Читать книгу Поймай удачу за хвост. Почему у вас больше шансов выжить в авиакатастрофе, чем выиграть в лотерею - Барбара Блэтчли - Страница 2

Удача и открытое море

Это книга про удачу. Мы все знаем: у каждого из нас свое ви́дение данного понятия. Как говорится, что для одного – предел, для другого – только начало. Все зависит от точки зрения. Удачное для вас стечение обстоятельств может оказаться иным для человека рядом. Так что начнем с вопроса, что же такое удача? «Это тяжкий труд», как писала Эмили Дикинсон, или же случайность, которая подкарауливает за углом или помогает в жизни? Может ли какое-либо событие оказаться удачным и неудачным одновременно? Возможно, одна история способна дать ответ. Давайте узнаем, что случилось с Сарой Кессанс и Эмили Кол.

В 2005 году эти девушки приняли участие в Woodwale Events Transatlantic Rowing Race, трансатлантических гонках, которые считаются одним из сложнейших соревнований по океанской гребле. Суть заключается в том, чтобы проплыть на весельной лодке по Атлантическому океану. Сара Кессанс любезно согласилась на интервью, и в ходе его я расспросила ее об этом приключении. Первый вопрос, который я задала: «Как же вы решились отправиться на крошечной семиметровой лодке в огромный Атлантический океан?» Она ответила прямо.

«Я влюбилась в греблю с первого взмаха веслом, когда на первом курсе Университета Пердью отправилась по реке Уобаш… Возвращаясь домой из поездки в Лондон, я заглянула в книжный магазин на Оксфорд-стрит, чтобы купить что-нибудь почитать в самолете. Мой выбор пал на книгу Дебры Вил Rowing It Alone, и я почти дочитала к моменту приземления в Чикаго. Она меня покорила. Океанская гребля оказалась средоточием всего, что мне нравилось; и к тому же казалась невероятным приключением… К счастью, в команде университета нашлась такая же сумасшедшая, как я [партнер Сары в океанской гребле, Эмили Кол]!»[1]

Регата начиналась на Канарских островах на северо-западном побережье Африки и заканчивалась в Антигуа, почти за пять тысяч километров бескрайнего океана. Сара и Эмили мечтали побить мировой рекорд женской гребли в двойке через Атлантический океан[2].

«Двойка – это маленькая, специальным образом сконструированная гребная лодка. На корме находится небольшая каюта, где может быть только один человек. На носу расположен крошечный ящик для хранения. Еще два сиденья для гребли, и на этом практически все. Эти лодки такие маленькие, что гребцам приходится отдыхать в каюте по очереди: пока один гребет, второй спит – ну или пытается уснуть в таких скромных стесненных условиях».

Сара и Эмили назвали свою лодку семи метров в длину и двух в ширину American Fire («Пламя Америки») и без устали тренировались всю весну и лето 2005 года, готовясь к регате. Девушки были членами команды по гребле Университета Пердью, так что у них был опыт на длинных дистанциях. Спортивная команда Пердью – Boilermakers – находится в Уэст-Лафайетте, штат Индиана, в сотне километров на северо-запад от Индианаполиса. Вокруг кампуса раскинулись бесконечные кукурузные и соевые поля, но не открытое водное пространство.

Девушки отлично понимали, что тренировка в открытом океане просто необходима, так что летом 2005 года взяли судно и отправились во Флориду, чтобы практиковаться в водах Берегового канала. Они плавали на веслах от Форт-Лодердейла до Майами, чтобы выработать выносливость, достаточную для прохождения от 80 до 100 км в день: результат, который они хотели показать на самом соревновании.

Регата началась с события, которое можно интерпретировать как своего рода плохое предзнаменование, словно предвестник грядущих трудностей на пути.

Заезд должен был начаться 27 ноября 2005 года, как раз после окончания Атлантического сезона ураганов. К несчастью, именно в 2005 году он оказался самым активным за всю историю наблюдений. Произошло столько ураганов (включая печально знаменитый ураган «Катрина», который нанес сокрушительный удар по побережью Мексиканского залива), что у синоптиков закончился официальный список названий, и пришлось использовать буквы греческого алфавита для названия последних шести.

