Читать книгу Огонь в крови - Барбара Картленд - Страница 4

Сестры сидели молча. Лицо Пандии выражало недоверие: ей казалось невероятным, что Селена после столь долгого отсутствия просит ее о помощи. Девушку тронула мысль, что сестра может в ней нуждаться.

– Разумеется, я помогу тебе, если это мне по силам, Селена, – ответила она, – но как я могу быть тебе полезна?

Селена вновь сделала большой глоток из бокала, словно черпая в вине решимость:

– Все это покажется странным, – начала она, – однако дело в том, что некоторое время назад я договорилась о свидании с человеком, который много для меня значит.

Пандия слушала внимательно, еще не вполне понимая, к чему клонит сестра.

– И вот сегодня, – продолжала сестра, – я должна была уехать к этому человеку на несколько дней. Муж мой тоже собирался покинуть город по важному государственному делу, но его планы немного изменились. На прошлой неделе неожиданно умер его родственник…

– А твой муж тоже ничего не знает обо мне? – тихо спросила Пандия.

– Конечно же нет, – волнуясь, подтвердила Селена. – Он подобно бабушке и дедушке полагает, что мама, папа и ты – все вы мертвы!

Голос Селены звучал довольно резко, и, хотя Пандия подумала, что глупо обижаться, ей вдруг захотелось зарыдать при мысли о том, как же легко сестра-близнец выбросила ее из своей жизни!

– Ну, и… – продолжила Селена, – сегодня рано утром мой муж Джордж уехал из Лондона, а я планировала свой отъезд на завтра, но теперь мне придется тащиться на похороны, – в голосе Селены была досада.

– А все же, кто умер? – спросила Пандия, считая, что должна проявить интерес к рассказу Селены.

– Да это герцог Доринкур. Он был уже очень старый, поэтому я не думаю, что его станут очень оплакивать, однако Джордж заявил, что я непременно должна быть на похоронах вместо него, а они назначены на завтра.

На минуту Селена замолчала, и Пандия согласилась:

– Ну, раз герцог был вашим родственником – тебе нельзя не поехать на похороны.

– Но это совершенно невозможно, я не могу тратить время на мертвеца, когда мне хочется быть с тем, кто очень даже жив и здоров!

То, как Селена это сказала, насторожило Пандию, и она с удивлением поглядела на сестру. Поскольку Пандия всегда могла читать ее мысли, ей не составило труда понять, о чем идет речь. Она без обиняков спросила:

– Кто же этот человек, который так много для тебя значит? У тебя даже голос изменился, когда ты о нем заговорила!

– Думаю, это неважно, знаешь ты о нем или нет, но, Пандия, я в него влюблена, влюблена дико, до сумасшествия!

– Но, Селена, ты же замужем! – удивилась Пандия.

– Да какое это имеет значение? То, что я замужем?

– Прости, но я полагаю, что это если и не запретное, то хотя бы непозволительное чувство – любить кого-то другого, если ты уже замужем!

– Я могла бы, конечно, и догадаться, как ты отнесешься к моей истории, живя в такой глуши, – усмехнулась Селена, – но я могу тебя заверить, что в большом мире почти у каждой женщины моего социального положения, особенно если она красива как я, есть любовник!

Пандию такое признание ошеломило.

– Ну как можно даже говорить такое? Мама с папой ужаснулись бы твоим словам!

– Ой, перестань, Пандия, нельзя быть такой смешной и старомодной, – отрезала Селена. – И если ты собираешься продолжать вести себя подобным образом, я тебе ничего больше не скажу. А ведь у нас никогда не было секретов друг от друга!

– Да, в прошлом их не было никогда, – тут же смягчившись, неуверенно подтвердила Пандия. – Но я хочу, чтобы ты мне рассказала все. Знаешь, мне трудно понять твой теперешний образ жизни.

– Да уж, это действительно так, – согласилась Селена, – будучи замурована в такой глуши, ты совсем не видишь приличных молодых людей!

– Расскажи мне… о человеке, которого ты… любишь, – попросила Пандия, желая избежать критики.

Селена оперлась подбородком на руки:

– Он просто обворожителен, Пандия, – вздохнула она, – он самый очаровательный и привлекательный из всех мужчин, которых я встречала в жизни!

– А он любит тебя?

