Читать книгу Медиаторы любви - Ашот Эдуардович Амамчян - Страница 2

Женщина знает смысл любви,

а мужчина – ее цену».

Мартин Ларни

Любовь – одна из фундаментальных и общих тем в мировой культуре и искусстве. Любовь интернациональна, она не имеет границ, но на разных языках это слово звучит и пишется неодинаково. И даже происхождение славянского слово «любовь» интерпретируется не однозначно. Одни лингвисты пришли к выводу, что слог «лю» означает люди, «бо»– Бог, «въ» – ведать. То есть в совокупности получается «люди ведают Бога». Другая этимология этого слова – от старославянского «шлюб», что означает «союз, соединение, согласие». Также рассматривается теория о происхождении первой буквы слова на основе символических обозначений мужчины «/» и женщины «\», и если они соединялись на верхнем уровне, получался рисунок «/\», похожий на букву «Л». Кроме того, рассматривается происхождение слова «любовь», исходя из индоевропейской природы (в английском – «love», в немецком – «liebe»). В свою очередь, это слово пришло в английский язык из санскрита и происходит от слова «libh», означающего «вожделение, желание».

Тем самым, даже на этапе анализа самого слова «любовь» возникает разнообразность суждений.

Упоминания о любви появились уже сорок три столетия тому назад. Рассуждения о любви и её анализ как явления восходят к древнейшим философским системам и литературным памятникам, известным человечеству. У древних греков уже происходит разделение «зон ответственности»: за душевную любовь и красоту отвечает богиня Афродита, а за страстность и телесность – божество Эрос. Согласно мифологии, когда царил хаос, когда все находилось в потенциале, и ничто еще не было проявлено, – тогда появилась сила, способная все упорядочить, все объединить, всему дать форму и жизнь. Эта сила и есть Эрос. И когда Эрос упорядочил всю Вселенную, он стал распространять это на разные ее уровни, словно спускаясь по ступеням от самого высокого Неба до Земли. Эрос, как мифологичный персонаж, выражает себя в разных формах, превращаясь в Амура со стрелами, спутника Афродиты, пользующегося малейшей оплошностью людей, чтобы воспламенить сердца.

Научные представления о любви в эпоху Античности разрабатывались философами и отличались от мифологических.

В Древней Греции была разработана типология любви: «эрос» – стихийная и страстная самоотдача, восторженная влюбленность; «филия» – любовь-дружба, приязнь одного человека к другому; «сторге» – привязанность, особенно семейная; «агапе» – жертвенная любовь, любовь к ближнему. Древнегреческий философ Платон истолковывал любовь в двух аспектах. С одной стороны, под любовью он понимал чувственную влюбленность и эстетический восторг перед прекрасным телом (отсюда – платоническая любовь). Это низшая ступень лестницы духовного восхождения. С другой стороны, Платон рассматривал любовь как абсолютное благо и абсолютную красоту. Это высшая ступень лестницы духовного восхождения человека. В свою очередь у ученика Платона, Аристотеля, понятие любви скорее плотское, он относил любовь к одной из первичных энергий человеческого тела. Одно из основательных рассмотрений любви можно найти у голландского философа-материалиста XVII века Бенедикта Спинозы. Согласно его представлениям, любовь к кому-либо возникает вследствие того, что человек, совершивший добрый поступок, доставляет другому удовольствие. При этом любовь порождает желание иметь и сохранять предмет своей любви, доставлять ему всякого рода удовольствие и отрицать все то, что причиняет ему неудовольствие. В Средневековье трудами Марсилио Фичино, Франческо Каттани и других начинает развиваться течение неоплатонизма. В основе этой любовной философии находится положение, что природа любви есть стремление к красоте.

Один из основоположников психологического романа, французский писатель Фредерик де Стендаль (Мари-Анри Бейль), в своем трактате «О любви» описывает ее зарождение. Он пишет: «Вот, что происходит в душе:

1. Восхищение.

2. Человек думает: «Какое наслаждение целовать ее, получать от нее поцелуй!» и т. д.

3. Надежда. Начинается изучение совершенства, – чтобы получить, возможно, большее физическое наслаждение, женщине следовало бы отдаваться именно в этот момент. Даже у самых сдержанных женщин глаза краснеют в миг надежды; страсть так сильна, наслаждение настолько живо, что оно проявляется в разительных признаках.

4. Любовь зародилась. Любить – значит, испытывать наслаждение, когда ты видишь, осязаешь, ощущаешь всеми органами чувств и на как можно более близком расстоянии существо, которое ты любишь и которое любит тебя.

