Читать книгу Летим, летим! Реально махнуть до Луны - Артём Яковлев - Страница 2

В тот день, 25 марта, ничто не предвещало неудачи. Утро выдалось прекрасным и погода обещала надолго оставаться безоблачной.

Но это было только с утра. К вечеру подул сильный ветер и нагнал плотные облака. Погода была вполне благоприятная для раннего старта, но стартовать раньше расчётного было нельзя. Луна в зените будет только ночью. Тогда же ожидался и дождь.

Чтобы не тащить «Кузнечика» в дождь по грязи, я занялся транспортировкой вечером, и через полчаса заряженный аппарат стоял уже на штатном месте старта – Лысой полянке, как называл её Авдеев.

Мы там почти два года занимались запусками и полянка от этого перестала растить даже траву.

На полянке я укрыл Кузнечика ветками берёзы и вернулся в дом чтобы отдохнуть перед ночным приключением. И легко уснул.

Меня разбудил оглушительный хлопок. Совсем рядом ударила молния.

На часах была половина одиннадцатого. Я чуть было не проспал время старта. Накинул на себя куртку, запер Авдеевскую избушку и под ливнем бросился к Лысой полянке.

Тот ночью я готовил свой второй одиночный полёт на «Кузнечике». До этого несколько раз мы поднимались с Ник-Ником вместе, но летали почти всегда низко и недалеко. И, как считал я, пришло время испытать машину с её возможностями на предельной дистанции.

И, если всё выйдет, этот полёт должен был стать главным. Первым и, в своём роде, уникальным, единственным и неповторимым!

«Кузнечик» тяжёлый. Только одни аккумуляторы весят тонну. Плюс к ним комплект авдеевских твердотопливных бустеров, плюс сама герметичная кабина и комплект жизнеобеспечения с тележкой. А также приборы навигации и управления.

Поэтому мы с Авдеевым и сделали электрическую тросово-блочную систему транспортировки на расстояние свыше ста метров от участка. Всё потому, что старт с территории участка у нас был запрещён, ввиду эффекта «аленького цветочка».

Этот эффект в первый раз проявил себя, когда прошлым летом к нам в дом неожиданно заглянула соседка по участку. А тогда мы с Авдеевым в комнате на столе в первый раз испытывали новые тяговые излучатели. О том, что это может быть опасно мы догадывались только теоретически.

Так вот, соседка Оля заглянула и спросила про спички. Ник-Ник пошёл куда-то искать, а она, увидев наш рабочий беспорядок, неожиданно сказала:

– Как вы можете так жить? Грязь, беспорядок… Вам необходимо всё поменять в вашей жизни.

И, получив спички, через несколько минут Ольга принесла цветок в цветочном горшке. И поставила его на окно. Якобы за ним надо ухаживать: поливать и остальное. И это заставит нас следить и за порядком в доме. Цветок будет напоминать о чистоте. Очень странная логика. Можно было подумать, что мы здесь занимались свинством, а она нас спасала.

Но этот «аленький цветочек» стоял у нас на окне очень недолго. Следующим утром фиалка оказалась безжизненно жёлтой и отправилась в мусорную кучу вместе с ненужным уже горшком. Мы с Авдеевым объяснили это тем, что авдеевский тяговый излучатель был закреплён в тисках на столе и направлен был в сторону окна с цветком. Мы объясняли это внезапное пожелтение губительным воздействием мощных электромагнитных полей. И Ник-Ник пошутил тогда про «эффект аленького цветочка». С тех пор у нас и повелось все биологические и иные странности нашего привода объяснять именно этим эффектом. Все растения, подвергшиеся воздействию облучения становились жёлтыми и отмирали. Особенно заметным это было на Лысой полянке, в точке, откуда мы запускали. Там даже трава до корней выгорала и больше не росла.

Здесь на полянке ливень принял угрожающий характер. Лило как из ведра! Я мокрый забрался в кабину и тут же захлопнул за собой крышку люка. Ориентироваться теперь можно было по вспышкам молнии, не зажигая внутри свет. До старта оставалось ещё двадцать минут. Правда, в случае попадания в канал молнии вся электроника могла сгореть, а неуправляемый Кузнечик мог разбиться о землю. Но это было меньшее из зол. По крайней мере, это была бы попытка и ход был за мной.