Участники регаты покинули Гомеру (крошечный остров, принадлежащий архипелагу Канарских островов) 30 ноября и почти сразу же столкнулись с необычайно сильными ветрами, бурными волнами и крайне сложными условиями для гребли. Ураган «Эпсилон», странный шторм, словно запоздавший к сезону, бушевал в океане и двинулся на восток 1 декабря 2005 года[3]. Многим гребцам пришлось прервать заплыв и выставить плавучий якорь (большой мешок, похожий на парашют, который заполняется водой и замедляет дрейф судна), чтобы лодки не сносило в обратную сторону от курса. Когда получилось снова направиться в западную сторону, гребцы пересекли южный край тропического шторма «Зета» – и попали в еще более сложные условия.

15 января, спустя полтора месяца ежедневной гребли и борьбы со стихией, условия стали настолько тяжелыми, что команде American Fire снова пришлось спустить морской якорь и ждать. Часть рулевого механизма на лодке сломалась, и нужны были более спокойные воды, где удалось бы его заменить. Кошмарная погода быстро загнала Сару и Эмили в каюту, и в крошечном пространстве моментально стало душно. Девушки включили вентиляционную систему, пребывая в полной уверенности, что она спроектирована таким образом, чтобы не пропустить воду от больших волн в каюту.

Сара рассказала, что в 14:30 они связались с «Авророй», ближайшим судном поддержки гребцов, которое находилось всего в 480 км впереди по курсу American Fire (другое судно поддержки, Sula, находилось в 1000 км позади). В ходе кратких переговоров им посоветовали, что делать в условиях плохой погоды и при вынужденной остановке. В это время «Аврора» занималась спасением другого судна, которое перевернулось чуть ранее тем же днем. Около 16:30 Эмили взяла радио, чтобы еще раз связаться с «Авророй», но случилось худшее из того, что могло: огромная волна врезалась в порт-сайд (для нас, сухопутных крыс, это левый борт) и опрокинула лодку. Вода заливалась в каюту через открытую вентиляцию.

Девушки оказались в огромной беде. Вода наполняла лодку, они никак не могли это остановить, судно оказалось перевернуто посреди Атлантического океана, в середине зимы, в ужасную погоду. Сара дотянулась до ящика со снаряжением – но в ту же секунду другая волна сломала крепления спасательного плота. Девушка беспомощно смотрела, как волны уносят плот и снаряжение куда-то в океан. Они пытались избавиться от обломков и мусора, принесенного водой и мешавшего движению.

Спасаясь из каюты, Эмили и Сара залезли на вершину перевернутой лодки, отчаянно надеясь, что удастся заметить спасательный плот неподалеку. Но не повезло. Они умудрились зацепиться друг за друга и привязать себя к лодке. С собой был спальный мешок, который Саре удалось забрать из кабины, и морской аварийный радиобуй. Девушки крепко держались за все, что было под рукой, ожидая спасения и стараясь поддерживать боевой настрой, распевая песни и рассказывая шутки. Все что угодно, лишь бы отвлечься от бедственного положения[4].

Спустя шестнадцать часов высокий корабль Stavros S. Niarchos, следующий по курсу от Канарских островов к Антигуа, появился в поле зрения. Он был относительно недалеко (в 160 километрах от American Fire, но посреди Атлантического океана полторы сотни километров – это почти близко), и береговая охрана США, получившая сигнал радиобуя, попросила команду Stavros S. Niarchos найти и спасти девушек. Когда Сара давала интервью на Антигуа, вернувшись на твердую землю, она сказала, что им с Эмили невероятно повезло, и я думаю, многие с этим согласятся[5].

Опрокидывание судна посреди океана, когда потерпевшие крушение оказываются без припасов и спасательного плота, с одной надеждой, что кто-либо услышит их аварийный сигнал, даже звучит ужасно. Само происшествие наверняка еще хуже.

