Читать книгу Город на краю света - Артём Игоревич Поляков - Страница 3

Темнота. Одиночество. Пустота. Именно эти три вещи окружали меня в момент пробуждения. Не было даже усталости из-за короткого и нездорового сна, её перебивала серьёзной силы ментальная опустошённость, которую, естественно, придётся скрывать от всех, чтобы выглядеть нормальным в глазах “друзей”.

Кстати, говоря о птичках, они как раз должны заехать за мной сегодня. Сколько сейчас времени? Без двадцати двенадцать. Ночь. Значит, у меня есть ровно двадцать минут, чтобы собраться и выйти на улицу. Всё-таки договаривались собраться без всяких опозданий, а подводить хороших ребят мне очень не хочется.

Я поднялся с постели, откинув одеяло в сторону, и подошёл к столу, на котором небрежно лежал мой рюкзак, заранее подготовленный к поездке к Майклу: своя большая кружка, пару банок энергетика, бутылка колы и маленький набор личной гигиены – осталось только бросить туда запасную одежду и одеяло. “Будто переезжать собрался”– прозвучал в голове загадочный женский голос, по ощущениям, очень знакомый и даже… родной.

Мой взгляд невольно скользнул на фотографию, на которую вчера Кайли не дала посмотреть, перегородив её красивой собой, но толком не смог разглядеть её из-за плотной и тяжёлой темноты. Похоже, сама судьба противится тому, чтобы я посмотрел на этот цветной листочек с воспоминанием. Тогда, вполне возможно, оно не так уж и важно для меня…

Собрав оставшиеся необходимые вещи и переодевшись в более свободную и модную одежду (праздничную, как бы выразились нормальные родители), я направился в прихожую, где меня поджидала Кайли. Она элегантно лежала на комоде, поджав лапки под себя и вытянув голову, будто хотела получить немного ласк и теплоты. И как только можно не поддаться соблазну пройтись ладонью по мягкой и приятной шёрстке любимого питомца?

– Хэй, подруга, не будешь скучать по мне? – полушёпотом промолвил я, присев так, чтобы мои глаза оказались на её уровне. – Переживать тоже не стоит, потому что вряд ли что-то может случиться с человеком с тяжелой судьбой. В принципе, я приеду точь-точь к твоему пробуждению!

“Как же приятно понимать, что кто-то будет очень сильно ждать твоего возвращения” – пронеслась в голове тёплая мысль. Если бы можно было остановить поток времени, то люди его бы и останавливали без всяких глубоких размышлений, чтобы продлить подобные замечательные моменты. Наверное, тогда бы и счастья во вселенной было намного больше, чем есть сейчас…

– Ладно, Кайли, мне пора идти. Будь хорошей девочкой и сильно не напрягай родителей и Дженни, а то они у меня… немножко ранимые существа. – протянул я и аккуратно чмокнул её в лобик, после чего, накинув на плечи тонкую ветровку, покинул квартиру.

Ровно двенадцать часов ночи. Машина с моими ребятами уже стояла у моего подъезда, как мы и договаривались. Юко – девушка азиатской внешности и ярко-розовыми волосами – открыла нараспашку заднюю дверь автомобиля и принялась подзывать меня рукой, как какого-то стеснительного третьеклашку. Наверное, они уже были немного пьяны… безрассудные истуканы…

Как только я уселся на задние сидения, Кичиро, сидевший на водительском кресле, хрустнул пальцами и, опустив ручник, начал показывать своё мастерство вождения. Этот дружелюбный и импульсивный придурок с взъерошенной волной в качестве причёски, этот кретин, являющийся старшим братом Юко и обладающий внешностью айдола, был самым опрометчивым, яростным, неоправданно неосторожным среди всех, кого только мне удалось знать. Видя его в качестве лидера, проводника или водителя автомобиля, я всегда готовлюсь к самому худшему исходу, но также к самому крутому и головокружительному приключению. С ним точно не придётся скандалить по поводу скучной жизни!

Спереди, рядом с Кичиро, сидел тихоня Шон, должным образом подготовившийся к стилю вождения нашего азиатского приятеля: его рука крепкой хваткой вцепилась в ручку, ремень безопасности был туго застёгнут, и на его голове красовался защитный шлем, какие обычно носят мотоциклисты. Он вполоборота смотрел на меня, качая головой в такт музыке, игравшей из настроенного на ночные волны радио. Эх, была бы у меня возможность, я бы со всей силы ударил этого лысого весельчака, чтобы не издевался надо мной!

И даже Белла – самая умная и благоразумная из нас – не видела проблемы в нашем водителе, который прямо сейчас, разъезжая по узким дворам, умудрялся входить в сильный и, периодически, бесконтрольный дрифт. Наверное, правильно говорят, что у блондинок нет логики, даже если они покрашены в кардинально другой, неформальный цвет.

Ух, да благословит меня Господь на спокойную дорожку до, к сожалению, загородного дома Майкла!

***

Прошло двадцать минут, и мы, наконец, приехали к месту назначения – огромному дому с громадным внутренним двориком, где располагался массивный бассейн; в гости к человеку, имя которого у меня не так давно невольно начало ассоциироваться с богатством – Майклу.

Нам хватило буквально несколько секунд, чтобы выбраться из машины, захватив свои вещи, и зайти на территорию трёхэтажного коттеджа, где уже в полную силу шла шумная вечеринка.

В этот момент мы с ребятами разминулись, ибо у каждого были какие-то свои цели: девчонки хотели танцевать под зажигательную музыку с основной массой людей, Кичиро желал найти себе приключений на свою задницу, Шон выпить алкоголя и познакомиться с хорошенькой дамой на один вечер, а я… забыться. Оторваться от мира к чёрту! Но, да простят мне мой неумелый чёрный юмор, не как тромб. Собственно, поэтому моё веселье началось в доме.

