Читать книгу Сказка ближе, чем кажется - Ася Царёва - Страница 8

– Ну что, есть мысли, где нам Ягу искать?

– Пока нет. Нужно получше узнать, где мы.

– А то есть сомнения? В сказочном мире. Если быть точнее, в Тридевятом царстве этого мира. Тут тебе и домовой, и скатерть-самобранка, и штаны-скороходы. Да ещё, уверена, много чего. Что делать будем? Где Ягу искать?

– Да с этим просто: или на Лукоморье пойдём, там Кот учёный, или за тридевять земель, по пути встретим кого-нибудь мудрого, кто всё расскажет. А тот на остров Буян сплаваем, там же живёт То, не знаю что. Оно поможет.

– Какой Буян, какое Лукоморье?

– А я знаю? Последний раз сказки читал не помню когда. А тут не сказка, тут, сама погляди, – жизнь! От меня ты что сейчас хочешь? Ответа на всё вопросы? Нет у меня ответов! Для начала осмотреться надо. Складской говорил, что несколько веков Яга во дворце проработала. Значит, нам нужно найти тех, с кем она общалась. Наверное, от них мы сможет узнать что-то полезное. Поэтому я предлагаю осмотреться в городе. У Яги в доме вор оставил штангенциркуль и каплю крови. Вряд ли он его специально с собой притащил, чтоб часы измерять. Скорее всего, вещь оказалась у него с собой случайно и в какой-то момент выпала. Кому нужно измерять мелкие детали? Наверное, надо поискать какие-то токарные или слесарные мастерские, что тут есть у них… Все обойдём и про инструменты спросим.

– Прости, не подумала я. Вспылила. Так всё сразу… Царство, Яга и прочее. Голова кругом. А ты спокойно рассуждаешь.

– Ну не плакать же! Считай, мы в командировке. Далеко-далеко.

– За тридевять земель? – улыбнулась Ульяна.

– В Тридевятом царстве. Хотя… Не так уж и далеко. Я как-то на север ездил. Самолётом с пересадками десять часов, потом пару суток поездом, а там ещё на машине. Вот это – далеко. А тут – Ягу найдём, она нас разом домой вернёт. Шаг – и мы у себя! Пока тут деньги платят, кормят, одевают. Неплохо. Пойдём, раз решили, по городу пройдёмся. Мыла душистого купим, раз уж, по словам скатерки, я обещал. Тебе ж стирку вечером затевать, – хитро подмигнул Алексей.

Город не выглядел сказочным. По улицам не ходили толпами волшебные существа, по небу не летали птицы-фениксы или кто-то другой. Богатыри не позвякивали кольчугами.

Перед следователями простирались чистые широкие улицы, мощёные каменными плитами. Дома – в три, редко в четыре этажа. Первые два этажа каменные, остальные – бревенчатые. На улицах достаточно народу. Алексей поймал себя на мысли, что ожидал увидеть женщин в сарафанах до земли, мужчин в кафтанах или в расшитых косоворотках и обязательно в сапогах с острыми носами. Всё же из головы не уходило, что они в сказочном мире. И в воображении то и дело всплывали иллюстрации из прочитанных в детстве книг.

Но улицы, дома, люди, были обычными. Разве что женщин в брюках он не замечал. То там, то здесь на глаза попадались вывески. «Лавка готового платья», «Для суда», «Рецепты сударушек», «Всё, потребное для справной хозяйки», «Посуда глиняная и стеклянная». Были и простые: «Обувь», «Трактир».

Ребята не могли сориентироваться, с чего же начинать поиски.

– А пожалуй, краса-девица, в нашу лавку! Там румяна заморские, крем для шеи лебяжьей, тушь, духи – всё, что захочешь. Красу преумножить себе на радость, другим на диво! – Перед ними стоял вертлявый мужичок. Волосы на прямой пробор, смуглолицый, чернявый. – Не стоит раздумывать: солнышко и то за горизонт заходит, а уж краса девичья куда как недолговечна. Чтоб сберечь да сохранить её – не жалей времени. Что душе угодно – всё есть. Роса с горных лугов для умывания, настой на лунном свете для белизны кожи, настой на свете пера Жар-птицы для золотистости щёк. Мыло душистое…

– Мыло! Ты же, красавица, как раз мыло купить хотела! – раздалось из котомки.