То, что девушки остались целыми и невредимыми, – это и правда невероятное везение. Сара рассказала, какую роль удача сыграла в регате 2005 года для них:

«К опрокидыванию привело столько событий – хороших и плохих. Надо признать, что и наша подготовка, и ряд случайностей сыграли свою роль… Конечно, невозможно подготовиться ко всему, что может случиться с вами в океане. Если бы мы знали, что в лодку ударит волна-убийца, мы бы оставили закрытыми внутренние крышки вентиляционных отверстий каюты (тогда вода бы не заливалась, и лодка бы выровнялась, как это и спроектировано). Если бы мы знали, насколько сильным будет удар этой волны, мы бы придумали другой способ закрепить спасательный плот и снаряжение на палубе. Если бы знали, что сезон ураганов продлится до середины января, регата могла бы быть перенесена или отменена. И несмотря на все это невезение, нам определенно повезло: мы были друг у друга, лодка не пошла ко дну и, в то время как другие команды спасались на перевозчиках или яхтах поддержки (переполненных людьми не особо веселыми), нам выпала удача спастись на большом корабле, который направлялся к Карибским островам»[6].

Прочитав их потрясающую историю, я поняла, что задумалась об удаче. Только представьте условия, в которых оказались девушки. По данным Национального управления океанических и атмосферных исследований, волны высотой в 7 метров – обычное явление для шторма в открытом океане, и сообщается, что при экстремальных условиях они могут достигать высоты 15 метров[7]. Длина самой лодки составляла 7 метров – размером с большую волну. Волны-убийцы аномально большого размера и выглядят как стена воды (существуют легенды о необычных волнах в 30 метров – это высота десятиэтажного здания). Такие всегда появляются неожиданно и двигаются против основного направления волн. Судну девушек действительно не повезло столкнуться с одной из таких. Добавьте к списку неудач тот факт, что спасательное оборудование и плот унесло водой в результате столкновения.

С другой стороны, им повезло схватить аварийный радиобуй до того, как выбраться из каюты, и, по словам Сары, везением было, что лодка не затонула несмотря на количество воды внутри. Повезло, что они не отправились в эту регату поодиночке, а были друг у друга и могли рассчитывать не только на себя. Удачей можно считать и то, что удалось поддерживать друг в друге боевой дух в ожидании спасения на протяжении длинной ночи.

Другие аспекты приключений не получится так же четко разделить на удачу и невезение. Им повезло, что лодка была спроектирована таким образом, чтобы выровняться даже в случае опрокидывания, или же не повезло, потому что из-за этого вентиляция была открыта и кабину затопило, пока они стояли на якоре в ожидании лучшей погоды? Удачно, что обе находились в каюте, когда судно ударила волна, и никого из них не смыло водой, или же это неудача, поскольку из-за дополнительного веса в каюте, рассчитанной на одного, лодка не перевернулась обратно (несмотря на открытую вентиляцию)?

Может ли одно и то же событие оказаться и удачным, и неудачным? Что же такое удача, в конце концов?

Каждый из нас определяет ее по-своему и представляет, как она работает. Для ученых, исследующих удачу, это одна из категорий причинности, с помощью которой объясняют успех или провал в случаях, когда результат не выглядит как результат собственных усилий или способностей. Оценивая произошедшее, мы используем всю доступную информацию, пытаясь понять причины данного события. Мы учитываем предыдущий опыт (задействуя память), опираемся на непосредственный сенсорный опыт (что говорят органы чувств), советуемся с мечтами и желаниями, ожиданиями от произошедшего и поворота событий, которых жаждем. Вся эта информация помогает определить, что же случилось – и что послужило причиной.

Зачастую события являются следствием наших собственных усилий (или их отсутствия), и в глубине души мы прекрасно понимаем: именно то, что мы сделали или не сделали, стало причиной конкретного события. Однако, когда усилия кажутся бесплодными, когда происходит что-то вне зоны нашего контроля, мы говорим про везение. Волна-убийца, перевернувшая American Fire, была неконтролируемой и никак не зависела от приготовлений Эмили и Сары. На самом деле Сара говорит, что и они, и их команда поддержки на берегу были абсолютно уверены: American Fire подготовлена к регате настолько хорошо, насколько это вообще возможно, и даже лучше многих других. Несмотря на два года тяжелой работы и тренировок, Сара сказала: «Океану все равно, насколько ты подготовлен»[8]. Девушки не могли контролировать некоторые события и никак не могли перехватить контроль над ними, вне зависимости от времени, посвященного подготовке. Волна-убийца – это чистой воды невезение.

Что такое удача?

