Читать книгу Архикватор – королевский палач - Ася Невеличка, Алисия Чарская - Страница 4

Мы с минуту молча смотрели друг на друга.

– Какое рабство, если вы открытые, справедливые и демократичные?

– Какие? – смутился парень. – Демократичные – это как?

– Относитесь ко всем как к равным, уважаете право выбора…

– Да, – гордо кивнул он, – мы демократичные к тем, кто полезен сообществу. Но вы, террийцы, бесполезные. В вас совсем нет магии, поэтому мы демократично предоставили вам выбор – пойти в услужение покровителя. Сама Королева показывает всем нам пример своей демократичности – у нее рабынь около десятка.

– О каком выборе идет речь, – прервала я его торжественные речи, – если в итоге все землянки становятся рабынями?

Он хохотнул:

– Никак не привыкну. У нас "землянка" – это ягода, потому мы вас террийцами зовем. Привыкай и переучивайся. У нас нет молний на одеждах, липучки, сотовые, жвачки – это все другой мир. Тебя никто не поймет. Говори так, словно ты совершила скачок в прошлое. Так будет меньше путаницы.

– Я спрашивала про выбор! – напомнила я, возвращая к своему вопросу.

– Выбор, я помню. Раньше всех террийцев умертвляли.

***

Он ушел, а я осталась лежать. За окном темнело, в моем сознании тоже. В коме я или под наркозом, но выйти из этого бреда не могу. Видимо меня как следует шандарахнуло. Это если верить словам парня, порожденного моим больным мозгом, потому что есть альтернативные варианты: авария, упал столб, раскатало катком, кто-то сзади ударил битой по голове. Мало ли. Возможно, мама и папа сидят сейчас в реанимации, держат меня за руку и молятся, чтобы я пришла в сознание.

Я пролежала всю ночь не меняя положения, между сном и бредом, между поиском сознания и абсолютным отчаянием. На рассвете мне в голову пришла мысль, принесшая облегчение: я должна умереть здесь. Если я погибну здесь и сейчас, откажусь продолжить это наваждение, то в реальности произойдет… что-то произойдет – или я очнусь, или умру. Зато это состояние будет конечным.

Я встала, оглядела еще раз полупустую комнату и ванную. Подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на парк с естественным озером, и окно моё находилось на уровне четвертого этажа. Я оглядела раму, подергала створки, но из трех окон открылось только одно, находящееся в ванной.

Встав на узкий подоконник, посмотрела вниз. Ветер раздувал белый балахон, откидывал спутанные волосы с лица и отговаривал запахом цветущих деревьев, свежестью утреннего тумана и едва уловимым привкусом солнечных лучей. А внизу темнела булыжная дорожка и сырая, еще не согретая солнцем лужайка.

Последний раз взглянула на рассветное небо и прыгнула вниз.

Если бы я не взвизгнула, то вполне возможно лежала бы на булыжниках окончательно мертвая. Но мой визг услышал пробегающий мимо мужчина и щелчком включил левитацию. Я плавно спустилась на дорожку прямо перед ним.

– Я хочу умереть, – успела проговорить, когда он поднес указательный палец к моему лбу и буквально выключил.

***

– Бездарный самовлюбленный юнец, – рычал кто-то за дверью, – ты отстранен, пока повторно не пройдешь курс адаптации переселенцев и лично не сдашь мне зачет!

– Господин декан, я был уверен, что она всё приняла. Даже за демократичность нас похвалила! – встрял уже знакомый мне голос Ловца.

– За что похвалила?

– За демократичность. Это одним словом отражает все принципы нашей свободной Лемурии. Я был поражен, когда…

– А я поражен сейчас, – оборвал его мужчина. – Ты специалист по переходу, знаешь насколько тонкая психика у террийцев и судя по услышанному, сломал эту девочку. Отстранен. Я не допускаю тебя до протежирования.

Раздался щелчок и возмущенный голос Ловца:

– Что, опять? В студенты?

– И так будет до тех пор, пока ты не докажешь состоятельность, – припечатал его мужской голос.

