Оглавление
Б. С. Братусь. Аномалии личности. Психологический подход
Предисловие к первому отечественному изданию
Предисловие к американскому изданию
Вступительная статья В. В. Давыдова к американскому изданию
Предисловие ко второму изданию
Глава I. Постановка проблемы нормы психического развития
1. Дихотомия «норма – патология»
2. Философские основания
3. О различении понятий «человек» и «личность»
Глава II. Исходные психологические предпосылки и гипотезы
1. Вводные замечания
2. Гипотеза об уровнях психического здоровья
3. О роли биологического
4. Смысловая сфера личности
5. Циклы развития деятельности
6. Координаты «пространства личности»
Глава III. Место психологии в изучении душевных
1. История
2. Психиатрическая и социологическая модели патологии
3. «Постулат непосредственности»
4. Психология и терапия
Глава IV. Методы исследования (взаимоотношение «объяснения» и «понимания» в психологии)
1. Границы «двух психологий»
2. Проблема описания жизненных изменений
3. Эксперимент в области личности
4. Аналитико-преобразующий подход
Глава V. Некоторые психологические механизмы нормального и аномального развития личности
1. «Сдвиг мотива на цель» как механизм образования патологических черт
2. Механизмы целевой регуляции деятельности в норме и при аномальном развитии
3. О механизмах разрешения противоречий в зрелом возрасте
4. Отношение к смерти как маркер личностного развития
Глава VI. Психологический анализ одного из видов патологии личности
1. Введение
2. Иллюзорно-компенсаторная деятельность
3. Алкоголизм как болезнь: психофизиологический уровень, симптомы и феноменология
4. Самооценка
5. Общепсихологические предпосылки деформации
6. Индивидуально-исполнительский уровень
7. Личностно-смысловой уровень
8. Восстановление (психологические аспекты)
9. Установка на трезвость
10. Восстановление (духовные аспекты)[598]
11. Специфика подростково-юношеского алкоголизма
12. Профилактика алкоголизма как психологическая проблема
Summary
Об авторе
Отрывок из книги
«Предисловие можно назвать громоотводом», – считал немецкий ученый Г. К. Лихтенберг. И действительно, в предисловии автор обычно старается заранее оправдаться, объяснить, почему он выбрал именно эту тему и данный угол ее рассмотрения, эти, а не другие методы исследования и способы изложения. Автор хорошо знает недостатки и слабости своей работы и потому стремится в предисловии первым назвать хотя бы некоторые (чаще, правда, не главные) из них, обезоружив тем самым своих будущих критиков и недоброжелателей. Этому же служит подчеркивание в предисловиях того, что исследование носит «предварительный характер», что «необходимы дальнейшие, более углубленные разработки» и т. п.
Но на предисловие помимо оправдательных, «громоотводящих» функций автор – осознанно или неосознанно – возлагает и надежду куда более важную и значимую для него, – надежду привлечь «своего» читателя, подать знак, что книга написана именно для него. Таким «своим», «заветным» читателем не обязательно может быть узкий специалист в данной области, которому в силу профессиональной необходимости надобно следить за выходящей литературой (данную категорию можно назвать читателями-потребителями, пользователями). Не обязательно это будет читатель, которому книга понравится и который найдет ее в ряде мест «полезной», «любопытной» или «забавной» (таких читателей можно условно отнести к «зрелищному» типу – им обычно нужна новая картинка, заставка на интересную тему, которая овладевает их вниманием лишь на краткое время, до появления следующей экспозиции). «Своим» является тот, порой еще не встреченный, но тем не менее вполне реальный для автора читатель – сегодняшний или будущий, – который незримо присутствовал при написании книги, спорил с автором, подбадривал его, требовал от него искренности и правды, все новых исправлений и переделок. Именно такого читателя-собеседника представлял себе автор. Для него он, в конечном счете, пишет книгу (а не для безликой «научной общественности»), его он боится оттолкнуть неряшливостью письма и поспешностью выводов, его суда он ждет. Но помимо читателей-собеседников, читателей-потребителей есть и те, кому предлагаемый подход, способ изложения и, в конечном счете, сама личность автора чужды, кому потребны иные книги и иные авторские позиции. Задача предисловия – предостеречь этих читателей от пустой для них траты сил и внимания.
.....
Разумеется, те или иные вещные отношения, вещные цели будут всегда оставаться насущными и неизбывными – отсюда и постоянная проблема приведения их в соответствие с целями невещными. И это соответствие, если мы хотим развития человека именно как человека, может быть только одним – цели невещные должны, в конечном счете, обусловливать, осмысливать, противостоять, подчинять цели вещные. Лишь тогда возможно становление человека, который мерилом своей ценности считает не меновую полезность, возможность обмена и продажи своих качеств, а свою родовую человеческую сущность, уравнивающую, соединяющую истинной внутренней связью всех людей[50]. Деятельность такого Человека (справедливо написать это слово с большой буквы), конечно, подразумевает и конкретную «полезность», материальную отдачу обществу, однако ее никогда нельзя прямо свести к этой пользе, ибо любое дело, в конце концов, пронизано не вещными, а возвышенными, общечеловеческими идеями. Заметим также, что размеры и качество этой материальной отдачи обычно неизмеримо более высоки, нежели от «частичного» человека, воспитанного в вещной традиции и тем самым изолированного от человеческой сущности.
Итак, главным для человеческой сущности является отношение к самому человеку. Оно формируется в борьбе, противоречии двух разнонаправленных векторов, один из которых ведет к пониманию и реализации человека как самоценности, а другой, противостоящий ему, – к пониманию и реализации человека как средства. Разрешение, снятие конфликта в пользу первого отношения ведет к утверждению сущности человека, тогда как в случае превалирования второго рода отношений человек выступает в меновой, вещной, то есть, в конечном счете, нечеловеческой форме своего существования. Отсюда проистекают по крайней мере два необходимых вывода. Во-первых, вся конкретная структура отношений, персонифицированных и интериоризированных тем или иным человеком, во многом зависит от особенностей разрешения названного противоречия. Во-вторых, степень приобщения к родовой сущности определяется не количеством, объемом усвоенных общественных отношений, а прежде всего выбором и осуществлением главного, системообразующего отношения – отношения к людям и к каждому отдельному человеку.
.....