В 23.00 я затянул герметично крышку, включил электронику, выждал когда запустится программа, легко выдохнул и надавил «старт».

Поехали!

«Кузнечик» вздрогнул. Первое время не слышно было даже шума работающих излучателей. Чуть заметно стали надвигаться облака, подсвеченные редкими вспышками молний. Казалось, вверху вырастает какая-то преграда, о которую мне предстояло основательно приложиться. Но сам момент прохождения я бы ни за что не заметил если бы в это время не полыхнула ослепительная молния и не прорвал тишину оглушающе гулкий и раскатистый удар грома.

Когда я окончательно пришёл в себя, гроза с облаками осталась где-то внизу, а впереди, за лёгкой туманной пеленой разрасталось звёздное небо. И ОНА, ставшая крупной и зовущей.

Чтобы не снесло наружные приборы и не опалило фонарь, автомат сдерживал ускорение почти на нижнем пределе. Уже был опасный опыт полёта с высокой скоростью в плотной атмосфере, тогда сильно нагрелся материал прозрачного фонаря и безвозвратно сдуло закреплённый на втором левом тяговом кронштейне карманный анемометр.

На высоте пятнадцати километров ускорение стало возрастать, автомат посчитал, что пора понемногу набирать ход, сопротивление среды падает. Ещё немного, думал я, и будет космос. И даже перевёл на мониторе движок ускорения на деление вверх. Хватит уже осторожничать!

Но что-то уже пошло не так. Когда я приложил руку к фонарю над своим лицом, почувствовал лёгкую дрожь. До сих пор такого не было. Импульсы всех излучателей синхронизированы так, что амортизаторы полностью поглощают все биения даже на полной тяге. У нас только двадцать процентов от этого, значит различить пальцами вообще ничего нельзя. Смотрю на параметры: высота уже свыше сорока тысяч метров, скорость, похоже, собирается замерзать на отметке 230 метров в секунду. Ползёт, конечно, вверх, но всё медленнее и медленнее.

И вот пришёл момент, когда скорость уже падает. Задержалась на миг в верхней точке 230,7 и повернула вспять. Ну, этого мне допустить нельзя! Перевожу ползунок ускорения вверх почти до предела… По понятиям автовладельца, педаль ушла в пол.

Излучатели ревут, но как-то безжизненно. Да что происходит? Какой-то немыслимый отказ!

Ускорение, гораздо слабее ожидаемого сокрушающего, немного придавило к ложементу. И аппарат при этом стал не просто трястись, он стал раскачиваться, вилять из стороны в сторону. Так мне летать точно не мечталось!

Решительно вырубаю привод и от ощущения, что проваливаюсь куда-то, в страхе вздрагиваю и ищу за что бы ухватиться. Это невесомость! Ощущение падения и потери точки опоры.

На западе тонкая прослойка неба снизу окрасилась ярким рыжим цветом. Я чуть было не догнал новый закат.

Неуправляемый «Кузнечик» стал неспешно крутиться во всех плоскостях. Желание снова включить привод я тут же в себе подавил. Рваться вверх на неисправном корабле было более чем бессмысленным. Опора, на которую мне приходилось рассчитывать на всём полёте, неожиданно растаяла на не такой уж большой высоте. Радиодальномер, когда «Кузнечик» разворачивался колёсами к Земле, показывал от 65 до 87 тысяч метров. И эти цифры с каждым оборотом экипажа всё ещё росли.

Потом стали снижаться. Это было уже падение.

От этого вращения, или от невесомости, но скорей всего от того и от этого, в голове был неприятный кавардак. И я, чтобы попытаться справиться с головокружением, покрепче взялся обеими руками за свой ноутбук и закрыл глаза. Ощущение головокружения не прошло, но меня больше не отвлекали мелькания в глазах. Мне нужно было решить, как справиться с возникшей неожиданно проблемой и сесть на свой штатный космодром вопреки сложившимся обстоятельствам.