5. Начинается первая кристаллизация. Нам доставляет удовольствие украшать тысячью совершенств женщину, в любви которой мы уверены; мы с бесконечной радостью перебираем подробности нашего блаженства. Это сводится к тому, что мы преувеличиваем великолепное достояние, которое упало нам с неба, которого мы еще не знаем и в обладании которым мы уверены. То, что я называю кристаллизацией, есть особая деятельность ума, который из всего, с чем он сталкивается, извлекает открытие, что любимый предмет обладает новыми совершенствами. Это явление исходит от природы, повелевающей нам наслаждаться и заставляющей кровь приливать к мозгу от чувства, что наслаждения усиливаются вместе с увеличением достоинств предмета нашей любви, о котором мы думаем. На вершине цивилизации, женщины с нежной душой доходят до того, что испытывают физическое удовольствие только с мужчинами, которых они любят. Это полная противоположность дикарю. Но у цивилизованных народов женщины пользуются досугом, а дикари так поглощены своими делами, что им приходится обращаться со своими самками, как с вьючными животными. Если самки многих животных более счастливы, то лишь потому, что самцы их более обеспечены всем необходимым….

Страстный человек видит в любимом существе все совершенства; однако внимание его еще может рассеяться, ибо душа пресыщается всем, что однообразно, даже полным счастьем.

Тогда для фиксации внимания происходит следующее: после любого другого ряда действий, которые могут продолжаться либо один миг, либо несколько дней, – действий, сперва вселивших, а потом и укрепивших надежду, влюбленный, опомнившись после первой минуты удивления и привыкнув к своему счастью или следуя теории, всегда основывающейся на наиболее распространенных случаях и потому касающейся лишь доступных женщин, влюбленный, требует более реальных доказательств и жаждет ускорить свое счастье. Если он выказывает чрезмерную самоуверенность, ему противопоставляют равнодушие, холодность или даже гнев; как бы легкая ирония, которая как будто говорит: «Вам кажется, что вы достигли большего, чем это есть на самом деле». Женщина ведет себя так либо потому, что она пробуждается от мгновенного опьянения и повинуется стыдливости, либо потому, что боится насилия, либо просто из осторожности или кокетства. Влюбленный начинает сомневаться в счастье, казавшемся ему близким; он строго пересматривает основания для надежды, которые ему чудились. Он хочет вознаградить себя другими радостями жизни и обнаруживает их исчезновение. Боязнь ужасного несчастья овладевает им, а вместе с этой боязнью появляется и глубокое внимание.

7. Вторая кристаллизация. Вторая кристаллизация, образующая в качестве алмазов подтверждение мысли: «Она меня любит». И кристаллизация работает над открытием новых очарований; потом сомнение с блуждающим взором овладевает им и резко останавливает его. Грудь его забывает дышать; он спрашивает себя: «Но любит ли она меня?» Во время всех этих мучительных и сладостных колебаний бедный влюбленный живо чувствует: «Она дала бы мне наслаждение, которое может дать только она одна во всем мире». Именно очевидность этой истины, эта прогулка по самому краю ужасной бездны и в то же время соприкосновение с полным счастьем, дает такое преимущество второй кристаллизации над первой. Влюбленный непрерывно блуждает между тремя мыслями: в ней все совершенства; она меня любит; как добиться от нее доказательства любви? Самый мучительный миг еще молодой любви тот, когда влюбленный замечает, что им сделано неправильное умозаключение и приходится разрушать целую гроздь кристаллов. Он начинает сомневаться в самой кристаллизации».

Такова классическая схема зарождения любви…

В середине XIX в. великий русский физиолог И. М. Сеченов изложил свои взгляды на проблему любви. Он выделил три фазы в ее развитии:

1)создание абстрактного идеала;

2)встреча с объектом, похожим на идеал, и ассоциация объекта с идеалом – «Когда же мальчику случилось встретить женщину, похожую по его мысли на этот идеал, то он, как говорится, переносит свою мечту на эту женщину и начинает ее любить в ней», – после того как установились крепкие отношения и началась половая жизнь, симпатия и платоническая любовь, имевшие место до этого, переходят в фазу страстной любви;

3)угасание страсти, становление любви-дружбы; это происходит «на основании закона, по которому яркость страсти поддерживается лишь изменчивостью страстного образа. В год, в два, при жизни, очень близкой друг к другу, сумма возможных перемен и с той и с другой стороны давным-давно исчерпалась и яркость страсти исчезла».

