Читать книгу Две стервы и негодяй - Astra - Страница 6

Надо было срочно выезжать, чтобы покинуть город до пробок. Но Олеся, проснувшись, вдруг затребовала жареную картошку с сыром, а Павлов, конечно же, не мог ей отказать. Неизвестно, откуда у пятилетнего ребёнка с 6 утра проснулся такой аппетит, и это был скорей каприз, чем действительный голод.

Обычно Олеся прекрасно обходилась хлопьями, печеньем и йогуртом, и даже на яичницу её было невозможно уговорить, а тут вдруг жареная картошечка!

Ульяна принимала душ и, уловив краем уха разговор Германа с дочкой, сразу поняла, что этот избалованный ребёнок картошку есть, конечно же, не будет, а этот каприз – это очередная проверка папиных нервов на прочность.

Будто ей хотелось в который раз убедиться, что её власть над ним по-прежнему всё так же крепка и безгранична!

После душа девушка приняла сушить волосы феном, а когда когда выключила его, то не удержалась и хохотнула, услышав с кухни разочарованный голос мужа:

– Что, больше не хочешь?! А зачем тогда просила???

– Я хочу хлопья!

– Так уже некогда теперь хлопья есть! Зачем я тогда картошку жарил?! Ты же просила картошку, смотри, какая сырная! Не хочешь???

– Нет! Я хочу шоколадные хлопья! – повторила девочка и уже готова была расплакаться.

– Ну, Олесенька, не хнычь, пожалуйста! – умоляющим просил папа и, конечно же, произнес: – Хорошо, ешь свои хлопья, если ты так хочешь!

Уля красилась, стоя перед зеркалом над раковиной, и обречённо подумала:

«Ну всё… Это она теперь часа два будет чваниться с этими хлопьями! Теперь дай бог, чтобы мы хотя бы к обеду выехали…»

Герман очень редко видел дочь, даже когда она гостила у них, он был постоянно занят на работе, летом они в отпуск теперь не ездили, это, наоборот, была самая горячая пора для командировок. Поэтому всегда получалось так, что Ульяна проводит с девочкой гораздо больше времени, а Герман в полной мере даже не догадывался о том, на что способна дочь…

Так что Уля всегда внутренне ликовала в такие вот моменты, когда муж попал под прессинг детских капризов, да к тому же её не могло не радовать, что Геша занят и не кричит ей из-за двери: «Давай быстрей!» И можно было не спеша собраться.

Она надела светло-серый спортивный костюм с белой футболкой без принта, с утра прохладно, а потом можно было бы снять олимпийку.

Сначала подумывала собрать волосы, но потом отутюжила свою чёрную блестящую шевелюру и оставила распущенной.

Макияж персиковых тонов, главной фишкой которого был эффект влажной кожи. Губы, накрашенные перламутровой розовой помадой, предавали лицу Ульяны наивную детскость. Духи с ароматом хлопка и стирального порошка хорошо дополняли образ утренней свежестью.

Только минут через 40 Ульяна вышла на кухню и была права в своей догадке: что девочка ещё не закончила завтракать, что неудивительно, ведь добрый папочка разрешил ей включить планшет, и она так увлечённо смотрела мультики, что почти забыла, что надо кушать, лишь иногда подносила ложку ко рту, а на появление Ульяны на кухне никак не отреагировала.

Муж ушёл «парить» на балкон, к немалой радости Ульяны, перед этим он не забыл включить кофемашину. По всей кухне разносился неповторимый кофейный аромат. Но вместо того чтобы взбодриться, Уля вдруг погрустнела: ей вспомнилось вчерашнее гадание, которое теперь не казалось таким уж безобидным, а самое страшное – этот дурацкий сон…

На душе скребли кошки, она чувствовала, что ехать не хочет. Но деваться было некуда, отговорить Германа уже было нереально, а если она сейчас отложит поездку к бабе Вере, то потом он её уж точно никуда не повезёт!

Поэтому, когда Геша вернулся и спросил:

– Что у тебя с настроением? – соврала:

– Ничего. Всё в порядке.

– Угу, понятно, – ответил Павлов, давая понять, что ни капельки не верит ей. Но разговор развивать не стал, а лишь спросил: – Ты кофе будешь?