Только меня ни коем образом не тянуло к алкоголю, к дорогущим ликёрам, виски и знаменитым бутылкам вина. Да, они способны помочь человеку раскрыться, отпрянуть от предрассудков и пустить атмосферу внутрь, но если душа и без этого умеет веселиться, не слушая наивный и бессердечный разум, то в них нет абсолютно никакого смысла. А я умею веселиться, даже с учётом моей вечной тоски и грусти могу широко улыбаться и в грубой форме посылать вселенную на все четыре стороны!

– Клайд! – выкрикнула Кейт, только завидев меня, и подозвала к себе. – Присоединяйся к нам!

Она сидела за круглым столом, в самом краю комнаты, в компании неизвестного мне парня и двух своих подруг, которые, по сравнению с ней, были не очень уж симпатичными и милыми. Кстати, ставлю сотню наличности на то, что этот незнакомец, сидящий с Кейт чуть ли не в обнимку, играет в футбол, в плохом смысле одержим спортом и неимоверно глуп.

– Всё те же лица… всё те же лица… – с лёгкой улыбкой протянул я, сев напротив двух подружек, и посмотрел на остальных гостей, в чертах лиц которых не было даже и близко чего-то знакомого. – Хотя сегодня у нас очень много новеньких ребят.

– Да, не говори! Но, кстати, оно и логично, ведь, пока мы с тобой стареем, подрастает новое поколение! – сказала Кейт, сделав несколько больших глотков алкогольного коктейля, и на её щеках появился лёгкий румянец.

– Надеюсь, что не таксистов! А то уж… дорог не хватает.

Девочка, сидевшая чуть левее, тихонечко посмеялась и мило спрятала пухленькое, без каких-либо чётких черт личико за телефоном. Видимо, кому-то здесь нравится глупый и странный юмор, подобный моему. Но это вовсе не комплимент, если учесть, что мои шутки – в прямом смысле, бред. К тому же, вполне возможно, её смех был попыткой понравиться мне. В таком случае ей стоит стараться лучше…

– Думаю, тебя надо познакомить с моими друзьяшками! – радостно сказала Кейт и отложила в сторону наполовину пустой стакан алкогольного коктейля. – Этот громила – Буч, но я зову его Фмуча, потому что он хмурится, как туча! А ещё он фут-мо-лист!

“Фмуча, не позавидуешь тому, как тебе не повезло!” – произнёс я мысленно, после чего рассмеялся во весь голос, на пару мгновений став громче музыки, игравшей на улице.

Парнишка явно не по достоинству оценил мою реакцию, что было прекрасно видно по его… хмурому и глупому лицу! И, да, внимательный взгляд на него рассмешил меня посильнее той случайной шутки, сказанной Кейт из-за львиной дозы алкоголя в крови!

Кстати, я победил в споре – он играет в чёртовый футбол! Блин, как по мне, человеку должно быть позорно, что его читают, как открытую книгу. Хотя вряд ли Фмуча переживает на этот счёт. “Герой спорта” же.

– Вот этот медвежонок – Луиза. Увлекается книжками, стихотворениями, классической музыкой, а ещё любит выпекать различные сладости! – показала она на девочку, что посмеялась над моей недошуткой.

И как только такие хорошенькие личности добровольно приходят в лапы Дьявола и апостола порока? Жалко мне таких, если честно, ибо они, сами того не понимая, медленно погибают, скатываясь на самое дно, где так же, как и здесь, нет никого, кто бы оценил интересные и стоящие внимания хобби. Такие люди обречены вечно пребывать в чужом мире, сражаясь с враждебностью и сопротивляясь отторжению как с внутренней, так и с внешней стороны.

Из-за скуки я перевёл взгляд на другую девушку раньше, чем Кейт закончила рассказывать о малом количестве положительных сторон “медвежонка”. И… не прогадал, ведь та была намного интереснее… нет… она была просто загадочной… милой леди с лёгким, туманным, потерянным взглядом.

Хватило лишь одного мгновения, чтобы я попал в плен её глубоких карих глазок, в которых отражалась не только чистая душа, но и дружелюбие в совокупности с хрупким сердечком, падким на влюблённости. Нетронутые, выразительные губы с яркой алой помадой, хорошенькие щёчки, одинокие на прикосновения, с лёгким пьяным румянцем, аккуратный крошечный носик, что подчёркивал наличие гордости и твёрдости характера, длинные вьющиеся волосы чёрного цвета с лиловыми кончиками – это всё сильно заинтересовало меня, как глупого мальчишку.

Может, дать моей подруге свободы в этот вечер, чтобы она могла вдоволь наиграться с Бучем, а самому попробовать тесно познакомиться с этой загадочной леди? К тому же… ей, если судить по робкому характеру взгляда, моя особа также понравилась…

– А эта тигрица – Эвелин. Пришла сегодня на поиски нового ухажёра… так что берегись, Клайд! Она умелая хищница… – очень выразительно промолвила Кейт и вернулась к своему коктейлю.

– Кейт! Я же просила тебя ничего не придумывать насчёт меня! – обиженно взвыла Эвелин, откинувшись на спинку дивана, после чего виновато посмотрела на меня.

– Она у нас любит додумывать! Кстати, Кейт, как у тебя делишки? – наконец, присоединился я к беседе.

– У меня. Всё. Шикарно! – прокричала она, рассмеявшись. Видимо, алкоголя было выпито уже многовато. – Знаете, что, ребята? Я хочу танцевать, и поэтому предлагаю пойти и, что сделать? Правильно, потанцевать! Кто со мной?

И каждый раз я удивляюсь тому, сколько в её словах может быть экспрессии. Пора бы заканчивать с этим, а то начну походить на дурачка, что вечно забывает общеизвестные факты.

Кейт, не дождавшись от нас ответа, вышла из-за стола и выбежала на улицу. Буч сразу же отправился за ней вдогонку. Ну, признаюсь, он вообще не подаёт вида, что хочет приударить за ней. Совсем не подаёт!

Луиза и Эвелина пошептались между собой, после чего тихонечко последовали за ними, оставив меня одного. Да-да, пошёл я к чёрту, как говорится. Зато мне теперь можно попытаться найти виновника сегодняшней вечеринки – Майкла – и адекватно поздороваться. Всё-таки мы с ним “друзья”.