И.М. Сеченов считал, что «человек, переживший все фазы любви, едва ли может страстно любить во второй раз. С его точки зрения, повторные страсти – признак неудовлетворенности предшествовавшими».

Вопросу любви уделил внимание и нобелевский лауреат, открывший миру явление клеточного иммунитета, И. И. Мечников. Он писал, что совокупность чувств и переживаний, которую люди называют любовью, есть не что иное, как психологическая надстройка над биологическим по своей природе половым влечением. Однако, утверждал И. И. Мечников, не подлежит сомнению, что половое чувство, хотя и общее у человека с животным, есть тем не менее источник самых высших духовных проявлений. Любовь между мужчиной и женщиной облагораживает человека, делает его способным на самоотверженные поступки.

Пессимистическая философия XIX века, ярким представителем которой является А. Шопенгауэр, стремилась разоблачить любовь. Так Шопенгауэр утверждал, что любовь между полами есть обман, иллюзия, при помощи которой иррациональная мировая воля заставляет обманутых индивидов быть слепыми орудиями продолжения рода.

В основе работ Зигмунда Фрейда лежит связь между любовью и сексуальностью. Любовь, по Фрейду, – иррациональное понятие, из которого исключено духовное начало. Любовь в теории сублимации, разработанной Фрейдом, низводится к первобытной сексуальности, являющейся одним из основных стимулов развития человека. При этом ссылаясь на примеры из животного мира, любовь рассматривалась как избирательный поиск брачного партнера. Впоследствии неофрейдистами были предприняты попытки развития теории Фрейда и перехода от чистого биологического описания к социальной и культурной составляющей любви. Одним из основоположников такого рассмотрения любви был немецкий психоаналитик Эрих Фромм. «Люди чувствуют себя любящими, если они “увлечены” кем-то», – писал он. «Они также называют любовью свою зависимость и свое собственничество. Они в самом деле считают, что нет ничего легче, чем любить, трудность лишь в том, чтоб найти достойный предмет, а неудачу в обретении счастья и любви они приписывают своему невезению в выборе достойного партнера. Но вопреки всей этой путанице и принятию желаемого за должное любовь представляет собой весьма специфическое чувство; и хотя каждое человеческое существо обладает способностью любить, осуществление ее – одна из труднейших задач. Подлинная любовь коренится в плодотворности и поэтому, собственно, может быть названа “плодотворной любовью”. Кроме того, Э. Фромм подчеркивает, что любовь всегда связана с заботой и ответственностью: «Забота и ответственность означают, что любовь – это деятельность, а не страсть, кого-то обуявшая, и не аффект, кого-то «захвативший». Под неплодотворной любовью Э. Фромм понимал субъективное переживание человеком таких чувств, которые он ошибочно называет любовью. На самом деле речь идет о чувствах собственничества, эгоизме, жажде обладания объектом любви как вещью, стремлению к ограничению свободы объекта любви, жадности и т.п. Таким образом, употребляя термин «неплодотворная любовь», Э. Фромм исключает любовь как таковую из смысла данного понятия.

Поведение, порожденное любовным чувством, включающее различные символы и ритуалы, кажется нам тайной, поскольку мы почти не имеем над ним власти. При этом мы предпочитаем думать, что глубинные инстинкты не управляют нами и статус «царя природы» ограждает нас от страстей. В конце концов, есть же у человека лобные доли – большие, сложно устроенные участки коры головного мозга. Обладание этим высокоинтеллектуальным инструментом успокаивает нас, и мы тешим себя мнимой уверенностью, что в процессе длительных эволюционных изменений возвысились над нашими дальними родственниками – не особенно умными животными, которые подчинялись инстинктам. Врач и нейробиолог из Стэнфордского университета Джозеф Парвизи называет это человеческое убеждение «кортикоцентрической предвзятостью». Мозг состоит из ряда структур, которые реагируют на множество нейрохимических веществ. Вопреки распространенному мнению ни одна из областей мозга не «выше» и не «ниже» любой другой. Поведение не всегда формируется в результате поочередной, «ступенчатой» работы соподчиненных мозговых структур. Оно скорее продукт взаимодействия разных отделов мозга. Это не значит, что люди сдаются на милость своих иррациональных влечений. Разум действительно помогает человеку усмирить свои желания, однако мы обязаны учитывать и мощность природного двигателя. Мозговые цепи желания и любви оказывают такое мощное воздействие, что легко подавляют рациональное начало, делая наше поведение игрушкой движущих сил эволюции. А значит животные способны «рассказать» о человеческой любви и сексуальном поведении.