Читать книгу Бумажные люди - Авдотья Тетушкина - Страница 2

I

Как раскалывается голова, как будто ею играли в пинг-понг. Хотя все может быть, ничего не помню про вчерашний вечер. Так, надо собраться, у Маринки было день рождение, опять, наверное, после водки курили травку. Только бы не кокс, надо прощупать вены. Вроде чисто, пронесло.

– Людка, вставай уже двенадцать! Опять вчера напилась? За что мне такое наказание, дочери всего девятнадцать лет, а она уже алкоголичка! Сколько ты еще будешь сидеть на моей шее? Не хочешь учиться, так иди работай! – послышался голос за стенкой.

Не могу больше это слушать, голова сейчас лопнет!

– Клава, отвали!

– Как ты смеешь, так с матерью разговаривать! – ответила она.

Ты уже давно перестала быть для меня мамой и стала просто Клавой, которая каждый день выносит мне мозг. Надо убираться отсюда, моей голове необходим покой и свежий воздух. Хорошо, что у нас квартира на первом этаже и моя жопа пролезает в форточку старой деревянной оконной рамы.

Только бы встать. Пипец, кто там в зеркале? А, это красная помада размазалась по щекам, блин платье порвано, трусов и колготок вообще нет. Надеюсь, секс был безопасным, хотя там все вчера были в умат.

Так, дырка на платье вроде не сильно заметна, а вот трусы лучше надеть. Телка, вылезающая из окна без трусов, может привлечь внимания прохожих. Где же они, в этом бардаке ничего не найдешь. Клава эта все бубнит под дверью, надо быстрее уходить. Что-то есть, наконец, какая красота, даже чистые.

Сейчас распахну окно. Ой, холодно как, надо кожанку прихватить. Сначала выкину ее, потом сама полезу. Наконец, травка, свежий воздух, окошко до конца нельзя закрывать, мне еще назад тем же путем возвращаться. Если бы Клава с утра до ночи под дверью не бубнила, то у меня, можно сказать, отдельная жилплощадь – квартира-студия. Правда, без удобств, но пописать и в кустах не проблема.

Так, кто-то идет, нужно перебираться на тротуар, а то опять начнется – по газону не ходи, цветочки не топчи, все для людей. Блин, ну чего он на меня уставился, пойду в другую сторону.

– Девушка с вами все в порядке? – спросил проходящий мимо молодой человек.

А тебе какое дело.

– Все отлично, почему вы спрашиваете?

– У вас на лице кровоподтеки, что-то случилось? – уточнил он.

Чего у меня на лице? А, это же я помаду не смыла, блин.

– Нет, ну что вы просто помада размазалась. Смотрите, сейчас потру, и все пройдет.

Стою, как дура, перед каким-то уродом щеки себе натираю, ни платка, ни салфетки.

– Извините, пожалуйста, за беспокойство, – смутился попутчик и быстро зашагал в другую сторону.

Что-то я сегодня совсем хреново выгляжу, если уже вызываю жалость у прохожих. Надо бы где-нибудь умыться. К Маринке не пойду, там вся кунсткамера, наверняка уже проснулась и ищет бабки на бухло, попутно, вспоминая кто с кем трахался этой ночью. Я не желаю знать имени этого счастливчика.

В Макдак, жутко хочется жрать.

Блин денег нет. Что делать!

Неужели все-таки придется к Маринке топать.

– Девушка, извините, если я вас обидел, – сказал вернувшийся молодой человек.

Опять он, что ему нужно от меня.

– Что вы, не стоит извиняться, все нормально.

– Может, я вас угощу завтраком, чтобы загладить свою вину. Если у вас есть, конечно, время, – ответил он.

Время-то у меня найдется, но желание тебя лицезреть, интеллигент хренов, нет. Хотя это единственный способ хоть что-то съесть за сегодня.

– Вы очень любезны, куда хотите пойти?

– Я в первый раз в этом районе, не знаете местечко поближе? – спросил незнакомец.

– Самое ближайшее – Макдак, в смысле Макдональдс.

– Да, я сразу понял, – улыбнулся он. – Меня Илья зовут.

– Люда, приятно познакомиться.

– Людмила – красивое имя, пойдемте, я буду для вас Русланом, – сказал Илья.

Меня сейчас стошнит от этого Руслана, но выбора нет.

– Конечно, нам нужно повернуть направо.

Жалко в Макдаке пиво не продают, я бы выпила бутылочку, но боюсь, интеллигент испугается.

– Что бы вы хотели съесть? – спросил он.

– На ваш вкус, пока займу столик.

Нужно сесть подальше от окон и двери, не хватало, чтобы меня кто-нибудь увидел в обществе этого интеллигента.

Что он там так долго делает, второй день ничего не ела, хоть руку свою откуси и прожуй. Идет, полный поднос, отлично, согласна даже потерпеть его болтовню.

