Читать книгу Секрет, который нам не разгадать - Барбара Фритти - Страница 4

– Нашей дочери нужен отец, Колин, – произнесла Кара Линч и нежно погладила руку мужа.

Его кожа была холодной. Интересно, подумала она, чувствует ли он прохладный осенний воздух, если вообще что-то чувствует? С того момента, когда Колин, получив пулю в голову, впал в кому, прошло три месяца. Все эти три месяца Кара постоянно разговаривала с ним, держала за руку, целовала, ставила ему музыку, приводила друзей и родственников, клала его руку на свой огромный живот, в надежде на то, что тем самым пробудит его и вернет к нормальной жизни. Увы, Колин оставался неподвижным и безмолвным, а его лицо казалось маской безучастного спокойствия.

Ее веселый, упрямый муж, с его огромным, добрым сердцем, ярко-зелеными глазами и светлыми волосами, которым солнце, казалось, подарило свой поцелуй, превратился в призрак себя прежнего. Неужели это ее Колин? Колин был высоким, стройным и сильным, как игрок в американский футбол. Он всегда защищал слабых, ему нравилась его работа в полиции, нравилось поддерживать порядок в городе, нравилось заботиться о покое и безопасности горожан. Но эту любовь к людям и профессии оборвал выстрел безумца.

За последние три месяца Колин потерял двадцать фунтов веса. От пребывания в закрытом помещении и недостатка солнечного света его волосы потемнели. С тех пор как в тот роковой день, перед тем как отправиться на дежурство, Колин попрощался с ней, Кара ни разу не видела, чтобы он открыл глаза.

Она чувствовала, как он с каждым днем все дальше ускользает от нее, и всячески пыталась вернуть его к жизни. Врачи предупредили ее, что муж может не выйти из комы, но она упорно не желала с этим мириться. Скоро у нее родится ребенок, и как же она будет без своего Колина? Они столько лет пытались зачать этого ребенка! И наконец это чудо свершилось.

Кара вздохнула, опечаленная тем, что единственное положенное ей чудо уже свершилось. Впрочем, расстраиваться нельзя – ради Колина. Он был из тех, кто верил в ангелов, верил в легенды, связанные с их городом, возникшим сто пятьдесят лет назад, когда недалеко от берега потерпел крушение попавший в шторм корабль под названием «Габриэлла».

Двадцать четыре человека, которым в ту жуткую ночь посчастливилось спастись, в память о своих близких, погибших во время кораблекрушения, назвали это место Бухтой Ангелов, тех самых ангелов, которые сохранили им жизнь и отныне будут оберегать их самих и их потомков. Кара была одним из потомков этих выживших, и их с Колином ребенок, который скоро появится на свет, продолжит династию Мюрреев. Кто заслуживал чуда, так это их будущая дочь, которой непременно нужен отец.

– Просыпайся, дорогой, – твердо произнесла Кара. – Я знаю, ты устал, но ты уже давно отдыхаешь. Нет, это даже неплохо, потому что если кто и заслуживает отдыха, так это ты.

Она убрала прядь волос с его лба. Колин всегда стригся коротко и наверняка рассердился бы из-за того, что она позволила его волосам отрасти. Для нее же то, что его волосы продолжали расти, был признак того, что он все еще жив, и в иные дни это напоминание было бы весьма кстати.

– Я скучаю по тебе, Колин. Я скучаю по твоим рукам, по твоим объятиям, даже по твоему ужасному чавканью, когда по утрам хрупаешь мюсли. Скучаю по тому, как ты прямо из картонки пьешь молоко. По твоей одежде, брошенной на край кровати. Скучаю по тому, как ты обнимаешь меня во сне, как будто не хочешь меня отпускать. Я скучаю по нашей любви. – Она сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. – Я не могу жить без тебя. Мне плохо одной. Мы с тобой дружим с раннего детства. Ты сказал, что мы всегда будем вместе. Ты должен вернуться ко мне. Умоляю тебя.