– Ведь не отстанет, – прошептала Ульяна. – Давай зайдём.

Алексей кивнул. Сам он во всех этих косметических штуках был профан. Дома была зубная паста, всё равно какая. Стиральный порошок. Шампунь. Хотя, если быть честным, то порой он или мыло в качестве шампуня использовал, или шампунь вместо мыла, когда случалось, что одно или другое внезапно заканчивалось.

Ульяна же наоборот придавала большое значение косметике и парфюмерии. Выйти из дома без макияжа и без причёски для неё было равносильно тому, чтоб выйти нагишом.

Зазывала подвёл их к дверям с большими стеклянными вставками, над которыми было размашисто написано: «Всё для обретения и сохранения красоты. Товары обычные и необычные». В магазине их встретила высокая длинноволосая девушка. Алексей даже замер от неожиданности. Статная и необычайно стройная девушка казалась воздушной и невесомой. Золотые локоны опускались до пояса. Платье в пол с длинными рукавами только подчёркивало необычайную стройность незнакомки.

– Добрый день, гости дорогие, чем могу вам помочь? – прозвенел нежный голос.

Алексей чувствовал, как кружит ему голову воздух лавки. Смесь различных ароматов, что всегда присутствует в парфюмерных магазинах, волнами захлёстывала его. Ничего вокруг не замечая, он смотрел на девушку. Не понимал, о чём она говорит, слышал только звонкий её голос.

– Мне шампунь нужен для окрашенных волос, крем для рук, крем для лица дневной, и ещё тональный, тоник очищающий, и бальзам ещё для волос, мыло мягкое, тушь гипоаллергенная, помада…

Заметив чуть озадаченное выражение продавщицы, Ульяна объяснила:

– Я по работе сюда приехала, а вся косметика дома осталась. Думала, на пару дней еду, а придётся задержаться.

– Ах, вон оно что! Тогда пройдемте, сейчас подберем всё, что Вам нужно. Шампуни как раз вчера новые завезли…

Девушки ушли вглубь магазина, оставив Алексея у входа. Потихоньку он пришёл в себя. Наваждение спало. Без волшебной продавщицы в лавке сразу стало скучно, и Алексей вышел на улицу.

– Скатёрочка, дай попить чего-нибудь, а то в горле пересохло!

– Попить? Попить, конечно! Бери, угощайся. Водица с брусничным соком – первое дело. Витамины, сплошная польза! Самый богатырский напиток. Заодно булочку съешь.

– Какую булочку?

– Сдобную, с пылу с жару. Мягкая, белая! Ешь, тебе сил набираться надо. Ульяна девочка хорошая, да только непутёвая маленько. Надо ей ещё многому научиться, нет хозяйской жилки. Но это наживное. Молодёжь, чего с вас взять? Одна гульба на уме. Уж на что ты парень серьёзный – только стоило русалке патлюрами тряхнуть, как всё на свете позабыл, польстился на воблу эту сушёную. На что, спрашивается, загляделся? Кожа да кости! Вот послушай меня: не будет от девки проку, коль сама тощая, аж на свет просвечивает. Не хозяйка она: одной только росой да былинками питается. С такой и сам пропадёшь, и её не спасёшь. Особенно ежели она русалка.

– Кто русалка?

– Да хозяйка лавки этой. Неужто не признал? Хотя куда тебе… Вылупил бельма, ничего не видел. Русалка, как есть. Их народ издавна всякими художествами промышляет. Росу на лунном свету настаивает, на водорослях всякие отвары готовит. Всё, чтоб народ с толку сбить.

– Как это?

– Ну знамо как. Иная сударушка избу не подметёт, теста не поставит, а перед зеркалом крутится. Белилами замажется, сажей брови натрёт, щёки нарумянит краской. Вместо путной еды жижу русалочью, что из корней болотных, похлебает. И идёт, будто красавица. А парни вслед смотрят. Не понимают, что красота вся эта наведённая, русалочья. Мавкам что, они привыкли день-деньской по рекам-ручьям сидеть, гривы свои расчёсывать, да путников с понталыку сбивать. Того же и другим хотят. Чтоб только крутились перед зеркалом, ничего другого не знали. Путна девка с утра встанет ранёхонько, кровать приберёт, в избе подметёт. Печь растопит, кашу поставит, пироги затворит, самовар разожжёт. Ну а после, может, сарафан свой, что сама цветами-ягодами расшила, наденет, да на реку по воду. Вот тут её и приметят. Водицы два ведёрышка несёт, всклянь налитых, плывёт, словно лебедушка. Ни капельки не прольёт! Парни, что поумнее, такую примечают, да в гости просятся. Хозяюшку-красу за версту видно. А эта тощая, разве ж она ведёрко хоть малое поднимет? Каши-пирогов тоже не дождёшься. Ты слушай меня, да запоминай. Своего ума пока не нажил – не жди, пока от глупости бед натворишь.