– Людмила, я взял все, что могло бы вас заинтересовать, угощайтесь, – любезно предложил он.

Илья поставил поднос, на котором среди различных атрибутов фастфуда лежала книга.

– Что у вас за книга?

– Это «Фауст» Гете, читали? – спросил Илья.

– Нет.

– Правда? Очень советую вам ее прочитать, это моя любимая книга, – воодушевился он.

Меня больше всего сейчас вон тот гамбургер интересует, но нужно поддерживать эту великосветскую беседу.

– И про что она?

– Про договор между Фаустом и дьяволом в образе Мефистофеля о том что, ученому будет дарована возможность помолодеть и вкусить все прелести жизни и если в какой-то момент он попросит остановить мгновение, то станет добычей сатаны, – сказал Илья возбужденно.

– В смысле станет добычей сатаны?

Надо картошку-фри себе поближе подвинуть.

– Его душа попадет в ад, – пояснил Илья.

– И что в итоге попала?

Картошка просто бомба, особенно после двухдневной голодовки.

– Не расскажу, чтобы было интереснее читать, – ответил, улыбаясь, Илья.

– Я оставлю книжку, думаю, вам понравится, – добавил он.

Сильно сомневаюсь. Специально, наверное, книжку хочет дать, чтобы встретиться еще раз. Этого мне только не хватало. Как бы его отшить получше.

С другой стороны, как-то невежливо, обедом все-таки угостил и еще может угостить. К тому же Рустам закрыл палатку и ему больше не нужна уборщица, другого заработка не предвидеться. На Клаву точно можно не рассчитывать, не с голоду же пухнуть.

– Обязательно прочитаю, вы меня заинтриговали.

– Замечательно, буду ждать ваши впечатления, – ответил он, смотря на часы. – Кажется, уже опаздываю, нужно идти, могу я записать ваш номер телефона?

– У меня нет телефона.

Илья вопросительно посмотрел.

– Потеряла буквально вчера, времени не было новый купить.

– Понятно, – ответил он понимающе. – Может, тогда свой домашний дадите?

– Да, конечно, записывайте.

– Отлично, а здесь мой номер, звоните, если будет скучно или нужна компания для поедания гамбургеров, – улыбнулся он.

Легко подхватив свою куртку и повесив сумку на плечо, Илья вышел из Макдональдса.

Да уж, компания, совсем ничего не съел и только свою макулатуру оставил. Ну ладно, мне больше достанется.

II

После второй порции фастфуда, Люда, наконец, почувствовала себя сытой. Расслабленной и вполне довольной, она поплелась в туалет. Яркий свет и обилие пластика, от которого он отражался, подействовали на девушку отрезвляюще. Она подошла к зеркалу и увидела там осунувшееся лицо с огромными кругами под глазами.

«И что он во мне нашел? Выгляжу откровенно паршиво, даже для такого задрота, как он. Платье старинное, мятое, в пятнах, хорошо еще не порванное. Колготок нет. Ботинки, вообще, мужские на ногах. Только кожаная куртка выглядит прилично, повезло, что я ее нашла на рынке перед палаткой Рустама. Теперь мне, правда, лучше пару месяцев туда не соваться, чтобы не встретиться с ее хозяйкой. Вместе с кожанкой вид получился какой-то хипстерский. Модный нынче. Но если куртку снять, то больше на подругу бомжа похожу».

Это умозаключение испортило Люде настроение, и она поплелась к выходу из Макдональдса. Когда дверь за ней закрылась, она вспомнила о книге.

«Блин, я же макулатуру забыла».

Люда поспешила назад и с облегчением увидела, что книга лежит на прежнем месте. Она схватила ее и отправилась назад.

На улице выглянуло солнышко и Люда, решив немножко погреться в его лучах, уселась на ближайшую скамейку. Заняться было совсем нечем. Та единственная работа, которая у нее имелась – мытье полов в ларьке, уже перестала существовать. На рынке сносили палатки и строили взамен торговые ряды, поэтому найти нового хозяина было пока невозможно. О приличной работе Люда и не мечтала, закончив с горем пополам школу, она так никуда и не поступила. Честно говоря, девушка и не собиралась, потому что весь выпускной класс прогуляла вместе со своими такими же неуспешными подружками в сомнительной компании. Они и сейчас продолжают гулять вместе, но уже намного скромнее. Родители больше не дают ни копейки, работы ни у кого нет. Вся эта весёлая компания тусуется день и ночь у Маринки, самой состоятельной из них.

Она имеет свою отдельную квартиру, доставшуюся от бабушки. В ней догнивают остатки немногочисленной советской мебели, а на стенах сохранились раритетные бумажные обои от прошлой эпохи вперемежку со штукатуркой и плесенью. Хозяйка всего этого великолепия занимается круглосуточно приемом гостей и постояльцев, питаясь тем, что они приносят. Хотя в последнее время водка интересует ее сильнее, чем съестные припасы. Все составляющие костяк их компании давно уже негласно переехали к Маринке. Потому что кого-то выгнали родители, а более гордые ушли сами.