Увы, веки его даже не дрогнули. Слышит ли он ее? Врачи и медсестры сказали ей, что с ним нужно постоянно говорить, но откуда ей знать, слышит ли ее Колин? Вдруг она говорит сама с собой? Кара пыталась гнать сомнения, но, видит бог, она устала. И именно в такой момент – когда она усомнилась в том, что муж когда-нибудь проснется, – в ней поселился страх. Неужели ей и впрямь придется провести всю свою жизнь в разговорах с человеком, который ее не слышит, чья душа давно отлетела прочь?

Кара потянулась и тяжело вздохнула. Пожалуй, ей пора домой. Уже почти девять вечера, часы посещения давно закончились. Впрочем, ее пока никто не выгоняет отсюда. Работники реабилитационного центра добры и сострадательны. Большинство их пациентов – люди преклонного возраста, но в палате чуть дальше по коридору лежит довольно молодая женщина, которая после автокатастрофы вот уже пять лет как в коме.

Кара старалась не думать о ней.

В полуоткрытую дверь внезапно постучали. Кара обернулась. К ее великому удивлению, в палату шагнул ее старший брат Шейн. Хотя все члены семьи проявляли участие к ее мужу, в последние недели их визиты к Колину сделались заметно реже. Впрочем, Кара не винила их за это. Несмотря на все ее усилия придать больничной палате, в которой лежал муж, уютный домашний вид, та оставалась больничной палатой – холодным стерильным помещением, пропитанным запахом хлорки и человеческих недугов.

Она собралась было встать, но Шейн махнул рукой – мол, сиди.

– Как он? – спросил брат.

Его взгляд переместился на Колина и задержался на нем на добрую минуту. Шейн один из немногих не стеснялся смотреть на Колина. Большинство же или боялись, или чувствовали себя неловко, как будто не желая признать его присутствие. Даже родители Колина отводили взгляд, когда приходили проведать сына. Наверное, по причине этой своей неловкости в последнее время они стали приходить все реже и реже.

– Все в порядке, – ответил она. – Он без изменений.

– Тебе не кажется, что ты проводишь здесь почти все свое время? – как ей показалось, с легкой укоризной заметил Шейн.

– Где же еще мне быть? Если ты сейчас скажешь мне, что я зря прихожу сюда…

– У меня и в мыслях не было говорить такое.

– Слава богу. Потому что я не раз уже это слышала от родителей и многих других. Мол, сколько можно зацикливаться, нужно жить дальше. Но как мне жить дальше без него? Я же не могу его бросить, верно? – Кара умолкла, но, тряхнув головой, добавила: – Не могу поверить, что я сказала это вслух. Наверное, устала больше, чем готова в этом признаться.

– Никто не станет думать о тебе хуже, если ты будешь проводить здесь меньше времени.

– Хуже думать буду я сама. Я решу, что я плохая жена.

В глазах Шейна мелькнуло сострадание.

– Неправда. Ты образцовая жена, Кара. Но вряд ли Колин согласился бы с тем, что ты просиживаешь рядом с ним дни напролет.

– Ради меня он делал бы то же самое. – Кара посмотрела на мужа. Она знала: это чистая правда. Колин был предан ей душой и сердцем. Его любовь к ней не знала границ.

– Наверно, – согласился Шейн. – Хотя ты вряд ли бы ему это позволила.

Пожалуй, Шейн прав, но пока ее место здесь, рядом с мужем.

– Кстати, что привело тебя сюда? Я, конечно, рада тебя видеть, но наверняка есть какая-то причина, я угадала?

Шейн сунул руки в карманы джинсов.

– Просто заглянул по пути.

Кара ему не поверила. По глазам видно, что брат лжет. Хотя разница в возрасте у них небольшая, всего два года, она никогда не знала, о чем он думает и тем более что чувствует. Из четырех ее братьев и сестер Шейн был самый замкнутый. Немногословный, неуживчивый, дерзкий – в глазах многих Шейн был в их семье паршивой овцой. Он только и делал, что попадал из одной беды в другую. Кое-кто даже искренне полагал, что на его совести убийство. Но он был ее брат, и она любила его, хотя и не всегда понимала.

– Ты уверен? – уточнила Кара.

– Я пришел сюда не за тем, чтобы вести разговоры обо мне.

– Пожалуй. Но поскольку, как ты понимаешь, жизнь у меня сейчас не слишком веселая, я решила, что ты пришел отвлечь меня от грустных мыслей.

