Читать книгу Музей бывших Аси Самолётовой - Ася Самолётова - Страница 33

На мне: леопардовый халат и тапочки-собачки. Рыжие любят леопардовые расцветки. В наушниках: шипение, поломались

Сидела в кресле, вязала шарф. Спицы монотонно постукивали друг о друга. По телевизору опять менты гоняли бандитов. Любят у нас в стране такие игры. Шарф предназначался Тёме, рисунок получился похожим на окрас тигровой шерсти, только цвета чуть другие: беж, приглушённый кофейный, коричневый. Я старалась вложить всё чувство, всю душу в вязаное полотно, теплеющее в моих руках.

Только он опять недоступен. Вчера была морозная погода, погуляли по городу, он провёл меня и пошёл домой. По пути разговаривали по телефону. Потом встретил кого-то, сказал перезвонит. Когда перезванивал, были слышны голоса, показалось, что звонит из машины.

К горлу подкатил тяжёлый, горький ком. Похоже на изжогу от мыслей, изнуряющих душу. Куда он опять подевался? Тем более, уже закодирован, тогда точно что-то случилось. Отложила спицы на журнальный столик и приступила к тому, что умею лучше всего – нагнетать себя, накаляя драму.

Машина? Куда увезли? Кто увёз?

А тут ещё и по телеку сплошной криминал. Ой-ой, как же жить в этом мире?

Завтра ещё и научная конференция по теме образов и сюжетов в визуальном искусстве. Нужно перечитать свой доклад, а я не могла сосредоточиться. Чем больше темнело за окном, тем больше тьмы в моих мыслях.

Пошла на кухню, посмотрела, что есть в аптечке успокоительное. О, настойка пустырника, отлично. Не химия какая-нибудь, уже хорошо. Зашла в тёмную комнату, легла на кровать. Думала принять настойку и сразу заснуть. Открутила зелёный колпачок. Почему-то, я рассчитывала на то, что там будет резиновая пробка с дозатором, хотела капнуть несколько капель на язык. Но у мироздания на меня были другие планы. В рот вылилась, по меньшей мере, третья часть жидкости. Горьковатой, не очень приятной травяной настойки на спирте. Не успокоило. Я ещё больше опечалилась от собственной неловкости, подтвердившейся в очередной раз. Всё, спать.

Утром тошнило, сильно болела голова. Я плохо ориентировалась в пространстве, не знала, как доеду до универа. Про конференцию даже и думать пока не хотелось. Мой образ не готов сейчас ни к визуальному, ни к какому-либо другому виду искусств.

С трудом доехала, в автобусе укачало, к счастью, не до такой степени, чтобы было стыдно.

Отмазываться от конференции не решилась. Доклад прочитала, даже удалось ответить на все вопросы. До сих пор не знаю, как хватило на это сил. По пути домой не выдержала и разрыдалась. Как же я плакала! Воплотилась в Ниагару и Викторию разом, и внимания получила не меньше. Мне сигналили машины, прохожие провожали жалостливыми взглядами. Кто-то даже предложил помощь, но мне не до этого, у меня драма.

Пришла домой, завалилась на кровать.

– Асенька, ты устала? Конференция тяжёлая, да? Ну поспи, поспи. Потом поужинаем, – лепетала мама.

Поужинать не получилось, аппетита не было совсем. Да и пустырник подействовал как утяжелитель для тела. Я просто лежала в кровати. Казалось, что нет меня уже, что тело хоть и тяжёлое, но пустое, обессиленное.

Одна из характерных моих черт – скрытность. О всех переживаемых мною драмах я не любила рассказывать. В семье никто не знал, когда мне плохо, а когда хорошо. Вернее, догадывались, конечно, но лезть с вопросами – значит раздражать меня любопытством. Я всегда наедине со своими монстрами, со своими проблемами и переживаниями. И всегда думала, что одержу над ними победу сама, своими силами. Переживу.

Как понимаю сейчас – не победила я их. Лишь заснула глубоко-глубоко, убрала с глаз долой. Но монстры продолжали пускать яд в сознание из тех глубин. А я даже не знала об этом. Поэтому, выводите своих монстров на свет. Расскажите о них подругам, родителям. Покажите психологу. А потом отведите их в зоопарк, в кунсткамеру можно. Монстрам не место в голове. Хватайте их на на самом пороге, не позволяя пройти в дальние комнаты и гадить по углам.

В полночь зазвонил телефон. Это он.

– Милая, не сердись, – услышала неразборчивую речь, выдающую явно подвыпившего человека.

Надо же. Мой милый совсем не оригинален.

– Я в деревне, у Лёхиных родственников. Он тут малого крестил, короче.

Хотя нет, оригинален. В деревне ещё не пропадал.

– Ну, сорвался я, похоже, немножечко. Не помог этот твой доктор, шарлатан. А говорил, ещё два раза к нему приехать, прикинь? Вот заплатил бы, а результата ноль.

Я молчала.

– Кисюня, ты обиделась, что ли? Ну так вышло, прости. Почему ты молчишь?

– У меня спят все дома, не могу говорить.

– Понял, давай напишу. Не злись, прошу.

Через две минуты пришло смс.

«Любимая, прости»

«Почему ты не мог позвонить? Только не говори, что в деревне связь плохая!»

«Телефон сел, не могли зарядку найти, такую как у меня»

«Больше ни у кого телефона нет?»

«У Лёхи на счету по нулям, а больше номера твоего ни у кого нет. У меня разряженный был мобильник. Знаю, что на отмазку похоже, но это правда! Так обстоятельства сложились, поверь мне!»

Следом вторая:

«Я люблю тебя очень! Венчаться с тобой хочу. И детей. Мы же вместе навсегда!»

«И я тебя люблю. Не делай мне больно, пожалуйста. Вместе навсегда».

На следующий день был выходной. Я довязала тигровый шарф. Вечером мы с Артёмом встретились. Не помню, что говорила, но скорее всего о том, как я волновалась, о том, что можно было найти способ позвонить, при желании. О пьянке. Он виновато смотрел. Вроде бы, всё осознавал, но при этом повторял ошибки вновь и вновь. В конце своего монолога я торжественно вручила ему шарф. Кнут и пряник в одной коробке. Уже сомневалась, что я хороший психолог, так как повторяющиеся ситуации клиента говорили о противоположном. Неужели, быть сукой стратегически вернее? Хотя, тоже не всегда эффективно. Какой быть тогда? Как влиять на человека? Не влиять вовсе?