Люда была единственной, кто отправлялся ночевать к себе домой. Эта привилегия осталась за ней исключительно благодаря квартире на первом этаже и природной худобе. Дверь в Людкину комнату была заперта наглухо, большую часть времени суток. Вход осуществляется исключительно через окно, что создавало возможность не встречаться с матерью, которая, однако, не отказывала себе в удовольствии поболтать с ней через дверь. Мать была на пенсии и большую часть времени проводила дома, в связи, с чем Люда, не знавшая часы отлучения ее, вовсе перестала выходить из своей комнаты в другую часть квартиры днем. Наставлений, поучений и ругани ей хватало и через дверь.

Природный оптимизм не давал Люде находиться или даже попадать в состояние депрессии. Ее настроение могло быть плохим из-за неудовлетворенных базовых потребностей, но как только это решалось хотя бы минимально, оно мгновенно менялось. Вот и теперь, позевав, и детально рассмотрев унылый урбанистический пейзаж и немногочисленных гуляющих вокруг индивидуумов, она решила чем-нибудь заняться. Ничего, кроме книги, у нее не было, поэтому Люда открыла ее.

«Ну что интеллигент, посмотрим на твою любимую книгу».

Первая пара страниц далась тяжело, следующие еще сложнее, но Люда не отступала, она, как будто соревновалась с Ильей, что она тоже сможет прочитать это. Временами она даже не понимала смысла текста, просто бубнила слова про себя, чтобы не уснуть. Но наступил момент, когда книга ее действительно увлекла, судьба Фауста, а точнее его договор, очень заинтересовал девушку. Следя за сюжетом, она не заметила, как к ней подошел высокий молодой человек в растянутой майке и кроссовках на босу ногу.

– Люда, ты ли это?

«Блин, что за дебильный голос».

– Чего надо Виталик?

– Ты что, читать умеешь?

«Реально дебил».

– Прикинь, мы с тобой за одной партой сидели, дурь всю память вышибла?

– А вчера ты со мной по-другому разговаривала?

«Надеюсь, это был не он. Нет, не хочу знать, а то меня вырвет прямо сейчас».

– Малыш, просто вчера была дурь сильнее, и чувиха другая.

– Может быть. Ладно, я чего к тебе подсел, хотел на тусу к себе позвать.

– На тусу? Будем коллекцию твоих мягких игрушек рассматривать под строгим контролем родичей?

– Родичи свалили в отпуск на две недели, я один на хате.

– А бабки где взял на мероприятие?

– С одним мажором в клубе познакомился, у него все в шоколаде, банкет за его счет.

– Не понимаю, как родичи могли уехать и вот так оставить тебе на растерзание квартиру?

– Они все ценные вещи к бабке вывезли и меня предупредили, если устрою погром, то точно выкинут из квартиры к бомжам на помойку.

– И ты решил, не мешкая, переехать к этим милым людям с неприятным запахом уже через две недели?

– Все пучком, я только тихих на тусу зову, буйных не будет, так чего придешь?

– Во сколько?

– Сегодня в семь.

– Ладно, Виталик, обещаю подумать над твоим предложением, а сейчас извини, дела.

– Дела у нее, я тебе бесплатное бухло, в приятной компании, предлагаю, а ты выделываешься, ладно до вечера, все равно ведь придешь.

«Приду, как же, на фиг, вечер в компании обдолбанных наркуш – это прям моя мечта. Лучше книжку почитаю, приобщусь к высшему обществу».

Люда пыталась читать, но солнце исчезло, вечер давил на нее. Холод, голод и отсутствие алкоголя в крови делали ее несчастной.

«Блин, я совсем продрогла надо домой идти и выпить чего-нибудь, а то на трезвую голову этот Фауст что-то перестал заходить. Виталик все настроение испортил».

Дорога домой заняла всего пять минуть, и уже подойдя к своему заветному окну, Люда услышала голоса рядом, узнав их, она решила спрятаться за кустом.

– Как здоровье Нина?

– Ой, спасибо, Клавдия, твоя настойка прямо целебная, уже который раз меня от ревматизма спасает.

– Пользуйся на здоровье.

– А у тебя как?

– У меня, Нина одна рана на сердце – это Людмила моя.

– Да, я понимаю Клавдия, совсем девка от рук отбилась, никудышный класс у них, столько ребят оттуда спились, только родителям нервы трепят.

– Не знаю, Нина, что мне делать.

– А ты в церковь ходила?

– Да и свечки всем ставила, и записочки писала, ничего не помогает.

– А с батюшкой разговаривала?

– Разговаривала, отец Анатолий говорит все мне за грехи. А что делать-то, Нин?