“Скорее всего, он сейчас где-то на втором этаже ведёт светские беседы с девицами, подходящими ему по статусу и положению” – мысленно предположил я и направился к лестнице. В делах любовных, пожалуй, не найти человека строже него: чёткие требования, нормальные и не очень запреты, больная и временами безумная ревность – это вытерпеть способна лишь та, чья гордость не позволяет выпустить из рук лакомый кусочек с множеством… полезных связей. Да-а-а… даже в этом мелком городишке, о котором мало кто знает, идёт борьба за “золотую” информацию…

И в то же время Майкл делает огромные поблажки для, так называемых, “друзей”. Серьёзно, абсолютно любой, даже самый ужасный бедняк, у которого в гардеробе одна лишь оранжевая толстовка, может подойти к нему, заговорить на странную, даже нелепую тему и мгновенно стать ему другом. Главное, найти в себе необходимую смелость, чтобы не испугаться прямо перед ним… этим коварным и страшным дьяволом, не скупому на земные пороки и тёмные сделки.

С началом “дружбы” с этим человеком многие меняются не только в жизненной позиции среди знакомых, но и в отношении к нему: одни начинают алчно пользоваться его богатствами, за что их находит жестокая кара, другие – записываться в шестёрки и шутов, а третьи, как я, – относиться к нему, как к равному себе. И, как бы не казалось на первый взгляд, неправильного выбора нет; всё зависит сугубо от самого человека, его желаний и амбиций. Что для первого правильно, для второго может оказаться самым ужасным табу.

Поднявшись на второй этаж, я тут же стал свидетелем, пожалуй, не самой лицеприятной картины: Майкл, схватив неизвестного мне паренька за шею, самым жестоким образом вбивал его голову в стену. Смею предположить, что несчастный в состоянии алкогольного опьянения решил разозлить нашего “большого друга”. О чём, собственно, и поплатился своим здоровьем.

– Хэй, Клайд, здравствуй дружище! – оторвался он от своего дела, заметив меня краем глаза.

Избитого паренька подобрало двое громил, приходившимися Майклу самыми главными шестёрками, и потащили его на выход с вечеринки. Жалко, конечно, его, но иногда лучше остаться дома, чем прыгать в лапы дьявола.

– Я удивлён, что сегодня ты не окружён вниманием красивых дам. – небрежным взглядом проводил я несчастного.

– Ха, между прочим, впереди целая ночь! Так что ты ещё успеешь увидеть, как грязно на меня смотрит Саша. – с лёгкой ухмылкой произнёс он, поправив свой пиджак, после чего расслабленно плюхнулся на диван и взял со стола стакан с алкоголем.

Пьёт и пьёт, не зная меры, а в поведении это даже не проявляется, будто в его жилах течёт не кровь, а сплошной спирт. Кстати, а когда в последний раз мне довелось увидеть в его стакане что-то кроме веселящих напитков?

– Забавно, ты ни слова не сказал по поводу того… кого мои ребятки унесли буквально только что. – подметил Майкл, подняв на меня глаза, и жестом пригласил сесть перед собой.

– Знаешь, мне как-то всё равно на него. И своих проблем в жизни хватает, чтобы разбираться в чужих. – хладнокровно вздохнув, выполнил я его просьбу, сев на диван, что находился по другую сторону столика.

– А это правильно – жить надо только лишь для себя, не зная меры.

– Как ты в алкоголе и веселье. – невольно появилась на моём лице усмешка, и я отвёл взгляд на стеклянную дверь, через которую виднелась игра света, происходившая на улице.

И даже сейчас, когда передо мной сидит сам Дьявол и инстинкты самосохранения бьют тревогу, из головы не выходит та девчонка с милым детским личиком. Давненько мне не доводилось влюбляться… И почему именно сейчас? Именно в то время, когда моя душа переживает не самые лучшие перемены.

– До сих пор не пьёшь? На твоём бы месте я бы предпочёл разочек-другой сделать несколько глотков славного виски… – промолвил Майкл с ехидной улыбкой, залпом выпив содержимое своего стакана.

– Предпочту оставить первый глоток для смертного одра, если таковой вообще случится. Приятнее представлять себя бессмертным, чем каждый день задумываться о своей скорой погибели. – ответил я, снова посмотрев на него.

– Хм… – чуть призадумался он. – довольно занимательное замечание, если учесть, что тебе едва исполнилось восемнадцать, не дай мне соврать. В любом случае, у меня совершенно другие взгляды на эту жизнь.

– Ровно то же самое я могу сказать и про твою речь. “Эту” жизнь. Иронично, ведь тебе не ведома вера в божественный замысел и цикл перерождения, описанный… в некоторых признанных самой историей трудах.

Но Майкл ничего не ответил. Лишь наградил мою проницательность странной, даже хищной улыбкой. И что вообще я ожидал услышать от него? Всё-таки мы с ним знакомы достаточно долго, чтобы могли предугадать поведение друг друга.

Он обязательно сыграет в рискованную игру, побеседует на терпкие темы и поучаствует в ароматных беседах, но в самом конце предпочтёт промолчать, не дать абсолютно никакой ответ на поступивший вопрос. И не знаю, это проявление хищности с коварством или его внутреннее желание быть таинственным инкогнито. Но, в любом случае, ему меня не переплюнуть в этом… даже с поблажкой на его возраст…

– Так и чем же планируешь заняться на сегодняшней вечеринке? Просто оторваться и дать волю душе повеселиться или найти нечто большее посреди… этой завораживающей ночи… вдали от города, стоящем…

– На краю света. – раздраженно продолжил я, перебив его. Мне невозможно противно от того, что кто-то передразнивает, использует мои же фразы. – Давай ты лучше не будешь говорить моими словами, не зная их значения. А так, в целом, надеюсь… преуспеть в затянутых поисках.

– Так дерзай! И не скупись на просьбы и на мою помощь! Я же всё-таки в этих амурных делах знаю толк.