Верной надо считать минимальную высоту. И даже меньше минимальной. Безопасней считать, что я сейчас нахожусь на сорока пяти километровой высоте. Если считать нашу планету без газовой атмосферы, время падения составит чуть больше полутора минут.

Атмосфера, конечно, есть, и она немного затормозит падение, что несколько смягчит скорость встречи с твёрдой поверхностью и увеличит время до касания. Но именно падать до поверхности я и не собираюсь. Нужно, постараться запустить тягу задолго до страшного «момента ИКС». Чтобы программный интеллект успел сориентировать посадочную программу, не дав аппарату жёстко стабилизироваться вверх тормашками имеющими большое воздушное сопротивление излучателями в быстром воздушном потоке, из которого его не выведешь уже ничем. Главное, выбрать удачный момент.

Открываю глаза. Впереди с востока быстро пролетает полная Луна. Был как раз нужный для старта момент, но я его уже утратил. Быстро ставлю палец на «Enter» и жду момента следующего прихода Луны. Луна в следующий раз проходит сильно в стороне, но я всё равно запускаю программу посадки! Ждать, когда она безопасно пройдёт через центр фонаря нет времени. И после запуска программы секунд десять я терпел сокрушительные удары со всех направлений. Программа совсем не думала об удобстве пилота, внутри неё была лишь идея остановить беспорядочное кувыркание, стабилизировать положение аппарата в пространстве и в финале, подавив ускорение свободного падения, уже плавно коснуться поверхности планеты всеми четырьмя резиновыми точками опоры на месте старта.

После безжалостной болтанки наконец наступил покой. Меня придавило к ложементу и я смог разглядеть картинку на мониторе. Программа посадки подключила изображение с нижней видеокамеры в отдельном окошке и там была чернота.

Сперва я подумал, что забыл снять с объектива колпачок, но тут черноту прорезала вспышка молнии. Гроза! Внизу по-прежнему была гроза, чёрные тучи затянули поверхность земли.

Чтобы верно сориентировать программу посадки, я включил ДжиПиэС-навигатор. Несколько плавных бросков и мы на новом курсе. Звёзды прокрутились вокруг какой-то своей оси и быстро затуманились высотными облачками.

Ещё до прохода грозовых туч, ускорение, прижимавшее меня к ложементу, ступенькой ослабело. То, что стало мерцать снаружи фонаря после входа в тучу, выглядело сказочно!

Туман быстро надвинулся и скрыл Луну и звёзды надо мной. И стал сгущаться до абсолютной черноты, которую вдруг прорезала ослепительная и бесшумная зелёная вспышка, проявившая белые волокна и тёмные пряди облаков вокруг! Это казалось совершенным колдовством! Такого видеть никогда и никому прежде не перепадало. Молния внутри облака. Оглушительный удар грома долетел до ушей уже в полной темноте.

Я некоторое время ожидал повторения феерии, но, по-видимому, такое явление было редким. Туча приветливо поздоровалась со мной и сочла долг выполненным. До самого конца посадочных манёвров «Кузнечика» дождливого сумрака больше ничто не нарушало.

Когда глаза немного привыкли к скользящему мимо мраку, я стал даже различать блики от моего синеватого монитора. Это ярко сияли крупные капли, беспорядочно скользящие вверх по внешней поверхности и замирающие в большой, закипающей чёрными пятнами, луже в верхней части фонаря. По-видимому плотный дождь заливал аппарат снизу. Удивительно, что при этом излучатели продолжали эффективно работать.

Даже когда «Кузнечик» коснулся травы мне всё продолжало казаться, что спуск продолжается в бесконечно глубокой чёрной туче.

Но мы вышли из-под облаков удивительно точно! Я-то думал, что гроза да ещё падение с заоблачных небес должны были меня закинуть неизвестно куда. Но автопилот привёл меня почти в точку старта. Правда, два метра мне пришлось толкать ни чуточку не полегчавший аппарат по липкой грязи вручную, чтобы тросовый привод смог подхватить «Кузнечика» за перекладину шасси и вернуть к гаражу.

