Читать книгу Триумф солнечного волчка - Atman Bass - Страница 7

Впервые на группе Megadeth я побывал летом 2010-го. Поймал именной медиатор Дейва-младшего (позже поменял его знакомой О. на медиатор Тони Айомми); посмотрел, как Мастейн негодующе шлепает по лысине неадекватного борзого охранника; познакомился с Димой, с которым мы сблизились на почве стопроцентной трезвости и любви к металу. Димон оказался организатором метал-сходок «Thrash Father».

Дейва Эллефсона позже выгнали из группы в очередной раз, но теперь уже по совсем нелепому поводу: виртуально развлекался с девкой, причем не малолетней… В общем, америкосовские бредни и загоны во всей красе!

С О. я познакомился весьма оригинальным образом. Сперва я пообщался с ней в интернете на сайте «Стихи.Ру», после чего благополучно позабыл о ней. Затем, летом 2009-го, увидев некую длинноногую даму модельной внешности с пышным лисьим хвостом на сумке, одиноко стоявшую в ожидании автобуса в сторону «Зеленого Театра», где должны были играть Manowar, я подошел познакомиться «заново». В то время я был под сильным впечатлением от книги Лимонова, которую мне посоветовала одна из моих пассий, и стремился жить максимально смело. Посчитав, что оставлять такую красавицу без внимания было бы неправильно, я задал девице вопрос: «Ты зачем лису убила?»

Мы немного потрепались, затем на самóм концерте расстались, предварительно взяв друг у друга контакты. У О. был билет в фан-зону, а у меня – в партер. Позже в тот вечер я увидел ее… на сцене вместе с Manowar! Как оказалось, она потом продолжила общение с Джоуи в гостинице. Лидер Manowar называл ее в шутку «very old, but very nice girl!» (на тот момент О. было, кажется, чуть более двадцати). Но к этой девушке мы вернемся чуть позже.

В сентябре 2010-го Дмитрий, с которым мы познакомились на концерте Megadeth, пригласил меня на свою сходку в Филевском парке, приуроченную ко дню рождения Дейва Мастейна. Томимый жаждой новых впечатлений для писательского дела, я с радостью принял приглашение. Именно там я, в числе прочих, познакомился с А. – девушкой, которой в бóльшей степени и посвящена данная глава.

В завершение рассказа о сходках Димона стоит упомянуть, что мы с ним были на них единственными трезвыми людьми. Сам Дмитрий заказывал на всю компанию пару пицц, а я приносил снарядные перчатки со шлемами, и мы проводили спарринги, или брал пневматический пистолет, и тогда мы соревновались в стрельбе по пустой пивной таре. Простреленные баттлы мы собирали вместе со всем мусором в пакеты и выносили из парка, дабы утилизировать в ближайшей помойке.

За сезон лето-начало осени 2010 в моей постели побывало три девушки. А. была третьей, самой яркой и «долгоиграющей» из них: наша связь, пусть с перерывами, продлилась почти пять лет.

Две другие девушки того года – это П. и К.

П. – старая знакомая из того времени, когда я учился в вузе; обитательница Гольяново, случайно встреченная мной на Чистых прудах, когда я проходил там по работе, а она заходила в редакцию журнала «Крылья», в котором тогда занимала видную должность. Я запомнил П. по универу огневласой кудрявой красоткой с ослепительно-белоснежной улыбкой, заботой о бездомных собаках и парой аппетитных грудей, явственно проглядывавших сквозь белую блузку. Кажется, кроме меня с ней провстречались в разное время все парни моего курса! П. перманентно пользовалась мужским вниманием под скрежет зубовный некоторых завистливых конкуренток.

Парни, затем мужья сменялись ею, как разбитые защитные стекла мобильников, оставляя после себя лишь смех, слезы, перемену фамилий и изредка новых детей.