Шейн сел на стул напротив нее.

– Нед Джемисон пару часов назад решил выйти в море на своей лодке. Пришлось догонять его и возвращать обратно.

– Да, все это печально. Боюсь, скоро придется решать, что с ним делать. Ему больше нельзя жить одному.

– Сегодня вечером он будет не один. – Шейн откашлялся и посмотрел в пол. – Лорен вернулась.

Кара оторопела.

– В самом деле? Вот уж не думала, что такое случится. Ты разговаривал с ней?

Впрочем, ответ ей не требовался. Все и так понятно, почему Шейн такой взвинченный. Он только что повидался со своей бывшей подружкой, той самой, которую он до сих пор не может забыть.

Шейн и Лорен влюбились друг в друга еще в школе. Сколько раз она тайком подглядывала за ними, когда они целовались перед их домом. Они буквально не могли оторваться друг от друга. У Шейна до Лорен было много девушек, но с ней все было по-другому. Он относился к ней с трепетной нежностью, но затем, после смерти ее сестры Эбби, их любви внезапно пришел конец. Кара не знала, что между ними произошло, но оба надолго уехали из города.

– Мы вместе с Лорен бросились в погоню за ее отцом, – признался Шейн.

– Она сильно изменилась?

Шейн пожал плечами.

– Все такая же красивая брюнетка с темно-голубыми глазами и неподражаемой улыбкой? – произнесла Кара.

– Можно сказать и так, – ответил ей брат и уставился в пол.

– Думаю, ты мог бы сказать и больше, – пошутила Кара. – Когда-то она для тебя была всем на свете.

Шейн нахмурился. Лицо приняло каменное выражение.

– Это было давно и плохо закончилось.

– Ты уверен, что закончилось?

– Абсолютно. – Он немного помолчал. – Теперь она другая. Стала старше, жестче… В деловом костюме. Этакая стерва адвокатесса.

– Лорен? Адвокатесса? Не могу себе даже представить. Чем она сейчас занимается? Чем зарабатывает на жизнь?

– Я не спрашивал.

– Из тебя все клещами приходится вытаскивать, – вздохнула Кара. – Она еще долго пробудет в городе?

– Пока не убедит отца уехать с ней в Сан-Франциско.

Кара удивленно выгнула бровь.

– На это может уйти целая вечность. Мистер Джемисон любит свой город.

– Я ей сказал то же самое. Лорен не знает своего отца.

– А по-моему, для них это прекрасная возможность помириться. Надеюсь, Лорен ею воспользуется. Пока Колин лежит здесь, я думала о самых разных вещах, какие я сказала бы ему, будь тогда у меня такая возможность. Если… когда он очнется, я, наверное, буду трещать без умолку.

– Я бы не удивился, – с кислой улыбкой сказал Шейн и встал со стула.

– Ха-ха, как смешно, – состроила гримасу его сестра.

– Принести тебе что-нибудь, прежде чем я уйду?

– Нет, не надо. Так что ты будешь делать с Лорен?

– Ничего. Сомневаюсь, что увижу ее еще раз. Вряд ли она горит желанием меня видеть.

– Город у нас маленький.

– Поверь, мне не придется ее избегать. Это она будет уклоняться от встреч со мной.

Шейн ушел. Кара повернулась к мужу и улыбнулась:

– Послушай, дорогой, тебе действительно пора просыпаться. Шейн и Лорен встретились снова, а это явно не к добру.

Лорен дрожащей рукой поставила перед отцом чашку чая. После их первого неловкого приветствия он наконец узнал ее, и они вместе вернулись домой. Она сразу взялась заваривать чай, размышляя о том, с чего начать разговор.

Со дня их последней встречи – очень короткой, состоявшейся вечером, когда отец на выходные приехал в Сан-Франциско порыбачить с приятелями, – прошло пять лет. Тогда они вместе поужинали, немного поболтали и обнялись на прощание. Пожалуй, это была самая долгая их встреча за последние десять лет.

Отец поднес чашку к губам и сделал большой глоток.