– Давай.

– Что ещё будешь? Может, яичницу пожарить?

– Так мы же хотели пораньше выехать, – напомнила Ульяна.

– Ну, Олеся ещё кушает… – с неохотой признал Геша причину сорванных планов.

– Понятно… – хмыкнула Уля и согласилась на яичницу с помидорами.

Завтрак был в разгаре, когда в дверь неожиданно позвонили.

На что Павлов сразу же отреагировал с недовольством:

– Это кто там ещё?! – спросил он, предчувствуя подвох. И уже поднялся из-за стола, чтобы открыть дверь нежданному гостю, но Ульяна с набитым ртом произнесла что-то невнятное, замахала руками, давая понять, что откроет сама.

Геша с удивлением подумал, что она кого-то ждёт, и его настроение тут же ухудшилось из-за неприятной догадки:

– Блин! Неужели это Роза! Только не это! – подумал он и совсем сник, когда понял, что прав.

Из коридора донёсся голос подруги жены.

Розу Павлов терпеть не мог! Шумная и неугомонная, как цыганка, а хотя, может быть, она и была ею. Бушина громко смеялась без особого повода, постоянно всех перебивала. Везде вела себя как дома, ни с кем особо не церемонюсь.

Что больше всего раздражало в ней Германа, так это привычка «строить ему глазки».

Самое странное, что жена знала об этом, но всегда лишь смеялась в ответ, когда муж пытался пожаловаться ей:

– Ой, да не обращай внимания! Роза просто очень впечатлительная, как ребёнок, а ты ведь у меня такой альфач, – со смехом отвечала Ульяна на любые попытки Павлова обратить внимание на то, что её закадычная подруга неравнодушна к нему.

Это казалось Герману странным. Он знал, что его жена – очень ревнивый человек. Она всегда болезненно реагировала на их общение с Анжелой, он был уверен на 100 %, что будь на месте Бушиной какая-то другая девушка, жена бы выцарапала ей глаза.

Но Розе всё прощалось. Вот и теперь, когда она вихрем влетела на кухню и обвила его руками со спины с громким приветствием:

“Доброе утро, Муся!” – Ульяна лишь улыбнулась и принялась дальше допивать свой кофе. Павлову же захотелось вырубить подружку с локтя!

Он терпеть не мог это глупое прозвище: “Муся” и неоднократно говорил об этом Бушиной, но та пропускала его слова мимо ушей и продолжала его так называть.

Повисев на нем немного, она переключилась на Олесю. Принялась сюсюкаться с ней:

– Ой, а кто это тут у нас такой нарядный! Олесенька! Какой костюмчик у тебя красивый, кто тебе подарил?!

– Мама купила… – ответила девочка с гордостью.

Услышав это, Ульяне тут же захотелось поправить ребёнка:

“Твоя мама вообще-то нигде не работает! И это купил тебе папа! А твой папа – мой муж!”

Но, конечно же, ничего такого она не сказала, а лишь произнесла с сарказмом короткое:

“Кто бы сомневался…”

Намекая на то, что такой безвкусный вязаный комбинезон цвета розовой жвачки могла выбрать ребёнку только Анжела.

Роза поняла, в чём дело, и подружки переглянулись и заговорщицки захихикали.

К их счастью, Павлов не сообразил, в чём прикол. Он уже собирался сказать Розе о том, что они уезжают и она явилась не вовремя. Как вдруг Бушина произнесла, обращаясь к ребёнку:

“Давай, кушай быстрее! Нам уже ехать пора! Мультики по дороге посмотрим!” – и принялась сама кормить её хлопьями.

Герман обалдел от услышанного и глазами показал жене, что хочет выйти и поговорить. Ульяна всё поняла и пошла на балкон за Павловым, на ходу тайком подмигнула подруге и сказала:

«Мы пойдём к@рнем!»

Та сразу же догадалась, что муж вызвал Ульяну на разговор, и хоть тут ей хватило чувства такта остаться с ребёнком на кухне.

Как только они оказались вне зоны видимости, Герман с нетерпением стал толкать Ульяну в спину, чтобы та шла быстрей, девушка поняла: муж в ярости.

