Читать книгу Красная дверь на Лермонтова 99 - Азамат Мготлов - Страница 1

– Закрой глаза и расслабься. Все тело должно стать ватно подобным. Руки безжизненны. Пальцы онемели. Ноги сами отвалились. Ты дышишь легко и непринужденно. Постарайся почувствовать себя без тела. Важно, чтобы ты сконцентрировался на своем сознании. То есть! Я хочу сказать, чтобы ты думал только о своих мыслях. Порхай внутри себя подобно тому, как насекомые порхают вокруг нектара. Ты оса, а твой мозг – нектар!

– Доктор! Как ему закрыть глаза, если он не зрячий? – сказала женщина сорока лет в старом платке и потрепанном пальто, размахивая руками и брюзжа.

– Он не видит, но глаза же у него есть! – ответил пожилой человек в черном костюме и с сигарой во рту. – Не слушай маму. Сосредоточиться нужно только на моих словах, иначе у нас ничего не получится.

– Доктор, ей богу, я очень волнуюсь. Как бы не вышло хуже? Он итак пострадал за этот месяц. Мой мальчик мечтает все скорее забыть, а здесь начинаются испытания, которые напомнят ему о том злосчастном понедельнике.

– Уважаемая, Наталья Ивановна! Суд предписал пройти процедуру гипноза и выяснить все события произошедшие в тот понедельник. Будьте добры! Не мешайте процессу. Я итак позволяю Вам слишком много. Я допустил Вас на сеанс, хотя суд позволяет мне сделать это в присутствии свидетелей, поэтому будьте добры не вмешиваться без моего разрешения! – доктор сильно сжал губы и поправил большие очки.

– Собираемся! Вернемся к процессу. Уважаемый Александр. Вам пятнадцать лет. Вы учитесь в десятом классе?

– Да. – робко ответил молодой парнишка, который лежал на белой кушетке в углу комнаты.

– Вы хорошо учитесь? – продолжил доктор записывая его ответы.

– Не плохо. – ответил парнишка поправляя свой белый халат.

– Какой Ваш любимый предмет?

– Я очень люблю… – юноша замолчал и задумался. – Я очень люблю литературу.

– Литературу? Интересно, то есть Вы любите разные истории читать?

– Люблю.

– А придумывать Вы любите истории?

Женщина вскочила со своего места и грозно издала недовольный звук, который был наполнен отчаянием страдающей матери.

– Доктор, я же Вас просила не считать моего сына выдумщиком. Он не мог этого выдумать. Все, что он мне рассказал произошло с ним и это чистая правда!

– Наталья Ивановна! – хрипло закричал доктор в черном костюме. – Последнее предупреждение!

Женщина замолчала и со слезами на глазах вернулась к своему месту. Рядом с ней сидел журналист, который записывал все происходящее в свой блокнот. Это был молодой студент двадцати лет с белыми волосами и веснушками на щеках. Он старался все зафиксировать, каждую мелочь и деталь, ведь это было его первое задание, которое он получил от городской газеты, и ни в коем случае нельзя написать статью с провалом и посредственно. Да и само событие было резонансным для города, поэтому шум возникший вокруг мальчика по имени Александр, только увеличивало спрос на газету со статьей про это дело.

– Александр? Я предлагаю перейти на «ты»? – спросил доктор перекидывая ногу на ногу.

– Хорошо. – юноша ничего не видел, но его глаза были направлены на потолок.

– Перед тем, как мы начнем я хочу тебе представить себя. Меня зовут Эдвард Большов. Я доктор, психотерапевт и психолог. Я помогаю людям справиться с их больными душами, которые заболели не по их воле. Ты же понимаешь меня?

– Наверное.

– Послушай, Александр, сейчас я загипнотизирую тебя. Ты вернешься мысленно, и в своих воспоминаниях, на месяц назад. Я обозначу дату и твой мозг должен сгруппировать те события в одну цепочку. Впоследствии я буду задавать тебе вопросы, которые помогут нам восстановить все события произошедшие в тот понедельник. Договорились?

– Я попробую.

– Перед началом сеанса я хотел бы спросить тебя, что ты помнишь сознательно о том дне.

– Почти ничего не помню.

– Александр, так не пойдет. Твоя мама говорила, что ты что-то помнишь и ей все рассказал. Так поделись же и со мной о том, что ты помнишь.

– Смутно. Я помню смутные детали.

– Ничего страшного. Поделись со мной тем, что ты помнишь. Я выслушаю. Мне нужно понять, что ты помнишь на данный момент, чтобы потом сравнить с твоими словами сказанными под гипнозом.

– Я попробую.

– Молодец. Для начала скажи мне, где это случилось?

Журналист навострил уши и прижал острую ручку к листу бумаги. Тут же ручка засверкала и стала делать первые записи. Мама вытирала слезы и без сил слушала своего сына, который беззащитно лежал на больничной кушетке.

– Это случилось на Лермонтова.

– Так. Ты гулял там?

– Нет. Я возвращался со школы.

– Почему ты пошел по этой улице?

– Я всегда по ней хожу. Лермонтова. Она прямиком ведет меня к другой улице, где находится наша квартира.

– Опиши мне эту улицу. Лермонтова. Какая она?

Юноша замолчал и задумался. Он стал подергивать губами и слезиться.

– Она. Улица. Простая. Понимаете. Такая же. Как и в любом дворе. Скамейки. Детская площадка. Машины. Деревья и цветы. Подъезды. Много окурок валяется. Пустые жестяные банки и много травы кругом.

– Подъезды говоришь? – доктор насторожился.

– Да. Подъезды. В нашем районе они все одинаковые. Блеклые. С синими дверями и окнами. Краска облезла. Везде вода протекает по крышам.

– Так значит ничего необычного нет на этой улице?

