Читать книгу Караван выходит на дорогу - Бакыт Карибаева - Страница 3

Прослеживая биографию Бакыт Карибаевой начиная с ее истоков, можно обнаружить ее связь с белыми пятнами истории казахского народа. Например, местность, где она родилась и окончила среднюю школу, Тугискенский аульный совет, имеет по этимологии исторические корни. Реорганизованный Советами в 1930-х годах ХХ века Тугискенский аул неслучайно получил свое название. По представлениям казахов еще со времен легендарного Асана Кайгы, выбирая для соплеменников благодатные земли с пахучей густой полынью и другим разнотравьем, эту местность назвали Тугискен, что означает «богатая травой земля». По этим же соображениям знающие люди в ходе установления советской власти старались сохранить древние традиции при переименовании ныне Жана-Аркинского района. Как раз в это время, находясь в тех местах в связи с исследовательской работой, Алькей Маргулан с исторической точки зрения не случайно дал название Асанкайгы новоиспеченному району. А через год Сакен Сейфуллин переименовал его, исходя из новых стандартов советского сознания, на Жана-Арку – «Новая Степь», а не на Сары-Арку, воспетую в свое время репрессированным и находящимся в Бутырской тюрьме в Москве Магжаном Жумабаевым. И не зря Алькей Маргулан в этих краях последовательно продолжал свои исследования и раскопки наперекор тенденции обновления истории и сознания народа. Например, его находки, обнаруженные при археологических раскопках в тех краях, где родился отец Бакыт Карибаевой Карибай Мажырабаев – на месте усадьбы знаменитого Шон-бия – по сей день актуальны и ценны как древняя история казахов, представляющая часть мировой цивилизации. Алькей Маргулан очень подробно описывает эти экспонаты в виде различных женских ювелирных украшений из драгоценного камня и благородного металла, нисколько не утративших свою первоначальную ценность как изделия из золота и серебра высшего качества, так и с точки зрения тонкой ювелирной работы. Также он находил в целости и сохранности женские головные уборы, а также мужскую и женскую одежду из дорогих тканей, свидетельствующую о культуре быта и высоком вкусе при выборе одежды. Неоднократно Маргулан, сообщая о своих находках на раскопках усадьбы Шон-би, называл ее хозяина «знаменитым Шон-би», как влиятельного человека былых времен в этих краях.

В этой же местности как в родовом имении прожили свой век дед и прадед Карибая Мажырабаева, отца Бакыт Карибаевой. По преданию имя Беккожи-батыра связывают с восстанием Кенесары Касымова, прогремевшем на всей казахской земле подобно восстанию Пугачева. В той сложной ситуации батыр Беккожа, дед Карибая и прадед Бакыт Карибаевой, противостоял самому хану Кенесары Касымову, объявившему себя освободителем казахского народа от колонизации царской России. Зная о влиянии и авторите батыра Беккожи, хан Кенесары начал беседу с ним дружелюбно, не скрывая своей симпатии к нему как к батыру и личности, но Беккожа не поддался ни на какие уговоры мятежного хана. Он отказался поддержать хана и категорически заявил в ответ, что не даст ему ни одного жеребенка, не то что табун лошадей или породистых скакунов, которые имелись у большей части населения тех мест в центре Сары-Арки. Всемогущий хан правильно расценил его, ответ и проявил дружелюбие по отношению к Беккоже, предложив ему свою дружбу. Беккожа-батыр согласился, высказав свои соображения по поводу этого восстания, обретшего почти всенародный характер. Он сказал, что признает Кенесары-хана национальным вождем и освободителем казахов от несправедливых действий царских властей. Беккожа напомнил хану лучшие времена Аблай-хана, деда Кенесары, и сказал примерно следующее: «Свобода от всякой тирании – дело благородное, но это тебе не под силу. Поэтому нам в данное время ценнее покой людей, который дороже всего. О полной свободе в свое время мечтал хан Аблай, но предвидя, что ему одному этого не добиться, он держался в фарватере царской власти. От безысходности сложившейся исторической ситуации он нашел более приемлемый выход для своего народа, обратившись к политике дипломатии. А ты, дорогой Кене-хан, ни в чем не превосходишь своего мудрого деда Аблая. Так что, не сможешь убедить нас, прибегнув к привычным методам демонстрации силы. Кенесары не стал наказывать Беккожу, так как тот произвел на него впечатление своим психологически смелым вызовом.