– Как хорошо выпить горячего чайку. А то я за последние дни продрог до самых костей. Лето закончилось, а осень я никогда не любил. Раз на дворе осень, то и зима не за горами.

Еще одно отличие, подумала Лорен. Зимой в отцовском магазинчике почти не было покупателей – кому нужны снасти в такую погоду? Лорен же в глубине души любила хороший шторм, с холодом, завыванием ветра, с дождем, стучащим в окна. Самое время готовить горячие десерты, приятно согревающие изнутри.

Она бросила на отца пристальный взгляд. Да, возраст дает о себе знать. От нее не скрылись ни пигментные пятна на руках, ни морщины вокруг глаз и рта, ни усталая осанка. Пока она подрастала, отец был той самой силой, вокруг которой вращалось их существование. Сейчас же он высох и как будто выцвел, словно старое фото, что со временем начинает выцветать по краям. Неужели это сказались годы одиночества? Впрочем, ей ли переживать по этому поводу? Ведь то был его собственный выбор.

– Пап, ты помнишь, что делал сегодня вечером? – спросила она.

– Выходил в море с Шейном, – ответил Нед Джемисон. – Он любит море так же, как и я. Это у него в крови.

– Вообще-то ты вышел в море один. Мы с Шейном отправились следом за тобой. Потом Шейн запрыгнул к тебе в лодку и вернул тебя обратно. Ты помнишь это? Или уже забыл?

– Скажи лучше, как там поживает твоя мать? – спросил Нед, меняя тему разговора. – Все еще замужем за тем бухгалтером? Готов спорить, он такой же хохмач, что и раньше.

– У мамы все в порядке, у ее мужа тоже. Сейчас они живут в Северной Калифорнии, в винном регионе.

– Как дела у Дэвида?

– Начал учебу в Сакраменто. Думаю, он решил стать юристом. Хочет продолжить обучение. – Немного помолчав, Лорен добавила: – Пап, нам надо поговорить о твоей болезни. Я для этого и приехала.

– Я здоров, – ответил отец, махнув рукой. – Просто этим утром я забыл принять таблетки. Не стоит обо мне беспокоиться.

Не стань Лорен свидетельницей его забывчивости, возможно, она бы поверила ему: в данный момент отец рассуждал вполне здраво. Но в том-то и дело, что она не имеет права забыть то, что видела.

– Нет, папа, ты не здоров. Ты оставил включенную плиту. Ты мог устроить пожар в доме. Тебе больше нельзя выходить в море одному. Когда ты увидел меня на пристани, то не узнал. Ты принял меня за Эбби.

– Было темно, – попытался оправдаться Нед. – Послушать тебя, так я совсем плох. Я же как раз собирался вернуться домой к чаю. Я знаю океан как свои пять пальцев. Ничего страшного не случилось. Я просто прокатился на лодке.

– Сомневаюсь, что ты распознал бы опасность, если бы таковая тебе грозила.

– Я больше не намерен говорить об этом. Лучше скажи мне, что у тебя нового. По-прежнему печешь печенье?

– Нет, папа, я работаю в отеле. Координирую деловые совещания.

– Значит, ты больше не печешь? – Брови Неда удивленно взлетели вверх. – А мне казалось, ты всегда мечтала иметь собственную кондитерскую.

– Все меняется, папа. Я знаю, ты не хочешь говорить о своей болезни, но кое-кто из соседей по-прежнему поддерживает связь с мамой. Они считают, что тебе больше нельзя здесь жить одному.

– Я в состоянии о себе позаботиться.

– Я занялась поисками и нашла место в трех кварталах от моей работы. – Лорен потянулась за сумочкой и достала из нее буклет дома престарелых «Морские дали». – Здесь много комнат с видом на бухту Сан-Франциско. С балкона тебе будет видно море.

Нед даже не стал брать буклет.

– Решила засунуть меня в дом престарелых?

В его глазах читались обида и разочарование.

– Это пансион с медицинским обслуживанием. У тебя будет отдельная квартира, а не просто комната. Внизу есть столовая, или же кто-то будет готовить еду. Но главное, я буду рядом. На каникулах Дэвид сможет навещать тебя.

– Ни ты, ни твой брат ни разу не приехали проведать меня за последние тринадцать лет. С какой стати вы начнете это делать сейчас?

