Читать книгу Нервный срыв - Б. Э. Пэрис - Страница 5

Не могу перестать думать о Джейн. Прошла неделя после убийства, и еще не было ни дня, чтобы мысли о ней отошли на второй план. Чувство вины не притупилось – только усилилось. Беда еще и в том, что об убийстве по-прежнему говорят во всех новостях; пресса неустанно строит догадки, почему Джейн остановилась на безлюдной дороге в самую непогоду. Машину проверили, и она оказалась исправна, но, поскольку это старая модель с плохо работающими дворниками, возникла версия, что Джейн, вероятно, решила переждать грозу, опасаясь ехать дальше из-за плохой видимости.

Постепенно начинала вырисовываться картина произошедшего. Незадолго до одиннадцати вечера Джейн оставила мужу голосовое сообщение – сказала, что выезжает из бара в Касл-Уэллсе, где ее подруга устраивала девичник, и скоро будет дома. По словам сотрудников ресторана, Джейн ушла вместе со всеми, но через пять минут вернулась позвонить от них, потому что забыла дома мобильный. Ее муж спал и не услышал звонок; о том, что Джейн не вернулась домой, он узнал, лишь когда полиция приехала и сообщила ему страшную новость. Три свидетеля, проезжавшие в пятницу вечером по Блэкуотер-Лейн, заявили, что не видели там машину Джейн. В итоге полиции удалось определить примерное время совершения убийства: с одиннадцати двадцати (поскольку от Касл-Уэллса до места преступления около пятнадцати минут езды) до двенадцати пятидесяти пяти, когда Джейн обнаружил проезжий мотоциклист.

Слабый голос у меня в голове уговаривает связаться с полицией и сообщить, что Джейн была еще жива, когда я проезжала мимо около половины двенадцатого. Но другой голос звучит куда громче: меня будут презирать за то, что я не попыталась помочь Джейн. К тому же эти десять минут вряд ли сильно помогут следствию. По крайней мере, так говорит голос.

Днем приезжает человек из «Охранных систем плюс», чтобы составить смету на сигнализацию. Он сразу начинает меня раздражать: мало того что явился на двадцать минут раньше, так еще и допытывается, дома ли мой муж.

– Нет, его нет, – отвечаю я, стараясь не смотреть на хлопья перхоти, рассыпанные по плечам его темного пиджака. – Но я думаю, что как-нибудь сумею вас понять, если вы объясните, какая система нужна для защиты дома. Только говорите помедленней.

Мой сарказм остается незамеченным. Мужчина входит в дом, не дожидаясь приглашения.

– Вы часто остаетесь дома одна?

– Нет, не очень. – От этого вопроса мне становится неуютно. – Муж, кстати, скоро вернется.

– Ну что ж… Я бы сказал, со стороны ваш дом выглядит лакомым куском для грабителей. На самой окраине, в конце улицы. Вам нужны датчики на окна, двери, в гараж, в сад, – он оглядывает холл, – и на лестницу тоже. Вы же не хотите, чтобы кто-то прокрался к вам в спальню посреди ночи? Если вы не против, я осмотрю дом.

Развернувшись на каблуках, он устремляется вверх по лестнице, перешагивая через ступеньку. Я иду следом и успеваю заметить, как он наскоро осматривает окно на лестничной площадке, а затем исчезает в спальне. Жду в коридоре, ощущая нарастающее беспокойство оттого, что он там один. Я ведь даже не попросила его показать документы! Ужасная беспечность – впустить в дом неизвестно кого! Разве я забыла, что произошло с Джейн? Этот человек ведь даже не сказал, что он из охранных систем; я сама так решила, хотя он пришел раньше назначенного времени. Он может быть кем угодно.

Эта мысль прочно засела у меня в голове, и тревога от присутствия в доме постороннего почти перерастает в панику. Сердце на мгновение замирает, а затем бешено ускоряется, будто участвуя в гонке. Меня бьет дрожь, ноги становятся ватными. Не выпуская из виду дверь спальни, я крадусь в гостевую комнату и звоню Мэттью с мобильного. Счастье, что здесь есть сигнал! Мэттью не берет трубку, но через минуту от него приходит сообщение:

Извини, я на встрече. Все в порядке?

Негнущимися пальцами набираю ответ:

Тип из охранных систем подозрительный.

Тогда выгони его.