Влияние Шон-би и затем его семьи продолжалось до 1930-х годов, пока его имение не было захвачено Советами. В 30-х годах разбежались его сыновья, Оспан и Ахметжан, они оказались в акмолинской тюрьме, в народе это место называлось Караоткель. Отец Бакыт Карибаевой Карибай оставил берег Карануры и переселился к реке Сарысу, берущей начало с юга Каратауских гор. Там был организован параллельно Жана-Аркинскому району Сарысуский район, где люди жили по родовому принципу на одной территории в сердце Сары-Арки. После Голодомора 1932 года этот район полностью с населением этого рода переехал в Джамбульскую область, при этом сохранив свое название «Сарысуский район». На этом же месте организовали Тугискенский аульный совет в составе 13 аулов с населением, которое не имела возможности переехать на юг. Председателем этого аульного совета был избран Омирали Калжанов, представитель одного из знатных семейств рода Тама, дед Бакыт Карибаевой по линии матери. Так Карибаю довелось породниться с родом Тама и с родными Жанайдара Садвокасова, выдающимися государственными и общественными деятелями Динше и Байсеитом Адиловыми также из рода Тама, кочевавшего между Атырау через Бетпак-Далу на летовку в Сары-Арке и зимовавшего в Чуйской долине.

Карибай любил повторять фразу «Су ағады – тас қалады», что означало «Вода течет – камень остается». На самом деле от сталинских репрессий никто не уцелел из этого региона из вышеназванных имен, начиная от государственных деятелей Жанайдара, Динше, Байсеита до председателя местного аульного совета Омарали Калжанова. Их лидерство в плане моральных качеств перешло Карибаю в соответствии с традициями предков и волостного правителя Шон-Би. На самом деле, как философски рассуждал Карибай поток воды унес своим бурным течением духовные и материальные ценности, оставив только самое ценное и такое же прочное, как гранитный камень. Сегодня Бакыт Карибаева видит такими гранитными камнями своего деда Омарали Калжанова и отца Карибая Мажырабаева. Омарали вернулся через 7 лет из колонии на Колыме, а Карибай отсидел в тюрьме и трудовом лагере в Казахстане.

Одним из таких гранитных камней был видный деятель кочевой цивилизации того края Шон-би, с 13 лет находившийся на государственной службе в должности письмоводителя большого Акмолинского округа у старшего султана Конуркульджи Кудаймендина. Бакыт Карибаева в архивах нашла заявление Шон-би при вступлении в эту должность в 1843 году и поразилась, как такому молодому человеку доверили вести делопроизводство крупного региона. Тут от него требовалось не только знание двух языков и грамотное владение письмом, но и особые математические способности для того, чтобы составлять отчеты для царских властей, которые тщательно собирали их в конторах по всей степи. На эти цели выделялись значительные суммы на содержании привилегированных султанов, на постройку зданий, не говоря уже о содержанием своих сотрудников и вооруженных отрядов, охранявших покой и права степняков.

Шон-би с возрастом стал правителем одной из крупных волостей рода Тока, воплотив в жизнь мечту Шокана об образованном правителе. И как бий он пользовался авторитетом как главный судья всей Сары-Арки, и даже за ее пределами. Легендарный Шон-би был мудрецом, знатоком человеческих душ, самородком, продолжившим дело своего деда, самого Жангельды-би, который с малых лет отдал его обучаться русскому языку у ссыльного русского демократа с революционными взглядами.

Мудрость настоящего степного демократа Шон-Би в немалой степени была основана на его глубоких знаниях, которые он черпал в том числе в своей огромной библиотеке. В ней в изобилии были представлены восточные источники, начиная с аль-Фараби, произведения тюркской литературы, в том числе Махмут Кашгари и Юсуп Баласагун, и заканчивая авторами литературы Древнего мира. Его библиотеку на нескольких верблюдах везли из его поместья через Тугискен в сторону Ташкента с целью сохранить это бесценное богатство. Оставшуюся часть библиотеки захоронили в земле под его сараем, так же поступали в свое время потомки с рукописями Абая и Акан-Серы. К сожалению, ни одной странички из той библиотеки советские ученые не нашли даже при всем своем желании.