Потом дверь открылась, кто-то вошел и всё затихло.

– Откуда у тебя синяки? – спросил меня мужчина, вошедший в комнату.

Я промолчала, притворяясь спящей. Он взял мою руку и приподнял рукав, разглядывая результаты ночных самоистязаний, которые так и не помогли проснуться или убедиться в реальности происходящего.

– Как тебя зовут? – настойчиво продолжил он, а я даже обрадовалась: он первый, кто догадался поинтересоваться.

– У тебя есть имя? – не отставал он.

Я открыла глаза и раздраженно уставилась на него. На рассвете я не особо его разглядела, поэтому только сейчас констатировала, что это мой спаситель и он завораживающе красив. Если бы на земле жили феи, то плод любви феи и восточного шейха выглядел именно так.

– Девочка, ты понимаешь мои слова? Ты можешь назвать свое имя? Как тебя зовут? – мягко спросил он полными четко очерченными губами, и заглянул мне в самую душу медовыми глазами опушенными невероятными "хочу-такие-же" ресницами.

– Динь-Динь, блин, – отозвалась я, чтобы он перестал со мной сюсюкаться, потому что ненавижу слащавых мужчин.

– Хорошо, я запишу тебя на первый курс. Динь-Динь – имя или фамилия?

– Имя.

– Студентка: Блин, Динь-Динь, – продиктовал он, что-то написав в формуляре.

– Нет-нет, – вмешалась я, – без Блин, пожалуйста. Просто имя и фамилия похожи. Динь Динь.

– Аха, – отозвался он, внимательно оглядев меня, и внося правки в формуляр. – Итак, Динь, давай познакомимся. Я – господин Берсариус Вейд, декан факультета контроля и безопасности. Наш факультет не преподает в Академии на первых двух триместрах, но до начала курса мы будем часто с тобой видеться и общаться. Ты не против?

Он улыбнулся так, что я поплыла. Кто в своем уме откажется общаться с таким парнем? Я улыбнулась в ответ и кивнула.

– Хорошо, – добавил он мягким тоном. – Ты уже знаешь про Академию и чему мы хотим тебя научить?

– Не совсем. Я мало что успела понять…

– Вот желтоклюв… – пробормотал в сторону декан, потом уже повернулся ко мне: – Ты должна извинить Нейтаса, это его второе задание после выпуска и от лёгкой эйфории успеха ему значительно вскружило голову.

– Нейтас? Я думала он Ловец.

– Ловец – это специализация, а Нейтас – имя недоучки.

Я кивнула, полностью соглашаясь с ярлыком, в свете подслушанного разговора:

– А у вас какая специализация? – и видя как он поморщился, предположила: – Исправлять ошибки за нерадивыми студентами?

Он вскинул брови и прищурившись добавил:

– Я постараюсь, – доверительно улыбнулся, – исправить. Как ты себя чувствуешь?

– Есть хочу, – он понимающе кивнул и стал подниматься с кресла стоящего возле кровати. – Слона бы съела, – добавила я, чтобы подчеркнуть, насколько голодна. Вот тут он замер и с тревогой оглянулся на меня.

– У нас не едят слонов. Если ты предпочитаешь мясные блюда, то кабан, дичь и баранина в твоем распоряжении, – проговорил он, взвешивая каждое слово.

– Барс, не напрягайтесь, я пошутила про слона, – попыталась разрядить обстановку, поднимаясь с кровати вслед за ним.

Мужчина так и не отодвинулся, когда я встала, в результате буквально легла ему на грудь. Он резко отодвинулся и взял меня за плечи, чтобы не упала.

– У нас есть правила обращения.

– О, у вас на всё есть правила, – тихо пробубнила я, неотрывно глядя в его глаза.

– Моё имя – Берсариус, не Барс! Однако тебе следует обращаться ко мне "господин Вейд" или "господин декан". Между собой студенты могут допустить вольность и назвать меня деканом Вейдом, но в части личного обращения это недопустимо.

– Хорошо, господин Вейд. Теперь мы можем идти?

