил, держась руками за тоненькие металлические прутики.

– Что ты творишь? – спрашиваю я своего друга.

– То, что должен. – спокойно отрезал напарник. В его голосе было такая уверенность и непоколебимость, что мне даже стало не по себе.

С двух концов моста доносились рёв свистков полицейских, которые стремглав бежали в нашу сторону к центру моста.

«Давай же, Сонни! У нас мало времени!», – уже надрывает горло Стэн. Я быстро, но осторожно перелез через ограждение. Мне никогда в жизни не было так страшно. Я большую часть своей жизни прожил в Рэд Ривере и знаю, что под этим мостом глубокая река. Но сейчас, в объятиях ночи её не видно. Лишь всеобъемлющая темнота. И только белые тонкие кольцеобразные блики выдают поверхность воды.

– На счёт три… – говорит друг, – Раз!

Мы обхватили друг друга одной рукой за кофту на спине, чтобы не потеряться в темноте, чтобы нас не перевернуло в полёте и, в конце концом, чтобы не было так страшно.

– Два…– подхватываю уже я.

– Триии!!! – заорали мы во всю глотку и шагнули в неизвестность.

Не пеРэдать словами, каково это, прыгать в полную темноту. Даже, если тебе известно, что внизу безопасно. Вода словно лёд!

– Сонни! Сонни, ты цел? – кричит Стэн, – Сонни!

– Не ори ты, Стэн. Я здесь. – отвечаю, а сам гляжу наверх. На место, где мы были секунду назад. Оба полицейских, что гнались за нами, сейчас стояли на мосту и что-то кричали нам в след. Они не спешили спускаться вниз, что означало – мы оторвались.

– ВпеРэди, насколько я помню, должен быть деревянный мостик. Поплыли. – запыхаясь простонал друг. Пару минут мы плыли вниз по течению, пока не настигли обещанный Стэном мостик. Мы вскарабкались на деревянную конструкцию прямо по центру реки. При этом наши щиколотки находились в реке.

– Ты чего учудил-то, ирландец?! – вскрикиваю я со смехом.

– Ахаха. А что было делать?

– Ты хотел приключений. Ты их получил. Доволен?

– Вполне… Даже с запасом.

Около минуты мы безмолвно сидели, переваривая то, что произошло, пока Стэн не чихнул во всю. Он это сделал так громко, что залаяла собака из ближайшего дома. Её лай подхватили остальные гончие.

– Пора идти, пока нас не нашли. – отрезал напарник.

Рэд Ривер в темных красках ночи больше напоминал деревушку с кучей машин, чем город. Особенно этот район города. Две улицы, которые располагались по обе стороны реки, были усыпаны густой растительностью. Многочисленные деревья, плотные кусты и крутые обрывистые бережки позволяли нам передвигаться, не выдавая себя копам. Метров двести мы шли прямо вдоль реки по изрытому берегу, затем поднялись по тропинке вверх, сделали пятнадцатиминутный крюк по малонаселённым улицам Рэд Ривера и вышли на прямую длинную улицу, что вела к центру города.

– Знаешь, это был последний раз, когда я тебя послушал. – говорю я серьёзным тоном. Но улыбка при этом так и не хотела слазить с моего лица, даже несмотря на все мои усилия.

Шли мы быстро – ещё немного и это можно назвать лёгких бег, так как мы были мокрые, непроизвольно шумные от нахлынувших эмоций после такой погони и привлекали к себе внимание в итак пустом Рэд Ривере. К тому же, прохладный ветер обдумал наши мокрые тела, что не придавало комфорта. Мы свернули с главной улицы во дворы.

– Ну чего ты опять пластинку свою включил? – отвечает ирландец, резко остановившись.

– Ты не понимаешь? Мне на работу через неделю. Не хватало ещё мне отхватить пару десятков общественных работ или того хуже.

– Да брось! Всё обошлось. – Стэн уже было заканчивает обращение и снова отправляется в путь, но, вдруг, останавливается, добавив – И, ты уже меня прости, не с тобой ли мы сегодня говорили о приключениях? О детстве?

– Да, но…

– Все твои «но» разбились, если бы ты только увидел своё счастливое лицо. К тому же, это всё было необходимо.

– Необходимо? – спрашиваю, не понимая, к чему это вообще он говорит.

Стэн развернул голову к проходу между домами и вцепил свой взгляд в кучку подростков, которые проходили мимо. Они не могли нас видеть – во дворах было темно из-за сломанных фонарей.

– Эй, это же снова этот чёртов Ларри Гатч.

– Нет! – крикнул я, уже понимая к чему всё идёт.

– Да! – злостным шёпотом отвечает мне Стэн, – Мы сейчас быстро выбегаем и хватаем засранца сзади.