Как только они вышли, Герман тут же накинулся на неё с настойчивыми расспросами:

– Это что вы, блин, такое творите?! Что значит «нам пора ехать»?! – процитировал он Бушину и ждал от жены немедленных объяснений. Та ответила как ни в чем не бывало:

– Роза поедет с нами!

– Что?! Это с какой ещё, на хрен, радости?! – вскипел Герман и матюкнулся.

– Ну, мы же к Бабе Вере собрались… Она тоже хочет поехать.

– А она здесь при чём?! Ты же сказала, что дело касается ребёнка!

– Ну да, но она поедет по своим вопросам… Ты же знаешь, что у неё не ладится личная жизнь…

– Личная жизнь у неё не ладится, потому что она идиотка и дура! – не стал стеснять себя в выражениях Павлов.

Ульяна не удивилась, она знала, что муж недолюбливает подругу.

Ведь они познакомились на очередном мастер-классе одного из лайф-коучей, тогда ещё Алиса Блинец не была так популярна, и они ходили на другие курсы. Вместе увлекались эзотерикой, книгами по саморазвитию, гаданиями, а потом вместе стали фанатеть от Блинец, и это всё, конечно же, страшно бесило Германа!

Ему не нравилось в Розе буквально всё.

Однажды он даже заявил, что своим внешним видом она плохо влияет на Олесю:

«Одевается как проститутка! Какой пример подаёт ребёнку?!»

Тут Ульяне было трудно спорить. Одевалась Бушина действительно под стать своей эксцентричной внешности.

Вот и сегодня, собираясь в дорогу, кажется, было бы лучше выбрать более практичный наряд, но Роза вырядилась как всегда:

Джинсовые шорты поверх капроновых чёрных колготок со спиралевидным узором. Чёрная футболка, а поверх нее серебряные цепи в 3 ряда. Укороченная джинсовая курточка. Выглядела Бушина в свои 23 как шестнадцатилетний подросток, будто тайком надевшая мамины туфли, иначе как можно было объяснить необходимость обувать лакированные туфли на шпильках в 6 утра в долгую поездку…

Сочная красная помада, такого же цвета маникюр и дерзкая стрижка боб-каре на каштановых волосах дополняли её бунтарский образ. Обычно такие девушки выбирают сладкие ароматы духов, но от Розы всегда пахло как-то странно: горькими травами. Каждый раз, когда Павлов невольно вдыхал этот запах, ему хотелось воскликнуть: «Ведьма!»

Время бежало неумолимо, и Павлов понял, что если сейчас возьмётся выпроваживать Бушину, то дело непременно перерастёт в скандал, и они тогда уж точно никуда не поедут сегодня.

Допустить этого Герман никак не мог. Поэтому спорить с женой дальше не видел смысла. Он ушёл с балкона, громко хлопнув дверью, так что Ульяне показалось, что стекло в ней сейчас треснет.

«Поехали!» – скомандовал он, обращаясь ко всем девчонкам, которые сейчас были в его доме.

«Ага! Сейчас!» – тут же оживилась Роза, обрадованная тому, как быстро подруга уговорила мужа взять ее с собой. «Я только в туалет сбегаю быстренько», – предупредила она и начала демонстративно хвататься за низ живота, постанывая при этом.

Павлов с укором посмотрел на жену и ехидно закатил глаза. Понёс дочку в машину на руках.

Туалет и ванна в квартире Павловых были совмещены. Скрывшись за дверью, Бушина действительно пописала, потом быстро привела себя в порядок, помыла руки, но воду не закрыла, а принялась шариться в тумбочке над раковиной. Найдя успокоительные Ульяны, она старательно смыла их в унитаз и подменила на таблетки, которые принесла в прозрачном пакетике с собой в лифчике.

Роза справилась с этим так быстро и ловко, будто проделывала всё это уже тысячу раз…

Прятать упаковку с таблетками назад в тумбочку она не стала, а, наоборот, взяла с собой. Выйдя из туалета, дурашливо бросила баночку в руки Ульяне со словами:

– Ты что, таблетки не берешь с собой?!

– Ой, забыла… – растерянно ответила ничего не подозревающая Уля. И поблагодарила подругу за заботу…