Итак, пришел мой черед наверстывать упущенное с П. в вузе! Действовал я с разных сторон: помог выкинуть приличное количество мусора после ремонта; пытался издать первый роман через печатный орган П.; пытался извлечь всё возможное и во всех прочих отношениях, когда ее ребенка куда-то увезли – кажется, к бабушке. Издать роман через нее не удалось – в «Крыльях» сменился редактор. Зато удалось напечатать ряд стихотворений и тиснуть парочку окололитературных статей. Ради одной из них я даже съездил на языковедческую конференцию с диктофоном как корреспондент.

Не то короткий роман, не то небольшая интрижка прошли хорошо, но всё закончилось, когда она стала обвинять меня после моего случайного признания, что в момент страсти я «себя контролировал», и, соответственно, произошло всё вполне осознанно.

С П. – всё, переходим к К.!

К. – девушка-инвалид по слуху из Реутова. Родилась она вполне слышащей, но, к сожалению, после попадания брошенного хулиганом в голову кирпича полностью оглохла на одно ухо (второе чуть-чуть могло слышать, но только если орать в него изо всех сил и вплотную). С ней я познакомился через Валерию, учившую меня вокалу некоторое время. К Валерии я ездил на улицу Докукина, где она проживала со своим тогдашним парнем-металлистом Вампиром, или Дереком. Вампир открыл мне крутую группу Five Finger Death Punch. Сам он был гитаристом – его бывшая группа даже выступила в клубе «Plan B», что на тот момент казалось мне верхом крутизны (сейчас я уже сам с трудом смог бы сосчитать все клубы и бары, в которых выступал в разных проектах на протяжении моей музыкальной карьеры). Драма Вампира и Валерии разворачивалась при мне: я наблюдал, как их отношения постепенно стачивались, оборачиваясь взаимной неприязнью, а затем и ненавистью. Подобное встречалось мне в жизни сотни раз. Лера с большим трудом выгнала бывшего парня из своего дома, благо помогли ее знакомые байкеры. В итоге Дерек одну ночь переночевал в моей квартире: удачно забежав в трамвай, в котором я ехал в Коптево, он постирал у меня белье, помылся и поиграл в «Final Fantasy XIII», после чего я разместил его на ночь в раскладном кресле. Утром Вампир уехал, а через какое-то время, спустя год или два, я внезапно узнал от Леры, что он умер от СПИДа. К., та самая глухая девушка, при его жизни всегда поддерживала подругу Валерию во всех ее терках с Вампиром. Когда Валерия посвятила умершему прощальный пост со словами благодарности, К. оставила неуважительный в адрес покойного комментарий, за что была отправлена Валерией в «черный список» без права на апелляцию.

Лично мне то, что Лера забанила К., было только на руку, поскольку последней стало скучно, и она предложила мне пересечься. Глухая девушка могла говорить, с трудом артикулируя, так как когда-то была слышащей, а я свои ответы либо печатал на экране телефона, либо показывал с помощью «языка жестов», которому она меня обучила.

В итоге мы немного покувыркались у меня, но так и не трахнулись, а потом мне вообще позвонил с угрозами ее парень, существование которого оказалось для меня совершенной неожиданностью.

На этом наши с К. свидания закончились, впрочем еще пару лет мы были просто друзьями.

И вот, как раз когда всё благополучно завершилось с П. и К., я познакомился с А., которой в моей жизни была уготована особая роль.

Передать все пять ярких лет в рамках лишь одной главы этой книги не представляется возможным, поэтому мы с вами пройдем только по базовым вехам этих сколь пламенных, столь и неоднозначных отношений.

Я попробую воссоздать как для себя, так и для вас хронологическую последовательность вспышек памяти от выскочившей прямо передо мной откуда-то сбоку тощей двадцатилетней красноволосой сталкерши, спешившей с очаровательной улыбкой заявить, что она «тоже читала Сорокина», до загнивающей заживо героини моего реквиема по наркоманше.

Помню тот самый момент и ее как сейчас: зеленая повязка на лбу, юный задор, камуфляжный костюм… Как А. мне однажды призналась, она всегда выбирает в коллективе самого, на ее взгляд, лучшего. Затем делает так, что тот также делает свой выбор в ее пользу. В тот раз повезло: ее выбор пал на меня.