Кейт. Или. Эвелин. Не знаю, но душа точно лежит именно к Эви. Надеюсь, она не обидится при таком моём обращении. И не окажется очередной сердцеедкой, коллекционирующей частички своих жертв в виде трофеев… не будет подобной…

– Милый, ты ещё долго будешь сидеть здесь? – послышался очень знакомый женский голос, с которым были связаны не самые хорошие воспоминания. Саша Асински. – Ой, не ожидала увидеть… и тебя…

Вишнёвое платье с огромным декольте, почти обнажающим её выразительный бюст. Как туго оно облегало её манящие бёдра, обтягивало тонкую и изящную талию, за которую так и хочется с гордостью ухватиться. И, как всегда, длинные чёрные, словно ночь, волосы лежали слишком идеально, чтобы можно было говорить о разочаровывающей реальности, а не о блистательном кино и ослепительных актрисах. И, как всегда, её пухленькие губки были окрашены помадой в вишнёвый цвет рока, а обманывающие кари-зеленоватые глазки украшали порхающие реснички. К сожалению, как всегда, носила мой. Мой браслет. Доставшийся мне от дяди. Мой серебряный браслет с гравировкой, подобной эльфийской, “Эпидемия”! Будто надменно издевалась… насмехалась над всем моим несчастным существом…

Говорят, надо не осквернять память о прошлой любви, а радоваться, если она счастлива в другой вселенной. Так мне отрадно видеть, что дьяволица нашла половинку себе под стать.

– Дорогая, я же говорил, что сначала приму всех своих друзей и только потом приду праздновать к тебе! – с сияющей улыбкой промолвил Майкл и пригласил её присесть рядом с собой.

– Ладно, не буду вам мешать. – уведя взгляд прочь, сказал я и ушёл вниз. У меня нет никакого желания наблюдать за этим цирком уродства.

Пожалуй, здесь стоило бы чуть развеять завесу тайны, держащей в кромешной тьме нашу с Сашей короткую романтичную историю, но… увы, это слишком больно и слишком тяжело. А пребывать в депрессии мне бы сейчас крайне не хотелось. Может, чуть позже… или через несколько дней, когда на душе станет чуть легче. Надеюсь, что станет… надеюсь, что не обманываю себя…

Меня окружало множество незнакомых лиц. Весёлых, счастливых, беззаботных и беспечных. Где они окажутся завтра? В каком состоянии? И как изменится к ним отношение окружающих? Вряд ли кто-то из них задаётся этими вопросами. Для них главное, чтобы… стакан был должным образом наполнен напитком, а вокруг играла подходящая музыка, под которую не хочется спать.

И среди этого балагана стою я. Медленно подтанцовываю, закрывая глаза и укатываясь мыслями в далёкие дали, что люди называют “мечты”. И что же прекрасного находится в принадлежащей мне Забвения стране? Какие удивительные пейзажи, существа и красоты? Ответ ограничен одним гордым словом, ассоциирующимся с птицами, облаками, небом и полётом – свобода. Именно что независимость от существования, страсть творить и жить так, как искренне хочет душа – вблизи близкого человека, любимой семьи. Своих шедевров – трудов.

Но меня достаточно чуть-чуть нечаянно толкнуть локтем или какой-то другой частью тела, чтобы выбить из этого приятного состояния. Мечта уходит по-английски, как уходит человек, не пожелавший прикрепить к тебе тросы, создать с тобой связь, которой можно дорожить. Она уходит, как пропадает после множества разочарований, моря печали и океана горя всякое желание…

– Выглядишь грустным. – утвердительно сказал приятный девичий голосок, зацепивший меня с самых первых нот.

Я повернулся и увидел Эвелин. Она внимательно смотрела на меня и очень мило улыбалась. Такая красивая… и такая добрая ко мне… невольно и сердце начинает с трепетом и радостью биться.

– А вот и нет! – широко улыбнулся я. – С чего ты взяла, что я вообще тут стою и грущу?

– Глаза хоть постоянно и прыгают из стороны в сторону, но никогда не обманывают того, кто посмотрел в них. Тебя точно что-то очень сильно тревожит. И с этим явно не стоит просто стоять в сторонке и терпеливо молчать. – протянула она, чуть склонив голову вбок, и увела несколько непослушных прядей за ушко.

– Не всякое безмолвие равносильно золоту… – появилась на моём лице лёгкая и забавная улыбка. Кажется, впервые кто-то говорит почти моими словами в правильном ключе! – Просто двойку получил по литературе – вот и всё.

– Врёшь. Это понятно даже без дара проницательности. Так что у тебя случилось на самом деле? Ты можешь довериться и рассказать мне; я выслушаю и помогу всем, чем смогу! – самоотверженно произнесла она, подойдя чуть ближе ко мне.

Увы, но совершенно недостаточно фразы “я хочу помочь”, чтобы человек, подобный мне, доверил состояние своего внутреннего мира незнакомке, хоть и симпатичной, и, в целом, импонирующей ему.

К тому же здесь всё гораздо сложнее и зависит далеко не от моего личного желания. Понятно, что ей искренне хотелось принести какую-то пользу и облегчить тяжёлую ношу понравившемуся парнишке, но она совершенно не понимала к чему пытается отчаянно прикоснуться. А я, наоборот, имел прекрасное понимание того, какой противный и неописуемый ужас находится в моей искалеченной душе. Все леди, которые были подобны самым красивым ангелам, самым душевным существам на свете, убегали в страхе от одного лишь взгляда на общую картину моего внутреннего мира. Каждая из них постаралась забыть меня, как страшный сон. И, как видите, у меня совершенно никого сейчас нет…

– Может, сменим тему разговора на что-то более приятное и полезное? Что скажешь, Эвелин? – предложил я, постаравшись хоть как-то скрыть своё не самое лучшее состояние.

– На самом деле, меня зовут не Эвелин. – прильнула она спиной к стене, рядом со мной, и опустила взгляд на пол. – Это имя служит мне некоторым прикрытием на такого рода вечеринках.

– Значит, тебе не хочется создавать случайные связи? Как-то даже… обидно… не знаю, что и сказать на этот счёт, Эви.