Я выхожу из комнаты и на пороге сталкиваюсь с «типом». Вскрикнув от неожиданности, отпрыгиваю назад. Открываю рот, чтобы сказать, что передумала насчет сигнализации, но он меня опережает.

– Нужно еще проверить эту комнату и ванную. Потом осмотрю все внизу, – заявляет он, протискиваясь мимо меня.

Не дожидаясь его, торопливо сбегаю вниз и застываю у входной двери. Это глупо, убеждаю я себя; нет никакого повода для паники. И все же, когда он спускается, я не двигаюсь с места, предоставив ему самому заканчивать осмотр. Он возвращается через долгих десять минут.

– Так, ладно. Где мы можем присесть? – спрашивает он.

– Это совсем не обязательно, – отнекиваюсь я. – Я еще не уверена, нужна ли нам вообще сигнализация.

– Знаете, не хотелось бы поднимать эту тему, но после убийства женщины тут неподалеку… Я бы сказал, вы совершаете ошибку. Не забывайте, что убийца еще на свободе.

То, что этот человек, которого я впервые вижу, говорит о смерти Джейн, окончательно меня добивает. Я не хочу, не хочу, чтобы он здесь находился!

– Дадите мне свои контакты? Телефон вашей фирмы, например.

– Конечно. – Он сует руку во внутренний карман, и я невольно отступаю назад, готовясь к тому, что сейчас он вытащит нож. Но он вооружается всего лишь визиткой.

Беру визитку и быстро ее изучаю. Имя: Эдвард Гарви. Похож он на Эдварда? Подозрение вызывает буквально все.

– Спасибо. Знаете, было бы неплохо, если бы вы зашли еще раз, когда муж будет дома.

– Думаю, это возможно. Но пока не знаю, когда смогу. Нехорошо, конечно, так говорить, но после убийства дела у нас пошли в гору – понимаете, о чем я? Уделите мне еще десять минут, и я быстренько все вам обрисую. Сможете пересказать мужу, когда он вернется.

Он устремляется в кухню и, задержавшись в дверях, жестом приглашает меня войти. Я хочу напомнить ему, что это мой дом, но вместо этого послушно следую за ним. Вот, значит, как это происходит… Значит, люди сами покорно движутся навстречу опасности, позволяя вести себя, точно овец на бойню? За столом он садится не напротив, а рядом, как бы загоняя меня в угол, отчего моя тревога нарастает. Затем он открывает брошюру и что-то рассказывает, но мои нервы уже на пределе, и я не в силах воспринимать его слова. Киваю в нужные моменты, изображаю интерес к подсчетам, а по спине у меня течет струйка пота. Я хочу вскочить и закричать, чтобы он убирался, и только воспитание не позволяет мне это сделать. Не вежливость ли помешала Джейн сразу поднять стекло и дать по газам, когда она поняла, что не хочет подвозить убийцу?

– Ну вот, примерно так, – вдруг заключает он, застав меня врасплох. Я озадаченно гляжу, как он убирает в портфель бумаги и протягивает мне брошюру. – Вечером покажете это мужу. Даю слово, он будет впечатлен.

Я закрываю за ним дверь и могу наконец выдохнуть. Но я опять совершила глупость: впустила в дом незнакомца, даже не спросив документы, – а ведь в двух шагах от нас только что убили женщину! У меня точно с головой не все в порядке. Внезапно чувствую озноб и бегу наверх за джемпером. Окно в спальне почему-то открыто. Гляжу на него, не понимая, что это могло бы значить. И значит ли это что-нибудь вообще? Не сходи с ума, строго говорю я себе, хватая с кресла джемпер и накидывая его на плечи. Даже если этот тип и открыл его (а он, скорее всего, открыл, чтобы посмотреть, где можно разместить датчики), это вовсе не значит, что он собирается вернуться и убить тебя!

Закрываю окно и спускаюсь по лестнице. Внизу звонит телефон. Я решаю, что это, должно быть, Мэттью, но из трубки доносится голос Рэйчел:

– Не хочешь ли встретиться и выпить чего-нибудь?

– Да, давай! – с энтузиазмом отзываюсь я, радуясь поводу вырваться из дома. – У тебя все в порядке? – спрашиваю на всякий случай, не уловив в ее голосе обычной игривости.

– Да, просто ужасно хочу вина. В шесть тебе удобно? Могу приехать в Браубери.

– Отлично. Давай тогда в «Зеленом винограде».

– Договорились. До встречи!

