Читать книгу Пьяный корабль. Cтихотворения - Артюр Рембо - Страница 4

I

Светило с вышины, очаг тепла и света,

На землю нежность льет; лучами разогрета,

Невестою она созрела для любви,

И сладострастный жар горит в ее крови —

И, лежа на траве задумчивого лога,

Мы чувствуем: она взыскует ласки Бога;

В ней женская душа, в ней страсть заключена,

И глубина земли зародышей полна!

Все зреет, все растет!

– Венера, о Богиня!

О древних временах я сожалею ныне,

Когда мохнатый фавн, от страсти ошалев,

В безумии скакал и грыз кору дерев,

И нифму целовал сатир среди кувшинок!

Копытами топча сплетения тропинок,

Вмещая целый мир, весельем обуян,

Со свитою своей ступал великий Пан!

И травы под стопой его козлиной млели,

Когда в сени лесной играл он на свирели

Великий гимн любви, и пело всё вокруг,

И откликался мир на этот чудный звук,

И отзывалась жизнь, и с ним стремилась

                                           слиться:

И вековечный лес, в ветвях качая птицу,

И нежная Земля, и Океан седой,

И вечная любовь звучала в песне той!

О, как жалею я о временах Кибелы:

В квадриге золотой, красавицею зрелой

Богиня с высоты спускалась в мир людей,

Струился водопад из близнецов-грудей,

Всему даруя жизнь, божественным потоком,

И каждый Человек был счастлив этим соком;

Припав к сосцам ее, он, как младенец, пил.

– Он был силен и добр, и целомудрен был.

Увы! Прошла пора богов, и скисли души,

И человек твердит, закрыв глаза и уши:

«Теперь я знаю всё». Безбожник и бахвал,

Он стал Король и Бог, но Веру утерял.

О, если б он сосал твои сосцы, Кибела,

Астарты не забыл пленительное тело,

Что розовый пупок являла из волны,

Сияя красотой в мерцании луны,

И в аромате роз над гладью белопенной

Вставала, как цветок, владычицей Вселенной;

Под взором черных глаз из-под густых бровей

В сердцах любовь цвела, пел в роще соловей!

II

Я верую в тебя, морская Афродита!

Увы! Твоя краса давно от нас сокрыта

С тех пор, как Бог иной нас приковал к кресту;

Венера, мрамор твой боготворю и чту!

– Уродлив Человек и грустен без предела;

Невинность утеряв, в одежды прячет тело;

Божественную грудь его покрыла грязь;

Как идол на костре, страдает, тяготясь

Оковами раба и узами обета!

И после смерти он в обличии скелета

Мечтает дальше жить, природу оскорбив!

– А Женщина, что нам несла любви порыв

И нежностью своей обожествляла глину;

Та, что могла увлечь несчастного Мужчину

К высотам за собой, чаруя и пьяня,

Чтоб он восстал из тьмы, обрел красоты дня,

Забыла навсегда умения гетеры!

– И вот, хохочет мир над именем Венеры,

Священным и благим – она ему смешна!

III

Вернитесь же назад, былые времена!

Окончен Человек! он отыграл все роли!

И близок, близок день, когда по вольной воле,

Свободный от Богов, окинет взором он

Те небеса, где был он некогда рожден!

И ты узришь тогда, как пламя идеала

На благородном лбу победно воссияло;

Как, раздвигая плоть, из тела Бог встает!

Как гордо он стоит без страха и забот,

Отринувший ярмо печали и сомненья,

И дать ему придешь святое Искупленье!

– Сияя и лучась, ты возвратишься вновь,

С улыбкою неся безмерную Любовь;

Придешь ты, осветив собой безмерность Мира!

И затрепещет он, как сладостная лира,

Впивая огневых лобзаний волшебство!

– Любови жаждет Мир! Так напои его.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Поднялся Человек, свободный и могучий,

И вот внезапный луч уже пронзает тучи,

И, как на алтаре, трепещет в теле Бог!

