Читать книгу Последняя иллюзия - Айзек Алиев - Страница 4

22 сентября 1999 года в Нью-Йорке стояла прекрасная летняя погода. В первый день осени[1] было довольно тепло. Все были одеты в шорты и майки.

Вот уже несколько лет подряд осенняя погода сохранялась в этом городе почти до середины января. Сезоны как бы сместились во времени. Запоздавшая зима приходила ближе к февралю, и холодный воздух не отступал почти до апреля. Снег падал и лежал всего несколько дней, но это непременно парализовало работу целого мегаполиса. Новостные программы захлёбывались паникой, которая тут же передавалась горожанам. Закрывались школы, транспорт работал с перебоями, вполсилы. Огромные снегоуборочные машины интенсивно расчищали улицы, но, как ни странно, получался прямо противоположный эффект: грязь лишь размазывалась по асфальту и распространялась по всем окрестностям. В надежде на заработок всюду сновали молодые ребята с лопатами и помогали владельцам автомобилей откапывать их транспортные средства из-под двухдневных сугробов.

Этот хаос длился не более трёх дней, а потом из-за туч выглядывало солнышко, и улицы очищались естественным образом. В этот миг людям казалось, что трёх кошмарных дней словно и не бывало.

Серебристый «бентли» летел на большой скорости по автостраде Белт-Паркуэй в направлении главного аэропорта страны – JFK, как его называют американцы в честь одного из самых любимых своих президентов – Джона Фицджеральда Кеннеди.

Хайвей лентой вился вдоль береговой линии огромного залива, ограничивая с юго-востока колоссальный массив Нью-Йорк Сити, который многие жители Земли по праву считают столицей мира. Город узким коридором вытянулся вдоль устья реки Гудзон, переходившего в естественно защищённую гавань, образованную широким руслом и множеством островов, крупнейшими из которых являются Манхэттен, Статен- Айленд и Лонг-Айленд. По обе стороны скоростной дороги тянулись зелёные полосы густо посаженного искусственного леса.

Величественно рассекая воздух, роскошный автомобиль оставлял позади себя как бы пристыженные и уступающие ему дорогу машины попроще. За рулём сидел молодой человек с мягкими, вьющимися светло-каштановыми волосами. Высокий лоб его, впалые щёки, удлинённый, чуть с горбинкой нос и тонкие губы придавали лицу благородный вид. Он вполне мог сойти за самого Иисуса Христа, если к портрету добавились бы усы, борода и длинные волосы. Конечно, такая внешность была нетипичной для человека еврейского происхождения. Хотя то же самое можно сказать и о Сыне Божии.

Иосиф (так звали мужчину) явно нервничал и время от времени поглядывал на часы, встроенные в панель красного дерева. Для большей убедительности он постоянно сверял их показания со своими «Ролекс» на левой руке, циферблат которых был усыпан мелкими бриллиантиками, ослепительно сверкающими в солнечных лучах. И там, и здесь отображалось одинаковое время – пятнадцать часов двадцать восемь минут. До окончания регистрации оставалось тридцать две минуты, и молодой человек сильнее надавил на акселератор.

Иосиф любил свой «Ролекс». Это был подарок фирмы на его тридцатилетие. В тот день он стал самым молодым топ-менеджером компании, в которой начал работать сразу после окончания бизнес- школы при Колумбийском университете. За довольно короткое время он сделал головокружительную карьеру. Сын эмигрантов, приехавший в Америку в возрасте четырнадцати лет, Иосиф вошёл в число элитных управленцев Соединённых Штатов. И это действительно впечатляло.

Наконец впереди показался знак, информирующий, что до аэропорта осталось всего несколько миль. Вдали можно было различить, как с небольшим интервалом приземляются и взлетают огромные лайнеры. Иосиф выдохнул с облегчением.

Раздался телефонный звонок. Чуть сбавив скорость, мужчина нажал на кнопку приёма вызова.

– Да, мама, я слушаю.

– Сыночек, Иосиф, ну что, ты успеваешь?… А то я волнуюсь!

– Не волнуйся, мамочка, я стараюсь. Позвоню тебе позже.

