Читать книгу Философия права - Б. Н. Чичерин - Страница 4

КНИГА ПЕРВАЯ
Личность и общество
Глава III
Общественное развитие

Оглавление

Понятие о развитии давно выработано наукой. Оно опирается на известные всем факты и вполне выяснено философией. Однако в новейшее время оно было совершенно затемнено теориями, именующими себя положительными, но в сущности, ничего общего с положительными науками не имеющими. Стремление свести явления развития к общим законам, господствующим в физическом мире, повело к тому, что специальный характер этих явлений затмился. Понятие о развитии заменилось началом эволюции, которое не имеет никакого определённого смысла и под которое можно подвести всё, что угодно.

Первоначальным типом всякого развития служит возрастание – размножение единичной органической особи. В семени, в зачаточном состоянии, невидимо для глаз, заключается уже всё будущее растение. Развитие его состоит в том, что оно из зачаточного, слитного состояния переходит в явное, где все органы и части становятся раздельными и совершают каждый свойственное ему отправление. Высшим плодом этого развития является произведение нового семени, в котором содержится зародыш нового растения совершенно того же типа. Этот переход от слитного состояния в явное, или от потенциального в деятельное и обратно, совершается под влиянием внешних условий; однако не они являются причинами развития. Для возрастания семени нужны влага и тепло; но сами по себе влага и тепло никакого органического строения производить не в состоянии. Они одинаково действуют на все семена; однако, из каждого из них выходит свой собственный вид растения и ни при каких условиях другой. Тут есть внутреннее начало, которым определяется и весь процесс; внешние же условия доставляют ему только материал и способствуют усвоению последнего. Сами явления показывают, что это внутреннее начало есть специфическая природа единичной особи, или её сущность, которая стремится проявить свои определения в реальном мире и достигнуть полноты жизни, заключающейся в ней как возможность. Это внутреннее начало действует, хоть и бессознательно, но целесообразно: оно создаёт органы для известных жизненных отправлений, служащих к сохранению и поддержанию особи. Вся жизнь, в отличие от механических и химических сил, состоит в целесообразном взаимодействии особи с окружающей средой; она представляет неизвестное неорганическому миру отношение цели и средств. Именно это отношение составляет существенный признак присущей зародышу силы, которая управляет его развитием. Тут есть идеальное начало, возвышающее организм над чисто физическим миром, вследствие чего в действительности нет превращения косного вещества в органическое тело иначе как через посредство существующего уже организма. Самопроизвольное зарождение оказывается фикцией.

В органическом процессе есть и другое явление, которое указывает на силу, возвышающуюся над единичными особями. Это явление есть разделение полов. На низших ступенях органического развития это разделение является в виде противоположных органов одной и той же особи; на высших же ступенях эти органы распределяются по разным особям, которые вследствие того получают односторонний характер. Каждая из них является как бы органом более общей силы со своим специальным назначением, к которому приспосабливаются и все остальные функции. Только из сочетания односторонне развитых особей происходит новая живая единица. Таким образом, процесс органической силы, который переходит из поколения в поколение, оставаясь всегда тождественной с собою, то есть сохраняя тот же тип, состоит в том, что она постоянно разбивается на противоположности и эти противоположности опять сочетает, из чего происходит новая особь, с теми же определениями.

Однако в этом процессе понятие о развитии прилагается собственно только к единичной особи. Общий же процесс, идущий от поколения к поколению, представляет лишь повторение одной и той же схемы разделения и соединения полов. Но если мы взглянем на совокупность органического мира, в обеих его отраслях, в растительном и в животном царстве, то мы не можем не заметить переходов от низшей организации к высшей, указывающих на совокупное развитие, следовательно, на общую действующую тут силу. В низших организмах, так же как в зародыше, все органы и отправления находятся в состоянии слитном, затем они постепенно выделяются, а в высших они достигают всей своей полноты и совершенства. При всём том превращения одних организмов в другие мы не замечаем; напротив, мы видим, что каждый тип, переходя из поколения в поколение, остаётся неизменным. Совокупное развитие органического мира не есть явление, подлежащее опытному исследованию. Какими путями оно совершилось, нам не известно, и все те гипотезы, которые воздвигаются ныне, тем менее способны его объяснить, что они черпаются из механического миросозерцания. Те органические начала, к которым защитники этих гипотез волей или неволей должны прибегать, как приспособление и наследственность, остаются в виде неосмысленных фактов, не имеющих никакой связи с основным взглядом. Но если способ действия совокупной силы от нас скрыт, то мы, несомненно, видим её результаты, которые указывают на совокупный процесс общей, целесообразно действующей силы. Мы видим тут и постепенные переходы от низших форм к высшим, от состояния слитности к состоянию раздельности, и выделение противоположностей с последующим их соединением, одним словом, тут понятие о развитии вполне приложимо.