– Да, и так же сильно, как люблю его я. Никогда прежде не представляла, что могу ощущать такой экстаз!

В голосе Селены звучала страсть, и Пандия, никогда не слышавшая пламенных речей от Селены, поразилась переменам в поведении сестры.

– Но, Селена, что тут поделать… ведь ты же замужем за графом?

– Я не собираюсь лишать себя любви! Но мне трудно встречаться с любимым так часто, как хочется, и поэтому, когда Джордж сказал, что отправляется в Париж, я восприняла это как возможность немного побыть с Айвором. Это для меня… милость Господняя!

И опять в ее голосе зазвучала неистовая страсть. Словно догадавшись, о чем сейчас думает Пандия, Селена пояснила, коротко рассмеявшись:

– Ну, по крайней мере, я кое-что унаследовала от папы. В моей крови уж точно горит пламя, и могу заверить, оно очень «венгерское»!

– Но Селена… папа очень бы расстроился… если бы это пламя… сыграло тебе плохую службу, – возразила Пандия.

– Этого не случится, если я буду осторожна. А ты мне поможешь!

– Но как же я могу тебе помочь в этом?

– Да очень просто – ты должна отправиться на похороны герцога вместо меня!

Пандия оцепенела, вытянувшись в струнку: – Отправиться вместо тебя – на похороны? – пролепетала она. – Но каким образом?

– Да это очень легко устроить, Пандия, – наклонившись к сестре, тихо ответила Селена. – Я дам тебе точные указания, что ты должна сделать, ведь мы по-прежнему очень с тобой похожи!

– Но никто не поверит, что я – это ты!

– Даже если ты будешь одета как я и приедешь в моем экипаже? Не глупи, Пандия! Почему хоть один человек из присутствующих должен будет усомниться, что ты не та, за кого себя выдаешь?

– Но я… испугаюсь! А если кто-нибудь из твоих знакомых со мной заговорит, но я не соображу, что надо отвечать?

Селена снова вытянулась в струнку:

– Ну, Пандия! Когда я вспоминаю, как папа восторгался твоими способностями и умом, и тем, насколько ты сообразительнее меня, я просто не понимаю, как ты можешь мне отказать в такой простой и незначительной услуге!

– Но мне все это не кажется простым и незначительным делом!

– Никаких сложностей у тебя не возникнет, и после того как ты мне поможешь, а я уверена, что ты это сделаешь, так как я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи, ты сможешь вернуться в деревню и навсегда исчезнуть из поля зрения! Никто и никогда о тебе не услышит и не вспомнит о моей сестре-близнеце, которая якобы существует на свете!

И то, как Селена обо всем этом рассуждала, заставило Пандию еще раз подумать о том, как же легко было Селене разделаться со своей сестрой и что она, Пандия, ничего для нее не значит. А вместе с тем не могла она не поразиться тому, как ужасно Селена безответственна! Да, мама бы сказала, что она ни в коем случае не должна соглашаться на просьбу сестры, но с другой стороны, как же можно отказать Селене в ее просьбе, ведь в конце концов она, Пандия, ее единственная родственница?

– Но Селена, ты ведь можешь пожертвовать всего лишь одним днем общения с этим… джентльменом, который для тебя так много значит, чтобы самой посетить похороны? После этого ты спокойно вернешься к своему… другу.

– Но как же я могу это сделать, если Джордж вернется домой уже в пятницу, а для меня и для Айвора каждая минута, каждая секунда, проведенные вместе, есть источник такой радости, такого счастья, которых мы, возможно, уже никогда в будущем не испытаем!

И опасаясь, что Пандия ей откажет, Селена умоляюще протянула к ней руку:

– Ну, пожалуйста, дорогая, ты ведь раньше меня любила, а ты не из тех, кто с годами меняется… Помоги мне обрести счастье, Пандия, пусть хоть на несколько дней, – и, не ожидая ответа сестры, продолжила: – Ведь я не о многом прошу! Мы с Айвором так давно мечтали о подобной возможности, и я не в силах его разочаровать…

Эта умоляющая интонация и протянутая рука сестры сделали отрицательный ответ невозможным. Пандия с готовностью вложила свою ладонь в протянутую руку сестры:

– Я постараюсь, но если вдруг мне это не удастся, ты так сильно рассердишься на меня!..