Декан отпустил мои плечи, пристально оглядел с ног до головы, поморщился:

– Только переоденься, чтобы предстать перед всеми в подобающем виде.

Я закинула руки за голову и развязала тесёмки, на которых держался балахон, потом спустила с плеч и…

– Что ты делаешь? – резко остановил меня Вейд.

– Снимаю рясу, а что?

– Следует взять у меня из рук одежду и уединиться для облачения. Не смей демонстрировать вольности – у нас не принято выставлять себя напоказ, – отчитал меня декан и, всучив в руки сверток с одеждой для меня, вышел из комнаты.

Я снова была в лаборатории и как же разительно отличались мои пробуждения здесь: Ловец стремился убедить, что нагота тут обычное дело, а декан чуть не вскипел от негодования. Хотя именно перед ним я бы хотела раздеться. Лёгкая эйфория от его близости и прикосновений еще кружила голову.

Натянув плотно прилегающие кожаные штаны на ноги, и пытаясь приладить кожаный жилет со шнуровкой на нижнюю светлую рубашку, я поняла, что не обращала внимание в какой одежде ходят мужчины и, конечно, не видела ни одной женщины, чтобы адекватно оценить предоставленный мне наряд. Скорее всего, полагала, что все местные носят белые балахоны, выданные мне в этой палате. Возможно ли, что это "шутка" уже в исполнении декана? Если вспомнить, что говорил мне Ловец о средневековье и местных нравах, то обтягивающая меня кожа чрезмерно вызывающая.

Я выглянула в коридор. Вейд стоял? прислонившись к стене и опустив голову вниз. Его чуть удлиненные волосы спадали на лицо, он меня не заметил, и воспользовавшись минутой, я разглядела, что на нем надето. Кожаный черный жилет с дополнительными накладками на плечах одетый поверх белой рубашки со стоячим воротничком, ноги также обтягивала черная кожа, мягкие высокие сапоги завершали костюм. Для романтического образа рыцаря с большой дороги ему не хватало длинного плаща и пистолетов на поясе.

Пояс! На бедрах у него был широченный пояс, похожий на бандаж наших охотников, с кучей ячеек, петель и кармашков.

Вейд повернул ко мне голову:

– Готова? – осмотрел меня и удовлетворительно кивнул. – Пойдем.

Он не протянул мне руку, не схватил за запястье, как делал Ловец, а просто пошел вперед. Я не мешкая догнала его, ведь на кону стоял мой обед.

***

– Что это за здание? – оглянулась я на отдельно стоящее сооружение, в котором располагалась лаборатория.

– Лечебница, – декан не обернулся и уверенно шел к замку по дорожке.

Четырех башенный замок стоял гордо разверзнув крылья в виде прямоугольных пристроек. В правом от замка находилась "обитель", где мне выделили жилую комнату. Мы направлялись к левому крылу.

Несмотря на то, что территория Академии была огромна, то тут, то там я видела работников, садовников и просто прогуливающихся, при этом мы ни с кем не встретились, пока не дошли до дверей левого пристроя.

– Господин Вейд, – мужчина в темном столкнулся с нами на входе, почтительно отодвинулся и склонился.

– Господин Карк, – учтиво, но без поклона отозвался декан и зашел внутрь, кивнув мне следовать за ним.

Мы прошли через коридор с кучей дверей по обе стороны, пока не вошли в зал, пахнущий едой и выглядевший как трактир.

Появление Вейда вызвало маленькую бурю среди официанток и барменш. Полноватая женщина выскочила из-за стойки, склонилась перед деканом, поспешно вытирая руки фартуком.

– В закрытую комнату, – распорядился Вейд и женщина, которая оказалась хозяйкой, не переставая кланяться, повела нас через весь зал к выделенным кабинетам.

Я озиралась по сторонам, едва поспевая за ними. Зал трактира не пустовал. У окна сидели трое молодых парней и с интересом разглядывали меня. В углу приютилась девушка одетая как я, она интереса ко мне не проявила, провожая глазами Вейда. Еще группа взрослых мужчин занимала стол побольше, рассчитанный на десяток персон, они поклонились Вейду и вернулись к разговору.