Получается, я слишком рано посеял семя надежды на её счёт. Как и многим другим, ей нужно веселье всего лишь на один день. Таким образом они заряжаются позитивом на несколько недель… и просто живут… идут в след за течением, думая, что за очередным поворотом будет что-то стоящее и они смогут там осесть. Но река жизни всё идёт и идёт, совершенно не уменьшая своей жестокой скорости…

– Роза. Так меня зовут. – равнодушным полутоном промолвила она, посмотрев на меня и легонько улыбнувшись. – Вот так вот…

Значит, мне выпала честь стать её другом? Не думаю, что ангельская леди стала бы в такой ситуации раскрывать своё настоящее имя тому, с кем бы не хотела дружить или хотя бы быть знакомой.

– Очень романтичное имя. И довольно метафоричное! – ухмыльнулся я, краем уха услышав медленную музыку. Что-что, а Майкл не забывает о необходимости романтики посреди моря веселья… или этот гад прямо сейчас наблюдает за мной по скрытым камерам?

– В каком смысле? – удивлённо спросила Роза.

– Я был бы счастлив вечность наблюдать за цветением прелестного цветка… и с робкого позволения сорвать его, чтобы он лежал как можно ближе к сердцу. – вполголоса промолвил я, взглянув в пустоту. – Не хочешь потанцевать немного? Предпочту согласие.

– Не поверишь, но я предпочту согласиться, чем отказаться! – широко улыбнулась она.

Я оттолкнулся от стены, после чего, встав напротив Розы, протянул руку, приглашая её тем самым на медленный танец. Она без раздумий положила на неё свою ладонь и подошла ко мне максимально близко, положив голову мне на плечо. Невольно складывалось ощущение, что у неё всё это изначально было в планах. Если, конечно, не только у меня в голове возникла искорка влюблённости…

Я ласково приобнял её за талию, после чего мы начали медленно танцевать в такт приятной романтичной музыке, заполонившей весь мой внутренний мир. Признаюсь, душевная боль даже чуть-чуть утихла после этого, словно одиночества и не было. Неужели объятия обладают настолько огромной целительной силой? Или все мои проблемы существовали только из-за того, что существовал в виде единицы?

Теперь остаётся только не потерять всё. Удержать крупицы счастья, пока они не вырастут в прекрасный сад. Главное, чтобы снова искренность не оказалась фальшью, лицемерной игрой ради бессмысленного досуга. Ради мимолётного наслаждения…

– Даже толком не познакомившись, я испытываю к тебе привязанность… и самые тёплые, ласковые чувства. – нежным тоном протянул я, вдохнув мягкий прелестный цветочный аромат её парфюма.

– Может, души чувствуют родство… может, судьба решила их свести вместе. В любом случае, сердце говорит только правдой. – ответила она полушёпотом.

Правильные слова. Правильный смысл. Красивое личико. Изумительный тонкий голосок, подобный пению маленьких сказочных птичек. Сладкий аромат парфюма, способный спустить разум к мягким мечтам забвения. Кажется, мне удалось найти идеального для себя человека, найти того, кого душа так давно трепетно хотела.

Остаётся лишь молить… верить, что получится удержать, не дать небрежному ветру забрать последние частички. Чёрт, я начал повторять свои мысли…

Как бы сильно мы не хотели обниматься и покачиваться под романтику атмосферы, надо по итогу возвращаться к обычному течению, падать с полных грёз облаков на гнедую землю; приятная и медленная музыка сменилась на зажигательную и очень активную песню, разгонявшую разгорячённую кровь лишь своими чёткими и громкими ударами ритма.

– Пожалуй, на этом пока нам стоит остановиться. – улыбнулся я, неловко отстранившись от Розы.

– Пожалуй, ты прав, но мы вовсе не заканчиваем на этом наше знакомство! – появился на её мягких щёчках приятный румянец.

– Здесь можно подняться на третий этаж, там довольно тихо и спокойно, в отличие от этого… – небрежно осмотрел я окружавших нас людей, коим было важно лишь веселье. Глупое и бессмысленное веселье. – Смрада.

– Я не против. – тихонечко согласилась она, убрав непослушные локоны за ушко.

А правда ли мы стоим друг перед другом в равных положениях? Действительно ли находимся под властью чувств, а не сидим посреди охотничьих угодий, в которых кто-то один из нас двоих – охотник, готовящийся внезапно прыгнуть на свою жертву и загрызть до смерти. Явление пожирания сердец… как всегда, ужасное даже в мыслях, косвенно касающихся этого.

Не думаю, что ей будет страшно обжечься из-за мимолётной страсти по отношению ко мне. Всё-таки в её глазах жизнь бьёт ключом, чего ни коем образом не сказать про мои, почти стеклянные и полупустые.

Мне безумно страшно оказаться в лапах сердцеедки, ибо замены выеденному куску больше нет. Не осталось даже острых осколков стекла, лишь бы наполнить тёмную и больную бездну… мне страшно… но так хочется прикоснуться к счастью! Так хочется хоть на мгновение одно ожить; пробудиться от столетнего сна!

Я взял Розу за руку и вместе с ней побежал наверх, минуя других гостей, что представлялись мне обычными манекенами – пустыми сосудами, не имеющими какого-либо чёткого смысла. Побежал, как маленький мальчик, желающий впечатлить такую же маленькую девочку, чтобы получить робкий поцелуй в щёчку! Наивность… она же и убивает романтичность в сердцах молодых!

Вскоре мы выбежали на балкон, с которого открывался вид на огромный внутренний двор, где находилась львиная доля гостей. Где и проходило непонятное всем “торжество”. Кстати, у меня раньше в голове не задерживалось отношение Майкла к своим грандиозным вечеринкам… Это какие должны быть праздники, чтобы можно было пригласить на них добрую половину городка? Стоящего… на краю… света…

– А здесь очень красиво! – воодушевлённо промолвила Роза и аккуратно упала в чёрное кожаное кресло.

– А также очень тихо, если держать эту стеклянную преграду закрытой. – ухмыльнулся я и, заняв место напротив неё, достал из рюкзака свою кружку с бутылкой колой, успевшей несколько раз нагреться.