Согласно Оксфордскому словарю английского языка, слово «удача» (англ. luck) пришло из немецкого, от слова luk или gelucke, означавшего и «удачу», и «счастье»[9]. Сначала термин использовался только в азартных играх, но постепенно превратился в общеупотребительное слово. В Оксфордском словаре есть несколько определений слова «удача». Во-первых, «непредвиденное стечение обстоятельств, благоприятное или неблагоприятное для человека». Во-вторых, «выгода, успех, благополучие или преимущество, которое пришло к человеку случайным образом, а не в результате его действий или усилий». Слово «непредвиденный» в данном контексте означает неожиданность или волю случая. Таким образом, выражение «удачная случайность» избыточно: удачное событие уже по определению случайно. Это может сыграть на руку (тогда мы назовем его «везением») или же сыграть против («невезение»).

Второе определение расширяет значение случайности. Удача неподконтрольна нам, не связана с усилиями и с тем, что мы могли заслужить. Удачные события происходят хаотично, случайно, вне зависимости от того, были ли мы к ним готовы и хотели ли этого. Тем не менее, думая о случайных событиях, мы зачастую сталкиваемся со сложностями.

Случайность

С точки зрения науки случайность – это, по сути, непредсказуемость. Например, математик объяснил бы ряд случайных чисел как последовательность, в которой каждое последующее число может оказаться любым из существующих с равной вероятностью и где невозможно предсказать следующее число, основываясь на уже представленных в ряду[10]. Подобное определение случайности основано на идее, что именно процесс выбора – не итог! – случаен. Такого рода событие может привести к тем же итогам, что и любое другое, но результаты не имеют значения, если процесс выбора был случайным.

У людей есть достаточно четкие представления, как должна выглядеть случайность, и при этом мы склонны смотреть на результат, а не на процесс. Именно это приводит к сложностям. Предположим, я подбрасываю монетку десять раз. Из них трижды выпала решка и семь раз – орел. С монеткой что-то не так? Многие люди, взглянув на такие результаты, выдвинут предположение, что она несимметрична: орел выпадает чаще, чем выпадал бы, если бы я подбрасывала обычную, «честную» монетку. Проблема в том, что данная монетка абсолютно обычная (даю руку на отсечение, я только что вытащила ее из банки с мелочью и подбросила десять раз). Орел выпадал чаще исключительно благодаря случайности.

Минуточку, скажете вы, разве закон вероятности не предполагает, что шанс выпадения решки – 50/50 при каждом броске? И точно такой же у орла. Разве это не значит, что в серии из десяти бросков у меня должен пять раз выпасть орел и пять раз – решка? Вот в этом и заключается трудность, с которой знакомятся многие студенты во вводном курсе статистики. Да, согласно законам вероятности, в долгосрочной перспективе в половине случаев выпадет решка и в половине – орел. Но речь именно о долгосрочной перспективе. Все завязано на том, насколько она долгосрочна, и в теории вероятности она действительно такая.

Предположим, в другом случае (который я придумала) я подбрасываю монетку еще десять раз, и на каждый бросок выпадает орел. Могут ли десять одинаковых результатов подряд действительно быть случайностью? Подобный результат рушит все ожидания: он не выглядит таковым. Тем не менее это вполне возможный и абсолютно случайный результат. Каждый раз, когда мы подкидываем монетку в воздух, шанс выпадения орла и решки одинаков (50/50). И каждый раз, когда она взлетает, шансы остаются такими же (50/50). Вселенная не наблюдает за моими бросками, чтобы вмешаться со словами: «Ой, что-то многовато решек подряд, надо подкинуть орла». Случайности способны происходить – и происходят – целыми рядами и кластерами. А вот люди при этом склонны полагать, будто они не могут формировать единую структуру, и, если так происходит, мы перестаем считать это случайностью.

Человеческое восприятие случайности невероятно субъективно.

