Читать книгу Покалеченные судьбой - Айлин - Страница 5

Вера стояла у зеркала в прихожей своей новой квартиры и смотрела на себя.

Все также хороша, все также мужчины оборачиваются, все, кроме мужа, он разочаровался, наверно разлюбил, или просто смертельно устал от нее. Наступает такой момент, когда и любовь устает, устает терпеть, оберегать, помогать, вытаскивать со дна. Любовь надо подпитывать обоим в паре иначе она чахнет. Дмитрий один уже четвертый год тянет их семью, бережет их любовь, он столько сделал для неё, ради любви, ради детей. Она не достойна его, не может остановиться, не может взять себя в руки и снова и снова срывается.

Шесть реабилитационных центров по всей России, наркологическая больница в родном Магадане, наконец психушка в Москве. И вот она тут, в этом богом забытом маленьком городке, в простой двушке в обычной девятиэтажной панельке советской постройки. Дмитрий все бросил, почти все деньги что они заработали вместе ушли на ее лечение, они продали шикарный дом, машины, элитную квартиру, он бросил престижную работу летчика в большой авиакомпании и перебивался теперь случайными заработками на чартерных рейсам и таксовал. Но не бросил ее …терпел. Она понять не могла почему, любил ее так сильно или ради детей все делал… Ах да дети, как они там без нее, она их уже пол года не видела, он не пускал их к ней после психушки. Они остались в Магадане с бабушкой. Сын уже взрослый, он наверно ненавидит и совсем не скучает, а вот дочка, ей одиннадцать, она очень к маме привязана, ей тяжело без нее.

Как же я могла так с ними поступить, думала Вера, заламывая руки, слезы текли из глаз двумя идеальными струйками. Долго долго она стояла перед зеркалом, уже давно не видела своего изображения, а пыталась вглядеться внутрь себя, понять как же так вышло, что она так опустилась, превратилась вот в это существо, которое мучает свою семью, своих детей, приносит столько боли и страданий. Когда она совсем уже замёрзла и ноги затекли, вдруг зазвонил домофон. От неожиданности она пошатнулась и упала, больно ударившись коленкой об косяк двери. Кое как встав, она смогла наконец ответить на домофон.

– Да, кто там? – неуверенно спросила она в домофонную трубку.

– Ой, простите, пожалуйста, ошибся я видимо, это сосед ваш, домой звонил, не то нажал, сейчас перезвоню, – явно спущенным голосом ответил незнакомый мужской голос.

– Ничего, я вам открою сейчас, – сказала Вера уже увереннее и нажала на кнопку домофона, впустив незнакомца в подъезд.

Этот звонок в домофон вывел ее из состояния оцепенения, она оглянулась, вокруг был беспорядок, надо разбирать чемоданы, раскладывать вещи по местам, сделать уборку в квартире. Это хорошо, что много работы по дому, подумала Вера, значит некогда будет думать о плохом. Вера действительно серьезно взялась за хозяйство, вычистила все до блеска, разложила все по местам, даже успела сбегать в магазин за продуктами и приготовить обед. Наступил вечер, за окном веселилась группа подростков, они шумно ругались, смеялись, играли на гитаре, Вера наблюдала за ними с балкона, ей хотелось самой стать такой молодой и беззаботной, но увы это уже было невозможно, всему свое время, а ее время уже ушло. Есть ей не хотелось, она налила себе чай и расположилась на диване перед телевизором, где крутили очередной бесконечный сериал и попыталась вникнуть в сюжет. Через минут сорок у нее затряслись руки, она знала этот симптом, ещё через час уже холодный пот градом тек с ее головы по спине, что футболка на ней была вся сырая. У Веры была паническая атака, она была одна, это ее пугало ещё больше. Ведь никто не остановит, не отберёт, не отругает, она вполне может сбегать в магазин за бутылкой крепкого алкоголя и забыться, деньги у нее есть, Дмитрий всегда ей оставлял достаточно денег. Но она же обещала завязать, обещала продержаться.

– Дети, Вера, помни дети, если ты сорвешься, то их не увидишь, – говорила она уже вслух себе.

Вера мерила шагами квартиру, спотыкалась об мебель, падала, хватала себя за голову, падала на колени, пыталась молиться, но мысли ее снова и снова возвращали к бутылке спиртного в магазине и реальной возможности сходить за ней.

Она рванула в прихожую, надела сапоги,  набросила куртку и выбежала в подъезд, забыв закрыть за собой дверь. Она не могла ждать лифта, было страшно, что снова все разрушает, Вера побежала по лестнице, в районе второго этажа остановилась, пот заливал глаза, руки ее не слушались, она все пыталась застегнуть куртку, но не получалось. Из квартиры вышла семья, двое ребятишек весело побежали к лифту, мама их заботливо окликнула, чтоб без нее не заходили в кабину лифта. Вера замерла, у нее такого не будет, если сейчас она выйдет на улицу, с усилием, издав странный звук, больше похожий на рык затравленного зверя, Вера медленно стала подниматься наверх. Ее душили рыдания, с каждой ступенью все сильнее и сильнее, дрожь била по всему телу, она упала на колени и просто ползла наверх, хватаясь голыми руками за ступени, порой останавливалась и билась головой о ступень, чтоб напомнить себе, что так делать нельзя.

В таком состоянии я ее и застал. Давно уже после работы я, если ещё не сильно устал, старался подниматься домой по лестнице, вроде как небольшая физическая нагрузка. Увидев женщину, столь странным образом ведущую себя на лестничной клетке, я опешил сначала, потом поняв, что это Вера, напугался.

– Вера, вы что, что случилось? – спросил я, пытаясь поднять ее на ноги.