– А разве у русалок не должно быть рыбьего хвоста вместо ног?

– Вроде взрослый уже, а в голове пусто. Какой хвост? Это ж не поводная дева, а русалка. Мавка, щекотиха. Как бы они в полях да на тропах путников ловили, кабы хвост был? Думай, что говоришь! Или ей что, в бочке с водой сидеть в лавке, товаром торговать? В общем, забудь о ней, нету там ничего человеческого. Я сколько живу – ни одного случая, чтоб у парня с русалкой чего путного вышло, не знаю. Вот наоборот, что плохо всё закончилось – это сколько угодно.

– Так что же, совсем в них хорошего ничего нет?

– Почему это? В этом мире мало кого можно назвать только хорошим или только плохим. Русалки своей жизнью живут. Ну любят морочить голову, что с того? А ты не водись с ними. Или держи в голове, с кем дело имеешь. Ульяна твоя сейчас понаберёт там три котомки разного. Привыкла она красоту наводить, в обман вводить. Ну это ничего, если ненадолго. Мужа ей хорошего надо, чтоб за женским заботами вся эта русалочья мутотень забылась. Да ещё, к слову, мыло они хорошее делают, тут врать не стану. Душистое да мягкое. Лучше, чем они, никто не сможет. Так что не плохие они и не хорошие. Русалки. У них лавки по всему Царству располагаются. Будь они злом – давно бы их изжили, терпеть бы не стали.

– Понятно, – вздохнул Алексей, вспоминая прекрасную русалку.

Скоро из дверей показалась Ульяна.

– Я всё разузнала, лавки мастеровых находятся на другом конце города. Надо там порасспрашивать про всё.

– Как мы туда доберемся? И где твои покупки?

– Покупки посыльный отнесёт. Надеюсь, бабка Тина не прикарманит себе мои помады… А добраться можно очень быстро. По городу ковры-самолёты пущены. Всё просто: столица на семь кусков разделена, по цветам радуги. В каждом районе свои ковры-самолёты. На пути следования цветные линии. Если линия целая, то она из центра на окраину, если пунктиром, то с окраины в центр. Нам нужен фиолетовый район, площадь Мастеровых, что на окраине. Сейчас спросим, где фиолетовая линия, туда и пойдём.

– Видимо, не очень часто летают эти ковры. За пол дня ни один ещё не встретился.

– Просто места нужно знать. Пошли!

Тут из русалочьей лавки вышел мальчишка, гружёный бумажными свертками, перетянутыми атласными лентами. Видимо, один из курьеров. На вопрос, где фиолетовая линия, махнул рукой вдоль улицы: «На третьем перекрёстке направо, там и линия».

Минут через пять Ульяна с Алексеем стояли на улице, вдоль тротуара которой тянулась фиолетовая полоса. На противоположной стороне улицы виднелась такая же полоса, только пунктирная. Ждать пришлось недолго. Из-за поворота показался ковёр- самолёт. Алексей не сразу его заметил, потому что взглядом выискивал его на уровне третьего этажа. Ковёр же летел сантиметрах в тридцати над землёй довольно неспешно: спешащий пешеход вполне мог обогнать волшебное средство передвижения.

Ковёр замедлился до скорости, на которой можно было спокойно на него зайти. Ровный, как доска, он слегка пружинил своим ворсом под ногами. Это было удобно: не поскользнуться. На ковре свободно могли расположится человек семь. Передвигаться на нём можно было только стоя. Конечно, до автобуса ему было далеко и по уровню комфорта, и по скорости. С другой стороны – всё не пешком. Управлялся ковёр голосом. Через квартал одна из пассажирок переместилась ближе к краю и произнесла: «Ковёр, у тех воротцев высади» Как только поравнялись с воротами, что вели во двор дома, ковёр притормозил, и пассажирка сошла на тротуар. Через какое-то время чудесный транспорт приметил мужчина, несущий за спиной плетёный короб.