– Тебе все удастся, дорогая моя, и спасибо тебе, спасибо за то, что оказалась моим другом, и другом любящим, и согласна помочь мне, когда я так нуждаюсь в помощи!

Она так крепко сжала пальцы Пандии, что та их отдернула. Тогда Селена властно распорядилась:

– Мы отправляемся в Лондон немедленно!

– Я поеду туда прямо сейчас?

– Разумеется! По приезде в Линборн-Хауз нам предстоит много дел.

Пандия встала из-за стола с ощущением, что в голове у нее туман. В мыслях не было ясности: ей было непонятно, как может она поступать так рискованно и непродуманно, но при этом она всем сердцем желала помочь сестре, тем более что это не просто сестра, но ее близнец! «Вторая половинка»!

Селена тоже поднялась из-за стола:

– Ты всегда гордилась своей венгерской родословной, ну а венгры очень склонны к авантюризму. Из рассказов папы я сделала вывод, что они никогда не отвечают отказом на вызов судьбы.

– Да, это верно, – согласилась Пандия, – и папа, когда был молод, всегда был смел и решителен в поступках.

– Тогда гордись, что ты его дочь, – посоветовала Селена и не спеша направилась к выходу из столовой. Пандии показалось, что это почти триумфальное шествие, ведь Селена настояла на своем! Она так умело сыграла на чувствах сестры, что Пандия не смогла ей отказать, хотя очень этого хотела.

Пройдя за сестрой в маленькую прихожую, Пандия еще раз робко спросила:

– А ты действительно хочешь, чтобы я немедленно поехала с тобой?

– Конечно! А так как я чрезвычайно по-деловому отношусь к своим желаниям, то захватила с собой подходящую маскировку, чтобы никто из слуг не понял, что происходит и что мы поменялись местами.

Не вполне поняв, что именно Селена имела в виду, Пандия поднялась к себе в спальню и достала из гардероба лучший плащ. Она разложила его на постели и начала придирчиво рассматривать, но в этот момент Селена вошла в комнату, неся в руке какую-то коробку:

– Боюсь, у меня есть только одно черное платье, которое я купила, чтобы надеть на похороны. Вот это, что сейчас на мне. Да, оно выглядит дешевым, но я как раз и хотела, чтобы ты надела именно такое. Оно под стать шляпке, погляди.

Селена открыла маленькую коробку, которую принесла с собой, и достала капор с длинной черной вуалью. Пандия с удивлением воззрилась на него, ведь это был вдовий капор с густой вуалью, плотно закрывавший лицо. Конечно, Селена была права, он мог служить отличной маскировкой.

– А кучеру я велела подождать нас в карете, так что у него не будет возможности обменяться хоть одним словом с Нэнни. Он не узнает, что моя сестра-близнец жива, – Селена довольно хлопнула в ладоши. – Ну а теперь надевай капор. Мы идем вниз. Пожалуйста, не приподнимай вуаль, чтобы лакей не увидел тебя, и то же самое сделай, когда мы приедем в Линборн-Хауз.

– А что я должна взять с собой?

– Ничего. Все из одежды, что тебе потребуется в Лондоне, будет из моего гардероба, и моя горничная будет за тобой ухаживать и следить, чтобы у тебя было все необходимое.

– Твоя горничная? Разве ей известно, что мы поменяемся местами?

– Естественно! Но учти, она – единственный человек из прислуги, кому я доверяю.

Селена с усмешкой пояснила:

– Моя Иветта – француженка, а французы всегда были complice d’amour. Она превосходно осведомлена в том, что от нее требуется.

– Пособница любви, – перевела Пандия. – Помню это изречение под иллюстрациями в одной из папиных книг.

– Вот такой пособницей и является моя Иветта, но помни, она – единственная, кто знает, что ты меня подменяешь. Она может помочь тебе в случае необходимости.

Увидев, какое впечатление эти слова произвели на Пандию, Селена поспешила ее успокоить:

– Нет, никаких осложнений не возникнет, не волнуйся. Но поторопись! Не тяни время зря, я хочу вернуться в Лондон как можно раньше.

– Ты поедешь к нему уже сегодня?

– Ну конечно поеду. Джордж уехал в Париж, и я уж точно не стану терять ни минуты, если могу провести это время с Айвором.