– Ты что не знаешь, в нашей церкви уже новый батюшка служит отец Владимир.

– Нет, а отец Анатолий где?

– Повысили его, в другом районе в новый большой храм определили.

– А к нам молодого, что ли, прислали?

– Нет, отец Владимир старенький уже, но ты знаешь такой крепкий. И, главное, сила от него какая-то исходит. Видела Стешку из третьего подъезда?

– Да, его Зина закодировала, что ли, уже вторую неделю не пьет.

– В том-то и дело, что не закодировала, в храм к отцу Владимиру водит, это он так влияет положительно.

– Чудеса, Стешка всю жизнь пьет по-черному и тут, чтобы две недели ни капли. Надо обязательно сходить к этому отцу Владимиру.

– Сегодня, кстати, у него беседы для прихожан просветительские после вечерни, сходи послушай. Так интересно рассказывает.

– Спасибо, Нина, сегодня обязательно, пойду домой подготовлюсь.

«Рана я у нее на сердце, только и может, что стонать и меня мурыжить. Ушла вроде надо залазить, холод собачий».

Легко вспорхнув в свое окно, Люда посильнее закрыла за собой раму. Вид в комнате был удручающей. Перевернутая кровать с грязным постельным бельем. Разбитое зеркало с разводами от пыли, смешанными с дешевой красной помадой. Старый шкаф с перекосившейся дверцей и исцарапанной лакированной поверхностью, из которого торчали куски одежды, сбитой в кучу и наскоро затолканной внутрь. Письменный стол составлял одну серию с другими предметами мебели в комнате, однако, он сохранился лучше всего, за исключением огромного слоя пыли сверху. Вся жизнь происходила на полу. Пустые бутылки, осколки, пивные пробки, разорванные куски бумаги – валялись по углам. Центр комнаты украшала огромная дыра в линолеуме, которая открывала взору вид на модный цвет сезона – серый бетон.

Человек, как правило, всегда доволен тем, что имеет, если ему не с чем это сравнить. Даже небольшой отрывок из прочитанной книги дал богатому воображению Люды пищу для размышлений. В первую очередь о том, что люди вокруг живут по-разному. Она еще не оценила в полной мере всю унылость своего жилища, но это зерно уже закралось в ее сознание.

«А чего я выпендриваюсь, денег нет, жрать нечего, выпить тем более, а очень хочется. Подумаешь, придется потерпеть для этого парочку уродов, мне не привыкать. Не сидеть же дома голодом и слушать Клаву за стенкой, когда она вернется со своего собрания. Пойду к Виталику».

«Может одеть что-нибудь приличное? Хотя ничего приличного у меня уже давно нет, для кучки алкоголиков прокатит, тем более, когда они накатили».

Постояв еще немного в нерешительности, Люда снова открыла оконную раму и пустилась в привычный путь на волю.

На улице стало еще холоднее. Молния на куртке была давно сломана, поэтому посильнее запахнув ее, Люда пошла быстрее. Через пятнадцать минуть девушка уже была на месте.

«Вот это называется маленький район, когда практически до конца его можно пробежать за короткое время. Плохо, только что по пути встречается так много знакомых физиономий, но если делать вид, что ты их не узнаешь или очень спешишь, то ничего».

«Блин, какая квартира то у него, забыла, а вон на третьем этаже музон гремит. Значит, это будет 66. Набираем».

Люда поднялась пешком, дверь в квартиру оказалась не заперта. Войдя, она остановилась на пороге, чтобы привыкнуть к столь громкой музыке.

«У меня сейчас уши лопнут, нужно срочно выпить, лучше абсента».

– А Люда, пришла все-таки, я так и знал.

– Только из уважения к вам Виталик.

– Да, ты всегда была, самая говорливая из нас, за это тебя и люблю.

Он накинул ей руку на плечо и крепко стиснул за шею.

– Давай начнем с напитков, а уж потом перейдем к нежностям.

– Не вопрос, чего хочешь, у нас есть все.

– Абсент?

– А ты не промах, сейчас узнаем.

– Димон, иди познакомлю с классной телкой.

– Смотри – это Людка, моя одноклассница, интересуется, есть ли у нас абсент.

– Абсент, а она не промах, нет, Люда, сегодня мы пьем по-взрослому, без финтифлюшек, только водка, зато целый ящик.

– Не люблю водку, но раз пьем по-взрослому, то мне в высокий бокал, пожалуйста.

– Крутая девчонка, сейчас принесу.

– А ты понравилась Димону. Правильно, ему нужно нравиться, он наш спонсор.

– Надолго ли его хватит.

– Не знаю, но бабок у него много. Пока. Пойду проконтролирую, чтобы бокалы не побил, а то к бомжам не хочется. Родоки с очень серьезными минами уезжали, нельзя в этот раз облажаться.