Я не проверил погоду перед стартом, думал, пока вернусь, всё может перемениться… Дождина лил несусветный, вся садовая дорожка превратилась в покрытую капельными пузырями лужу, а окрестности, освещённые редкими уличными светильниками садоводства, потускнели за густой сеткой дождя.

Результат получился немного хуже ожидаемого. Дойти не только не получилось до космоса, «Кузнечик» скакнул лишь до пятидесяти километров высоты. И я понимал, что теперь Ник-Ник вправе будет говорить: «Я же тебя предупреждал!». Ведь считается, что не судят только победителей. А для победителя выходит я ещё мордой не вышел. И, хотя предстоит впереди серьёзная работа над ошибками, но своего я всё равно добьюсь!

Просторный гараж на участке Авдеева он давно превратил в лабораторию, где теперь мы готовили это чудо техники: летательный аппарат толкаемый усилиями мощных электромагнитных полей бортовых излучателей.

Так считал сам Ник-Ник и это казалось мне незыблемым до самого последнего момента, пока тяга излучателей не стала снижаться наверху. И теперь оказалось, что она зависит от каких-то параметров, находящихся в плотной атмосфере возле земли. От давления воздуха или содержания в нём каких-то веществ. Типа азота, кислорода, или углекислого газа.

И, пока я не выясню этого, отправляться в новый полёт по задуманному маршруту было ещё более бессмысленным, чем ранее. И, значит, до приезда Авдеева мне слетать на Луну не удалось.

Продолжалась ночь. И в планах было путешествовать до самого утра, днём я выспался и поэтому спать не хотелось совсем. Пошёл в кабинет Ник-Ника разобраться где он ошибся. Все его научные труды по излучателям были сосредоточены в трёх тетрадях. Я их никогда не читал, основывался только на объяснениях самого Авдеева, но теперь имело смысл восполнить этот пробел и разобраться в принципах работы этого чуда. Почему не зависящая от воздуха установка не смогла обеспечить работу на большой высоте стало загадкой, которую было необходимо разрешить.

Выходило, что-то в теории не так? И эта, в лаборатории и невысоко над землёй, немыслимо сильная тяга зависела не только от выходной мощности излучателя, но и от чего-то существующего в нашей земной атмосфере и не учтённого Авдеевым в его теории.

То, что создаёт тягу при выходе в космос, не должно зависеть от каких-либо материалов окружающей среды. Потому что там ничего этого быть не может.

Первая игрушка Авдеева три года назад очаровала меня наповал! Я, с позволения Ник-Ника, оказался свидетелем нового слова технической революции. Левитации в чистом виде!

Авдеев тогда снарядил батарейкой у себя на столе небольшую модель, с тремя неподвижно закреплёнными на корпусе странными шайбочками и надавил кнопку включения. И отпустил модель в воздухе над столом. Игрушка покачиваясь осталась висеть. И висела так около минуты, пока батарейка окончательно не разрядилась и устройство плавно опустилось на стол. Когда Ник-Ник щёлкнул выключателем, от устройства уже шёл заметный дымок.

Двухсотграммовая «Бабочка», как называл её автор, была только игрушкой. Она, кроме кратковременной левитации была не способна ни к чему. А Авдееву нужен был прибор, способный летать, перемещаться в пространстве. И поэтому он пригласил меня помочь в создании цифрового управления, пока он сам пытался улучшать характеристики своих излучателей.

Последовавший за «Бабочкой» «Мотылёк» был только прототипом к нашему пилотируемому «Кузнечику». Но мы работали с ним так долго! Три месяца с небольшим! Отработали параметры излучателей, частотно-импульсные характеристики питающих сигналов. А когда начались испытания, пришлось всё переделывать снова, не жалея. Потому, что и возможности переброса мощности между излучателями не справлялись с более тяжёлым аппаратом и вся регулировка никуда не годилась. Запустить такой аппарат, значило заведомо отправить его «за бугор». Да, это всё были мои недочёты. Мне не хватало управляемого поворота излучателя. Вынужден был довольствоваться лишь переносом усилия между четырьмя не очень-то мощными точками подвеса.