Пандия села за туалетный столик, надела капор и опустила вуаль. Шелк был такой плотный, что скрывал и черты лица, и рыжий отсвет в волосах. Да, Селена была права. Маскировка оказалась просто замечательная. Пандия встала, и Селена набросила ей на плечи плащ с капюшоном. В комоде отыскались черные перчатки, которые Пандия вчера надевала на похороны. Теперь девушка действительно была похожа на скорбящую родственницу. Превращение состоялось.

– А теперь вниз! – скомандовала Селена. – Экипаж нас, наверное, уже ожидает.

Сестры спустились в холл. У Пандии было неспокойно на сердце, но она всеми силами старалась не думать о том, что, возможно, поступает дурно.

– Какой он элегантный, твой экипаж! Спасибо, что взяла меня, это гораздо удобнее, чем добираться самой. – Пандия усмехнулась. – Ты все так прекрасно спланировала, будто по нотам разыграла. Помнишь, так бывало и в детстве. Ведь это ты придумывала все наши представления и сценки!

– И горжусь своими организаторскими способностями. Поспешим же!

– Но мне еще надо сообщить Нэнни, куда я отправляюсь!

– Скажи ей, что едешь на пару дней в Лондон и у тебя нет времени все подробно объяснить. Ты же знаешь, она мастерица все вынюхивать.

– Нельзя так, ты несправедлива к ней, – перебила сестру Пандия, – и ведь она всегда за нами ухаживала и выполняла всю работу по дому, никогда не жаловалась, хотя нам не по средствам было держать других слуг ей в помощь.

Селена ничего не ответила: она задумчиво всматривалась вдаль, словно чего-то опасаясь. Пандия тронула ее за плечо:

– Перед отъездом не забудь с ней попрощаться, Нэнни очень-очень огорчится, если ты уедешь, не сказав ей ни слова.

– Ну конечно, я попрощаюсь. И объясню, почему ты едешь со мной. И сделаю это гораздо лучше, чем ты. А сейчас откинь вуаль, – повелела Селена, – а то Нэнни подумает, что это ты овдовела!

– Да, конечно, – покорно ответила Пандия, с досадой подумав, что и сама могла бы это сообразить.

Они вошли в кухню, где Нэнни вытирала тарелки. Увидев сестер, служанка воскликнула:

– А, мисс Селена! Вы нас совсем забыли, совсем чужая стали.

– Знаю, Нэнни, но не ругай меня. Скажи просто: «лучше поздно, чем никогда», как, бывало, мне говорила!

– Да, вы не слишком переменились, – вздохнула Нэнни, оглядев Селену с ног до головы, – несмотря на все эти оборки и меха. Вы все такая же, как прежде. И наверное, как всегда чем-то недовольны?

– Ну-ну, Нэнни, не сердись, я всего лишь хочу забрать с собой в Лондон на пару дней Пандию для перемены обстановки. Наверное, это пойдет ей на пользу после всех потрясений из-за папиной смерти.

– Вам надо было вчера приехать, – упрекнула ее Нэнни, – погоревать с нами, почтить его как положено…

– Знаю, – смиренно ответила Селена, – но я не могла сразу собраться и уехать, и если Пандия меня простила, то ты тоже можешь простить!

Нэнни взглянула на Пандию, в первый раз после того, как сестры вошли в кухню.

– Что это вам в голову взбрело, мисс Пандия? И что на вас надето? Какой-то странный капор!

– Я подумала, что в нем ей будет теплее, – объяснила Селена, прежде чем Пандия успела раскрыть рот. – Не переживай, Нэнни, с грелкой для ног и с меховым ковриком на коленях ей будет тепло в моем экипаже.

– Да, верно, – согласилась Нэнни. – Что ж, поухаживайте за сестрой и вы ради перемены. Вы ведь так давно уехали от нас и ни словечка не написали, не говоря уж о том, чтобы прислать подарочек к Рождеству!

– Да, это было большое упущение с моей стороны, но теперь Пандия едет со мной в Лондон, и я все наверстаю.

– А уж коли зашла об этом речь, – наставительно продолжала Нэнни, – то имейте в виду, что вашей сестре не мешало бы приодеться во что-нибудь новенькое. Не дело это – носить одни и те же лохмотья столько лет подряд!