Был Человек рабом, но рабство превозмог

И хочет все познать! И мысли кобылица,

Что клячею плелась, сегодня ввысь стремится

С державного чела, дабы достичь высот!..

Пусть скачет без узды и Веру принесет!

– Зачем подернут мир лазурной немотою,

Где звезд огни горят нам россыпью златою?

И что таит от нас небес густой покров?

Найдется ль Пастырь там испуганных миров,

Что гонит их стада в неведомом просторе?

И стонет ли эфир, его указам вторя,

Пока миры, дрожа, ведут свой вечный бег?

– Но может ли узнать все это Человек

Иль помыслы о том – лишь праздные мечтанья?

И если краток путь с рожденья до закланья,

Куда уходим мы? Нас примет глубина

Тех океанских вод, где плещут Семена,

Зародыши, Ростки? А после Мать-природа

Нас воскресит – и мы однажды пустим всходы,

Как роза и зерно с пришествием весны?..

Нам не узнать того! Умы окружены

Невежественной тьмой и облаком тумана!

Из лона матерей явились обезьяны,

Которым ничего постигнуть не дано!

Мы жадно в мир глядим – но все вокруг темно!

И хлещет нас крылом сомнений злая птица,

И дальний горизонт умчаться прочь стремится!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Раскрылись небеса! Секреты их постиг

Сегодня Человек, свободный от вериг!

И ныне, окружен величием Природы,

Заводит песню он… и вслед леса и воды

Поют счастливый гимн, освободясь от зла!..

– Явилась в мир любовь! Любовь к нам снизошла!..

IV

О, плоти красота! Величье идеала!

Возврат поры, когда любовь легко ступала,

И подчинял себе героев и богов

Стрелой малыш Эрот, и Каллипиги зов

Цветам дарил весну, а душам трепетанье,

И белоснежных роз текло благоуханье!

– О Ариадна, ты на краешке земли

С рыданием следишь, как в голубой дали

Белеет над волной Тесеево ветрило;

О девушка, не плачь! Твой разум ночь затмила!

Вот Лисий на своей квадриге золотой

Спешит, заворожен твоею красотой;

Влечет его пантер восторженная стая,

И брызжет виноград, дорогу обагряя.

– Несет Европу Зевс в обличии быка,

На спину посадив, и белая рука

Красавицы нагой за жилистую шею

Его приобняла, смущаясь и робея;

Он повернулся к ней среди студеных струй;

Она, закрыв глаза, приемлет поцелуй

Горячих уст его с томлением во взоре,

И пеной золотой ее ласкает море.

– Вот Лебедь на воде, в мечтанья погружен,

И белизной крыла объемлет Леду он,

Меж лотосом плывя и пышной лавророзой;

– Киприда между тем скользит волшебной грезой

И, красотой горда, вершит свой царский путь,

Не покрывая чресл, показывая грудь

И снежный свой живот, что черным мхом украшен;

– Вот шествует Геракл, неистов и бесстрашен,

Чей препоясан торс косматой шкурой льва,

И к облакам его возведена глава!

Стоит, освещена июльскою луною,

Дриада в тишине, и голубой волною

Течет ее коса; она обнажена,

И звездный свет во мху касается колена,

И смотрит в небеса бессловные она…

– Роняет белый луч стыдливая Селена

Туда, где вечным сном уснул Эндимион,

И поцелуй ее сияньем озарен…

– В журчаньи родника тоска и упоенье…

То Нимфы над водой мечтательное пенье

О юноше, что вдаль ушел в глухой ночи.

– Лобзанья ветерка призывно горячи,

Но он умчался прочь. И в темноте молчащей

Один лишь древний храм царит над мрачной чащей,

Где свил гнездо снегирь на мраморном челе…

– И боги смотрят в Мир и внемлют Нам – во мгле.

Перевод Ю. Лукача