– Ну будь здоров, милый.

В свои тридцать три Иосиф всё ещё был холост. Родители расстраивались, ведь в нормальной еврейской семье дети должны были жениться или выходить замуж вовремя, то есть в возрасте двадцати двух или двадцати трёх лет. У Иосифа была девушка – гёрлфренд, как здесь принято говорить, но без намёка на серьёзные отношения.

До конца регистрации оставалось пятнадцать минут, необходимо было успеть припарковать машину.

Через десять минут Иосиф со спортивной сумкой наперевес быстро шёл по регистрационному залу, а за ним, еле поспевая, толкал коляску с большим чемоданом носильщик. Перед стойкой было пусто, и работники устало посматривали на часы, чтобы закрыть регистрацию и уйти. Буквально подбежав к ним, носильщик сбросил чемодан на весы, а Иосиф положил перед зевающим от скуки администратором паспорт и билет.

– Опаздываете, мистер, – любезно улыбнувшись, проговорил тот.

– О, извините, такой ужасный трафик, – извиняющимся тоном ответил Иосиф.

– Хорошего вам полёта!

– Большое спасибо. И хорошего вам дня! – мужчина едва переводил дух после бешеной гонки. Вечно занятый, он не рассчитал время и выехал из дома слишком поздно.

Тут Иосиф вспомнил о родителях и перезвонил им. Они были уже предпенсионного возраста, и он купил для них небольшой домик во Флориде, где они проводили почти три сезона, летом переезжая в свою нью-йоркскую кооперативную квартиру. Несмотря на катастрофическую занятость, Иосиф старался всегда держать родителей в орбите своего внимания.

Через сорок минут он поднялся на борт «Боинга», где его поприветствовала миловидная стюардесса. Пройдя в салон первого класса, мужчина уселся в удобное кресло и вытянул ноги.

Не успел самолёт взлететь, как стюардессы засуетились вокруг пассажиров, предлагая им прохладительные и крепкие напитки. Иосиф попросил виски, желая снять с себя напряжение дня. Глотнув охлаждённой влаги, он почувствовал приятный прилив тепла в груди и наконец расслабился. Веки отяжелели и закрылись сами собой. Он уснул.

Иосиф летел в Россию (так в Америке до сих пор называли бывший Советский Союз) впервые с тех пор, как его семья почти двадцать лет назад эмигрировала из Баку в Соединённые Штаты. За последние пятнадцать лет в той части света, куда самолёт нёс Иосифа, произошли немыслимые перемены, а именно: развал страны, разруха, войны, экономический коллапс и голод. Казалось, народы бывшего Советского Союза, зажатые в тиски чудовищных обстоятельств и получившие не ими заслуженную «свободу», восприняли её как вседозволенность и обратили взоры друг на друга. Сосед на соседа. В одночасье былые товарищи стали врагами, припомнив друг другу старые счёты. Иосиф наблюдал за этим сумасшествием из другой части света и не верил собственным глазам и ушам.

В начале девяностых годов в Америку начали эмигрировать армянские беженцы из Баку. Иосиф встречался с некоторыми семьями, и они рассказывали ему ужасающие истории из своей жизни. Проживший до четырнадцати лет в этом городе Иосиф отказывался верить им: слишком сложно ему было представить, что азербайджанцы способны на такую нечеловеческую жестокость. Ему рассказывали, как озверевшая толпа врывалась в квартиры и убивала, выбрасывала живых людей с балконов, отрезала головы и насиловала женщин. «Ну как это может быть?… – повторял про себя Иосиф. – Нет, это просто невероятно!»

Всю историю о конфликте вокруг Нагорного Карабаха и о событиях, произошедших в Сумгаите и Баку, он знал только понаслышке – от армян и из русскоязычных газет, издающихся в Нью-Йорке. С азербайджанцами встретиться и поговорить не удавалось: слишком мало их было в этом городе.

Ещё в 1987 году Иосиф в первый раз попробовал созвониться со старыми друзьями из СССР, но ни один номер не отвечал или был отключён.

Где сейчас Армен? Говорили, из Азербайджана сбежали даже русские. Где Володя?…