– Да, да, ты совершенно права, Нэнни, – опять согласилась с нею Селена, – я позабочусь, чтобы Пандия вернулась домой с кучей красивых нарядов.

– И не забывайте о нас, – проворчала Нэнни, – как вы делали все эти три года.

Но тут Селена взглянула на кухонные часы и вскрикнула:

– Скорее, Пандия, нам нужно спешить! До Лондона путь далекий, а мы ведь должны быть там до наступления темноты.

– Да, конечно, – и Пандия поцеловала Нэнни в щеку: – Береги себя, Нэнни. Я вернусь, прежде чем ты заметишь мое отсутствие!

Селена старую няню не поцеловала, но, подойдя к двери, помахала ей рукой:

– Прощай, Нэнни, было приятно снова с тобой увидеться!

Молодые особы быстро направились на улицу, и лакей ловко подсадил их в экипаж. Они тронулись с места, и Селена, откинувшись на мягкие подушки, заметила:

– Должна сказать, что Нэнни очень постарела. На вид – сморщенная карга! Но как ты, наверное, заметила, я не забыла, что к ней нужен особый подход.

– Не знаю, как бы мы обходились без ее помощи, когда заболела мама, – дрогнувшим от слез голосом возразила Пандия. – А уж когда и папа слег… Знаешь, Нэнни было бы невыносимо слушать твои пренебрежительные речи. Она ведь ухаживала за нами с младенчества. К тому же ты всегда была любимицей Нэнни.

– Да, да… Однако старики всегда так надоедливы, – отмахнулась Селена.

– Ты говорила, что твой муж старше тебя. Сколько ему лет? – почувствовав беспокойство, осведомилась Пандия, опасаясь, что сестра может обидеться на этот вопрос.

– Джорджу почти шестьдесят, – помолчав, ответила Селена.

– Шестьдесят! Зачем же ты вышла за него?

– Не глупи, Пандия. Очень богатые графы, к тому же такие известные и уважаемые, далеко не всегда свободны, а если так и случается, то обязательно найдется какая-нибудь амбициозная мамаша, которая подцепит его для своей дочки, прежде чем он сообразит, что к чему!

– Но ведь он гораздо старше тебя!

– Мне это известно, но было совершенно безразлично, пока я не познакомилась с Айвором.

– Кто же этот Айвор?

– Ты чересчур любопытна. Я не стану называть его имя и фамилию полностью, вдруг ты ляпнешь что-то не то в присутствии Джорджа, и у него возникнут подозрения.

– Селена, ну как ты можешь думать, что я способна на такое? – воскликнула Пандия. – А кроме того, ты ясно дала мне понять, что я сразу же, как только перестану быть тебе полезной, вернусь домой и навеки исчезну! В нашей же деревне люди интересуются лишь тем, как вырастить побольше овощей!

– Да, верно, – снисходительно согласилась Селена, – но когда речь заходит об Айворе, я и своей тени боюсь. Могу только сказать, что он русский князь и так потрясающе привлекателен, что женщины устремляются за ним следом, как мальчишки за гамельнским крысоловом с его волшебной дудочкой!

Пандия не удержалась от смеха. Селена тоже улыбнулась.

– Но любит он только меня и всегда повторяет, что так сильно не любил ни одну женщину в мире!

– Как жаль, что ты так стремительно вышла замуж, ведь вы бы могли с Айвором пожениться!

Селена с озорством воззрилась на сестру:

– Да, милая моя, я совершенно позабыла, до чего ты неопытна и наивна! Ведь Айвор женат. Ну да, женат! Русские обручаются почти в колыбели. По счастью, его жена в России, а он здесь.

Сначала Пандия подумала, что ослышалась, но потом робко заметила:

– Я очень хорошо понимаю, почему ты считаешь меня неопытной и простодушной, но ведь мама, случись такое при ее жизни, была бы потрясена, что у тебя роман с женатым мужчиной. И ведь ты сама замужем!

– Ну, если ты полагаешь, что я способна на такую же глупость, как мама в свое время, – бежать из дома, чтобы выйти замуж за любимого человека, то ты очень ошибаешься! Я не собираюсь устраивать скандал: ты же знаешь, что разведенных женщин в обществе подвергают остракизму.

– И зная об этом, ты готова рисковать? – с замиранием сердца спросила Пандия.

