Читать книгу Нищий лорд - Барбара Картленд - Страница 3

Лорд Корбери с бокалом вина в руке сидел у камина. Вдруг со стороны окна до него донесся какой-то шорох. Обернувшись, он увидел, что через подоконник перелезает Фенелла.

– Почему ты не хочешь войти в дверь? – спросил он, но, взглянув на нее, сразу все понял.

Она была в бриджах и наглухо застегнутой куртке. Стройная и маленькая, в этом наряде она походила на мальчишку.

– Бог мой! – выдавил из себя лорд Корбери.

– Это тот костюм, который ты носил в Итоне, – пояснила Фенелла. Она засмеялась и добавила: – И не нужно смотреть на меня с таким неодобрением! Сам должен понимать, что в юбке не слишком-то удобно влезать в форточку, а именно это мне и предстоит.

– Я лишь надеюсь, что тебя никто не увидит, – сказал лорд Корбери.

Не сделав даже попытки встать, он снова откинулся в кресле, и по его лицу было видно, что он расстроен.

– Что случилось? – спросила она, ближе подходя к нему. – Это Хетти? Она сегодня не приехала?

– Нет, приехала, – ответил лорд Корбери.

– Ты из-за нее расстроился?

– Просто она дала мне понять, насколько глупо с моей стороны даже помышлять о женитьбе на ней, – уныло произнес он.

– А что она сказала?

– Прямо она ничего не сказала, – ответил лорд Корбери, – но у меня сложилось впечатление, что нет смысла рассчитывать на благосклонность ее отца, не имея пятидесяти тысяч фунтов на своем банковском счете.

Фенелла с трудом удержалась, чтобы не сказать все, что она об этом думает. Помолчав немного, лорд Корбери продолжал:

– Лучше уж сразу признать поражение! Какой смысл бороться, когда нет ни малейшего шанса на победу?

– Во время войны англичане могли бы сказать то же самое, – ответила Фенелла. – И кто бы мог подумать, что наш остров, кажущийся на карте таким маленьким, сможет победить Бонапарта, завоевавшего почти всю Европу.

– Какая ты славная, Фенелла, – вновь заговорил лорд Корбери после долгой паузы, – тебе всегда удается меня подбодрить. Ты веришь в чудеса?

– Конечно, верю, – заявила Фенелла, – особенно когда дело касается тебя. Я считаю, Периквин, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам.

– Значит, ты решительно настроена осуществить свой сумасшедший замысел? – спросил лорд Корбери.

– А ты полагаешь, что я вырядилась так для того, чтобы с унылым видом сидеть здесь рядом с тобой? – парировала она, взглянула на бокал в его руке и подозрительно добавила: – Надеюсь, ты не пытаешься утопить в вине свои печали?

– Вряд ли мне это удастся, – ответил лорд Корбери. – Это последняя бутылка из погреба. С завтрашнего дня мне придется пить одну только воду.

– Завтра все может быть по-другому, – сказала Фенелла. Она повернулась и направилась к окну: – Пора в путь. Нам нужно добраться до Старой мельницы до наступления темноты, чтобы мы могли найти дорогу к коттеджу. Кроме того, нам еще придется идти пешком через лес.

Лорд Корбери опрокинул в рот остатки вина из своего бокала.

– Пошли, – сказал он решительно. – Надеюсь, ты не заставишь меня тоже нарядиться в какой-нибудь маскарадный костюм?

Фенелла придирчиво оглядела его. Как бы ни был он беден, он умудрялся выглядеть таким же элегантным и безукоризненно одетым, как любой светский франт. Но тут она напомнила себе, что ему следует бережно относиться к своей одежде, потому что новую он сможет купить себе нескоро.

– Надень самый старый костюм, – сказала она. – Нам предстоит перелезать через изгородь, и мне придется вставать тебе на плечи, чтобы достать до форточки. Часть одежды, которую ты носил до армии, все еще лежит в твоем шкафу наверху. Я перебрала и почистила ее только на прошлой неделе. И надень черный галстук – он менее заметен, чем тот, что на тебе.

– Наверное, ты права, – нехотя признал лорд Корбери.

Он вышел из комнаты, и Фенелла услышала, как он поднимается по лестнице. Она взяла пустой бокал, из которого он пил, и поставила его на поднос, лежавший на маленьком столике. Затем она оглядела комнату, проверяя, не нужно ли еще что-нибудь убрать.

Она приходила утром, чтобы навести порядок и попытаться по возможности придать гостиной жилой вид. На столе стояли вазы с цветами, а чехлы на диванных подушках, хотя старые и потертые, были безукоризненно чистыми, потому что она сама их постирала и выгладила. Тем не менее все убранство дома находилось в плачевном состоянии, и Фенелла отлично представляла, какое впечатление это, должно быть, произвело на Хетти.