– Что будешь кушать? – спросил декан, усаживаясь за столик в просторной изолированной комнате.

– А что есть? – пытаясь отыскать взглядом листок с меню, но Вейд перевел вопросительный взгляд на хозяйку.

– Пить: сидр на липе и квас. Из еды есть ваше любимое, – тут она остановилась, а декан кивнул. – Девушке что-то особенное? – неуверенно продолжила она.

– Что-нибудь мясное, и овощи положите. На десерт засахаренные фрукты.

Хозяйка кивала на каждое сказанное им слово.

– И попить, – вставила я.

– И сидр, – чуть помедлив согласился он.

– Будет, всё будет, – поклонилась хозяйка и, не разгибаясь, вышла из комнаты.

Я заглянула ему в глаза и впервые почувствовала его неуверенность.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.

Декан вздохнул, провел ладонью по лицу и мотнул головой:

– Все нормально, если не считать, что все Ловцы на задании и мне некому поручить тебя.

– Меня не надо никому поручать, я очень хорошо чувствую себя рядом с вами, – убедительно прошептала я и не солгала, в его присутствии отступало беспокойство, он заполнял все мое сознание и каждую мысль.

– Не сомневаюсь, – грустно улыбнулся декан.

Дверь открылась и официантка внесла кувшин с мутноватой светлой жидкостью и две глиняные пиалы. Не поднимая глаз на нас, прошла, поставила на центр стола, склонилась и не разгибаясь вышла. Следом зашла следующая, с плетенкой полной восхитительно душистого хлеба. Выходила она также, низко наклоняясь и пятясь к двери.

Я уже открыла рот, чтобы задать декану вопрос, но увидела его внимательный взгляд, когда он неотрывно наблюдал за моей реакцией.

– Динь, я не очень знаком с вашим миром, потому в качестве протектора буду бесполезен в объяснении различий наших миров. Я могу только рассказать тебе о нашем.

Я кивнула, вытащила из плетенки отрезанный ломоть хлеба и с удовольствием откусила.

– Начну с того, что у нас единое королевство, поэтому иерархия сословий очень важна и сильно влияет на общественную жизнь.

– Поэтому официантки постоянно кланяются?

– Официантки? – чуть сдвинув брови переспросил он. – Ты про служанок? Да, как низшее сословие, они живут прислуживая.

Вейд разлил сидр по пиалам и сделал два глотка из своей. Я же не могла оторвать взгляд от его кадыка.

– Я не буду описывать подробности, на курсе у вас будет отдельный предмет посвященный сословиям нашего мира. Теперь про магию.

– Да-да, – поддержала я его, – Это мне очень интересно и непонятно.

– Магия неотъемлема от мира, ее можно сравнить с …языком. Дети понимая речь и обучаясь говорить на родном языке, также и с магией – рождаются с ней и постигают всю жизнь, развивая и усиливая. Кто-то предпочитает остановиться на природном уровне, кто-то строит карьеру и изучает магию на профессиональном уровне, а кто-то хочет стать значимым и заметным – те изощряются в магии… Ты понимаешь меня?

– Не очень. Мне, наверное, не столько интересна магия, сколько волнует, почему я здесь и могу ли стать магом? Вы упомянули о низшем сословии, но ничего не сказали о рабах. Меня перенесли, чтобы сделать рабыней? – в лоб спросила я, видя как его лицо вытягивается.

– Вот как…

Он снова налил сидр и выпил до дна. Тут нас прервали: служанки внесли блюда, перед деканом поставили сашими, соусник и зелень. Для меня было приготовлено рагу в горшочке: я разглядела кусочки мяса, моркови, лука и чего-то еще. Аромат просто чудесный, и, не дожидаясь пока хоровод служанок выйдет, я накинулась на еду, причем вместо ложек нам подали палочки.

Декан подцепил пласт рыбы и обмакнул в соус, потом над салфеткой аккуратно поднес ко рту и съел, ни разу не капнув.