Лорен пропустила его колкость мимо ушей. К чему теперь все эти споры о прошлом? Ей нельзя отступать от намеченного.

– Прошу тебя, хотя бы посмотри этот буклет.

– Это идея твоей матери? – подозрительно осведомился Нед. – Она с радостью посадила бы меня под замок.

– Нет, это была моя идея, – ответила Лорен, не желая еще больше обострять отношения между родителями. – Никто не собирается тебя сажать под замок. Я хочу заботиться о тебе, папа.

– Не надо обо мне заботиться. Но если желаешь помочь, то сама перебирайся сюда. Это твой дом.

Лорен тут же покачала головой.

– Я не могу жить в Бухте Ангелов, во всяком случае после того, что здесь произошло. Ты знаешь почему.

– Ну а я не могу жить в другом месте. – Взгляд Неда был упрямым и решительным. – Я здесь родился. Здесь появились на свет мои родители, все поколения моих предков за последние полтора века. Джемисоны всегда жили в Бухте Ангелов. Кроме того, я не могу оставить Эбби здесь одну.

Лорен почувствовала укол совести. Возразить ей было нечего. С тех пор как в землю опустили белый гроб, она не была на могиле сестры. Она вообще не знала, найдет ли в себе силы когда-нибудь прийти на кладбище.

Как знать, может, спасая себя, она предала родную сестру?

Но Эбби больше нет. И этот факт никому не под силу изменить – ни ей, ни отцу.

– Разве ты не скучаешь по нашему городу? – спросил Нед, пристально глядя ей в глаза. – Здесь остались твои воспоминания, здесь мы были одной семьей. Мы похоронили на заднем дворе твою золотую рыбку. На лужайке перед домом ты училась делать колесо. А помнишь, в тот год, когда мы посадили на крышу фигурку Санта-Клауса, нам присудили награду за лучшую праздничную иллюминацию? А как вы с Эбби играли перед крыльцом в классики? Как гоняли на велосипедах по склонам соседних холмов?

Каждое новое напоминание о прошлом как будто резало по живому. Казалось, будто кровоточит все ее тело.

– Прошу тебя, отец! Не надо. Ты только портишь мне настроение.

– Я хочу, чтобы ты вспомнила старые добрые времена.

– А я не хочу ничего вспоминать, потому что тогда я вижу лишь боль и чувствую одну лишь печаль. – Лорен тяжело вздохнула. – Я хочу жить там, где живу сейчас.

– Без прошлого? Без воспоминаний? Помяни мое слово, ты об этом еще когда-нибудь пожалеешь.

– Это вряд ли.

– Пожалеешь, – возразил ей отец. – Потому что именно это ждет меня в скором времени. Доктор сказал, что в один прекрасный день я полностью лишусь памяти. Не буду знать, кто я такой. Я не буду помнить никого и ничего в этом городе. Буду существовать, но полноценно жить уже не буду. Ты предпочитаешь все забыть, я же, пока в силах, отчаянно цепляюсь за воспоминания.

До сегодняшнего дня Лорен ни разу не видела отца напуганным. Увы, Нед неумолимо приближается к черте, с которой не было возврата. При этой мысли ей тоже стало страшно. Хотя отношения с отцом были сложными, все равно Нед – ее отец и она не хотела бы его лишиться.

– Послушай, что я тебе скажу, Лорен, – продолжал Нед. – Пока в своем уме, я останусь здесь, в этом городе. Я буду смотреть, как солнце садится в океан. Буду вдыхать запах жареной рыбы в заведении Карла. Буду по утрам пить кофе в бистро Дины и слушать, как Морт рассказывает об огромном тунце, которого он когда-то поймал. Я буду приходить на кладбище и класть цветы на могилу твоей сестры и рассказывать ей о том, как живу и что со мной происходит. Когда же наступит тот день, когда я превращусь в зомби, ты можешь увезти меня отсюда и запереть в шкафу. Я не стану сопротивляться. Но не теперь. Пока еще рано.

– Я желаю тебе только добра, отец. Я просто не знаю, что делать.

Нед встал и отнес свою чашку в кухонную раковину.

