Читать книгу Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан - Страница 14

Наташка как будто не заметила моей реакции. Или и вправду не заметила? Она всегда была немного эгоисткой, но в детстве такие вещи не критичны. Это потом они оплетают бывших друзей как щупальца спрута, так что до живого человека и не дотянуться.

– Ну а когда еще карнавалить, Рит? – спросила она с вызовом, будто я возражала. – Последняя наша молодость уходит!

– Не знаю, вон ВОЗ продлила возраст молодости до сорока четырех лет. Может, рано прощаться? – попыталась я отшутиться.

– Кому мы в сорок четыре нужны будем, Рит? Сейчас надо зажигать! Муж с одноклассниками на пятнадцатилетие выпуска тупо сауну сняли на всех. Чего туда-сюда мотаться? Все, кто в школе и после не успел, – там воплотили свои мечты. Зато больше никаких сожалений.

– Погоди, муж? Ты замужем? И он спокойно это тебе рассказывает? – вот на этом месте я просто охренела.

Кажется, тут не я буду самой отвязной зажигалкой. Теряю позиции, пора что-то с этим делать.

– Он меня уверял, что у них в классе все бабы страшные, а выпускники детского садика, где он встретил первую любовь, почему-то не собираются. А он, может, до сих пор в самые ответственные моменты дрочит на ее красные лаковые туфельки.

– И ты веришь?

– Ой, Ритуль, мне пофигу! – скривилась Наташка. – Главное, чтоб его отпустило. А то у некоторых крышечку лет через тридцать сносит, на пороге пенсии. Уже пора к похоронным костюмам присматриваться, а они бегут жениться на той, с кем на теплоходе целовались во время Последнего Звонка. Для того и нужны эти встречи. Пока еще мы можем видеть друг друга прежними, какими нас больше уже никто никогда не увидит.

Последние ее слова прозвучали так пронзительно и тревожно, что я поежилась, несмотря на то что воздух был теплым, почти летним.

Это правда.

Самая правдивая правда.

Одноклассники помнят меня плохо одетой мямлей в очках, но они же помнят меня в самом соку, в обтягивающем серебристом платье на выпускном, под которым не было лифчика, потому что сиськи стояли и так.

Я тогда как раз прочитала в журнале про тест с карандашом, который надо было совать под грудь, чтобы проверить, отвисла она уже или нет.

И как я ни совала, не получалось этот карандаш никак прижать. Неужели это вообще возможно? Так я тогда думала.

Сейчас об этом смешно вспоминать. Даже бывший уже муж не помнит меня такой. А вон те люди, бухающие в тридцать третьем кабинете, – да!

– Пойдем. – Наташка наконец накурилась. Или соскучилась в моей компании. – Я в туалет по дороге заскочу только. Теперь там двери запираются, прикинь? Нынешняя молодежь пороху не нюхала.

Да, в наши времена были только перегородки между унитазами. А в других школах, бывало, обходились и без них. Зато теперь не надо стоять на стреме, повернувшись спиной, пока там подружка занимается своими делами.

Можно просто пойти домой.

Действительно уже линять. Всколыхнула болотце, наступила всем на хвосты, покрасовалась, поплакала, пощекотала себе сердечко переглядками с Ильей – и хватит. Сейчас игры пойдут по-взрослому: в раздевалках и пустых кабинетах, профессионально, как умеют такие, как Наташка. А я не умею, я двенадцать лет замужем была, уже не помню толком, как флиртуют.

Надо заново учиться. А то я после мужа встретилась только с его другом, который весь наш брак строил мне глазки, и еще с одним старым поклонником. Ни там, ни там ничего толком не вышло.

Только пробегусь в последний раз по школе – и ускользну, как дисциплинированная Золушка, которая следила за временем и не разбрасывалась обувью.

Здесь висел телефон-автомат. Сначала с диском, потом поменяли на кнопочный, а мы, те, кто ходил на информатику, в интернете нашли способ, как взламывать такие автоматы и звонить бесплатно. Это работало!

Дальше по коридору была библиотека, где я пряталась от одноклассников, когда у них были особенно «злые» дни. Увы, среди тех, кто дразнил меня, были и заучки, поэтому скрыться от них не получалось. Но в тихом читальном зале соблюдалось перемирие.

Еще дальше – медицинские кабинеты. От зубного всегда пахло дезинфекцией и страхом. На профилактические осмотры нас приглашали группами прямо с уроков, и идти по лестнице вниз на казнь было страшнее, чем три минуты посидеть в кресле с открытым ртом, получить свое обычное: «Здорова» – и вприпрыжку вернуться на ненавистную – обожаемую в этот момент! – алгебру. С прививками так легко не прокатывало, их делали всем.

Сейчас в коридоре почему-то не пахло этим медицинским ужасом. Может быть, мы тогда его больше придумывали, чем ощущали?

Мимо столовой я проскочила не останавливаясь. В какой-то момент во всех школах ввели одинаковые завтраки и обеды и куда-то делись поварихи, которые кроме обязательных противных каш и супов пекли совершенно волшебные румяные булочки. За которыми, если честно, я бегала целый год после выпуска, притворяясь школьницей.

Вот под этой лестницей все целовались. А когда там никто не целовался, там тусовался самый крутой школьный народ. Те, кто не целовался и не был крутым, иногда забегали, чтобы почитать, что нового написали на стенке. Это была наша своеобразная газета сплетен, потому что по традиции целующиеся там писали первые буквы своих имен в сердечке. А вся школа потом гадала, кто это – «Р+И♡».

Кажется, так никто и не узнал.

Но в наше время там, конечно, все было закрашено, и вместо старой банкетки навалены сломанные стулья и парты. За пятнадцать лет традиция сошла на нет. Даже жаль немножко.

На этом я решила экскурсию закончить и сбежать через боковую дверь, но тут чья-то фигура заслонила свет.

Кто-то еще пришел поностальгировать по школьным поцелуям?