– С террийцами сложно. Лемурианцы все владеют магией, могут решить – развивать ее или нет. А вот террийцы должны пробудить магию. Те, кто попадают к нам – наделенные, иначе переход невозможен, но как показывает опыт столетий – вы не способны дотянуться до магии. Королева не теряет надежды и во всем видит предначертание. Поэтому её волей каждому перешедшему террийцу мы даем знания и шанс пробудиться.

Я отложила палочки для еды:

– И если магия не проявится, то?..

– Королева снова проявила благосклонность, подарив каждому террийцу возможность жить и быть полезным жителям Лемурии.

– Быть в услужении у жителей, так? – он кивнул. – У богатых жителей?

Декан поморщился:

– Покровитель может быть из любого сословия, но удобнее выбрать родовитого и состоятельного, потому как рабов надо кормить, одевать и обеспечивать другие потребности.

– А есть альтернатива?

Декан снова положил в рот пласт рыбы и закусил веточкой салата.

– Много лет назад всех немагов признавали уродами и умерщвляли, потому что они были обузой обществу, они несли угрозу немагического развития нашего мира. Королева прекратила эту практику, но сдвинула немагов на самый низ сословной иерархии. Немаги живут, но ничего не меняют, ни на что не влияют и это устраивает всех. Если ты не выберешь покровителя – тебе его назначат. У нас много желающих принять к себе террийку. Позже поймешь почему, но я уверен, без покровителя ты не останешься.

– Но если я не захочу? Не соглашусь?

– Подумай.

Он продолжил обедать, в то время как в моей голове метались мысли. Допустим, я немаг, не выбрала покровителя, и мне назначили кого-то. Какой у меня выбор – подчиниться и служить хозяину или…

– Сбегу?

– У нас нет нищих. Мир их отторгает. Ты или пропадешь или станешь рабыней более низкого сословия.

– Если откажусь служить и подчиняться?

– Тебя заставят, ты должна понимать, что инструментов принуждения много. В том числе и немагических.

– Я могу выбрать любого покровителя? – он кивнул. – Могу выбрать покровителем вас?

Вейд поперхнулся и, отвернувшись от стола, откашлялся в салфетку.

– Нет, тебе нужно предварительное согласие покровителя, чтобы твой переход признали законным.

– Всё ясно, – я снова взяла палочки и достала из горшочка кусочек разваренного мяса. – Теперь про Академию расскажите.

– В Академию поступают те, кто желает поднять уровень мастерства, кто хочет занять должности при королевском дворе. Они получают знания и практикуют приемы под наблюдением. Академия все это предоставляет. По окончании Академии наши студенты сразу зачисляются на службу.

Я допила сидр, долила еще, словив неодобрительный взгляд декана.

– Про одежду, еду, деньги, развлечения расскажите?

– Одежду, еду ты получишь здесь. Деньги тебе будут не нужны…

"Потому что полный пансион вначале и абсолютное рабство в конце", – подумала я.

– В отношении развлечений… не знаю… возможно, про это тебе стоит узнать у студенток в обители, – он пожал плечами.

– А как вы, взрослые, развлекаетесь?

Он отложил салфетку:

– Тебе это знание не пригодится.

– Хорошо, – я тоже отложила салфетку. – Теперь вопрос про обнажение. Ловец сказал, что у вас принято оголяться, а вы повели себя пуритански…

Декан сел прямее и сердито пробормотал:

– Я не знаю, что такое "пуритански", но парень получит наказание за такое обучение. Наши девушки ведут себя очень сдержано, хранят чистоту до сочетания с мужчиной. И это соблюдается строго, потому что чистота крови сословий – это честь рода. Так понятно?

Я немного опешила и он пояснил:

– Ты должна быть готова к тому, что покровители будут появляться раньше, чем ты пройдешь обучение. К сожалению, у нас нечасто появляются террийцы и интерес к ним очень высокий. Но что бы тебе не предлагали, обдумай последствия для себя, если магия всё же пробудится, запятнанной тебя не примет ни один род.

– А что, если я уже не девственница?