Осенью десятого года А. еще училась в Горьковском литературном институте. Сохранилась наша фотокарточка того периода с одной из сходок в Филевском парке – я на ней в тяжелой косухе, позже подаренной мной одной неформалке, с которой познакомился на сайте знакомств «Tabor.ru».

С А. мы выступали на поэтических чтениях в центре города. Лазили по заброшкам. Ходили на индастриал-пати, которые она предпочитала металу, обожаемому мной. На одной из таких тусовок полклуба, и нас с ней в том числе, забрал на проверку Госнаркоконтроль. Этот случай был мной подробно описан и увековечен в романе «Ленин жив!», который я как раз тогда писал. Читал его А. по главам по мере их сочинения, иногда прибегая к соавторству с ней или просто слушая советы. Записали парочку песен.

Глядя на свою левую руку на свету, я вижу четыре аккуратных шрама от порезов ножом. Это А. пила мою кровь. Играла в «гота-вампира» (ролик случайного оператора с ней в главной роли про «вампиров в метро» на данный момент набрал уже более 268-ми тысяч просмотров). В свою очередь, я пил кровь из ее надрезанных грудей. Мы трахались часами, прерываясь на просмотр того или иного фильма, и продолжали вновь. Даже месячные смущали не особо! А. неизменно громко стонала, чем выбешивала мою маму, когда «по-стахановски» кончала раз за разом, будто стреляя пулеметной очередью.

Мы начали встречаться после того, как охрана нас выставила из кафе «Вокзалъ» с негодующей формулировкой: «Что за порно вы тут устроили?!»

Так получилось, что я не только вымазался в помаде А., пока мы с ней целовались, но и, обнажив в страстном порыве, начал прилюдно целовать и ласкать ее грудь.

Ничуть не обидевшись, мы поехали в тот раз ко мне, и через неделю она стала жить в моей квартире, раздражая маму.

Также я читал А. вслух кое-что из Сорокина. Одну порно-сценку из его книги мы даже ставили в ванной… Очень веселое, отличное время!

Как-то раз мы с О. и А. поехали в магазин «Союз» на «Новокузнецкой» на автограф-сессию Оззи Осборна. Девушкам старичок Оззи расписался на плоских животиках (помню, что А. была с двумя красивыми белыми бантами на голове), а мне подписал специально купленный для этого случая «родной» CD с новым альбомом.

– Thanks, Ozzy! – улыбнулся я, пожимая легендарную татуированную руку.

– You are welcome! – благосклонно кивнул мне Князь Тьмы.

Мы участвовали в фотосетах и съемках артхауса. Учились танцевать и выступали с различными шоу-проектами на сцене. Позднее даже вместе учились ходить по подиуму как модели!

Как-то раз А. попросила меня скачать ей «Mein Kampf» фюрера, после чего мать А. распечатала его ей на работе, и… моя сталкерша-киберготесса увлеклась «правой» идеологией. Это внезапно обернулось для меня настоящей трагедией, так как длинноволосые парни-металлисты перестали казаться А. привлекательными в сексуальном плане! В итоге спустя три месяца совместного проживания мы расстались.

Теперь ее интересовали лишь бритоголовые нацисты, а возбуждали только уличные драки с представителями неславянских национальностей. Своим «бонам» она вылизывала татухи с рунами и свастиками и отдавалась в первой попавшейся подворотне.

Особенно ценились А. сидевшие убийцы. Познакомившись с одним из них в «Контакте», она съездила к нему на свидание в тюрьму в Курской области, где «возбленный», убивавший топором, чуть не задушил ее до смерти.

Мы продолжали дружить, хотя уже не встречались. Всё еще испытывая остатки чувств к А., я обучил ее рукопашному бою. После наших спаррингов она иногда оказывалась в крови, зато впоследствии могла постоять за себя в схватке. А схваток у нее было много. Особенно после того, как она набила на спине портрет Гитлера, а на ноге – автограф фюрера. Из-за этого портрета она ввязалась в драку в метро, пырнула оппонента ножом и получила условный срок: год ходила с электронным браслетом на ноге, транслировавшим ее пространственные координаты в МВД. В результате она не могла надолго покидать свою квартиру или давать разрядиться браслету, иначе ее условный срок грозил обернуться реальным. Однажды она чуть не попалась с этим, потеряв зарядное устройство от браслета, но в последний момент всё-таки успела купить новую зарядку на Савеловском рынке.