Возвращаюсь в кухню. Брошюра о сигнализациях так и лежит на столе. Убираю ее в сторону; покажу Мэттью после ужина. Уже почти половина шестого – значит, с типом из охранных систем я общалась гораздо дольше, чем мне казалось. Хватаю ключи от машины и спешно выхожу.

В городе многолюдно. Я почти бегу к винному бару и вдруг слышу, что меня окликают; поднимаю глаза и вижу, как сквозь толпу ко мне пробирается моя подруга Ханна. Она жена Энди, с которым Мэттью играет в теннис. Познакомились мы недавно, но она очень милая и забавная, и мне даже немного жаль, что я не знала ее раньше.

– Сто лет тебя не видела! – восклицает она.

– Да уж, словно в другой жизни было! Я спешу на встречу с Рэйчел, а то бы предложила тебе пропустить по бокальчику. Но вы обязательно должны приехать к нам на барбекю, пока еще лето!

– С удовольствием, – улыбается она. – Энди вчера говорил, что давно не видел Мэттью в клубе… Кошмар какой с этим убийством, да? – продолжает она, помолчав.

Мысль о Джейн вновь накрывает меня черной тучей.

– Да, ужас.

Ханна передергивает плечами:

– И полиция еще не нашла виновного. Как думаешь, убитая его знала? Говорят, большинство убийств совершают знакомые жертв.

– Правда? – Я знаю, надо бы рассказать Ханне, что я была знакома с Джейн и даже обедала с ней за пару недель до убийства, но не могу: не хочу никаких расспросов о Джейн и о том, какой она была. От этого я снова чувствую себя предательницей.

– А может, это кто-то посторонний был, – продолжает она. – Правда, Энди считает, что убийца из местных, из тех, кто хорошо знает окрестности. Говорит, он сейчас залег на дно, но все еще где-то тут, поблизости, и наверняка будут новые убийства. Жутко, правда?

При мысли об убийце, скрывающемся где-то рядом, меня бросает в дрожь. Слова Ханны эхом отдаются у меня в голове. Ноги подкашиваются; Ханна продолжает говорить, но я уже не в силах ее слушать. Только вставляю какие-то междометия в нужные (как мне кажется) моменты.

– Ой, Ханна, извини. – Я гляжу на часы. – Уже столько времени! Мне надо бежать.

– Конечно, конечно. Передай Мэттью, что Энди с нетерпением ждет встречи!

– Хорошо.

* * *

«Зеленый виноград» набит под завязку. Рэйчел уже на месте, перед ней на столике бутылка вина.

– Ты рано! – говорю я, обнимая ее.

– Да нет, это ты припозднилась, но не страшно, – отвечает она, наливая вино, и протягивает мне бокал.

– Прости, я случайно встретила Ханну, и мы заболтались. Думаю, целого бокала мне многовато будет, я же за рулем. – Тут я киваю на бутылку: – А ты, похоже, нет.

– Ко мне попозже присоединятся коллеги, мы договорились перекусить. Вот вместе ее и прикончим.

Я делаю глоток, смакуя терпкий вкус вина.

– Ну, как ты?

– Если честно, не очень. У нас на работе полиция торчала несколько дней, расспрашивали всех про Джейн. Сегодня меня вызывали.

– Тогда понятно, почему тебе так захотелось выпить! – сочувствую я. – О чем тебя спрашивали?

– Была ли я с ней знакома. И я ответила, что нет, потому что это правда. – Она водит пальцами по ножке бокала. – Вот только я не сказала им, что ругалась с ней из-за места на парковке. И теперь не знаю, правильно ли я поступила.

– А почему не сказала?

– Не знаю… Хотя нет, знаю. Наверно, потому, что это выглядело бы так, как будто у меня был мотив.

– Какой мотив?

Рэйчел пожимает плечами.

– Для убийства, что ли? Рэйчел, из-за парковочных мест людей не убивают!

– Думаю, убивают и за менее серьезные вещи, – сухо отвечает она. – Сейчас меня больше всего беспокоит, что кто-то другой расскажет полиции о нашей стычке. Наверняка она говорила об этом кому-нибудь из коллег.

– Вряд ли кто-то расскажет. Но если ты так волнуешься, почему бы тебе не позвонить в полицию и не сказать самой?

– Они заинтересуются, почему я не упомянула об этом сразу. Еще начнут меня подозревать!