Люда решила осмотреть квартиру, она не была тут уже давно, с тех пор как стала частью неблагоприятной компании для Виталика, по мнению его родителей.

Его семья всегда жила чуть лучше, чем остальные, поэтому все одноклассники любили приходить к нему в гости. Но сегодня Люда обнаружила прямо таки шикарный ремонт, который, видимо, был сделан недавно. Вокруг как будто чего-то не хватало – дорогой техника, коллекции фарфора под стеклом и всяких дизайнерских финтифлюшек, места под которые заметно пустовали. Как будто это убрали специально, оставив только то, что приколочено, либо слишком тяжелое, чтобы вынести. Но обои, шторы и люстра вызывали стойкое ощущение их осязаемой дороговизны.

«Ух ты, как они поднялись за последнее время, бизнес, что ли, какой-то замутили или дядю Петю повысили. Все прямо круто выглядит. Виталик – дурак в таком месте прозябает».

На пороге комнаты показался Виталик, гордо держа перед собой два бокала, до краев наполненные прозрачной жидкостью. Люда молча приняла предназначавшейся ей.

– У вас так клево стало, Виталик, ремонт недавно сделали?

– Где-то год назад. Мама накупила всяких штук для интерьера, поставила везде, и было как в музее. Но через некоторое время они с отцом все к бабушке вывезли.

– Почему?

– Да, я стащил одну штучку, продать хотел, но не получилось, поэтому просто на пачку сигарет у знакомого чувака выменял. Понимаешь, деньги-то мне не дают уже давно, я раньше их тащил потихоньку, но потом папа совсем кислород перекрыл. А мне до жути нужно был травки достать, вот я и решил на этом заработать. Мать сразу обнаружила, в слезы, крики, уговоры. А отец просто на следующий день грузчиков заказал, они полную газель загрузили и все вывезли.

– А с тобой чего?

– Со мной – теперь вот хожу на разные встречи анонимных алкоголиков, наркушников и индивидуальную терапию с психологом. С ним, вообще, самая жесть. Если на этих встречах, можно сесть в сторонке и тупить, то тут не прокатывает. Нужно либо самому чего-нибудь плести, либо его слушать. Мозгоправ, когда начинает говорить, мои извилины сначала распрямляются, а потом в обратную сторону закручиваются. Не могу это терпеть, поэтому сам каждый раз плету какую-нибудь чушь, лишь бы только его не слушать.

– Что же ты ему рассказываешь?

– Про сны свои, каждый раз новый трэш. А что, я, когда под кайфом, иногда такое вижу, можно долго рассказывать.

– А психолог что говорит?

– Ничего, слушает, а через час, объявляет, что сеанс окончен. У него же тоже время лимитированное, за мной еще другие деньгодержатели по записи.

– Счастливый, ты Виталик, родители вон как переживают, борются, что-то предпринимают, деньги тратят.

– Жить нормально не дают, достали.

– Это моя Клава меня достала, только мозг мне клюет каждый день.

– Мои тоже регулярно, на тему, что я отброс общества. Ладно, пойду мажора на травку разведу. Ты будешь?

– Нет, не хочу.

– Ну как знаешь, а мне от нее лучше, чем от водки вставляет.

Люда осталась одна наедине со своими мыслями, которые уже начали сгущаться, как наступающие сумерки. Но еще полный бокал сорокоградусной жидкости помог ей восстановить ее шаткое настроение. Выпив до дна, она почувствовала себя намного лучше.

«Все-таки день удался, утром какой-то парень, даже цивильный клеил, книжку дал почитать, номер телефона взял. Потом в Макдаке позавтракала, сейчас вот тусовка, где из знакомых один Виталик – повезло. А то надоели уже однотипные вытянуто-фиолетовые физиономии Маринкиного притона».

Решив, раздобыть еще водки, она направилась на кухню, где встретилась со спонсором банкета – Димоном.

– О, привет, Люда, да?

– У тебя отличная память.

– Это да, травку будешь?

– Нет, не хочу.

– Почему?

– У меня от нее слишком башню сносит.

– Это же самый кайф.

– Не всегда и не для всех.

– Что-то ты, Люда, выпендриваешься сильно.

– Что же, Дима, только тебе выпендриваться, если у тебя бабки есть. Пока есть.

– Да у меня есть бабки, а по тебе видно, что не хватает. Какая-то замарашка в нормальной куртке, которую стырила где-то. Посмотри, платье устарело еще в прошлом веке, у кроссов скоро подошва отвалится. А на лицо, как будто чья-то подошва уже наступила, тебе нужен ботокс какой-нибудь и пластика, чтобы выглядеть нормально. Ты же ходячий кошмар, а все туда же, строит из себя звезду.

– А ты, Дима бабки-то экономь, а то потратишь все и будешь также выглядеть или еще хуже.

Люда с трудом смогла вымолвить последнюю фразу, потому что большой комок застрял в горле. Понадобилось все ее самообладание, чтобы не разрыдаться прямо в лицо своему самодовольному оппоненту.