Ещё неделя ушла у меня на доводку ПО, и это же время Авдеев израсходовал на повышение выходной мощности излучателей, чтобы немного поднять тяговооружённость от 1,01, потому как автомат не мог даже оторваться от поверхности. Про управляемость тут и говорить не стоило.

Бились за каждый грамм тяги и веса. Подняли мощность излучателя в полтора раза и снизили массу аппарата на пару килограмм. В конце тяговооружённость стала выглядеть достойно: 1,75. И когда пришло время проверки моего автопилота на ходовых испытаниях, результат вышел очень даже неплохой. Все прошло с блеском с первой же попытки.

Правда, весь блеск кончился, едва иссяк заряд аккумулятора. И с огромной высоты потерявший равновесие аппарат рухнул на землю.

Но Авдеев был доволен. Он сразу заявил, что теперь надо работать над пилотируемым вариантом. И нарёк ему, ещё не существующему, имя – «Кузнечик».

Сразу появилось много новых идей и началась работа… Чтобы отрываться с пилотом от земли и летать, необходимо было многократно увеличить запас носимой энергии и снова поднять импульс тяги в излучателях. «Кузнечик» планировался двухместным, то есть приходилось рассчитывать не только на пилота, но и на пассажира на борту. Я и не надеялся, что Ник-Ник решил создавать глобальное транспортное средство.

Ему всё у меня не нравилось. Он даже угрожал найти себе другого программиста. У меня действительно не всё получалось. Быстрый переход от беспилотного варианта к пилотируемому перевернул всё вверх тормашками.

Рабочий ноутбук, хранивший и программы позиционирования и управления надо было заменить на комбинированную систему с рычагами-штурвалами для ручного пилотирования. И при этом никто не снимал ограничений по весу оборудования. Мой трёхкилограммовый ноут с пятнадцатью килами промежуточного оборудования для преобразования, разведения и усиления – это было всё! При попытке создать нечто дополнительное для рук и ног, масса поплыла запредельно. И надёжность, существовавшая вблизи с нижним пределом, попыталась нырнуть под него. Необходимо было по крайней мере двойное или тройное резервирование всех систем управления, чтобы в случае мелкой неисправности можно было автоматически перейти на готовый к применению резерв.

Но это всё требовало значительных ресурсов времени, массы и ещё технологий, доступных только для авиации.

Авдеев вскоре смог построить свой излучатель для нового «Кузнечика» и мне пришлось полностью менять всю систему управления. То, что хорошо проявило себя на его предшественнике, на новом вообще не работало. Новые технологии требовали новых решений. Пришлось всё начинать сначала.

Но возможности Ник-Ника, как бездонного кармана, вскоре стали подходить к концу. Нам теперь стало не хватать то одного, то другого. И только в марте прошлого года мы смогли провести первое испытание. С утра мы вместе доводили до ума конструкцию и обеспечение. Авдеев проверял и заряжал старенькие свинцово-кислотные аккумуляторы. По расчётам с полной зарядкой мы могли слетать куда-нибудь до Урала и возможно даже вернуться обратно. Тогда нам это казалось верхом желаний. Но перед этим следовало начать испытания.

Первое испытание мы провели в субботу 11 октября прошлого года, как у нас повелось, поздним вечером. «Кузнечик» был уже готов и мы с Авдеевым вытащили его вручную, без помощи несуществующей ещё системы тросового привода, на испытательный полигон.

Погода была не первый сорт. Низкие облака до самого горизонта, сильный порывистый ветер. Временами моросил мелкий холодный дождь. Это было хорошо. Хорошо, потому, что любителей погулять, половить рыбку и вообще поглазеть на небо в свободном доступе почти не стало. Мрачная погода диктует свои правила! Мы для экспериментов нелегально пользовались воздушным пространством над городом, закрытым даже для лёгких квадрокоптеров. И нам не нужны были свидетели.

Авдеев непременно хотел участвовать и я устал его отговаривать. Около восьми вечера, когда на поляне царила полная темнота, мы устроились в тесной кабине и кое-как пристегнулись. Так как мне нужна было свободной правая рука, я устроился справа и запустил ноутбук, ставший пультом управления для нашей игрушки. Ник-Ник тут же съязвил про японскую машинку с правым рулём.