В ответ я получил животный рык и рыдания. Я понял, она была совершенно невменяема, я просто потащил ее в квартиру, помог снять с нее куртку, сапоги, положил ее на диван. Она не сопротивлялась, вдруг затихла, лицо стало проясняться.

– Спасибо, вы меня спасли, – еле-еле шевеля губами прошептала она мне и взяла за руку.

– Что с вами произошло? – снова уже спокойнее спросил я. Вы можете мне сказать, я врач, может смогу помочь вам.

– Мне уже не помочь, я конченая алкоголичка, где меня только не лечили, а я снова скрываюсь. Вот сейчас чуть не купила себе бутылку, чтобы просто нажраться и забыться.

– А Дмитрий где? – спросил я, будто не знал, что он в командировке.

– Дима уехал, его не будет четыре дня, я обещала держаться и не смогла, я тварь, дрянь, гниль, хуже меня нет на свете человека, – говоря это, она снова начала рыдать.

– Прекратите, это не поможет, – строго сказал я ей. Что вы сейчас пьете из препаратов? Вы вся в поту, была паническая атака?

– Да, меня снова накрыло, когда я одна так часто бывает, страх, что меня никто не остановит меня убивает, а сама я не могу остановиться. Лекарства я не пью, меня только из психушки выпустили две недели назад.

– Как не пьете? Должны же были назначить препараты на период реабилитации? – удивился я.

– Наверно назначили, я не знаю, надо у Димы спросить, – уставшим голосом сказала она и начала засыпать.

Ну вот ещё этих проблем мне не хватало, уже почему то сердце так не колотилось при виде ее, Вера стала в моих глазах из богини обычной женщиной, к которой я сейчас испытывало смесь жалости и злости, что она так себя губит.

Дмитрий приехал через четыре дня как и обещал, застал меня у себя в квартире, увидел кучу препаратов на тумбочке возле кровати, капельницу он все понял. Мне объяснять ничего не пришлось.

– Я Олег, сосед ваш, я врач, вот стал свидетелем панической атаки у вашей супруги, помог чем смог. Но надо продолжать терапию, за эти дни два раза чуть не сорвалась, пришлось запирать или усыплять, кивнул я в сторону капельницы.

– Спасибо, что не оставил одну, хоть в этот раз продержалась. Скажи, сколько я должен за уход, лекарства, – говорил Дмитрий, пряча глаза.

Дмитрию было неудобно, он сгорал от стыда за жену, за всю эту ситуацию, явно не о такой жизни он мечтал.

– Ещё сочтемся, соседи же, раз вы приехали, я пойду, если что знаете где меня найти, – сказал я и быстрым шагом вышел из квартиры.

У меня груз с плеч упал, я как будто за ребенком все эти дни ухаживал, который ещё не умеет толком ходить, но очень хочет научиться и все время спотыкается и падает, поэтому надо быть постоянно рядом.

Увидев смятение и стыд на лице Дмитрия, я понял, что надо не завидовать ему, что баба такая досталась, а сочувствовать. Не каждый выдержит такие эмоциональные качели, такое терпеть могут более или менее долго только женщины, мужики как правило либо спиваются вместе с женой, либо сбегают через пару месяцев. А тут четыре года …да он святой …

Несколько дней я не видел и не слышал ничего о своих новых соседях. Уже стал подсознательно беспокоиться и подумывать заглянуть к ним, спросить как дела.

Уже почти решившись, я открыл дверь в подъезд и увидел очаровательную девочку, копию Веры, высокую, стройную, с маминым глазами и улыбкой. Она сидела на кортах совершенно как пацан и купила сигарету, смело дымя и нисколько меня не стесняясь.

– Привет, а тут курить не разрешается, – сказал я первое, что в голову пришло.

– И чё? – услышал я в ответ. Девочка смотрела смело и явно не планировала выбрасывать или тушить сигарету.

– Да ниче…, – сказал я, присел на корты рядом и достал сигарету, решив тоже покурить с ней и узнать кто же эта незнакомка.

– Олег, а тебя как зовут, – обратился я к ней.

– Светка, а тебе что Олег можно курить тут? – спросила Светка с ухмылкой.

– Светка- конфетка, мне тоже нельзя, и тоже пофиг, ты тут живёшь? – спросил я.

– Вроде как да…родаки перевезли меня с Магадана от бабушки. Лучше бы не перевозили. Там хоть нормальная атмосфера, бабка готовит, заботиться обо мне, а тут мать пьянь и отец, который только о ней думает, – неожиданно для самой себя разоткровенничалась Света.

– Что мать совсем плоха да? Я её знаю чуть-чуть, попал как то на момент, когда ей хреново было, помог не сорваться, она держится, говорит ради детей, – решил тоже ответить откровением этой колючей девочке.

– Ага, прям поверила, ради детей, она столько лет нам портит жизнь, давно бы уже с балкона шагнула, жить хоть нормально начали бы. Отец нормальную себе бы бабу нашел, мы бы тоже выдохнули. А то живёшь как на пороховой бочке, вечно ждёшь, что ещё она отмочит, – с горечью в голосе сказала Светка.

– Мать то одна, она наверно любит тебя по своему, больно жёстко сразу смерти желать, – попытался я смягчить настрой девочки.

– Кто любит, тот не мучает, такая любовь никому из нас не нужна. Все я пошла, пока не застукали. Спасибо за компанию Олег, – сказала девочка и засобиралась домой.

– Пока, Светка, бросай купить, это вредно, – сказал я ей вслед.

– Жить вообще вредно, – бросила Светка и хлопнула дверью.

Как же страшно, когда тебя ненавидят уже собственные дети, когда ты настолько дно, что в тебя никто не верит, а просто терпят и дают шанс за шансом для реабилитации твоей никчемной, разодранной в клочья репутации, а ты раз за разом просираешь очередную возможность.