«Вот урод, урод, урод, урод! Ботокс! Мне всего девятнадцать лет».

Она шла домой, не ощущая холода и выпитого алкоголя, горькое чувство обиды и стыда заполнило все ее существо. Конечно, это был не первый нелестный комментарий по поводу внешности, но сочетание брезгливости, высокомерия и того тона, которым он к ней обратился, прозвучало как обвинительный приговор. Тонкая девчачья душа была уязвлена.

Прошло не менее часа, прежде чем Люда вновь вернулась в свою некрасивую комнатку и она ей показалась еще более убогой, чем прежде. Вдоволь наплакавшись среди груды осколков и клочков, Люда заметила книгу, которую бесцельно бросила на стол. Она инстинктивно схватила ее, потому что та уже была окутана слоем пыли, слетевшей со стола. Вспомнив, что книга чужая, девушка принялась оттирать от нее, налипшую грязь. Закончив со своей работой, Люда открыла страницу, на которой остановилась и погрузилась в чтение.

III

Три часа ночи – пора идти мыться. В это время сон у людей бывает особенно крепким, поэтому можно не беспокоиться, что ее застукает Клава. Люда аккуратно открывает дверь, петли которой предварительно смазывает растительным маслом, бутылка которого специально стоит рядом. Она тихонечко проскальзывает в образовавшуюся маленькую щелку между самой дверью и косяком. На цыпочках пробирается в ванную, идти недалеко в соседнюю комнату. Люда тихонечко щелкает выключателем, закрывает за собой дверь и выдыхает. Теперь у нее есть время, чтобы помыться не торопясь и не переживая, что за стеной ее поджидает Клава с решительным видом судебного обвинителя.

Люда снимает с себя платье и первым делом застирывает его, у нее не такой большой выбор одежды – только оно, свитер, пара старых футболок и рваные джинсы. Причем весь этот малочисленный гардероб не делится по временам года. Покупать себе одежду ей не на что, а все скудные заработки она тратить на горячительные напитки и скромное пропитание. Однако, по поводу своего внешнего вида Люда обычно не переживает, у Маринки все выглядят одинаково, что никого не смущает. Проблемой является обычно отсутствие выпивки или закуски, хотя про нее, как правило, вспоминают только под утро.

Постирав платье прямо в раковине, Люда оставляет его там. В конце, она заберет его, и примостит на батарее в своей комнате. Даже без отопления оно высохнет рано или поздно, а в луже, образовавшейся под ним, можно будет пускать кораблики. Чему очень благоволит первый этаж, крысы вряд ли станут жаловаться.

Полностью обнажившись, она смотрит на себя в зеркало, благодаря молодости ее худое тело выглядит привлекательно.

«Все-таки этот Димон явно был задет моей фразой, поэтому специально стал плести про ботокс и пластику, чтобы меня побольнее укусить. Я еще очень даже ничего».

Упругая грудь, плоский живот, подтянутые ягодицы, узкие бедра. Но еще пройдет лет пять и неправильный образ жизни, плохое питание и пристрастие к алкогольным напиткам оставит свой отпечаток не только на лице, но и на теле. Мешки, отеки, растяжки, обвисшая кожа, ранние морщины – все это ждет в недалеком будущем. Несмотря на свой юный возраст Люда уже осознает это, однако, молодость беспечна в отношении грядущего. Все понимать и ничего не исправить – это ее кредо.

Скорчив себе рожицу в зеркале, она встала в ванну, задернула шторку, включила воду и предалась мечтам.

Что она попросила бы у Мефистофеля. В первую очередь, конечно, деньги, они же правят миром, а те, кто так не считают, откровенно врут самим себе и окружающим. Прокрутив в голове различные цифры с максимально возможными нулями, и прибавив к ним самые дорогие денежные единицы, она пришла к выводу, что этот вопрос нужно поставить по-другому.

«Скажу так, мне необходим счет в банке на мое имя с таким количеством денежных средств, чтобы их хватило на любые траты до конца жизни», – наконец, сформулировала она.

Определившись с первым пунктом, Люда осталась, весьма, довольна. Далее все было намного проще: дом в Майами, Феррари, огромная гардеробная, наполненная последними коллекциями люксовых брендов.

На минуту она задумалась, что же дальше. Следующей по списку стояла любовь, вернее, объект ее страстных желаний. Мысленно вычеркнув из головы Рому из параллельного класса, она вспомнила про звезду любимого ею фильма про вампиров. Из-за него все три части были просмотрены по миллиону раз.

«Так, и Роберта Паттинсона сделать моим возлюбленным хотя, говорят он гей, но для дьявола, думаю, нет ничего не возможного. Сделает из него натурала, вернее, людафила, чтобы обожал только меня одну», – резюмировала Люда.