– Тебе ничего не надо делать. А я пойду спать.

Лорен уловила в его голосе колючую нотку. Она никогда не знала, чем его обрадовать, как наполнить его сердце гордостью. Этим же вечером она расписалась в собственной беспомощности. Но и сам Нед не безгрешен. Оно, конечно, похвально, что он остался с Эбби. Однако Лорен не могла простить ему то, что он даже не попытался удержать рядом с собой жену и двоих детей.

– Мы еще не закончили наш разговор.

– Завтра. Я устал. Можешь спать в своей старой комнате, если хочешь. Думаю, ты вряд ли здесь надолго задержишься.

Выходя из кухни, отец случайно смахнул со стола стопку газет и рекламных листовок.

Лорен помогла ему поднять бумаги с пола, отметив при этом немалое количество всевозможных счетов. На некоторых стоял штамп «второе уведомление», а иногда и «последнее уведомление». Помнит ли отец, как надо подписывать чеки? Когда он ляжет спать, она обязательно их изучит.

Положив бумаги на место, Лорен заметила два машинописных листа с приколотой к ним визитной карточкой. Что-то вроде краткого сценария. Стоило ей прочесть пару первых предложений, как волоски на затылке встали дыбом.

– Папа, что это? – Она прочла еще несколько абзацев, и ей сделалось дурно. – Боже, да это же про нашу Эбби! – Она требовательно посмотрела отцу в глаза. – Неужели кто-то пишет книгу о ее смерти?

– Это не книга, это будущий фильм. Тут недавно ко мне приезжал один продюсер. Он расследует убийство Эбби и собирает материал.

Лорен растерянно посмотрела на отца. Как он может так спокойно говорить о подобных вещах?

– Но почему… зачем это кому-то понадобилось?

– Зачем? Затем, чтобы установить истину и найти убийцу твоей сестры. Я всегда ждал, когда же это случится.

– Мне тоже хотелось бы получить ответы на кое-какие вопросы, но истину так не устанавливают.

– Но ведь ничто другое не помогло. Полиция так ничего и не добилась.

– Потому что ей не за что было уцепиться. Но и фильм ничего нового не подскажет.

– А вдруг? Откуда ты можешь знать?

Лорен не хотелось убивать в отце надежду. С другой стороны, ей была невыносима сама мысль о том, что кто-то пытается заработать на смерти ее сестры.

– Папа, не надо. Ты только подумай, актеры будут изображать нас – меня, тебя, Эбби. Разве это мыслимо? – Ее даже передернуло. – Неужели ты позволишь им воссоздать ночь убийства? Ты пойдешь на это?

На лице Неда появилась растерянность.

– Это, конечно, не очень красиво, но я хочу узнать, кто ее убил. Хочу, чтобы убийца понес наказание.

– Кинопродюсер – не следователь. Расследовать убийство Эбби – это дело полиции. – Лорен оторвала от листков визитку. – Я позвоню этому Марку Девлину и потребую, чтобы он немедленно все прекратил.

– Мне показалось, он настроен решительно.

– Я тоже не из робких.

– Неужели? – Нед смерил ее пристальным взглядом. – На это может уйти время. Ты же, насколько я понял, не собираешься долго задерживаться в Бухте Ангелов? По крайней мере, ради меня. Или ради Эбби. Сейчас ты пылаешь праведным гневом, но как только дойдет до дела, вмиг уедешь. Скажешь себе, что свой долг ты выполнила – приехала, чтобы спасти отца, а он возьми да и откажись уехать. Но ты сделала все, что смогла. Ты даже пыталась помешать съемкам фильма о жизни твоей сестры, но тебя никто не стал слушать. И тебе не остается ничего другого, кроме как вернуться назад к твоей обычной жизни, предварительно выбросив из нее все воспоминания. Разве я не прав, Лорен?

Нед впервые с момента ее приезда назвал ее по имени. Увы, в его голосе не прозвучало любви, лишь разочарование и сарказм. Лорен хотела возразить ему, сказать, что он ошибается, но не нашла в себе сил. Она еще сама не знала, как далеко готова пойти как ради него самого, так и ради памяти сестры. И, главное, не была уверена в том, хочет ли вообще это знать.