То, что в органическом мире остаётся для нас скрытым, то в человечестве становится явным. Здесь развитие совершается уже не в силу таинственного органического процесса, а посредством сознания и воли. Следующие друг за другом поколения понимают друг друга. Предшествующее сознательно передаёт последующему весь накопленный им или полученный от предков материальный и умственный капитал, который, таким образом, идет, умножаясь. Но к этому количественному росту присоединяется процесс развития самого умственного содержания. Человек не довольствуется слепой, хотя и целесообразно действующей инстинктивной силой; он сознательно ставит себе цели, и притом не только частные, имеющие в виду удовлетворение изменяющихся потребностей, а общие, которые служат руководящими идеями его деятельности. Эти идеи, вытекающие из глубины человеческого духа, выясняются в историческом процессе и достигают всё большей и большей полноты и определённости. Основной закон их развития есть сам закон развития разума, а именно выделение противоположностей из первоначального единства и затем сведение их к новому, высшему единству. Но здесь это новое единство не является только повторением прежнего; это не возвращение к зародышному состоянию, а осуществление идеи в полноте её определений. Каждое из этих определений сохраняет поэтому свою относительную самостоятельность и подобающее ему место в ряду других. Таков общий ход развития, и тот же закон повторяется на всех ступенях. В этом процессе понятие о развитии получает совершенно рациональный характер, с чем вместе выясняется и сам процесс органического мира. Он является выражением общего, разумного закона, которым управляются все целесообразно действующие силы природы и духа.

Все это, как видно, совершенно ясно и рационально. Умо-зрительные начала человеческого разума подтверждаются явлениями, которых нельзя отвергнуть, и последние, в свою очередь, объясняются первыми. Совместные указания умозрения и опыта приводят нас к понятию об общей сущности, которая собственной деятельностью, в силу внутреннего начала, излагает свои определения, выделяет из себя противоположности и эти противоположности опять сводит к единству. Мы вращаемся тут в области метафизики, но такой метафизики, которая прямо указывается фактами и одна в состоянии их объяснить.

Тем не менее всё это отвергается эмпирической философией. С отрицанием сущностей или с признанием их недоступными познанию отпадает всё, что связано с этим понятием. Развитие исчезает и заменяется эволюцией, понятием, под которым можно разуметь всё, что угодно, и которое каждый толкует по-своему. Конт обозначал этим термином последовательность трех периодов в человеческом сознании: религиозного, метафизического и положительного. При ближайшем анализе этот закон оказывается мнимым. Спенсер, который подробнее разработал этот вопрос, старался свести к общим началам явления органические и чисто механические; но именно через это самое существенное в развитии, то, что составляет его специфическую природу, оставляется в стороне. Основным признаком эволюции признаётся интеграция материи с рассеянием движения, причем вследствие чисто механических причин и внешних влияний происходит возрастающая дифференциация, то есть умножение различий. Очевидно, что тут процесс понимается в совершенно материалистической форме, и притом с исключительно механической точки зрения, вследствие чего он не приложим не только к человеческому сознанию, но и к органическому миру. При развитии зародыша в яйце мы никакого рассеяния движения не замечаем; напротив, тут происходит поглощение тепла, следовательно, усиление внутреннего движения. Скорлупа, которая прежде всего подвергается внешним влияниям и которая, по теории, должна более всего подвергнуться дифференциации, остается, напротив, неизменной. Вся дифференциация происходит извнутри, вследствие действия внутреннего начала, и именно при таких условиях, которые ограждают организм от всяких внешних влияний. Когда же цыплёнок вылупился из яйца и внешние силы действуют на него беспрепятственно, всякая дальнейшая дифференциация прекращается.