В 2011-ом году мы с братом переехали в «двушку», а мама – в сходненскую «однушку» в новостройке.

Поначалу нам сильно помог с переездом и обустройством наш общий хороший друг того периода – писатель Олег Сафонов. С Олегом я познакомился на поэтических чтениях Эдуарда Лимонова-Савенко, на которые меня пригласила Лена Курапина. С «Сафоном» мы провернули множество совместных творческих начинаний и крутых проектов, память о которых уйдет со мной в могилу.

На своей тачке Олег помог мне привезти штангу, купленную мной на «Авито». Позже я докупил гантели, гирю, напольный кикбоксерский мешок и манекен для бросков. Переехали мы, к слову, из «бандитского» Коптева, где в девяностых годах возле рынка нередко валялись «свежезаготовленные» трупы, а получить с локтя в нос можно было вообще «за просто так», в тихое-мирное Западное Дегунино. В то время еще не достроили станцию метро «Селигерская», поэтому добираться было гораздо сложнее, особенно после часа ночи, но зато первый десяток лет в ближайших домах я вообще не видел лиц неславянских национальностей.

В новой квартире стала бывать А., нередко оставаясь на всю ночь. Мы уже не трахались как раньше, но девушка давала получить удовольствие, потеревшись через белье. Обычно под утро я обнимал ее и уезжал на работу.

У меня и у нее сменялись половые партнеры. В условиях собственной квартиры, где никто не раздражал маму, оказалось очень удобно проводить оргии. Иногда я клал справа и слева по девушке и спал с ними по очереди. Иногда А. приводила ту или иную подругу, и мы с ней развлекались на пару. Наблюдать рядом с собой лесби-сцену и частично участвовать в движухе было очень приятно.

Счет девушек пошел на десятки. С кем-то знакомился в рок-клубах, с кем-то по Сети. Шикарный секс получился с дамой, с которой пообщались о Сорокине, Шопенгауэре и Канте, а вечером в тот же день уже наслаждались друг другом по полной. Но и цена у такого отдыха была высока: я дал ей почитать своего Пелевина с автографом, а она его заиграла.

А. разогналась в нелегком деле секса и насилия еще сильнее: сменяла парней-нацистов и регулярно участвовала в драках. В какой-то момент «даме с фюрером на спине» сделали операцию по удалению межпозвоночной грыжи (застарелая травма), вставив железный каркас, но А. это ничуть не смутило, и девушка всё так же продолжила, чуть что, пускать в дело кулаки, тяжелые ботинки или перцовые баллончики. Своим двум ножам она даже дала какие-то мужские имена, и по очереди их «выгуливала»…

Несколько раз я тоже за нее впрягался, но со временем она стала справляться с ситуациями сама. Помню, как на какой-то Новый год пьяная А. сперва на улице дала по челюсти подмигнувшему ей азиату, а потом отвесила пару оплеух приставшему к ней в клубе парню…

Другой случай имел место, когда мы с А. в компании друзей и приятелей поехали в «Печатники» учиться киберготическим «индустриальным» танцам. Там возле метро какой-то тип предложил А. познакомиться, показав для солидности пистолет, который имел с собой, поскольку, с его слов, ехал «помогать своим». Получив отказ, он принялся оскорблять девушку, обзывался. Однако нога А., обутая в ботинок с металлической вставкой, задралась резко вверх и влетела недругу в подбородок. Враг был повержен. Дело было на переходе. Загорелся зеленый, и мы все пошли, а обидчик так и остался без сознания.

Эстетика и эпичность этой драки вызвали во мне зависть, но вскоре судьба подсунула хороший махач мне самому. Вот как было дело, согласно моей записи «ВК» от 17-го декабря 2014-го…

«История о том, как ботинки „Альпы“ за 2450 рублей заставили ответить человека за базар»

«Эта история случилась со мной по дороге домой около получаса назад. Я стоял на остановке в ожидании более удобного мне автобуса, чем тот, в который загружались усталые пассажиры. Ко мне подошел пьяный мужик лет сорока на вид в зимней куртке защитного цвета. Заплетающимся языком он попросил у меня закурить.