– Не пьёшь алкоголь? Почему? – сразу же последовал вопрос.

– Кто не умеет веселиться без “допинга”, так скажем, тому лучше не веселиться вовсе, ибо жидкость не способна сделать из ничтожества человека. Она делает только хуже. – ответил я, налив себе газировки до краёв. – К тому же эта штука намного вкуснее!

– Иногда нужно выпить, чтобы появилась возможность выплеснуть весь накопившийся негатив.

С одной стороны, это будет положительным аспектом алкоголя, но с другой – его не должно быть, ведь для чего тогда нужны близкие люди, которым очень часто присваиваем роль поддержки? По итогу мы имеем огромное множество людей, буквально тонущих в собственных чувствах и проблемах, не способных справиться с разрушительным наплывом эмоций. Они плачут, говорят, что всё пройдёт и это всего лишь чёрная полоса, но… плачут всё больше и больше, пока не вырвут корень всех бед – душу.

И эта беда идёт намного дальше: от бездушной родни к бездушным детям, а от них к сверстникам – пока округу не поглотит алчная серость будней. Пока не покроют небеса хладнокровное уныние и бездушие.

– А вместо этого можно просто поговорить с очень близким человеком. Повзрослеть, в конце концов, и совладать с проблемой, а не откидывать её всё дальше и дальше. Чаша эмоций, рано или поздно, наполнится вновь. С этим ничего не поделаешь. – произнёс я и сделал аккуратный глоток тёплого и сладкого напитка, после чего предложил кружку Розе.

– Нет, спасибо, мне не хочется колы. – вежливо отказалась она и посмотрела за действие, происходившее за окном.

Пьяные ребята танцевали все вместе, как один, в огромном и плотном кругу и небрежно кричали песню, смысл которой был лишь в зажигательных рифмах. “Джэм и слэм” – вроде бы так называется сие представление.

– Занятно, что течение жизни не влияет на тебя. Грубо говоря, как огромный и тяжёлый камень, находишься прямо посреди реки. Уверена, что в этом есть некоторая тайна, основанная на твоих принципах.

– Это не тайна, просто факт, известный всем: в конце ничего нет. Река никуда не впадает, нигде не заканчивается… она просто существует – ни больше. Так зачем идти по течению, лишая себя возможности что-то сделать сейчас? Да, опоздать во множестве моментов, но успеть, пожалуй, самое важное! – с широкой, даже гордой, улыбкой сказал я и сделал очередной глоток, положив кружку на стеклянный столик, находившийся между нами.

– Вездесущий, потому что города нет. Самый чувствующий и полноценный человек, ибо тебя ничто не колышет – ни вперёд, ни назад. То, что одни выкидывают за борт из-за бесполезности, ты дотачиваешь до преимущества. Пожалуй, у твоей философии можно многому научиться! – улыбнулась она в ответ.

И как можно быть настолько проницательной и чуткой в мыслительных делах? Я едва-едва описал ей свои мысли, как она вывела всё моё мировоззрение на чистую воду! Самостоятельно додумала все недостающие фрагменты… и додумала совершенно правильно, хотя на приблизительный их вид не было никаких намёков! Нет, я вовсе не расстроен, даже очень приятно удивлён! И… ещё чуть больше… влюблён…

– Ты слишком проницательна, чтобы говорить загадками и полусловом. Совершенно не интересно… – демонстративно фыркнул я.

– А разве Кейт не поняла всего этого? Мне казалось, что она очень умная и смышлёная…

– В науке и школьных предметах – это правда – ей не найти равных среди нашего окружения, но в остальном Кейт самая обычная девушка. Как и все, она отмахивается от действительности. Видит лишь жизнь. А не путь.

– “Путь” – очень интересно! Неужели ты так сказал, потому что путь имеет конец? Потому что он обязательно куда-то приведёт!

– Блин, тебе серьёзно нет равных в проницательности! – воскликнул я и, встав с кресла, подошёл к ней. – Предпочту забрать тебя к себе…

– Можешь попробовать. – с лёгкой ухмылкой сказала она, и на её щёчках вновь появился лёгкий и милый румянец.

Я чуть наклонился к ней, в результате чего наши лица оказались на расстоянии нескольких сантиметров. Сердце невольно начало бешено стучать, будто было готово выпрыгнуть из груди, но при этом мысли были чёткими и ясными. Мне не нужна была смелость, чтобы сделать последний шажок в её сторону…

Одно мгновение, и я прильнул к её нежным, как самое дорогое изысканное суфле, губам. Она не стала отстраняться или толкать меня прочь, наоборот, углубила поцелуй, придав ему щепотки теплоты и страсти, и крепко обняла меня, прижавшись. Буквально через секунду мы уже стояли и просто наслаждались этой прелестной, приятной нежностью, сделавшей её для самого главного философа города самой красивой, даже божественной девушкой на свете.

Её талия, тонкие ножки, грациозная шея, милая причёска под каре, макияж, подчёркивающий её элегантные азиатские черты лица, цветочный аромат, отдававший свежестью и романтикой – всё в одночасье для меня стало самым любимым и самым важным. Неужели так человек делает выбор… таким образом делает кого-то очень близким? Это всё выглядело так, будто… отныне навсегда был связан с ней крепчайшими духовными цепями! Выбор… это был мой выбор! Хоть и самый глупый… наивный… хоть и был жуткой ошибкой среди всех возможных!

Но даже понимая своё невежество к самому себе, я продолжал жадно целовать её прямо в губы, следуя указу её изумительного парфюма и таинственному внутреннему желанию. Моим телом управляла аватара порока, что нашёптывала мне безумно сладкую сказку “жили они долго и счастливо”; моя рука щекотливым движением прошла вверх по обнажённой талии Розы, скользнув под её милый топ и с жаждой взявшись за упругую грудь.