Трудно выработать теорию, которая бы более противоречила фактам. Сам Спенсер, обстоятельно изложив свои взгляды, признаётся, что всё-таки остается непонятным, почему из двух яиц, положенных под одну наседку, при совершенно одинаковых условиях, из одного выходит цыплёнок, а из другого – утёнок. А это и есть элементарный факт развития. Нельзя было яснее признать, что оно механическими силами не объясняется; для этого надобно прибегнуть к помощи метафизики.

В приложении к человеческому общежитию мы имеем две духовные сущности, развитие которых указывает на единство их духовного естества: народность и человечество. Мы видели, что народность составляет единую духовную сущность, связывающую многие следующие друг за другом поколения общим сознанием. При благоприятных условиях из этого общего сознания вырабатывается общая воля; народность становится личностью. Таковой она является в государстве, для которого народность составляет реальную основу. Государство, не опирающееся на эту реальную силу, всегда непрочно. Как единая сущность, народность, в своем историческом процессе, подлежит развитию. Присущие ей внутренние силы, при постоянном взаимодействии с окружающей средой и с другими народностями, постепенно проявляют своё содержание и излагают свои определения. Иногда этот процесс, так же как у органической особи, останавливается на известной ступени и как будто не идёт далее. Таково большинство народов Востока. Иногда же народность, проявив всё, что в ней заключалось, стареет и умирает, также наподобие органической особи. Таковы были классические народы древнего мира. Напротив, новые, христианские народы не представляют признаков вырождения и вымирания. В своём историческом движении они обновляются новыми силами; перед ними открыто неопределённое будущее. Примеры Италии, Германии и возродившихся на наших глазах славянских народностей доказывают, что современное человечество весьма далеко от упадка. Причина этого различия заключается в том, что древние народы черпали свое содержание, главным образом, из себя; достигнув полноты своих определений, они останавливались или вымирали. Новые же, христианские народы являются органами высшей сущности, представляющей неисчерпаемый источник силы и жизни – человечества.

Что человечество есть общий дух, излагающий свои определения в истории, это доказывается совокупным его развитием. Выработанное одним народом передаётся другим как общее наследие, которое умножается, переходя от поколения к поколению, иногда много веков после того, как создав это духовное достояние, народ перестал существовать. Таково переданное новым народам наследие классической древности, которое поныне ещё остается могучим воспитательным средством для новых поколений. Путём этого преемственного сознания, вследствие этой возможности усвоить себе плоды духовного развития каких бы то ни было людей и народов, устанавливается живая духовная связь между отдалённейшими поколениями. Отсюда совокупное развитие, которое управляется общим законом, вытекающим из самих свойств человеческого духа как реальной силы, действующей в мире.

В этом процессе народности являются органами общего духа, либо как представляющие известные ступени развития, либо как призванные совокупными силами разрабатывать духовное содержание жизни. Поэтому только та народность имеет общечеловеческое значение, которая приобщается к этому совокупному процессу и усваивает себе плоды общечеловеческого просвещения. Народность, которая держится особняком, обречена на бесплодие. В особенности это относится к народам нового времени. И древние могли выработать из себя высшее содержание только вследствие столкновения с другими и усвоения себе чуждых элементов. Так греками вырабатывались науки и искусства, а римлянами право. Но древние народы, по самим условиям своей жизни и по той ступени развития, на которой они находились, стояли каждый более или менее особняком; общечеловеческое начало явилось в них плодом позднего, пока ещё чисто отвлечённого сознания. Новые народы, напротив, стоящие на почве христианства, для которого нет ни эллина, ни иудея, имеют с самого начала совокупное, связывающее их нравственное сознание. Они призваны совместными силами, при постоянном живом взаимодействии достигать общей цели человеческого развития. И только через них совершается это развитие. Как общая духовная субстанция, человеческий дух не имеет самостоятельного существования; он живёт, действует и сознаёт себя в различных народностях, подобно тому как общий организм живёт и действует только в своих органах. Но единичный организм имеет в мозгу специальный орган сознания и воли. Человеческий же дух как общая субстанция такого центрального органа не имеет; он остаётся безличным. Совокупное сознание разлито по разным центрам, а совокупная воля является только в народности, организованной как государство. И это понятно, ибо воля как практическое начало должна приспосабливаться к бесконечно разнообразным условиям жизни и к различию самих народных характеров. Поэтому общая организация, требующая совокупного действия, тут немыслима. Всемирная монархия или республика есть не более как мечта.