Мы не только не можем определить ту, что находится прямо перед нами, но и не можем достаточно эффективно создать случайный ряд, когда нас об этом просят[11]. В книге «(Не)совершенная случайность» физик Леонард Млодинов великолепно описывает, как, по его мнению, «случайность управляет нашими жизнями». Он пишет: «Восприятие требует воображения, поскольку данные, с которыми люди сталкиваются, никогда не являются полными и однозначными»[12]. Мы вынуждены опираться на воображение, ведь наши органы восприятия развиты так, чтобы воспринимать значимое и игнорировать незначительное. Сложности начинаются, когда надо определить, что является значимым. Сенсорные системы – не просто пассивно работающие аудио- или видеокамеры. Те записывают на пленку свет, который находится перед линзой, из чего получается видео, а наши органы восприятия не просто «видят» или «слышат» окружающее, они еще интерпретируют полученную информацию. Ни одна камера в мире не способна на такое. Сенсорные системы не записывают все данные, с которыми мы сталкиваемся. Бо́льшая часть входящей информации теряется до того, как достигнет центрального процессора – мозга, и мы используем воображение для заполнения пробелов.

Сталкиваясь с рядом приятных событий одним за другим, мы склонны в первую очередь думать, словно хорошие вещи не так часто происходят, а затем думаем, что они не будут просто случаться с одним и тем же человеком. Мы не верим, что Вселенная работает именно так, и это создает огромный пробел в понимании закономерностей ее существования. Чтобы заполнить его, мы логически соединяем случайные события, формируя из них ряд. Помимо этого, мы считаем, будто у него должна быть причина. И если это не случайность, эту силу мы и называем удачей.

Третье определение добавляет к этому понятию идею хаотичности: «невозможность распознать закономерность или логическую комбинацию». Определение случайности, которым мы руководствуемся в повседневной жизни, чаще всего опирается именно на него. Зачастую мы уверены, будто в настоящих случайностях закономерностям нет места.

Существует множество примеров нашей склонности видеть закономерности там, где их нет. Возьмем, например, «ошибку игрока» (также известную как «ложный вывод Монте-Карло»), знаменитый пример широко распространенного заблуждения насчет законов вероятности. 18 августа 1913 года в печально известном казино Монте-Карло (где Джеймс Бонд наслаждался мартини «взболтать, но не смешивать» и играл против суперзлодеев) «черные» выиграли в рулетку рекордное количество раз: 26 подряд. К пятнадцатому, когда маленький шарик снова остановился на черном, игроки начали повышать ставки на красное в полной уверенности, что шансы снова выпасть на черное ничтожны и, что важнее, становятся все меньше и меньше с каждым оборотом рулетки. Игроки удваивали и утраивали ставки, казино богатело. Оно получило миллионы, а игроки вышли намного беднее, но вместе с тем, возможно, мудрее.

Случившееся было примером целого ряда случайных событий: 26 поворотов рулетки – 26 попаданий на черное. Игроки подумали, что такая цепочка – не результат случайности, а закономерность, и пытались воспользоваться этим, надеясь, что удача наконец подведет тех, кто ставил на черное, – вот-вот, при следующем повороте рулетки. Здесь действовала чистая случайность. Однако люди в казино в тот вечер наблюдали закономерность, которая опирается не на случайность, а на удачу.

Другой пример типичного заблуждения при встрече со случайностью описывает Стивен Гулд[13]. В нем фигурируют уникальные насекомые, обитающие в пещерах Вайтомо в Новой Зеландии. Сырые и темные, как и большинство других, пещеры Вайтомо – идеальное место обитания для одного из видов светлячков под названием «светящиеся черви» (англ. glowworm). На самом деле это не червяки, а личинки грибных комаров. Но, будучи личинками, они похожи на червяков и светятся, отсюда и название. У них есть «лантерны», особый орган на конце брюха, излучающий зелено-голубой свет. Эти личинки плотоядны – они едят других насекомых. На самом деле они съедят все, что попадется, даже других светлячков. Охотясь, они создают ловушку из липких ниток, включают свет и ждут, когда насекомых приманит сияние в темной пещере. Добыча путается в клейкой ловушке, а охотники уже готовы обедать.

При посещении вы можете прокатиться на лодке по этим пещерам и насладиться потрясающим видом тысяч сияющих светлячков на стенах – этот вид часто сравнивают со звездами в небе. Но к этому сравнению не стал прибегать Гулд, прекрасно представлявший расположение звезд и законы вероятности. Отправившись на прогулку по пещерам, он отметил: расположение огоньков было не случайным. Гулд обнаружил то, что назвал «зонами ингибирования»: пустые места вокруг каждого сияющего огонька[14]. Благодаря этому они распределялись ровно и гомогенно – слишком ровно, чтобы оказаться случайностью. Во внезапном узоре были бы кластеры, сгустки, линии и завихрения. В конце концов даже когда мы смотрим на ночное небо, то видим закономерности. Вообще, мы видим их так часто, что дали им названия: Орион, Весы, Близнецы и так далее. Скопления светлячков выглядели иначе.