– Ты слишком себя накручиваешь, – качаю я головой и пытаюсь изобразить ободряющую улыбку. – Я думаю, это убийство всех выбило из колеи. Ко мне сегодня приходил мужчина насчет сигнализации, прикинуть стоимость, и я почувствовала себя такой беззащитной с ним наедине!

– Да уж, могу представить. Скорей бы уже нашли виновного. Представь, каково мужу Джейн знать, что убийца его жены разгуливает на свободе! Он, кажется, взял отпуск по уходу за детьми… – Рэйчел берет бутылку и наполняет свой бокал. – Ну а ты как? Держишься?

– Да так… – пожимаю я плечами; не хочу сейчас думать еще и о детях, оставшихся без матери. – Тяжело, потому что Джейн не выходит у меня из головы. Представляешь, – продолжаю я с нервным смешком, – я даже почти жалею, что мы с ней как-то вместе обедали.

– Да, понимаю, – сочувствует она. – А ты заказала сигнализацию?

Я чувствую, как на мои плечи ложится невидимый груз.

– Вообще-то я хочу, но Мэттью, кажется, не в восторге от этой идеи. Он всегда говорил, что с ней будет чувствовать себя пленником в собственном доме.

– Но это лучше, чем быть убитым в собственном доме, – мрачно возражает она.

– Рэйчел!

– Но это правда!

– Давай уже сменим тему, – предлагаю я. – Собираешься еще куда-нибудь в командировку?

– До отпуска точно нет. Еще две недели домучиться – и в Сиену! Скорей бы уже.

– Не могу поверить, что ты променяла Иль-де-Ре на Сиену, – подтруниваю я: Рэйчел всегда говорила, что отдыхать будет только на Иль-де-Ре.

– Напомню тебе, что я еду туда только потому, что моя подруга Анджела пригласила меня пожить у нее на вилле. Пусть даже все это из-за того, что она хочет свести меня со своим деверем Альфи. – Она закатывает глаза, потом отпивает еще вина. – Кстати об Иль-де-Ре: я подумываю отпраздновать там свое сорокалетие. И чтобы только девочки! Поедешь?

– Конечно, с удовольствием!

Я воодушевляюсь мыслью о поездке, тем более что лучшего места для вручения моего подарка просто не придумать. Даже мысли о Джейн ненадолго отступают. Рэйчел принимается рассказывать, что она хочет посмотреть в Сиене, и весь следующий час мы успешно избегаем неприятных тем – убийства и сигнализации. И все же домой я возвращаюсь совершенно опустошенной.

– Ну как, хорошо посидели с Рэйчел? – спрашивает Мэттью, приподнимаясь из-за кухонного стола, чтобы меня поцеловать.

– Да. – Я скидываю туфли. Плитки пола приятно холодят ступни. – И еще я встретила Ханну по дороге. Рада была ее увидеть.

– Мы с ней и Энди сто лет не виделись, – задумчиво тянет он. – Как у них дела?

– Хорошо. Я сказала, что они должны приехать к нам на барбекю.

– Отличная мысль. А как все прошло с человеком из охранных систем? Удалось от него избавиться?

Я достаю из буфета две чашки и включаю чайник.

– Ну, в конце концов он ушел. Оставил брошюру, чтобы ты посмотрел. А у тебя как день прошел? Все хорошо?

Он отодвигает стул и встает, потягиваясь и разминая плечи.

– Замотался. А еще и ехать на следующей неделе… – Подойдя ближе, он целует меня в шею. – Я буду скучать.

– То есть? – Я выскальзываю из его объятий. – Куда ехать?

– Ну как куда, на буровую, ты же знаешь.

– Нет, не знаю. Ты ничего об этом не говорил!

– Как не говорил? Говорил. – Он смотрит на меня с изумлением.

– Когда?

– Наверно, недели две назад, как только сам узнал.

Я упрямо мотаю головой:

– Не говорил. Иначе бы я запомнила.

– Ты же сама тогда сказала, что поработаешь над учебным планом на сентябрь, пока меня не будет, а после моего возвращения мы сможем вместе отдохнуть.

Я начинаю сомневаться:

– Не могла я такого сказать!

– Но ведь сказала же.

– Нет, не говорила! – отрезаю я. – И не пытайся внушить мне, что ты говорил о командировке, если этого не было!

Чувствуя на себе его взгляд, я отворачиваюсь заварить чай. Не хочу, чтобы он видел, как я расстроена. И не только из-за его отъезда.