– Нет.

– Тогда, что же случилось на Лермонтова?

– Я шел домой после школы и…

– Что? Продолжай!

– Я уже не помню. Меня что-то отвлекло. Я отвлекся. Со мной была моя подруга, точнее сказать одноклассница Настя.

– Она была с тобой в тот момент?

– Настя шла далеко позади меня, поэтому она ничего не поняла. Мы поссорились и потому я шел один. Если бы не наша ссора…

– То что?

– Ничего не случилось бы…

– Ты не потерял бы зрение? – доктор задал вопрос, который запрещала задавать Наталья Ивановна.

Женщина вскочила со своего места и подбежала к сыну. Она взяла его за руку и погладила по щекам.

– Все будет хорошо. Да, Саша? – дрожащим голосом сказала мама Александра.

– Наверное. – ответил юноша нащупывая пальцами мокрое лицо своей матери.

– Пусть доктор продолжает. – сказал юноша.

Женщина выпила воды и села на свое место. Журналист продолжал работать над статьей, местами приукрашивая события в своих записях.

– Ты просто шел по улице и вдруг что-то случилось и из-за этого потерял способность видеть?

– Да. Нет. Скорее нет, чем да. Все началось там, но потерял свое зрение уже в доме.

– В доме? В каком доме?

– На этой улице есть многоквартирные дома. Там их три. Три одинаковых пятиэтажных дома. С синими дверями и с синими окнами. Рядом. У подъезда скамейки. Трава зеленая. Большие дубы. Но, так как осень. Трава уже желтеет.

– Постой. Ты говоришь, что там три дома.

– Да.

– И ты ослеп в одном из них?

– Скорее всего.

– Ты не уверен?

– Я не могу точно знать. Я многого не помню. Это было, как видение. Вспышка.

– Яркий свет?

– Что-то вроде этого. После этого я потерял зрение и память. Не всю. А именно память о том самом дне. Доктор! Я не помню, что случилось. Мне было страшно.

– Вас что-то напугало?

Женщина гневно посмотрела на доктора и хотела вновь возразить ему, но тут же сдержала себя, понимая, что это только помешает. Журналист почесал себя за затылком, нагнулся и вновь начал писать статью, иногда добавляя свое видение происходящего.

– Я очень сильно испугался. – сказал юноша сжимая свои руки.

– Что тебя напугало?

– Там. Глубоко. Я помню, что было глубоко и страшно.

– Где там? На этой улице была яма?

– На Лермонтова нет ям. Доктор. Эта улица была заасфальтирована очень хорошо. Глубоко было в другом месте. Доктор. Я боюсь вспоминать.

– Тебе нечего бояться. Александр. Здесь я, твоя мама и независимый журналист. Мы проведем процедуру и запишим, каждое слово, которое ты скажешь.

– Я не хочу ничего вспоминать.

– Мы должны выяснить, что с тобой случилось. Вдруг на тебя кто-то напал. Это для безопасности всего района и даже города. Во благо всего общества.

– Я понимаю.

– Тем более, что ты из-за этого случая потерял зрение. Нам нужно выяснить каждую деталь, которая с тобой случилась в тот день.

– Хорошо.

– Я буду постепенно вводить тебя в транс. Твой мозг должен расслабиться и подчиниться моему голосу.

– Я потом смогу проснуться?

– Конечно. Я задам кодовое слово, после которого ты выйдешь из транса.

– Какое это будет слово?

– Какое ты захочешь! Выбирай любое слово.

– Я не знаю.

– Обычно я советую своим пациентам выбрать слово связанное с едой. То, что они любят кушать и им приятно это представить. Что ты любишь кушать?

– Макароны. Я люблю макароны с сыром.

– Хорошо. Так и сделаем. Наше кодовое слово, после которого ты выйдешь из под влияния гипноза будет «макароны».

– А как я пойму, что вы скажете? Доктор.

– Не волнуйся. За моей спиной десятки успешных сеансов. После распада СССР я искал свое место и нашел его. Увлекся психологией и получил новые навыки. Мне доверяют и милиция, и суд, и простой люд, так что на счёт моего профессионализма даже не сомневайся. Я не причиню тебе вреда. Рядом твоя мать, которая поддерживает тебя. Перед началом сеанса я пойду принесу нужные мне вещи, а вы пока можете с друг другом поговорить.

Доктор вышел из процедурной комнаты и отправился в свой кабинет за приборами для гипноза. Наталья Ивановна села рядом с сыном и взяла его за руку. Она поцеловала его в лоб и на ухо прошептала, чтобы тот не боялся и прошел это испытание с достоинством.

– Твой папа смотрит сейчас на тебя с неба и гордится тобой.

– Я подвел его.

– Не говори так. Он все слышит.

– Он думал, что я стану спортсменом. Великим человеком, но теперь не смогу. Он любил со мной бегать по утрам.

– Не говори глупости. Ты многого достигнешь, нужно лишь захотеть и набраться терпения.

– Не правда, мама. Меня теперь все бросят. Настя ушла. Друзья больше не ходят ко мне. Я один. Я остался один.

– Успокойся, Саша. Вот и доктор вернулся. Слушайся его и мы поймем, что с тобой случилось. Я уверена, что мы выясним правду и вылечим тебя.

Доктор вошел в кабинет и попросил женщину вернуться на свое место. Он приглушил свет, закрыл плотно шторы и пододвинул свое кресло ближе к кушетке на которой лежал Александр. Из сумки доктор достал аудиокассету с гипнотической мелодией, флакон с прозрачной жидкостью и изогнутые от использования свечи. Эдвард Большов присел на свое кресло, зажег сигару и посмотрел на усталое лицо юноши.

– Итак, Александр Павловский! Давай же выясним, что с тобой случилось!