– Раз ты мне помогаешь, я ничем не рискую. Если тебя увидят на похоронах герцога, то никому и в голову не придет, что я отсутствую. Подумать только, это дает мне возможность побыть с Айвором сегодня вечером и завтра ночью, а также весь четверг! Джордж вернется только в пятницу, какое счастье!

– Но твой супруг не должен меня видеть, – вскричала в ужасе Пандия, – твой муж наверняка сумеет уловить разницу между нами!

– Внешне между нами нет никакой разницы. Никто не в состоянии отличить тебя от меня, если мы не вместе.

– Однажды мы с папой говорили о близнецах, – помолчав, возразила Пандия, – мы обсуждали Кастора и Поллукса, тех самых древнегреческих близнецов, которые принадлежали к сонму богов.

– И до чего же все эти россказни были скучны, – усмехнулась Селена.

– И я сказала папе, – проигнорировав замечание Селены, продолжила Пандия, – что когда близнецы идентичны, как мы с тобой, то они могут в шутку притворяться друг другом, так как невозможно определить, кто из них кто.

– Но я об этом тебе сейчас и твержу, – нетерпеливо возразила Селена.

– Папа тогда ответил, что если это женщины-близнецы и одну из них любит какой-нибудь мужчина, то он никогда не примет за возлюбленную другую женщину.

– А в это я не верю!

– Ты действительно думаешь, что если я предстану перед Айвором, притворившись тобой, то он ничего не заподозрит?

– Не знаю, как ответить на твой вопрос, но уверена, что мой муж Джордж не заметит никакой подмены.

– Ты хочешь сказать, что муж в тебя не влюблен? – полюбопытствовала Пандия.

– Во всяком случае, не так, как ты себе это представляешь. Кроме того, мы уже довольно давно женаты, а Джордж не столь молод…

Селена говорила очень откровенно, и Пандии вдруг пришло в голову, что, возможно, сестра сильно преувеличивала, утверждая, что брак с Джорджем принес ей исполнение всех желаний. Что касается материального положения – возможно. Но увы, здесь не было места ни любви, ни самозабвенному экстазу, которые она познала с другим мужчиной.

Всю дорогу, словно не в силах совладать с чувствами, Селена откровенничала с Пандией о своей любви к князю Айвору.

– Знаешь, Пандия, как только я его увидела, я почувствовала, как сердце подпрыгнуло у меня в груди. Я сразу поняла: вот он, мужчина моих грез, о котором я мечтала еще до того, как покинула родной дом.

– И у него были такие же чувства к тебе?

– Ну, конечно! Он даже сказал, что когда увидел, как я приближаюсь к нему через большой зал в Девонширском дворце, то подумал, что я озарена светом небес и вовсе не смертное существо, но Олимпийская богиня!

– Папа оценил бы эти слова…

– Если бы папа побольше рассказывал о богах, которые красивы, как Айвор, то уроки греческой мифологии показались бы мне гораздо интереснее. Папины истории наводили на меня смертельную скуку!

Пандия хотела возразить сестре, но это было бы бессмысленно. В то время, когда ее приводили в восторг рассказы о древнегреческой мифологии и философии, когда она вдохновлялась примером удивительных созданий, о которых шла речь в папиных историях, Селена откровенно скучала. Пандии очень хотелось поделиться с ней своими возвышенными чувствами, и однажды она спросила отца:

– Как дать понять Селене, насколько это все интересно и как сильно древние греки повлияли на мышление всего цивилизованного мира?

– Тут мы бессильны, – тихо ответил отец, – и ты, любимая моя девочка, никогда не жди от людей того, чего они не в состоянии тебе дать.

Пандия потом часто вспоминала, как он это сказал, и мысленно соглашалась с отцом. По мере того как шло время, она все больше понимала, что напрасно старается воздействовать на Селену, пытается изменить ее… Это было бесполезно. Независимо от того, в чем состоит красота, она не сможет заставить Селену посмотреть на нее так же, как смотрит она, Пандия.

А вот сейчас красота, которой раньше восхищались только они с отцом, вдруг открылась и взгляду Селены, пусть и совсем иначе, в облике мужчины, в виде незаконной любовной связи. Но Пандию это шокировало.