– Ковёр, стой, – замахал он руками.

В этот раз ковёр полностью остановился, дав возможность мужику забраться вместе с коробом, скинуть поклажу с плеч и усесться на него, как на кресло.

– Поехали, – скомандовал мужик, и ковёр полетел дальше.

– Это как маршрутки у нас…

– Ага, только тут просторнее и не приходится пробираться, согнувшись в три погибели.

– Зато в маршрутках крыша была.

– Это тебе на каблуках и в мини-юбке по салону не приходилось пробираться, – проворчала Ульяна.

Лёша помолчал, а про себя подумал, что одеваться нужно по погоде и по ситуации. Если уж надо на маршрутку, то надень брюки или длинную юбку…

– Русалочьи выдумки, – вырвалось у него.

– Что, прости?

– Говорю, где та площадь Мастеровых?

– Там колокольня будет, у неё и сойдём. Не пропустим.

На самом деле, искать пришлось. Ковёр высадил их, как просили, на площади. Видно было по вывескам, что тут можно на заказ изготовить посуду, другую домашнюю утварь. Починить всё на свете (такие надписи тоже были). К кому обратиться конкретно – загадка. Не станешь же расспрашивать в каждой лавке об инструментах, о производстве.

Попетляв по улочкам, зайдя ради интереса в несколько лавок-мастерских, герои присели на скамейку под деревом, что стояла на одной из улочек слободы мастеров.

– Так мы ноги стопчем, а толку нет. Куда идти? Разве поискать магазин с инструментом… Да где он тут? Штаны ты упустил… Сейчас бы влез в них – они б примчались, куда надо.

– Не, я к ним не притронусь больше, даже если найдём. Мне моя жизнь дорога.

– Эммм, штаны, конечно, вещь хорошая: умеют делать. Особенно если в размер попасть, чтобы с карманами обязательно, с накладными. Это ж сколько всего можно перенести!

Молодые люди вздрогнули от неожиданности. Рядом с ними на лавке непонятно откуда оказался коренастый плечистый мужчина. В штанах из толстой ткани, тяжёлых ботинках, темно-зеленой рубахе с крупными накладными карманами. Копна чёрных волос была перетянута на лбу кожаной тесемкой. Не заметить такого было сложно. Но он как-то умудрился оказаться с ними на лавке, причём незаметно.

– Простите?

Мужичок словно не услышал.

– Хорошие штаны можно пользовать лет десять без перерыва. Тут, конечно, меру знать надо. Но удобно. Куда лучше сапог-скороходов. В сапогах карманов не водится. Штаны, опять-таки, стирать проще, заштопать, заплатку там поставить. Ремень можно, если спадать будут. Да и на ремень нацепить всякого можно.

– Простите, а вы кто будете?

– Ну, я то, допустим, леший. Гляжу, заплутали, ну и решил подойти, помочь.

– Да мы не заплутали, просто…

– Просто не решили, куда нужно идти. – продолжил за Ульяну Алексей.

– А куда вы хотели идти? И почему туда до сих пор не пришли? Уж кому, как не лешему знать, кто заплутал, а кто нет.

– Леший же в лесу живёт. Тут город, откуда лешему взяться?

– Мгм-гм. Умные, значит. Учились многому. Леший в лесу, домовой в дому, водяной в реке. Хорошо. А в горах кто? Там, где снег и камни? Или в пустыне? Песок кругом, ни кустика, ни былинки. Кому там быть? Или вот в реке водяной, а в море? А если это родник? А если колодец? Молодёжь, всё у вас просто. Вы голову не только для шапки используйте, иногда неплохо подумать.

– Если подумать, то город – этот каменные джунгли. Тогда да, лешему там самое место.

– Как? Каменные джунгли? Если не путаю, джунгли – лес такой, южный? – Леший закатил глаза и откинулся на спинку скамейки. – Хорошо, каменные джунгли. Сколько живу – впервые такое слышу. Хорошо. Видишь: молодой, а голова работает. Развеселил, порадовал. Проси, чем помочь могу.

– Мы ищем мастера, с которым можно посоветоваться о механизмах, технологиях, инструментах, что тут в ходу. Но не знаем, к кому можно было бы подойти.