На этом она решила закончить список пожеланий. Но вспомнив про свое отражение в зеркале, подумала, что жизнь коротка, а красота еще более недолговечна. Поэтому ко всему вышесказанному стоит добавить бессмертие. По ее мнению, девятнадцать лет как раз отличный возраст для того, чтобы остановить время.

Теперь план был готов окончательно.

«Ну, где ты, черт? Я готова заключить с тобой сделку», – позвала мысленно Люда.

Она намылила голову шампунем, постояла еще несколько минут под горячим душем. Не хотелось закрывать кран, провести тут всю ночь было бы непозволительной роскошью с тех пор, как установили счетчики на воду. Люда закрыла кран и отдернула шторку.

То, что она увидела перед собой, заставило ее вскрикнуть, но в тот же миг во рту возник кляп из висящего рядом маленького полотенца.

Непонятное существо с кожей неприятного желтого цвета, огромными лапами, как у обезьяны, длинными вытянутыми ногами и человеческой головой, прилепленной к туловищу безо всякой шеи, недовольно поморщилось. Оно, засунуло свои огромные ручища в карманы безупречного белоснежного брючного костюма, и заговорило.

– Чего ты так орешь, весь дом сейчас перебудишь, веди себя хорошо, если не хочешь загреметь в психушку. Меня все равно никто не увидит, кроме тебя.

Люда с ужасом смотрела на него, лихорадочно вспоминая, не принимала ли сегодня какие-нибудь наркотики или мешала водку с пивом, а, может, это всего лишь сон. Одно было совершенно ясно, теперь она знала как это, когда от ужаса холодеет кровь.

Тем временем чудовище продолжало:

– Ты сама звала меня сегодня весь вечер, не люблю, когда так часто беспокоят по пустякам.

Первый ужас стал понемногу проходить, и Люда вспомнила, что стоит абсолютно голая, поэтому попыталась прикрыть свою наготу шторкой.

Ее собеседник лишь усмехнулся.

– Я дьявол и вижу всех насквозь, даже то, как твое сердце сжалось, а сосуды сузились. Меня не трогают как женские, так и мужские прелести, я дух и не имею пола и физического тела.

– Мешает кляп, но ничего не поделаешь без него, ты наделаешь слишком много шума. Не переживай, наша беседа от этого не пострадает, я отлично читаю твои мысли. Кстати, невежливо, думать обо мне так скверно. Не стоит перебирать все образы из просмотренных фильмов ужасов, люди всегда изображают дьявола не так. Учитывая, что я могу принять любой вид, они правы и неправы одновременно.

– Но приступим к делу, а то я что-то заболтался. Ты хотела заключить со мной договор. Не трудись, я все знаю, слышал, в конце ты крикнула слишком сильно – это было неприятно для моего слуха. Да, ты не кричала, но мысленный импульс был силен – для нас он как крик.

Дьявол на минуту замолчал, как будто прислушиваясь.

– Твои мысли еще не оформились, но в кровь уже выделились эндорфины. Почувствовала вкус предстоящих удовольствий. Сейчас ты ощутишь горечь разочарования. Люблю этот момент.

Дьявол сделал что-то наподобие улыбки, напоминающее скорее гримасу.

– Так вот, спешу расстроить, что договор с тобой меня абсолютно не интересует. Он не таит никакой ценности. На рынке торгуются только за первосортный товар, гнилье же выбрасывают на помойку. Твоя душа и так будет моей – это лишь вопрос времени. Гадкая, ничтожная, мелкая жизнь этому весьма благоволит.

Он снова сделал паузу.

– Что, мне не веришь? Ты блудница, ленива, горда, гневлива, тщеславна, сребролюбива и нет и одной заповеди, которую ты бы не нарушила. И самое главное, ты не почитаешь Бога, не задумываешься о своих грехах и губишь людей, которые рядом. В общем, мой идеальный кандидат.

– Хочешь сказать, что никого не убивала? Ты убила свою душу и словом ранила многих – этого достаточно. Но ты не переживай, у меня много таких же, компания подберется тепленькая. А благодаря моему новому изобретению – наркотикам, срок ожидания заметно сократился. Теперь моя бездна стала наполняться значительно быстрее. Скоро и твоя очередь.

– Хочешь узнать того, кто достоин договора со мной? Твои эмоции страха, боли и отчаяния чрезвычайно радуют меня. Ладно, сделаю тебе такое одолжение. Смотри.

Перед глазами Люды появился проектор, но изображение на нем было не плоским, а объемным. Она как будто перенеслась в эту темную холодную комнату, из угла которой, исходило тепло. Люда обернулась и увидела пожилого мужчину, сидевшего прямо на полу, подстелив только охапку сена. Люде показалось, что именно оно давало такой теплый свет. Старик имел длинную седую бороду и был одет в черный, весь в заплатках, халат, голова его покрыта маленькой шапочкой, ноги же остались босыми. Несмотря на столь удручающую картину, он, казалось, совсем не унывал, лицо его выражало радость, на губах играла чуть заметная улыбка. Старик перебирал четки и что-то очень тихо бубнил с закрытыми глазами. При виде его Люде стало, даже немножко спокойнее.