– Нет. – протяжно отвечаю я.

– Я это сделаю с тобой или без тебя.

Я глубоко выдохнул, неодобрительно и раздражённо покачивая головой из стороны в сторону.

Ирландец рванулся к выходу из двора. Мне ничего не оставалось, как бежать за ним, чтобы он не наломал дров. Но только мы выскочили из-за угла, как Стэн врезался в рослого мужчину, а я снова в спину Стэна. Пару секунд спустя меня прошиб холодный пот – это был тот самый полицейский.

Глава 4

Привет, дружище. Все идёт великолепно. Сим-карта, как ты уже понял, работает хорошо. Чисто случайно на остановке я встретил автобус, идущий в центр. Собственно, на нём я добрался до Барселоны. В интернете я прочитал, что лучше всего стоит выйти на площади Каталонии – это сердце города, а остальное исследовать пешком. Сегодня впервые в жизни держу в руках иностранную валюту. Конечно, евро я разменял ещё дома, но, когда в автобусе мне дали сдачу монетами, я действительно почувствовал что-то новое. Монеты – это совершенно неповторимые ощущения, понимаешь? Бумажные деньги- это электронная книга, а монеты – настоящая бумажная книга.

Первое, что бросается в глаза, когда попадаешь в Барселону – это обилие сочной зелени в сочетании со всеми оттенками жёлтого. Тротуарная плитка светло жёлтого цвета, дома то песочного, то ярко бардового цвета, то цвета охры. Посетив площадь Каталонии, я включил на телефоне карту и двинулся в сторону Собора святого семейства. Вопреки всем прогнозам, погода стоит жаркая, а я нацепил толстую куртку и жилет. Скорее всего, первое, что поразит туриста, приехавшего из нашей страны, – это дороги. Они были шикарные и очень удобные. На крупных улицах города почти всегда по две дороги, между которыми затесались уютные аллеи, по обеим сторонам которых высажены в меру крупные деревья. Они закрывают от солнца, а под его лучами зелёные листья выглядят особенно красиво. Каждая дорога разделена полосой на участок для автомобилей и на участок для велосипедистов. Это очень круто. Второе, что бросилось мне в глаза в Барселоне – это тишина. Я бы не сказал, что было совсем беззвучно, но значительно тише, чем в том же Симонсе. Особенно, если учесть сколько тут ходит туристов. Машин здесь, как таковых, не слишком много. Особой популярностью пользуются маленькие мопеды и велосипеды. Что не говори, а дома в Барселоне точно не новые. Не знаю по сколько им лет или веков. Но они смотрятся очень привлекательно: каждая стенка, каждый угол каждого дома украшают симпатичные балкончики с этими известными на весь мир завитушками. Магазинов, кафе, закусочных было хоть отбавляй. Буквально каждые пять метров. Но мне очень понравилось то, что все они были какими-то маленькими, обшарпанными на вид и, казалось, даже на гране закрытия, но при этом уютными. Уверен, тебе бы это очень понравилось. И вот, спустя пару часов я добрался до собора святого семейства. Это было нечто! Словами не описать. Буквально из ниоткуда над городом возвышается огромный бежевый гигант. Его основание имеет стрелообразную форму, в углублении которого красуются человеческие фигуры в натуральную величину. А из основания вырастают четыре громадных шпиля цвета слоновой кости. У меня отвисла челюсть. Когда подходишь в плотную к этому сооружению, то понимаешь его величие. Понимаешь, сколько усилий было приложено человеком, чтобы создать подобное. До этого момента я не так часто встречал туристов, но здесь ты сразу понимаешь, что ты в туристической точке мировой величины. Казалось, что на каждый метр приходится несколько человек. Но я не переживал по этому поводу. Все смеялись, веселились, улыбались, общались – в такой толпе ты не чувствуешь себя одиноким. Мне повезло, в нескольких десятках метров я нашёл свободную лавку, с которой была видна большая часть собора. Около получаса я любовался этой громадиной, а затем отыскал в интернете автобусную компанию, которая занимается перевозками людей по Европе и купил билет до Парижа на десять часов вечера. Наметил по карте маршрут до автовокзала и пошёл дальше.

Скажу честно, до поездки Испания никогда не вызывала у меня каких-то особых чувств, поэтому у меня не было заранее заготовленного плана, не было пожеланий посетить какие-то конкретные достопримечательности. Изначально я хотел съездить до знаменитого испанского пляжа, но потом передумал, потому, что мне негде оставить свои вещи. На пляже их просто так не бросишь – сопрут, и глазом моргнуть не успею. Поэтому я решил просто погулять в первом своём европейском городе и спокойно насладиться тишиной и уединением, разглядывая прекрасную архитектуру.