Гулд предположил, что насекомые расположились подобным образом не просто так, у этого есть причина, и она связана с охотничьими повадками. Чтобы не стать пищей соседа, светлячок не может просто положиться на случайный выбор места. Он должен находиться достаточно далеко от остальных, чтобы самому избежать участи стать обедом. Физик Эдвард Перселл разработал компьютерную программу для демонстрации предположения Гулда. Она создала два поля из точек, каждая из которых играет роль одного светлячка[15]. Для поля слева Перселл использовал случайный генератор чисел, определяющий место точки в поле. Справа добавлено правило: генератор перестал быть случайным. Точки справа были расставлены согласно генератору – при условии, что места рядом свободны, и только так. После ввода в условия программы зоны ингибирования для расположения точек поле справа стало вести себя как туча светлячков, не желающих быть съеденными. Поле слева абсолютно случайно, справа – подчинено конкретному правилу. При этом, когда людей просят выбрать то, которое в большей степени иллюстрирует случайное распределение, выбирают правое.

Мы не можем обнаружить упорядоченность в поле, которое действительно упорядочено, и видим порядок в случайно разбросанных точках, поскольку мозг – не самый эффективный калькулятор вероятности.

Кажется, мы запрограммированы воспринимать закономерности как доказательства порядка во Вселенной.

Гулд предполагает следующее: проблема не в том, что мы видим закономерности, а в том, что настаиваем, будто эти закономерности значимы, «особенно когда [их смысл] может нас утешить или что-либо прояснить»[16].

Другие ученые отмечали наше уникальное отношение к случайности и создали целый набор терминов для описания этого. Два статистика, Джерси Ньюман и Эгон Пирсон, рассматривали статистику принятия решений и описали два типа стандартных ошибок в этом процессе[17]. Первый тип – ложноположительные – совершается, когда мы видим значение или значимость там, где этого на самом деле нет (например, закономерность в случайном шуме). Второй тип – ложноотрицательные – когда приходим к выводу, что значения или значительности в действительно важной информации нет.

Психолог Карл Юнг много писал о «синхроничности» – ощущении связи или соотношения явлений, которые на самом деле не соединены причинно[18]. В его представлении у одних событий есть причинно-следственная связь, а другие соединены по значению (без причины или следствия). Юнг верил, что жизнь – это не просто цепочка случайных событий. Он предполагал существование некоторой общей закономерности не в жизни конкретного человека, но в жизнях всех людей на протяжении истории человечества и эту закономерность назвал «коллективным бессознательным». Видя, как смысл объединяет два произошедших явления, Юнг полагал, что мы наблюдаем за проявлением этой общей закономерности всего сущего.

Немецкий невропатолог и психиатр Клаус Конрад изучал шизофрению и предложил термин «апофения» – «немотивированное ви́дение взаимосвязей, [подкрепленное] характерным чувством неадекватной важности»[19]. Совсем недавно Майкл Шермер, психолог и писатель, выдвинул термин «стереотипирование» для описания склонности находить «закономерности и в бессмысленном шуме»[20]. Если вы когда-либо проводили летний день, разглядывая облака, которые складываются в лица, или видели лик Девы Марии в пицце пепперони, вы испытали парейдолию: обнаружение значимых образов в ряде случайно расположенных объектов (а для человека нет ничего более значимого, чем лицо).

Неврологи сформулировали вероятное объяснение парейдолии, способное помочь нам понять, почему мы так склонны видеть закономерности в мире. Исследователи из Швейцарии зафиксировали мозговую активность тех, кто смотрит на лица и на стимулы, «похожие на лица» (например, фотографии электрических розеток в стене, складывающиеся в рожицы)[21]. Они обнаружили, что изображения лиц и объектов, напоминающих лица, вызывали отклик в той части коры головного мозга, которая отвечает за их распознавание (веретенообразная извилина). Отклик нейронов на изображения объектов, напоминающих лица, произошел так быстро (всего лишь 150 миллисекунд), что исследователи сделали вывод: стимул был автоматически распознан как «лицо», без участия сознательного размышления участников. Кажется, мы запрограммированы видеть именно этот паттерн в окружающем мире. Все эти термины описывают уникальную способность не принимать случайности, а искать закономерности там, где их на самом деле нет.