– Ну, вот ко мне. Я хоть и леший, а мастеровой. Вам с какой целью?

– Для расследования.

– Мммм?

– Мы из сыскного приказа, Алексей, покажи ему бумагу.

Леший внимательно изучил грамоту. В глубине одного из карманов оказалось круглое стёклышко, которое леший ловко вставил в глазницу, словно монокль.

– Печать, наверное, изучает, – догадалась Ульяна.

– Сыскного приказа, значит. Судя по всему, недавно приняты. А то бы уж познакомились.

– С кем?

– Со мной, конечно.

Леший вытянул из-под рубашки висящую на тонкой цепочке металлическую пластинку, на которой хитрой вязью было выгравировано: «Технический консультант Сыскного приказа». Печать также была выгравирована.

– В сыскном я, стало быть. Значит, коллеги. Пройдемте в мастерскую, пообщаемся. Путь был недалёким. Пара поворотов и герои под предводительством лешего оказались в небольшом глухом дворике, образованным тремя стенами без окон. В одной были ворота из широких досок, обитых железными пластинами. Никакой вывески над воротами не было.

– Вот, стало быть, пришли. – Леший зазвенел связкой ключей.

Запирались ворота непросто. Первый ключ отпирал небольшое оконце. Леший просунул в него руку и, пошебуршившись, дёрнул за что-то. Непонятно, верёвку, рычаг или что ещё. После этого вставил ключ в другую, малозаметную скважину. Сделал ровно восемь оборотов. После потянул за кольца, что висели вместо ручек на воротах.

– Молодой, потяни-ка: заклинило!

Лёша вцепился в одно кольцо, леший тянул за другое. Ворота нехотя стали открываться. Едва щель между створками стала достаточной, чтобы протиснуться, леший шмыгнул внутрь. Прогремел чем-то в темноте, пробурчал что-то ругательное под нос. После чего створка с лёгкостью отворилась.

– Проходите, это моя, стало быть, мастерская.

Пространство мастерской когда-то было довольно просторным, но сейчас стеллажи, что стояли вдоль стен, заваленные всякой всячиной, здорово сокращали пространство. Под потолком были полки, с которых свешивались какие-то верёвки, сами полки также, как и стеллажи были забиты ящиками и ящичками, мотками верёвок, какими-то пучками трав, веток, палок и прочим, что на первый, второй и третий взгляд, казалось мусором.

– Вот ведь. Думал, что сонным зельем, ежели выварить до густоты, можно петли смазать. Чтобы ворота спокойно себе открывались и закрывались. А они, стало быть, петли, уснули. Вот и не открыть было.

– Как уснули?

– Ну просто… Встали намертво и всё тут, пришлось смыть. Куда ж теперь зелье деть?.. – Леший задумчиво посмотрел на большой ковш, в котором было литра два фиолетово-красной жидкости.

– Это сонное зелье?

– Оно самое. Вываренное до густоты. Так-то оно прозрачное, но в таком силы мало. Пришлось запустить. А то бы петли не почувствовали. Видимо, перестарался. Надо разбавить.

– Только сначала мы выйдем, а ну как недостаточно разбавите.

– Мгм-гм, тут да. С другой стороны, если сильно разбавлю, опять работать не будет. Как угадать?

– Ну, другое сварите.

– Кто, я? Я леший, не кикимора. Я зелье не варю.

– А это откуда?

– Да у кикимор взял. Им не надо. С того года лежит, у них купцы заказывали. Они в соседнее царство торговать ездят. Путь неблизкий, сто раз устанешь ехать. Так вот и придумали, на ковры-самолеты груз погрузят, а на какие-то шатёр ставят. Зелья выпьют – и спят до самой границы. Да не только сами. Ежели рыбу летучую везут, в бочки того же зелья плеснул – за рыбу спокоен. Спит, не бьётся о решётку, что бочку закрывает. Сохраняет вид.

– Летучую рыбу?

– Её, конечно. У нас-то с погодой хорошо. А в том царстве суховеи могут урожай весь на корню ссушить. Как тут без летучей рыбы?

– Как она поможет?