Через минуту все приложения открылись и я протестировал состояние нашего летучего средства передвижения. Заряд аккумуляторов полный, система воздушного питания заряжена на целый час поглощающим реагентом, сжатым воздухом и немножко водой.

Опускаем тяжёлый фонарь и застёгиваем, создавая герметичный объём. Авдеев кивает и я запускаю старт.

Стоит отметить, что сперва нас несильно качнуло, но вся качка тут же замерла. Что мы не просто стоим, а поднимаемся я осознал много позже, когда на стекле фонаря передо мной, отражаясь, засверкали городские огни снизу.

Значит, первый этап – подъём мы выполнили успешно. Я привёл к единице соотношение подъёмной силы и массы аппарата, и вскоре мы перестали подниматься и почти остановились, повиснув в воздухе где-то вблизи облаков. Ощущение было сказочным: чёрная земля глубоко под нами, а вверху безграничное туманно-серое поле без просветов. Вибрации нет, есть только лёгкое покачивание. «Кузнечик» будто баюкает нас.

– Опускаемся, наверно теперь… – порекомендовал мне Авдеев, увидев мою довольную улыбку.

Но у меня было теперь другое на уме:

– Лучше попробуем подняться чуть повыше!

И я, не ожидая ответа Ник-Ника, до упора перевёл регулятор тяги вперёд. Полёт, так полёт! Ускорение придавило нещадно к ложементам, даже дыхание перехватило.

И облака стали надвигаться всё заметнее. Они приближались, приближались и приближались… Раньше мне казалось, что эти облака были где-то ближе. Но подъём на растущей скорости тянулся странно долго.

Сам слой облаков оказался тонким. Пяти секунд не прошло, как над нами открылось чистое ночное небо с яркими звёздочками и тонким рогатым месяцем у горизонта. Всё было великолепно! Мы поднимались всё выше. Тогда-то я и запомнил то фантастически чёрное небо, близкие звёзды и Луну над самыми облаками…

А вскоре начались сюрпризы. Оргстекло передо мной стало горячим. Расследовать это дедуктивным методом я не стал. Сразу же убрал тягу почти до нуля и нас с Авдеевым легонько подбросило. Ремень не пустил улететь куда-нибудь от «Кузнечика». Сопротивление воздуха снаружи создало у нас внутри отрицательное ускорение, которое, впрочем, быстро прошло.

– Ну ты меня и напугал! В космос захотелось? – сказал Авдеев, когда наши с ним полёты в кабине прекратились и мы снова прижались к своим ложементам.

Воздух в кабине от горячего фонаря быстро нагрелся. Авдееву пришлось сделать дополнительную прокачку из баллона со сжатым воздухом. Клапан для сброса избыточного давления, защищённый ручным затвором тоже пришлось приоткрыть. И он трудолюбиво зашипел, стравливая избыток давления воздуха из кабины. Уши от перепада сразу заложило, пришлось глотать. И только тогда мы почувствовали облегчение и спад жары. В общем-то первый полёт открыл многое на что способен был аппарат. И ещё многое из того, что предусмотрительный Ник-Ник придумал оказалось верным. Вот хоть бы этот клапан с затвором!

На снижение потом у нас ушло почти двадцать минут. Опасаясь наскочить на случайное препятствие, надолго задержались в тех тонких облаках. Если бы под днищем у нас был какой-нибудь дальномер, всё вышло бы проще.

Когда из тумана под нами показалась земля, мы смогли определить, что находимся прямо над фарватером чёрной ночной реки. Только где именно? Это место над рекой могло быть как рядом с нашей точкой старта, так и довольно-таки далеко. Помог навигатор смартфона. Нас унесло всего на пару километров на северо-восток.

– Давай-ка вернёмся по-над водой! – предложил Авдеев.

Вечно ему в голову приходят авантюрные мысли. Мне лично такая перспектива показалась сомнительной:

– А если случайно нырнём излучателями?

Такой выход был нежелательным, излучатели под водой вряд ли станут работать, а маленький пузырь кабины не сможет удержать на поверхности перетяжелённую махину летательного аппарата, и мы тут же пойдём ко дну. Под поверхностью отворить прижатый водой фонарь будет нереально.