Таким образом, раз мы как вид не можем принимать случайности, что же такое удача? На этот вопрос есть ответ у Шермера. Он создал термин «наделение способностью к действию», чтобы описать еще одну человеческую тенденцию: «верить, что миром управляют невидимые и целеустремленные субъекты»[22]. Возможно, в нашем отдаленном прошлом, когда мы сталкивались со случайными событиями – они «просто случались», мы изобрели удачу, чтобы объяснить невидимого, импульсивного и непредсказуемого деятеля, который за все это отвечает. В нашей истории мы зачастую смешивали идеи случайности и удачи.

Николас Решер, профессор философии Питтсбургского университета, пишет: удача – это неотъемлемый и важный фактор человеческой жизни, который, по его мнению, определяет переживания человека[23]. Мы придаем везению огромное значение, поскольку Вселенная по своей природе нечестна, и мы (к счастью или к несчастью) достаточно разумны, чтобы понимать: плохие вещи могут случаться с хорошими людьми, а хорошие – с плохими, что бы мы ни делали.

Типы удачи

Многие люди верят, что удача – невидимая сила Вселенной, которая может изменить судьбу за долю секунды. Еще больше – согласны с Эмили Дикинсон и считают, будто явление под названием «удача» – результат тяжелой работы. Когда мы даем чему-либо имя, у нас зачастую возникает иллюзия, что мы это контролируем, и многие полагают, якобы удача – это всего лишь другое название случайности, которое мы присваиваем, не желая смириться с тем, что событие случайно. Помимо этого, кажется, реакция людей на удачу зависит от ситуации, в которой они оказались.

Например, в 2013 году в ходе опроса жителей Пьюджет-Саунд, штат Вашингтон, 70 % сказали, что верят в удачу[24]. Сравните с результатами других опросов, где практически треть населения оценила себя как «очень или в чем-то суеверных» и похожая доля граждан США (33 %) говорят о вере в поговорку «видишь пенни – поднимай и удачи ожидай»[25]. Почему такая разница в результатах? Возможно, ситуацию прояснит факт, что опрос в Пьюджет-Саунд провели во время второй недели марта, когда все находят ирландские корни, пьют зеленое пиво и носят зеленые шляпы, пытаясь урвать частичку знаменитой ирландской удачи. Другие два опроса – в сентябре и конце января соответственно, и, возможно, мысли были заняты более прозаическими делами: школой, работой и попытками вернуться к будням после длинных каникул или праздников. Или верим в удачу по-разному в зависимости от того, чего хотим, когда у нас спрашивают. Желая, чтобы судьба была на нашей стороне: скрещивая пальцы, стуча по дереву, надевая счастливый цвет или держа при себе трилистник, мы верим. В остальное время ценим целеустремленность, подготовку, практику и тяжелую работу.

Особенно хорошо видны проблески веры в типах удачи, предложенных Джеймсом Остином, где в разных пропорциях сочетаются случайность и тяжелая работа[26]. Первый тип, который он выделяет, характеризуется случайностью и непреднамеренностью. Это события, происходящие без нашего участия и вопреки всем обстоятельствам. Именно на такую удачу мы уповаем, делая ставку в Лас-Вегасе. Представьте, что заходите в казино «Белладжио»[27] и думаете рискнуть, сыграв в покер. В первом же раунде ставите семейное состояние, поскольку вам выпал флеш-рояль, и выходите из казино миллионером (к тому же с нетронутым состоянием семьи). Это удача первого типа. Шансы выиграть были невелики: вероятность получить флеш-рояль за один раунд составляет всего 1 к 649 739, но, несмотря на такую крохотную вероятность и благодаря чистой удаче, вы выигрываете[28].