Со своей стороны, и народность как общая субстанция проявляется тоже не иначе, как через посредство лиц. Если, устроясь как государство, она приобретает свои собственные органы, то и последние состоят из физических лиц, которые считаются представителями целого, ибо в действительности одни физические лица обладают сознанием и волей. Через них совершается и общий процесс развития. Всякая новая идея или потребность прежде всего является в сознании отдельных лиц, которые становятся инициаторами нового движения; только мало-помалу оно распространяется на других. Обыкновенно лишь путём упорной борьбы старое уступает место новому. Когда в обществе хотят видеть целое, безусловно владычествующее над частями, как делает Иеринг, когда сами нравственные требования выводятся из этого владычества, то совершенно упускаются из вида свойства и потребности развития. Факты в этом отношении громко за себя говорят. Великие основатели религий, мыслители, раскрывавшие человечеству новые пути, монархи и государственные люди, предпринимавшие глубокие преобразования, все они были инициаторами нового движения; толпа следовала за ними только мало-помалу. Нередко они падали жертвами своего почина. Христос был распят, а учение его победило мир и дало ему новый облик.

Философия истории рассматривает великих людей как органы и орудия всемирного духа, и это верно, ибо только то истинно и плодотворно, что вытекает из глубины духа и следует его законам; но это относится к общей духовной сущности, развивающейся во времени, а никак не к существующему в данный момент обществу, которое, напротив, преобразуется под влиянием новых идей и требований, сознаваемых первоначально отдельными лицами. Однако в практической области новое начало тогда только может найти приложение, когда оно имеет под собой подготовленную почву; иначе мысль остаётся бесплодной. Сама прочность нового порядка зависит от того, что он имеет корни в прошлом. В этом опять выражается преемственность развития общей сущности, которая, переходя через различные определения, остается тождественной с собой. Таковы народности и таков же общечеловеческий дух. Отсюда постепенность развития, составляющая необходимое его условие. Это не есть постепенность органического роста, который незаметно переводит одно состояние в другое, выделяя и совершенствуя органы и затем также постепенно приводя их к оскудению и смерти. В человеческом духе развитие совершается путём сознания и свободы, следовательно, борьбы. И мысль, и практическая жизнь разбиваются на противоположные направления, которые вступают в состязание друг с другом. Обыкновенно старое старается подавить новое, которое нарушает существующий жизненный строй, и пока последний ещё крепок, оно в этом преуспевает. Но если новое соответствует высшим требованиям духа, оно окончательно торжествует.

Вопрос заключается, следовательно, в том, что соответствует истинным требованиям духа, а что составляет только плод мимолётных человеческих заблуждений? Этот вопрос может быть решён лишь теоретическим сознанием. Отсюда громадное значение теоретической мысли в развитии человеческих обществ. Здесь вырабатываются идеи, которые служат руководящими началами исторического процесса. Когда они сознаются как конечная цель развития, в их полноте, они становятся идеалами.

Это сознание не может быть плодом эмпирической науки. Опыт даёт нам только то, что есть, а не то, что должно быть. Для того чтобы уразуметь последнее, нужно возвыситься мыслью в сверхчувственную область, понять разум как высшее начало, предъявляющее человеку абсолютные требования, познать дух как общую сущность, излагающую свои определения в реальном мире. Без этого нет идеалов. Отсюда упадок идеалов при владычестве реализма. Это и есть господствующее ныне явление. Но так как без идеалов человеку всё-таки нельзя обойтись, ибо они вытекают из глубочайших требований его природы, то эмпирики принимают за идеалы всякие субъективные фантазии. Это возводится даже в теорию: за недостатком научных оснований, создание идеалов признаётся делом творчества. Но творчество, как известно, есть деятельность воображения. В произведениях искусства оно совершенно уместно. Художник творит образы, видоизменяя почерпнутый из действительности материал силой своей фантазии. Напротив, в науке, а равно и в жизни, везде, где требуется ясная мысль и обстоятельное знание дела, так называемое творчество идеалов может породить только праздное фантазёрство. Каждый принимает за идеал создания своего скудоумия. Фантазировать можно сколько угодно и на все лады; этому нет пределов. Нет также критики и оценки, ибо что можно возразить против слепой веры в фантастическое будущее? Тут нельзя ссылаться на опыт, ибо в действительности ничего этого нет и никогда не было; всё это только предполагается в неизвестном будущем. Но нет также и каких бы то ни было разумных оснований; творчество состоит именно в том, что оно себя от них избавляет. Остаётся разгул воображения, не знающий границ. Отсюда проистекают те дикие социалистические идеалы, которые господствуют в настоящее время среди невежественных масс и недоучившегося юношества, подстрекаемого шарлатанами. Но так как эти произведения бродячей фантазии не имеют ничего общего с действительностью, то осуществление их представляется возможным лишь при разрушении всего существующего строя. Это и остаётся единственной практической целью для деятельности; к этому направлены все стремления поклонников такого рода идеалов. Они порождают те безобразные явления, которые происходили и происходят на наших глазах.