В тот же миг видение исчезло.

– Проклятый старик, одним своим видом, он может испортить мне все удовольствие, – взвизгнул дьявол.

– Ему я предложил весь мир, но этому негодяю ничего не нужно, он и так счастлив и чем более невыносимой я делаю его жизнь, тем он больше радуется. Я забрал у него, жену, детей, дом, все его имущество. Он стал монахом. Я отобрал у него обитель, друзей, даже его духовник ненавидит его, он же только горячее возблагодарил Бога. Такие, как он, не дают моей бездне заполнить всю вселенную.

– А ты не печалься, – вдруг снова смягчился разгневанный дьявол. – Я тебя жду, уже недолго осталось. Не верь, что у меня плохо и одни пытки – это вранье. Все будет так, как ты любишь. Только в бездне нет любви, радости и удовольствий, все заменяет боль – но тебе понравится.

В этот момент дьявол послал девушке воздушный поцелуй и испарился.

Люда сидела в ванне довольно долго, завороженно глядя на то место, где еще недавно видела его. Она ждала, что вот проснется или выйдет из оцепенения и поймет, что это только ее буйная фантазия разыгралась. Однако ноги уже затекли от неудобного положения, но ничего подобного не происходило. Наконец, Люда встала и осознала, что кляп из полотенца для рук еще у нее во рту. С трудом, вытащив его, она внимательно стала его рассматривать. Кусок ткани был настолько сильно спрессован, что руками обычному человеку этого сделать было практически невозможно. Доказательство реальности происходящего осталось у нее в руках.

Выйдя из ванной, Люда в несколько прыжков очутилась в своей комнате, и бросилась на кровать.

Дрожа всем телом, она снова и снова вспоминала минуты пережитого ужаса.

«На рынке торгуются только за первосортный товар, гнилье же выбрасывают на помойку», – крутилось у Люды в голове.

«Гнилье – это я», – сделала она неожиданное для себя открытие.

Минуты и часы текли бесконечно долго, они были тягучи и противны, как передержанное яблочное варенье. Наконец, обессилев от страха, девушка погрузилась в спасительный сон.

Несмотря на тяжелую ночь, проснулась она вместе с восходом солнца. Девушка полежала несколько минут, приходя в себя и вспоминая о ночных событиях. Ее мозг отказывался верить в происходящее и успокаивал сознание заверениями – о приснившемся кошмаре. Уже мысленно согласившись с этим, Люда повернула голову и увидела на прикроватной тумбочке спрессованный комок, служивший для нее кляпом несколько часов назад.

По спине пробежал холодок, Люда смотрела на него и не могла отвести взгляд. Наконец, она заставила себя встать, схватила этот комок и выкинула в открытое окно. Потом немного постояв в нерешительности, девушка полезла на самую высокую полку в шкафу – там хранился всякий хлам. Прокопавшись в нем довольно долго, Люда, наконец, нашла, что искала – костюм, купленный ей мамой на выпускные экзамены из девятого класса.

Люда надела его и поблагодарила себя, за то, что совсем не поправилась за последние три года – костюм сидел хорошо, хоть и выглядел старомодно. Если сказать честно, то модным он никогда не был.

Затем, покопавшись под кроватью среди разного мусора, Люда выудила расческу. Причесав волосы и сделав хвост, она была готова.

За дверью послышались шаги и недовольный голос.

– Людка, ты ходила в ванную и не выключила свет! Мало того, что льешь воду, за которую я плачу по счетчикам, так еще и электричество просто так жжешь!

– Прости меня, пожалуйста, мама, – сказала Люда, открыв дверь.

Эта фраза на мать, произвела, казалось, большее впечатление, чем ночной гость на ее дочь. Она остановилась как вкопанная и в упор посмотрела на девушку.

– Мама? Ты сказала мама? – проговорила она чуть слышно.

Люда остановилась в двери и молча смотрела на нее. Мать первой отошла от пережитого шока.

– Ты зачем надела этот костюм? – спросила она мягко, боясь спугнуть такую перемену в дочери.

– На работу пойду устраиваться. Мама, – добавила она, спустя несколько секунд.

Услышав это, пожилая женщина расцвела, ее лицо озарила улыбка нежности и теплоты. Она обняла свою дочь, которая не смогла сдержать слез. Уткнувшись друг другу в плечо, они заплакали вместе.

Ночной гость незримо присутствовал при этой встрече. По его безобразной морде пробежала тень сомнения, но вскоре она сменилась привычным самодовольным выражением. Затем он удалился, все еще прибывая в раздумье.