– Не курю, – как всегда вежливо ответил я.

– Блядь! – гаркнул мужчина, – кругом одни пидоры!

Пьяница отвернулся от меня и пошел себе «стрелять» дальше. Вдогонку ему я спросил:

– Чего-чего?

Мужик обернулся и лишь злобно оскалился в ответ. Меня это объяснение, естественно, не удовлетворило, и я спросил уже более прямо, прямее некуда:

– Может, тебе пизды дать?

– А давай! – внезапно согласился оппонент и принял стойку. Пока я искал более-менее сухое место на асфальте, чтобы положить свой рабочий рюкзак, мужик чуть отошел и принялся звонить по мобильному. Я достал шокер. Мужик заходил вдоль остановки, я его не оставлял в покое и ходил следом. Он между тем, решив, видимо, «съехать с базара», вновь подошел ко мне с вопросом «Есть закурить?»

Я ответил, что он назвал меня «пидором», и попытался ударить шокером. Мужик отбил оружие, так как я его и не скрывал, и меня даже слегка дернуло током самого. Сперва я не понял, куда улетел шокер. Стало не до него: я ударил ногой. Мужик чуть отшагнул назад от пропущенного удара, кажется, по корпусу, потом рванулся на меня и получил в голову с той же правой ноги. Между ударами я ворочал шеей, но так и не мог найти шокер. Бухарь изменил план и побежал в обход меня за спину: как выяснилось, шокер улетел именно туда, причем весьма далеко. В падении мужик потянулся к его мерцающему в сумерках красному глазу, но я, разогнавшись, опередил его и в прыжке со всего разгона вырубил негодяя ударом ноги в череп. Подобрав шокер и рюкзак, я сел на тот же самый, пусть не совсем удобный и уже полный автобус, который, как оказалось, еще не успел уехать. Мораль такая: всем ЗОЖ и НААФ!»

Пару раз мы с А. сходились и расходились вновь за пятилетие. Иногда я переживал наши расставания весьма болезненно, особенно когда с каждого электронного рекламного щита в метро на меня смотрела А., танцующая в составе проекта «Dead People Show» в рекламном ролике премии фильмов ужасов «Капля»…

Позже я женился на другой, а А. связалась с наркоманами. Некоторые из них умирали от передоза на ее руках… Деньги на дозу и еду мало в жизни работавшая А. просила у прохожих, а иногда попросту тырила чужие «закладки». Речь ее стала малопонятной, вены обросли следами уколов. Кроме наркотиков некогда творческую личность теперь мало что занимало. Сейчас А. – доживающий свой век наркотический организм, пропитанный дыханием загробного мира.

Но вы знаете, я считаю, что никогда не нужно жалеть о смерти. Смерть одних – лишь наука другим. Если человек пожил достойно на Земле – это уже повод ему гордиться, а «пустым» людишкам – завидовать ему. А если пожил в сторонке, «никак» – ну и тем более, какая разница?..

А. пожила хотя бы ярко, озарив своим сиянием судьбы многих. Что касается меня, то с каждым новым днем своих сорока уже прожитых лет я ощущаю, как отпущенный мне творческий потенциал жизни плавно перетекает в стадию проявленности, и от первоначального огня потихоньку исходит всё меньше и меньше света и тепла. Потенциал смерти медленно, но верно вырисовывается на горзонте. Но мне не страшно. Я твердо знаю, что то, что уже вышло из меня и выйдет еще, никуда не денется и не пропадет! Оно живо: в написанных произведениях, в других людях, в домах нашего города, в стенах и лепнине метро мой дух продолжит свой путь, даже когда усталое бренное тело разберут на запчасти. Мне кажется, я таки стал настоящим…

Итак, отвлечемся от философии и ужасов наркомански-солевых будней и вспомним еще разок времена карантина-2020.