В тот же миг она сделала глубокий вдох и едва не застонала, изогнувшись в моих пошлых объятиях. В её лёгкой дрожи можно было прочесть незначительный страх, подобный тому, какой возникает перед человеком, когда тот стоит на перепутье дорог, не видя их точного направления. Ей было боязно от того, что может произойти дальше… а оно и понятно, ведь я совершенно незнакомый для неё человек, совершенно чужой и достойный лишь холодного равнодушия. Но Роза… продолжала целовать меня… продолжала тонуть в нашей похабной и глупой страсти, покоряясь каждому новому движению, проходившему по каждому следующему сантиметру её красивого тела.

Вскоре мы нырнули в темноту комнаты, на балконе которой баловались с влюблённостью друг друга, и дали волю нашему звериному интересу: она сбросила с себя кеды, плотно прилегавшую к её бёдрам юбчонку и миленький топ, под которым скрывался выразительный бюст, а я скинул с себя приталенные джинсы и оверсайз худи – после чего вцепились друг в друга, будто хотели именно этого уже несколько лет вряд. Удивительно, насколько сильно может быть желание любить кого-то после продолжительного одиночества… удивительно, как легко сердце человека может отдаться незнакомцу, который в правильном посыле озвучит сахарные мысли. “Это моя половина… мой долгожданный выбор! Самый важный и истинный…” – невольно вторишь себе, пытаясь подавить надоедливый голос разума… пока целуешь её нежные и сладкие губы.

Но проходит буквально пара минут, и в голове остаётся ничего, кроме аромата желанного тела “истинной” второй половинки. Только ощущения от прикосновений к упругой груди, ягодицам, сводящим с ума бёдрам, изумительной тонкой шее и приятной талии. Только она – прекрасная Роза – райский одинокий цветочек, который очень хочется сорвать для себя… который хочется осчастливить собой.

И, вот, подходит момент, когда она подтягивает меня к себе, параллельно обвивая бёдрами мою талию, и затем тихонечко шепчет желанным тоном, пошло прикусывая губы: “Ты мне нужен больше всей этой проклятой вселенной”. Я посмотрел в её опьянённые чувствами, безумные от наплыва страсти глаза, поправив чуть растрепавшиеся локоны волос, и невольно опьянел по самые уши сам. Теперь мне не просто хотелось любить эту прекрасную Розу, растущую посреди пустых выжженных земель, мне хотелось дать ей всё… завоевать каждую частичку ужасной планеты, носящей нас, и отдать ей, неописуемой Богине, сводящего с ума каждого паломника и пилигрима, подобного мне! Отныне в моём сердце тихонечко горело желание не просто забрать этот миленький цветочек в своё долгое странствие, но и… сотворить из него огромный, божественный сад!

Я аккуратно вошёл в её бёдра, впившись поцелуями в её мягкую, словно изысканное суфле, шею, и в тот же миг тишину тёмной одинокой комнаты нарушили горячие, страстные стоны. Роза крепко обнимала меня, прижимаясь упругой грудью к моей, и с каждым более решительным и чувственным движением с моей стороны стонала всё слаще и чаще, побуждая продолжать… не давать пламени любви между нами хоть немного ослабнуть.

Мне было до безумия приятно обладать ею: раскрепощённо ласкать ладонями её упругую грудь, медленно сжимать аппетитные ягодицы, сводившие с ума даже под тонким слоем ткани облегающей юбки, и… находиться внутри неё. Невероятное тепло. Неописуемое блаженство, которое хочется сопровождать жадными поцелуями нежных сладких губ и прикосновениями к прекрасному, поистине божественному телу, чьи линии невозможно было не назвать идеальными. Вызывающими. Возбуждающими. Изысканными, как самый дорогой десерт.

Чем дольше и чем сильнее я любил её, тем отстранённее становились мысли о глупости наших сцен, наших поспешных поступков. Они сменились размышлениями о том, какой будет наша семья в будущем… какими мы будем счастливыми и успешными, поддерживая друг друга во всех начинаниях. Сменились приятными представлениями нашей с ней свадьбы и… наших детей.

Одного лишь эха такого прекрасного будущего хватило, чтобы меня охватил непокорный порыв страсти. Мои движения в одночасье стали сильнее и заметно быстрее, от чего в троекратной силе обострились мои ощущения, которые мне доводилось испытывать впервые. Я буквально сходил с ума… эта страсть… эта непреодолимая для твёрдого разума любовь напрочь сносила мне голову! Похоть… грязь… жуткий порок. Но за это согрешение можно было отдать не только душу… но и весь мир…

Роза стонала так громко, что, казалось, нас слышали все, кто находился в доме и даже на улице! Она стонала… с похотливым желанием прикусывая губы, буквально кричала от неописуемого удовольствия в местечке, что находилось между её выразительными бёдрами, обвивавшими мою талию! Но нам было абсолютно плевать на громкость наших действий, от чего без всяких зазрений совести продолжали… продолжали с большей отдачей и страстью любить друг друга, реализуя райское блаженство на нашем скромном земном ложе!

Однако прошло уже довольно много времени, и я буквально вплотную приблизился к своеобразному чувственному возвышению, самому пику. Мои движения принялись понемногу замедлятся, не теряя своей силы, пока не было совершенно самое последнее. Завершающее движение, теплом распространившееся по её прекрасному телу, что купалось в бледных лучах нежной полной луны, с интересом наблюдавшей за развитием наших поспешных чувств. А со стороны Розы последовал последний стон, самый продолжительный, яркий и чувственный, забравший остатки её сил. Она ослабила объятия, опустила бёдра, что невольно дрожали от полученных сногсшибательных ощущений, и позволила мне лечь рядом с ней.

Мы лежали на чужой кровати. В чужой комнате. На чужой вечеринке с абсолютно чуждой нам атмосферой. Но мы умудрились создать посреди балагана пришельцев наш личный и тёплый мирок, в котором успешно уединились. Вместе…

Спустя пару мгновений, когда наше дыхание восстановилось и приблизилось к нормальному ритму, Роза пошло уселась на мою талию, гордо вытянув грудь вперёд, словно именно она покорила меня и именно она любила в рамках нашего ложа. Это невольно вызвало у меня лёгкую и блаженную улыбку. И ровно такая же ухмылка в тот же миг украсила и её милое личико, которое заставило меня почувствовать яркую влюблённость…

Я приподнял руки, и по всему телу прошлась ноющая боль, показывавшая высшую степень усталости. Но несмотря на это мне удалось дотянуться до неё… прикоснуться к её талии и вновь скользнуть чуть выше… к её выразительной груди. Удалось ещё разочек приласкать её… эту удивительную девушку… с прекрасным именем, с которым в мыслях уже связал всю свою дальнейшую судьбу. Я был… счастлив… и мне очень хотелось продлить этот момент… заставить длиться его бесконечно.