Во втором типе есть еще и деятельность, которая служит двигателем ситуации. Чем ее больше, тем выше шанс, что нужные идеи сойдутся правильным образом, и это либо улучшит результат, либо приведет к абсолютно новому исходу. Остин относит удачу второго типа к примерам принципа Кеттеринга, названного в честь американского изобретателя Чарльза Кеттеринга. В 1876 году он родился в крохотном городке в Огайо и постепенно благодаря целеустремленности и тяжелой работе стал руководителем отдела исследований General Motors (1920–1947). Кеттеринг, держатель 186 патентов, верил в эффективность тяжелой и (по всей видимости) постоянной работы. Рассказывают, будто он верил в удачу и насмешливо говорил, что чем больше работал, тем больше ему везло. Своим подражателям он советовал: «Продолжайте идти, и вам повезет наткнуться на что-нибудь, когда вы этого совсем не ожидаете. Никогда не слышал, чтобы кто-то натыкался на идею, сидя на одном месте»[29].

Удачу третьего типа лучше всего описывает известная цитата Луи Пастера: Dans les champs de l’observation, le hasard ne favorise que les esprits préparés («При наблюдении случай благоприятствует только подготовленным»)[30]. Это сочетание случая и тяжелой работы. Она учит нас замечать закономерности, связи и смысл во всем, что подсовывает нам иррациональная Вселенная. Мир Пастера был загадочным и почти невидимым глазу, где обитали болезни, молекулы и микробы, и всю жизнь он провел в работе, обучая разум понимать этот мир. Исследователь никогда не сталкивался со сложностями, которые не мог бы преодолеть с помощью терпения и подготовки. Удачей для него было замечать закономерности – а их легко упускает неподготовленный разум.

И наконец, последний тип удачи, четвертый, сочетает деятельность и подготовку с уникальным складом личности человека. Он выпадает благодаря тому, кем человек является и как себя ведет. Фортуна склоняется на нашу сторону, потому что у нас есть увлечение, которое приводит в нужное время в нужное место. Или, вероятно, удача нам улыбается благодаря необычным (и зачастую скрытым) чертам характера, позволяющим схватить ее за хвост. Или мы умеем взглянуть на проблему под другим углом, чтобы обнаружить решение, упущенное остальными. Любой из вариантов смешивается с подготовкой и деятельностью, но остается скрытым и зачастую невидимым даже для нас самих, пока не проявляется в особенных обстоятельствах[31].

Все эти типы проявили себя в истории трансатлантической регаты Сары и Эмили. Удача четвертого типа, в которой играют роль личные качества, тесно связана с самими девушками из Индианы, выросшими среди кукурузных и соевых полей. Подруги решили принять участие в соревнованиях по гребле в университете, а трансатлантическую регату восприняли как захватывающее приключение (хотя могли бы решить, что возьмутся за весла, только если круизный лайнер потерпит крушение посреди океана).

Сара определила удачу как «непрогнозируемое совпадение – когда ты оказываешься в нужном месте в подходящее время и у тебя под рукой есть необходимое, чтобы взять от этой ситуации все возможное».

Это и есть описание четвертого варианта по Остину, где сочетаются характер, действия, ожидания, взгляды на мир и его причинно-следственные связи.

Удача третьего типа, выпадающая людям, подготовленным для восприятия везения, очевидна в том, как Эмили и Сара трудились, готовясь к регате: занимаясь греблей в озерах, реках и ручьях и даже отправившись во Флориду, чтобы практиковаться в океанских водах. Они хватались за любую возможность потренироваться, используя все ресурсы и готовясь к испытанию на выносливость, с которым никогда не сталкивались.

Удача второго типа – смесь деятельности и судьбы – проявила себя в том, как Сара узнала о регате. Ее стремление расширять горизонты побудило искать новые и новые испытания и привело к этой гонке без ее ведома. И наконец, удача первого типа, слепая, чистая случайность, сказочное невезение – волна-убийца, непредсказуемая, к которой невозможно подготовиться. Волна, которая изменила все.

Она не смогла победить Сару и Эмили. В 2007 году подруги снова приняли участие в регате, в этот раз на судне под названием Unfinished Business («Незаконченное дело») и уже вчетвером (Сара, Эмили, а также Джо Дэвис из Великобритании и Тара Ремингтон из Новой Зеландии). Все они принимали участие в регате 2005 года, и никто не дошел до финишной прямой из-за опрокидывания или травм. В 2007 году они добрались до финиша (на третьем месте) и установили новый мировой рекорд для женской команды из четырех человек: пятьдесят один день, шестнадцать часов и тридцать одна минута.