Читать книгу В одной постели - Айрин Лакс - Страница 12

Кароль

Мудрая пословица гласит: «Не открывай дверь, которую ты не в силах закрыть.»

А что делать, если она уже настежь распахнута? И закрыть не то, что не получается, но, банально и не хочется даже. Мысли о помощнице ворвались в мою голову и не оставляли меня в покое.

Это было словно свежее дуновение ветерка в жаркий летний зной… Так приятно, так чертовски соблазнительно – как не поддаться искушению?

А ее невинность?

Нет, я не из тех, кто бегал бы за юбкой, только потому что ее обладательница ни разу не трахнулась, нет…

Но, зная, в какой среде росла Аделина, тем более, зная, при каких обстоятельствах я ее встретил в самый первый раз…

Мыслями унесло…

* * *

Тогда я был здорово навеселе. Ооочень навеселе!

Со мной кутил Бережной – один из моих помощников, после которого я понял, что мужчин лучше не брать в помощники. У них то амбиции выше головы, то яйца чешутся… У Бережного еще и лапа оказалась загребущей.

И если я еще мог закрыть глаза на то, что Бережной использует положение, открывает моим именем некоторые закрытые двери в своих личных интересах, то я не мог закрыть глаза на то, как он пользовался своим положением в отношении девушек.

Скажем, красоток вокруг тьма, а я такой – один.

Конкуренция за то, чтобы просто мелькнуть в поле моего зрения, бешеная!

Предприимчивый Бережной рассудил, что если эти девушки готовы на все, лишь бы засветиться рядом со мной, почему бы этим всем не воспользоваться?

Организовал целый секс-конвейер для себя. Напрягаться не надо, красавицу искать, тратиться на цветы, свидания, ухаживания? Да нахрен оно упало, если рядом трясется лань и умоляет, говорит, что готова на все, лишь бы ее подпустили…

На все, так на все.

И предприимчивый Бережной уже шпилит девицу по-собачьи или наслаждается ее минетом. Потом с благодушной улыбкой застегивает ширинку и включает мадам в число тех, кто оказывается допущен на вечеринку.

И не факт, что я обращу внимание на эту дурынду.

Факт – он свое поимел.

Но если вдруг обращу?

То, что, мне за ним подъедать, что ли?

Он и в другую сторону этот трюк тоже отрабатывал.

На девицах, с кем я уже перекувыркнулся разок-другой, и переключился на следующую…

Брал сексуальную мзду за то, чтобы как-то устроить новые встречи с бывшей…

Хотя я и бывшими их назвать не мог, так, просто приятно провели время, просто потрахались.

В общем, такая нечистоплотность меня вывела из себя, и Бережного я собрался уволить. Но я никого не увольнял просто так, не отпускал с миром. Отжимал до нитки, запугивал до усрачки. Чтобы даже в голову не пришло на меня что-нибудь, когда-нибудь, кому-нибудь… рассказать.

И хоть вовсю гуляла слава о том, как все мои помощники и помощницы рано или поздно оказываются просто отработанным материалом, каждый думал: со мной такого не произойдет.

И ведь поначалу все хорошо, но потом начинается: большие возможности, большие соблазны.

Еще Макиавелли сказал: «Любая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно…»

В народе говорят чуть попроще: деньги портят людей.

Я убежден, что большие деньги не портят людей, просто подсвечивают их личные качества, на них словно наводят увеличительную лупу, и то, что виделось незначительным недостатком, раздувается до размеров ужасного порока.

Если есть соблазны получить все, что хотел, о чем мечтал, и остаться безнаказанным, мало кто устоит.

Это безнаказанность – лишь мираж, но каждый раз снова и снова – на те же грабли. Вот и Бережной попался…

Под него уже вовсю копали сотрудники СБ и нарыли много чего интересного.

Честно говоря, я бы и не запомнил так хорошо последние дни, когда он на меня работал, если бы не одно событие холодной февральской ночью.

Вчерашняя слякоть уже сегодня под давлением мороза превратилась в уродливые комья грязного снега. Улицы как стекло. Город стал выглядеть пакостнее в тысячу раз, и как тут не поднять себе немного настроение?

Хваленый бар с удивительной атмосферой оказался, на мой взгляд, всего лишь мухосранской забегаловкой, в которой подают козлиную мочу вместо хорошего пива…

Водитель сегодня был отправлен домой пораньше.

Я за рулем. Машина скользила по улицам, летела, словно ласточка.

Бережной обзванивал девочек, чтобы собрать их до приезда в мои апартаменты.

В целом, обычные тусовочные выходные. Бережной спорил с каким-то диджеем, перебрав, активно взмахивал руками. Один его такой взмах оказался решающим, мне в лицо прилетел его телефон, долбанул по носу.

Я зажмурился, когда открыл глаза, увидел, что по пешеходному переходу тенью летела фигурка, надавил на тормоза…

Но все-таки сбил.

В голове мигом прояснилось.

– Ты, блять, – бросил Бережному. – Телефон в руках удержать не можешь, кретина кусок.

То, что я превысил скорость, отошло на второй план.

Подошел к телу, лежащему на асфальте. Бережной вылез следом.

– Сейчас все решу, Эмиль Рустемович! – засутился возле тела, наклонился и сразу отпрянул. – Аааа… Да тут бомжиха какая-то. От одежды несет ссаниной. Даже заморачиваться не стоит. Вы, Эмиль Рустемович, сделали великое дело – очистили город от одного из отбросов. Вернитесь в машину, я сейчас вызову вам другое авто с водителем и улажу все на месте.

Тело на асфальте шевельнулось, свет фар упал на бледное лицо.

Тонкое, худое, маленькое. Глаза как черные пуговицы.

– Какая бомжиха, кретин. Это ребенок.

– При всем моем уважении, Эмиль Рустемович. Это не ребенок. Это шпана, отброс, шатающийся по мусоркам. Вон у него и пакет какой-то мерзкий… Нет, не трогайте, там все вонючее и заразное.

Еще раз перевел взгляд на тело.

Мальчик? Девочка?

В этом тряпье и не разглядеть. Пальцы едва заметно дергались, скребли ледяную корку асфальта. Чуть ниже – грязная замызганная варежка на резинке.

Не знаю, почему меня это зацепило. Может быть, потому что у всех были те самые варежки на резинках – неважно, откуда ты. Все дети теряют варежки. Я свои миллион раз терял, хоть они и были намного чище и красивее…

– Вызови скорую. Не городскую, частную. Из нашей клиники. Пусть лечение и уход будет на уровне, как будто сбили ребенка министра.

– Но…

– Это мое последнее распоряжение. И ты уволен. Звони.