К сожалению, хорошего не должно быть слишком много в одно конкретное мгновение, иначе жизнь невольно потеряет свои изумительные и милые краски. Каждый, по своему человеческому несчастью, вынужден возвращаться из страны забвения в реальный мир, полный других людей, желающих быть счастливыми и готовыми бороться, грызть глотки за это. Если бы только мы с Розой могли убежать из душного города на краю света, в котором родились… если бы только могли уехать далеко-далеко за горизонт, чтобы вдвоём построить наш дом и создать нашу семью! Я был бы рад отдать за такую возможность всё самое ценное, что имею на данный момент…

– Надеюсь, буду часто видеть тебя в столь приятном неглиже. – полушёпотом промолвил я, аккуратно сжав её грудь в ладонях.

– А-а-ах… – протяжно простонала Роза, пошло и вызывающе прикусив нижнюю губу. – А я надеюсь, что ты часто будешь радовать меня своими философскими размышлениями…

Она медленно легла на меня, обняв руками мою шею, и в ответ я невольно обвил её изысканное тело. Столь тесной и сильно переплетённой любви под полной луной в первый же день знакомства, пожалуй, можно только завидовать.

Прошло пару секунд, и наши губы вновь слились в страстном французском поцелуе, столько же красивом, сколько похабном и грязном. Но он сильнее других показывал силу связи двух людей, единство их чувств и желаний, которое является частицей основания счастливой любви.

Но действительно ли мы связали наши сердца? Действительно ли предпочли всему необъятному миру друг друга? Хотел бы я быть невероятно глупым… не думать о таких вещах и просто брать у жизни всё, что мне принадлежать должно, но, увы, мне суждено существовать с чертой мудрецов – вечным сомнением…

– Мне кажется… нам пора вернуться… – полушёпотом промолвила Роза. – Может, мы сможем ещё немного потанцевать… вместе.

Её глаза были столь чисты, столь прекрасны! Я не хотел отпускать их в толпу, где могу ненароком потерять! Не хочу… но ровно в той же мере мне хочется, хоть один-единственный раз, довериться всею душой. Безвозмездно отдать своё сердце. Отдать… себя…

Спустя несколько минут, приведя себя в опрятный вид, вернулись вниз, где всё то время, что мы провели в приятном уединении, продолжалось безумное и глупое веселье с морем алкоголя. Те, кто хотели этой вечеринкой забыться и оторваться от проблем, уже лежали в полубессознательном состоянии в укромных уголках: лестница, диван, гостевые комнаты, даже ванная. А те, кому хотелось достигнуть вершины эйфории, продолжали двигаться под зажигательную музыку, не замечая множества других людей вокруг себя.

А чего же хотели достичь мы? Чего же хотел получить я от посещения этого праздника? Если говорить проще и менее метафорично, то можно ограничиться всего лишь одним словом: “Воспоминания”. Хорошие, плохие, нейтральные, кидающиеся в крайности и безумные – не важно, каким характером они будут обладать, главное, чтобы они были живыми картинками, олицетворяли жизнь. Пусть даже и бессмысленную.

– Хэй, ребята, вы где пропадали?! – только увидев нас, подбежала изрядно подвыпившая Кейт к нам с широкими, просторными объятиями. – Я вас совсем потеряла! Да и не только я! Мунч – тоже…

Футболист? А с какого перепугу он решил волноваться из-за нас? Ему же всё начало вечера была интересна лишь Кейт! Или я здесь чего-то недоглядел? Блин, эта ситуация довольно серьёзно меня пугает…

Мой взгляд невольно скользнул на Розу. И она, подобно мне, была очень напугана и сильно нервничала. Вполне логично предположить, что Бунч связан как-то с ней. И это совсем не успокаивает!

Вот так и работает закон подлости в жизни: хотел тихонечко избежать столкновения с нежелательным человеком, связавшись с другим, а по итогу напоролся прямо на того нежелательного ублюдка! Или нынче Богиня Фортуна не особо желает мне счастья…

– Клайд! – послышался из другого края комнаты ужасный крик, больше напоминавший на злобный звериный рык с окровавленным оскалом.

Ах, да, а я и забыл, что алкоголь нараспашку открывает души людей, давая дорогу наружу, в мир, всем их чертам, даже самым больным и ненормальным. Будь проклят тот, кто придумал этот чёртов напиток!

– Я тебя убью, придурок! – подбежал он ко мне, расталкивая всех на своём пути, как ослеплённый яростью бык, и вцепился руками в мой худи, агрессивно подтянув к себе. – Что ты делал с моей сестрой?!

– Буч, успокойся! Всё хорошо! Он ничего не делал! – попыталась Роза оттолкнуть здоровяка от меня в сторону. Но разве можно подвинуть груду мышц, если тот зациклился на цели надрать кому-то задницу? Правильно, нет! А мне стоит ожидать худшего расклада.

– Хэй, может, просто поговорим? Разберёмся в ситуации? По-человечески. – спокойным тоном предложил я и дружелюбно улыбнулся.

– Да пошёл ты к чёрту! – прокричал Буч, после чего со всей силы бросил меня на пол.

В следующее же мгновение он познакомил моё лицо со своим увесистым кулаком. Кстати, а я говорил, что ненавижу тупых здоровяков? Так вот… пусть они катятся к чёрту со своими гормонами вместо мозгов! Гореть им в Аду!

А дальше… картинка перед глазами потеряла все цвета, через мгновение вовсе погрузившись в сплошную черноту. “Хорошо было бы оказаться прямо сейчас в мягкой постели дома” – промелькнула ласкового характера мысль, после чего наступила звонкая тишина.