Авдеев так и не понял отчего я так заволновался:

– Ну что ж ты?.. Давай вперёд! – бодрым голосом скомандовал он.

«Кузнечик» завис в воздухе. Я отстегнул ремень, приподнялся на ложементе и осмотрелся. Мы зависли где-то посередине, между двух берегов, серебрящаяся поверхность реки была ниже метрах в двух от нас. Я вздохнул облегчённо. Снова принял прежнее положение, пристегнулся и запустил программу возвращения по координатам точки старта. Аппарат плавно повернулся и быстро направился к низкому левому берегу, заросшему густым кустарником. Так что наша проверка горизонтального полёта оказалась очень короткой. Пришлось изменить нашу высоту, чтобы не протаранить заросший кустарником берег в пойме реки. И так несколько минут мы летели низко над пойменным леском и почти идеально вышли в точку нашего старта.

Приземлились, покинули кабину, вручную дотянули «Кузнечика» до стойла и вернулись в дом. Больше никаких планов на сегодня у нас не было. Мы выполнили всё запланированное ещё с прошлого года. Какая-то апатия пристукнула меня. Нечего было делать и ничего делать больше не хотелось. Да, мы сделали… Но что сделали и для чего, сами ещё не понимали. В смысле… Авдеев конечно знал для чего он это всё затеял. Но за всё время нашего знакомства делиться со мной своими планами он не привык. Меня заставляли работать собственные непроверенные, но возвышенные мысли.

Тогда, когда в прошлом году я понял, что предстоит разрабатывать прогу для летающего «насекомого» Ник-Ника, сразу пришли мысли сделать что-либо больше простого задания по движению и устойчивому стоянию. Непременно заставить их летать так, как нельзя было даже ожидать. Что там фигуры высшего пилотажа! В принципе эта игрушка могла бы выполнить абсолютно любую! И ещё в три раза больше предусмотренных для свободно движущихся в воздушном потоке. Какие там иммельманы, кобры, чакры, свечки и бочки! Аппараты Авдеева не зависели от воздуха вокруг. Они могли крутиться с любой скоростью во всех трёх плоскостях! Теоретически, конечно.

С практикой же у меня всё получалось не сразу, как и в своё время на симуляторе. Пришлось в этот раз переосмыслить все отправные точки взаимодействия программы и «Кузнечика» и даже поменять опорную версию Линукса, чтобы облегчить переходы с одной подпрограммы на другую, минуя возврат к предыдущему.

Объём выполняемых задач утроился и теперь открылись небывалые возможности. И я вопреки желанию Авдеева максимально облегчить конструкцию, напихал большое количество лазерных гироскопов, акселерометров, датчиков угловой скорости и всякого другого такого же. Благо, это не перегружало «Кузнечик» так уж катастрофично и маленький бесконечно богатый Авдеевский склад всегда был под рукой.

Для смеха я сделал разбор, для чего бы могло пригодиться такое изобилие. И с удивлением понял, что в наших силах было теперь выйти в космос, навестить МКС и слетать на Луну

Но Авдеев был противником такого, хотя и допускал вероятность подъёма «Кузнечика» в верхние слои атмосферы. Поэтому и кабину для экипажа он вынужден был построить герметичную с автономной системой жизнеобеспечения, позволявшей какое-то время летать далеко на заоблачной высоте.

У меня никаких своих мыслей об использовании аппарата вообще не было до самого момента нашего стремительного взлёта на первом испытании. Мы начали разгоняться вверх с порядочным ускорением и в какой-то момент мне пришли мысли о ракете. Приборе, который может подниматься высоко-высоко, насколько хватит у него сил, в звёздное небо. И теперь мне стали мерещиться прогулки по Луне и иным небесным телам. Правда, когда я подсчитал имеющиеся ресурсы, оказалось, что даже Луны «Кузнечику» не достичь, заряда аккумуляторов ему хватит только разогнаться в направлении спутника.

Хотя Ник-Ник ожидал прибытия большой партии литиевых батарей из Китая, но и этого богатства мне хватило бы только на полный рейс до Луны без возможности вернуться.