Читать книгу Нетленки. Книга двенадцатая - Бахтиёр Ирмухамедов - Страница 15

Он сгорел на глазах у огромной страны,

Обливаясь балладами вместо бензина;

Как Сизиф, поднимал на хребты валуны,

Хотя ведал, затянет их снова трясина.

Осаждал он коней привередливых, но

Они знали, что бард – не любитель покоя,

И неслись по судьбе, у которой панно

Создавалось из нот, обрамленных тоскою.

Ежедневно он рвал свою душу для нас,

Восставал против тех, кто не слышал народа,

Он горел и горел… и в итоге угас,

Не увидев, какой к нам явилась свобода.

Не об этом он пел, чтоб гнела нищета

Население в нем клокотавшей России,

Не тому посвящалась его хрипота,

Чтобы люди друг друга в пороках месили.

Все не так, – восклицал он, – ребята, не так! —

И мечтал о высоком явлении Духа,

Но свалилась страна в непролазный овраг,

Где духовное больше не мило для слуха.

С ног на голову всё перевернуто здесь,

И постыдным деяниям служит мандорла…

Если б знал наш певец, что мы потчуем днесь,

Вряд ли стал бы тогда надрывать свое горло.

Он же к нам обращал огневые слова

Не сходить никогда с колеи богоданной,

Но для нас оказалась желанней халва,

Чем горение с ним на костре первозданном.

Он хотел постелить нам поля для любви

И укрыть нас пуховым небес одеялом,

Ведь в его беспокойной, горячей крови

Всё направлено было к святым идеалам.

Мы же видели все, как прогнившая власть

Обложила его роковыми флажками

И ввергала, глумясь, в запрещенную страсть,

Чтоб он гробил здоровье с чумными дружками.

Он стремился в Париж к ненаглядной своей,

Но стеснен был в деньгах и работал чрезмерно

На аорты разрыв; жег его суховей

И студил аквилон – вместе неимоверно.

Лишь немногие знали, как адскую боль

Пересиливал он, все сценарии руша,

И доигрывал так свою каждую роль,

Словно Гамлет испытывал образ Хлопуши.

Не давали ему ни медалей, ни льгот,

И не брали в печать его звучные строки,

Но протестом ответил на это народ

И зачислил певца самовольно в пророки.

Он всю жизнь простоял у судьбы на краю —

И за эти при жизни мучения ада

Он, конечно, сейчас пребывает в раю,

Но мятежному сердцу это вряд ли награда.

Он и там продолжает из музыки слов

Извлекать только то, что пригодно для схватки,

Потому что не вправе Высоцкий-Жеглов

Допустить верховенства бесовских порядков.

И мы слышим его незабвенный надрыв,

Поднимающий нас из пучины болота,

Пробуждающий в спящих бойцовский порыв

И не ждущий в ответ: «Осторожней, Володя!».

Не любил он того, кто нутром гниловат,

Кто читал исподволь его личные письма;

Но любил он того, кто, ударив в набат,

Оставался под пытками бескомпромиссным.

Он без устали пел, своей правдой горя,