Читать книгу Мы все из Бюллербю (сборник) - Астрид Линдгрен - Страница 7

После того как мы пололи репу, денег в моей копилке заметно прибавилось. Конечно, мы пололи её все вместе, ведь полоть врозь было бы скучно. Вообще-то Лассе, Боссе и я должны были полоть нашу репу, Бритта и Анна – свою, а Улле – свою. Но мы пололи вместе всю репу подряд. За длинную прополотую грядку нам платили сорок эре, а за короткую – двадцать. Чтобы у нас не заболели коленки, мы подвязали длинные холщовые передники. А мы с Бриттой и Анной к тому же повязали головы платками, и мама сказала, что мы похожи на маленьких старушек. Мама дала нам бидон с морсом – вдруг нам захочется пить. Пить нам захотелось сразу же, как только мы пришли на огород. Мы взяли длинные соломинки, стали вокруг бидона на колени и начали тянуть морс через соломинки. Это было так смешно, что мы не заметили, как выпили весь морс. Тогда Лассе взял бидон и сбегал на родник за водой. Мы стали пить через соломинки воду. Это тоже было смешно, хотя и не так вкусно. Наконец Улле повалился на спину и сказал:

– Послушайте, как булькает у меня в животе!

Это булькала вода. Мы все подошли и послушали, как она булькает.

Мы пололи репу и рассказывали по очереди всякие истории. Лассе попробовал рассказывать про привидения, но, когда светит солнце, привидений никто не боится. Тогда Лассе предложил соревноваться, кто знает самые страшные ругательства. Мы, девочки, отказались участвовать в таком глупом соревновании, потому что учительница говорит, что бранятся только очень глупые люди. Лассе начал браниться один, но браниться в одиночку скучно, и он бросил эту затею.

В первый день нам было очень весело полоть, а на второй день – уже не очень, но что делать, мы всё равно должны были прополоть всю репу.

И вдруг Лассе говорит Улле:

– Петрушка сальдо бум-бум.

А Улле отвечает ему:

– Колифинк, колифинк.

И Боссе тоже говорит:

– Мойси дойси филибум арарат.

Мы, конечно, спросили, что это такое, и Лассе сказал, что это особый язык, который понимают только мальчики.

– Для девочек этот язык слишком труден, – сказал он.

– Ха-ха-ха! А вы и сами его не понимаете! – засмеялись мы.

– Прекрасно понимаем! – возразил Лассе. – Я, например, сказал: «Сегодня хорошая погода». Улле ответил: «Конечно, конечно», а Боссе сказал: «Вот здорово, что девчонки не понимают нашего языка».

И они стали разговаривать на своём языке. Тогда Бритта сказала, что у нас тоже есть свой особый язык, который понимают только девочки. И мы начали разговаривать на своём языке. Так мы всё утро и разговаривали на разных языках. Мне показалось, что эти языки очень похожи друг на друга, но Лассе сказал, что наш язык глупый.

– Язык мальчиков гораздо умнее, потому что немного похож на русский, – сказал он.

– Колифинк, колифинк, – опять сказал Улле.

Мы уже успели немножко выучить язык мальчиков и знали, что это означает: «Конечно, конечно». Теперь Бритта, Анна и я зовём его Улле Колифинк.

На третий день, когда мы сели на камни, чтобы позавтракать, небо неожиданно потемнело и началась гроза с градом. Града было столько, что кругом всё побелело, как зимой. Мы побежали, но бежать по градинам было очень холодно: ведь мы были босиком.

– Бежим к Кристин, здесь близко! – крикнул Лассе.

Мы так и сделали. Мы почти всегда слушаемся Лассе.

Кристин живёт в маленьком красном домике недалеко от наших огородов. Мы побежали к ней. К счастью, она оказалась дома. Кристин совсем старая и немного похожа на нашу бабушку. Она очень-очень добрая. Мы часто ходим к ней в гости.

– Гости дорогие, гости золотые! – воскликнула Кристин, всплеснув руками, а потом, увидев, какие мы мокрые, добавила: – Ах-ах! Бедные мои детки!

Она развела огонь в очаге, который занимает почти половину комнаты, мы сняли мокрую одежду и стали греть у огня ноги. А Кристин пекла нам вафли в старой вафельнице, которую засовывала прямо в огонь. И ещё она сварила нам кофе в трёхногой кастрюльке, стоявшей среди углей.

У Кристин есть три кошки. У одной из них недавно родились котята. Они лежали в корзинке и жалобно пищали. Они нам очень понравились. Их было четверо, и Кристин сказала, что трёх придётся отдать, иначе у неё будет столько кошек, что в доме не останется места для неё самой.

– Можно, мы возьмём их себе? – спросила Анна.

– Можно-то можно, – сказала Кристин, – только вот что скажут ваши мамы, когда вы принесёте котят домой?

– Мамы очень обрадуются, – сказала Бритта, – потому что котят все любят.

И мы попросили Кристин, чтобы она дала нам котят на пробу. На каждый дом в Бюллербю пришлось по котёнку. Нам котёнка выбрал Лассе – полосатого с белым пятнышком на лбу. Бритта с Анной выбрали себе белого котёночка без единого пятнышка, а Улле – чёрного-пречёрного.

Когда наша одежда высохла, мы понесли котят домой. Хорошо, что у кошки тоже остался один котёночек, а то ей было бы очень грустно.

Мы назвали своего котёнка Муриком, Бритта с Анной – Принцессой, а Улле – Малкольмом. И все наши мамы, конечно, разрешили нам оставить котят. Мне очень нравится играть с Муриком. Я привязываю к верёвке бумажку и бегаю с ней, а Мурик бегает за бумажкой и пытается её поймать. Лассе и Боссе раньше тоже играли с Муриком, но потом им это надоело. Кормлю Мурика только я. Он лакает молоко, которое я наливаю ему на блюдце. Конечно, он пьет не так, как люди, – он высовывает розовый язычок и лижет молоко. Кроватку я ему устроила в корзине, постелив туда мягкую тряпочку. Иногда мы выпускаем Мурика, Принцессу и Малкольма на лужок поиграть друг с другом. Всё-таки они родственники, и им, наверно, приятно повидаться.

За прополку я получила девять крон и ещё сорок эре за уборку ботвы. Все деньги я положила в копилку, потому что коплю на велосипед. На красный велосипед.