– А так как я его люблю, – продолжала Селена, – то хочу быть для него совершенством. Хочу быть настолько прекрасной, чтобы он и не подумал взглянуть на кого-либо еще; хочу быть такой умной, чтобы он говорил только со мной!

– Уверена, что по части красоты с тобой никто не сравнится, моя дорогая!

– Надеюсь! – согласилась Селена. – Но только посмей, Пандия, выглядеть завтра так, что все начнут твердить, будто я еще никогда «столь замечательно не выглядела»! – Но тут она презрительно рассмеялась. – Хотя мужчины-англичане только и способны, что на такие вот постные комплименты. Ах, если бы ты слышала, что о моей красоте говорит сам Айвор, – и она восторженно хихикнула. – Он называет меня «своим сердечком» и сравнивает «с упавшей с неба звездой», с которой не расстанется никогда!

И проговорила она все это с такой страстью, что Пандия поняла, что тоже невольно прониклась к их любви. Но тут совсем другим тоном Селена добавила:

– Я никогда и ни за что с ним не расстанусь. И никто его у меня не отнимет! Если это удастся какой-нибудь женщине, то, клянусь, я ее убью!

– Селена, как ты можешь говорить такое?

– А что, это звучит слишком драматично? Ну значит, дело в моей венгерской крови, и поэтому мама виновата в моей чрезмерной страстности. Ей надо было выйти замуж за приятного, умеренного в своих чувствах и желаниях англичанина, и тогда бы мы с тобой были невозмутимыми, чопорными и очень правильными девицами, которых всем бы ставили в пример!

– Но в таком случае мы вряд ли стали бы близнецами и, уж конечно, были бы не так красивы.

– А ты, наверное, права, – улыбнулась Селена. – Во всяком случае, я должна поблагодарить папу за красоту, пусть больше его благодарить и не за что. Знаешь, я всегда ненавидела его за то, что он уговорил маму сбежать с ним, и мы с тобой лишились всего того, что нам принадлежало бы по праву, выбери она не венгра-учителя, а степенного английского аристократа.

– Как ты можешь говорить так о папе? Он был так обаятелен, так красив и умен! Я часто думаю, что мне такой мужчина уж точно никогда в жизни не встретится. Боюсь, я никогда не выйду замуж.

– Да, и ты поступишь очень глупо, если не ухватишься за первую же возможность, которая тебе подвернется, – отрезала Селена, – ведь в конце концов ты не можешь всю жизнь прожить с Нэнни. Это ужасная судьба!

– Однако, по-моему, – печально отвечала Пандия, – именно это мне и предстоит.

Некоторое время сестры молчали, но тут Пандия осторожно проговорила:

– Знаешь, а я иногда воображала, что ты вдруг по мне соскучишься и пригласишь к себе, и познакомишь со своими друзьями.

Сказала она это задумчиво, без намека, помимо воли выразив то, о чем втайне мечтала, однако Селена тут же запротестовала:

– Но этого никогда не случится, даже не мечтай! Никогда! Никогда! Ведь я же говорила тебе, что все наши родственники и мои новые знакомые считают, будто ты умерла! Ты мертва, Пандия, мертва для всех, так что никогда об этом не забывай! Найдется же в деревне какой-нибудь добродушный фермер, с которым ты могла бы создать семью. На деревенских фермах, насколько я помню, живется вполне удобно, и, смею думать, ты будешь довольна такой жизнью, ведь тебе никогда и не хотелось купаться в роскоши, как, например, мне!

Сестра держалась с ней так надменно и разговаривала с таким пренебрежением, что Пандии сразу же захотелось вернуться домой, но она вспомнила о своем обещании и позволила Селене, что было, конечно, глупо, в последний раз использовать ее в собственных эгоистических интересах. Селена не любила Пандию, никогда не любила! И только потому была с ней любезна после своего внезапного приезда, потому что рассчитывала использовать ее в своих целях. Она вела себя приветливо и по отношению к Нэнни, хотя на самом деле презирала старую женщину, любившую ее и сделавшую ее детство очень счастливым.

«Почему же я согласилась играть роль в этом смехотворном фарсе?» – недоумевала Пандия. Увы, она знала ответ: как бы Селена к ней ни относилась, Пандия любила сестру-близнеца! Между ними существовала связь, которую ничего, даже злоба, пренебрежение и жестокость не могут разорвать.