– Что значит как? – Леший, неспешно повернулся к Ульяне. – Ты грамоту об учёности где получала, не у лихих людей, что всякой мишурой торгуют? Как вы в сыскной приказ попали? Простых вещей не знаете… Понабирают кого ни попадя, а потом…

– Мы не отсюда. Баба-Яга нас заманила в Царство, сами не хотели. У нас там летучие рыбы в морях водятся, есть у них широкие плавники. Когда от хищника убегают, выпрыгивают из воды и планируют какое-то расстояние, после чего в море обратно падают. И как они погоду меняют?

– Яга? Эта может. Коль чего захочет – упрется, а сделает. Тогда ясно. Я не про тех рыб. Ваши не летучие, прыгучие скорее. Значит, про наших летучих рыб. Внешне они похожи, наверное, на змея. Тело длинное, переливается красным и зелёным. Голова гривастая, два уса длинных. Живут в воде. Но икру мечут в небе.

– Они на китайских драконов похожи. Или японских, судя по описанию. У них лапы есть?

Леший замолчал и долго смотрел на Алексея.

– Стоите друг друга. Где ж вас так учили, что оба неучи? Или у вас там всё иначе? Прыгучие рыбы летучими зовут, у рыб лапы есть. Нет, у нас с этим порядок. Лап нет. Рыба есть рыба. Как придёт ей время икру метать – она в небо поднимается. И там начинает из себя пар выпускать. Пар в облака превращается, потом в тучи. В тучах они икру и прячут. Там её ни зверь, ни птица не найдёт. Ну а где тучи, там и дождь. Потому рыб этих в соседнем царстве и покупают. Дождей там мало. А как понадобится дождик – пару рыб выпустят. Несколько рыб бури не сделают, а поля польют. Сами они потом улетят: без воды им жизни нет, а там, в царстве том, с водой плохо. Вот и получается: купцы наши им летучих рыб везут, а они потом к нам назад прилетают. Вот чтоб в пути спокойно было, сонное зелье им и льют. А тут стали купцы вскладчину летучий корабль брать. Туда вместить разом можно больше, да и летать ему под облаками можно. Время в пути сократилось. Сонного зелья не надо столько. Вот и оказался у кикимор избыток. Стало выдыхатьтся. А куда его? Вот и купил я пару бочонков по дешёвой цене. Выпарил, вот в ковше всё поместилось. Да не подрассчитал: слишком сильное. Вона, петли на воротах, едва добудился.

– Так зелье не только на живое действует?

– Тут от концентрации зависит. Обычно только на живое. А концентрат, вишь, на остальные вещи тоже. Но тут с умом надо: топор замочи в концентрате или нож. Тупиться вовек не будет, не заржавеет. Но только ни рубить, ни резать тоже не станет. Надо разбавить зелье, чтобы не такое сильное было.

– Проходите, гостями будете. Иль помощниками. Мне помощь сыскного приказа людишек очень нужна.

– Мы на частных людей не работаем, у нас служба.

– А кто ж сказал, что я по своей прихоти вас привлекать буду? Царёв слуга, нешто не понимаю? Да только и вы поймите, что проживёшь лет так триста – перестанешь разделять свою жизнь и службу царскую. Вот сонное зелье мне нужно? Да обойдусь. Только вот теперь можно смело говорить, что зелье не только в знахарских лавках приобрести можно, но и в мастерских. На винты-гайки капни – надолго хватит, чтоб не развинчивались. В замок залей – так не отомкнешь даже ключом. Технический эксперт должен знать, что и как. Потому в мастерской этой всякое у меня.

– А там что?

Алексей показал в дальний конец мастерской, где под большим полотном виднелась какая-то конструкция.

– Это, хммм, это моя гордость. Бего-жук! Посмотрите.

Леший стянул полотно на пол. Под ним открылась странная конструкция из металлических трубок, проволочных растяжек и деревянных брусков. Посреди этой конструкции располагалось четыре кресла из тонкого металла с мягкими кожаными сиденьями и спинками. Располагались они попарно, причём одна пара стояла спиной к другой. Больше всего это походило на первые аэропланы. Только тут не было ни крыльев, ни хвоста, ни шасси.

– Ой, а что это? – не сдержалась Ульяна.

– Мой бего-жук. Уникальная разработка. Основа – ковёр-самолёт и части летучего корабля. Посмотрите – внизу, в специальном отсеке в полу расположен ковёр-самолет. Он двигает жука. Вот эта конструкция совпадает, по существу, с летучим кораблём. Стойки вырезаны из досок списанного корабля. Поэтому конструкция может летать выше, чем ковер-самолет. Получается, что ковёр-самолёт даёт управляемость и перемещение, а стойки помогают летать.