Истинное создание идеалов не есть дело творческой фантазии, а результат разумного знания, ибо идеалом общественного развития может быть только разумное устройство общежития. Чтобы составить себе об этом сколько-нибудь ясное представление, недостаточно фантазировать; недостаточно также стремиться сердцем ко всему хорошему; надобно изучить человеческое общежитие не только в многообразных его реальных проявлениях и в историческом его развитии, но и в его основах. Только отсюда можно вывести, чем оно может и чем оно должно быть. Такое теоретическое изучение составляет задачу философии; поэтому создание идеалов есть дело философии, что всегда и было в действительности. Но так как философская мысль есть развивающееся начало, то и сознание идеалов проходит через различные ступени развития, изменяясь сообразно с ходом мысли и жизни. Сохранение в течение всей истории одного и того же идеала было бы признаком застоя. Только коснеющие народы Востока могут пребывать неподвижно в одних и тех же формах жизни, а потому сохранять один и тот же идеал; развивающиеся народы Европы изменяют свои идеалы по мере того как они глубже понимают потребности человеческого духа, а с тем вместе и настоящие основы общежития.

Из этого ясно, что истинный идеал не может быть национальный. Понятие о наилучшем устройстве человеческого общежития вырабатывается общим сознанием человечества. Те идеи и жизненные формы, которые возникают среди одного народа, проверяются другими; каждый служит для других примером и поучением. Те особенности, которые вытекают из народного духа и из разнообразия исторических условий, указывают только на степень развития и на большую или меньшую близость к идеальному порядку, сознаваемому как конечная цель совокупного развития. Народ может дорожить этими особенностями или с ними примириться; но это всё-таки особенности, а не идеал, видоизменение, а не сущность, и тот народ, который окаменеет в них, отказавшись от идеальных стремлений, потеряет через это самую сильную пружину развития. Он обречёт себя на рутинную жизнь в ограниченной сфере без всего того, что поднимает дух и даёт жизнь общественным отношениям. Стремление к идеалу есть общечеловеческий элемент в общес-твенном развитии; только оно выводит народ из его ограниченности и делает его органом и орудием всемирного духа. В этом состоит высшее его призвание.

Но именно потому, что истинный идеал должен быть один для всех, он должен быть такой, который мог бы применяться к разнообразию условий и к особенностям народов, стоящих на одной ступени развития. Поэтому он не может представляться в виде данной системы учреждений, безразлично усвояемых всеми. Но он должен заключать в себе те общие начала, без которых нет истинно человеческой жизни. Задача состоит в гармоничес-ком соглашении тех двух противоположных элементов, из которых слагается общежитие: личности и общества. Это та идея, которая составляет конечную цель общественного развития; идеал представляет ту или другую форму осуществления этой идеи. Поэтому не может быть идеалом ни чистый индивидуализм, отрицающий всякую общественную власть, каковым представляется учение анархистов, ни социализм, всецело поглощающий лицо в обществе. Это две противоположные ветви, выросшие из одного корня, но одинаково основанные на полном непонимании человеческой природы и свойств общежития. Оба являются продуктами бессмысленного отрицания. Идея гармонического соглашения элементов всегда лежит посередине между крайностями. И тут один элемент может преобладать над другими; в этом выражаются исторические особенности народов. Но чем более тот или другой элемент подавляется, тем более общественный быт удаляется от идеальных начал и тем более восстановление или водворение недостающего составляет существенную потребность развивающегося общества.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
Философия права

Подняться наверх