– Высоко?

– Нет, не очень, не выше третьего этажа. Но это всё лучше, чем разрешённые ковры-самолеты, что выше метра не поднимаются. А тут и места есть для сидения. Шатёр мне сошьют, можно не бояться снега и дождя. Вот сюда, – леший показал ящичек, где передняя стенка была стеклянная, а в остальные металлические, с множеством мелких отверстий, – кладём перо жар-птицы. Можно ночью летать, путь освещать, да и в шатре светло. Надо – задёрнул шторки, – леший повернул рычажок, и все отверстия в ящике закрылись.

– Классная штука!

– Благодарю. Стараюсь помаленьку. Ещё надо ящик под груз приспособить, да стойки перекрасить. Ну и....

Леший принялся перечислять разные доработки. И было их так много, что Ульяна быстро потеряла нить разговора. Даже Алексей, что поначалу старался поддержать беседу, сбился в ворохе технических терминов. Леший говорил о выверке летучей силы, выставлении корабельных стрингеров, обработке корпуса маслом рыбы-кит от влаги. Это ещё можно было понять, но остальное, было бесконечным перечислением технических терминов. Чтобы как-то прервать рассуждения лешего, Алексей задал вопрос:

– Вы один этим занимаетесь?

– Почему один? Полевик мне помогает. Ему в полях особо работы нет. Растёт всё и растёт, а душа требует творчества. Вот вдвоём и стараемся. Тут немного осталось. И будет чудо бего-жук!

– А почему бего-жук?

– Как почему? – Леший аж замолчал от удивления. – Ты, красавица, хоть знаешь, что такое жук? Чудесное создание! Хошь в лесу, хошь в поле. Крепкий, ладный. Быстро бегает, груз таскает, надо, летит. Это не бабочка или стрекоза. Жук!

– Но можно ведь, не знаю, птицей назвать....

– Птицей? Ты что? Какой? Соловьем певучим или сорокой-воровкой? Может, курицей? Или ты на птицу-феникса думаешь или птицу-сирина? Глупость одна! Как есть, глупость. Жук всём понятен. Некрупный, деловитый, крепкий и справный. Что в поле, что в лесу – жук. Ладно, заболтался я с вами, скоро полевик придёт, будем шатёр примерять. Вы чего хотели узнать?

– Так мы хотели поговорить с техниками, с мастерами, узнать, как тут всё устроено, чтоб след найти, Бабу-Ягу вернуть.

– Вот, с техником-мастером познакомились, мастерскую осмотрели. Остальное завтра. В сыскном приказе свидимся. Там и поработаем. А сегодня рабочее время вышло. До завтра, молодёжь! Это вы, люди, думаете, что всё надо успеть сегодня. Пожили б лет триста, поняли б, что успевает тот, кто не торопится.

Пришлось прощаться. Уже на пороге Ульяна обернулась:

– Простите, а Вас звать как?

– Хммм, для вас, молодые люди, я Кузьмич. Так меня звать для людей.

– Приятно было познакомиться, до завтра!

– И вам не хворать.

Ульяна с Лёшей направились к линии ковров-самолётов.

– Забавный этот Кузьмич.

– Почему, обычный. У нас таких полно.

– Ты ещё скажи, что с лешими у нас знался.

– Ну не с лешими, конечно, а вот с такими, механиками… Когда я рос, во дворе их полно было: гаражи недалеко. Так только и разговоров о карбюраторах, пюшаровых, ступицах, да ремнях ГРМ. Наслушалася. Правда, бего-жуков они не делали. Но разницы особой нет. Домой пора, проголодался. Скатерка хороша, но не дело на лавке в парке есть, хочу стол и стулья.

– Вот это правильно. Регулярно питаться – богатырём быть. Поужинал – день не зря прожил. Ходят, бродят туда-сюда, дел невпроворот, а поесть и не думают. Лешему что: он схавал – в пасть напихал, водой из лужи запил – и сыт. Про полевика и говорить нечего – траву ест, что твоя корова. А богатырю еда правильная нужна. Ну ничего, дома уж попотчую вас – хоть узнаете, что такое, еда настоящая.