Что касалось ее самой, она всегда считала, что Прайори – самое красивое место на земле. После конфискации монастырских земель во времена правления Генриха VIII король отдал Прайори и прилегающие земли одному из своих придворных, отличившемуся на службе, и посвятил его в рыцари. В смутные времена диктатуры Кромвеля семье лишь чудом удалось сохранить Прайори, а после Реставрации Карл II учредил баронство Корбери.

– Как бы ни был беден Периквин, – сказала себе Фенелла, – я рада, что он не сможет продать Прайори или землю.

Почему-то она твердо верила, что обязательно настанет день, когда Периквин сможет вернуть былое величие своему родовому поместью и вести приличествующий ему образ жизни. Она могла лишь молиться, чтобы этот день настал поскорее.

Фенелла очень хорошо изучила Периквина. Она знала, как легко он впадает в уныние и как столь же быстро приходит в хорошее расположение духа. Знала она и то, что в его характере – хотя он и сам не отдавал себе в этом отчет – присутствуют сила и стойкость, которые, по ее мнению, обязательно должны были привести его к победе.

– Он непременно добьется успеха! – сказала она себе и вдруг с болью в сердце осознала, что успех нужен ему для того, чтобы жениться на Хетти.

Трудно было представить себе Периквина женатым, да еще на девушке, которую они оба с детских лет хорошо знали. Избалованность Хетти Болдуин проявлялась и в ее снисходительности и пренебрежении к другим девушкам, и в твердой уверенности, что все мужчины до единого должны находиться у ее ног.

Пока Периквин был во Франции, Хетти, предварительно одержав победу над всеми жившими по соседству молодыми людьми, отправилась в Лондон покорять высший свет.

«Ничего удивительного, что Периквин не смог устоять перед ней», – сказала себе Фенелла.

Она вспомнила классические черты лица Хетти, ее золотые локоны и нежную кожу и подумала, что было бы странно, если бы, вернувшись домой с войны, Периквин не заметил всего этого.

«Я хочу лишь, чтобы он был счастлив», – подумала Фенелла, но в глубине души она не верила, что он может быть счастлив с Хетти Болдуин.

Фенелла все еще стояла посреди гостиной с озабоченным видом, когда возвратился лорд Корбери. Он послушался ее совета и надел старые, заштопанные панталоны и куртку, сшитую несколько лет назад и ставшую ему узковатой в плечах, а вокруг шеи повязал черный галстук. Однако даже в этом наряде его облик отличала небрежная элегантность, и вызывающий взгляд лорда Корбери только усиливал это впечатление.

Фенелла не смогла удержаться от смеха.

– Неужели это сам предводитель разбойников? – с комическим ужасом спросила она.

– Если ты скажешь еще одно слово, – буркнул лорд Корбери, – я задам тебе хорошую трепку. Именно так я обращался с мальчишкой, который прислуживал мне в Итоне, а ты в этом наряде похожа на него как две капли воды.

– Я всегда знала, что ты задира и хвастун, – парировала Фенелла. – Однако если ты собираешься продолжать в том же духе, мы доберемся до Старой мельницы, лишь когда стемнеет, и собаки не смогут отличить друзей от врагов.

– О боже, собаки! – воскликнул лорд Корбери. – Я совершенно о них забыл!

– Зато я не забыла, – ответила Фенелла. – Я принесла им еды, она лежит на улице под окном.

– Неужели совершенно необходимо входить и выходить из дому через окно? – поинтересовался лорд Корбери.

– Ты можешь идти через дверь, если хочешь, – сказала Фенелла, – но у меня нет ни малейшего желания попадаться в таком виде на глаза миссис Бакл или старому Барнсу. Хотя в такой поздний час вряд ли что-нибудь может заставить их покинуть теплую кухню.

– Нет уж, лучше не будем рисковать, – сказал лорд Корбери, смирившись с обстоятельствами.

Вслед за Фенеллой он вылез в окно и очутился в патио. Фенелла нагнулась и подняла корзину, стоявшую на покрытых мхом каменных плитах.

– Надеюсь, у тебя для них достаточно еды, – сказал лорд Корбери.

– У нас в доме всегда куча разных остатков и объедков, – сказала Фенелла, – наша кухарка любит все делать с размахом.

– Чего нельзя сказать о миссис Бакл, – с досадой заметил лорд Корбери. – Сегодня она заявила мне, что не умеет готовить обед из воздуха.

– Бедный Периквин, ты голоден?! – воскликнула Фенелла.

– Пока нет, – ответил лорд Корбери, – но подозреваю, что к концу недели мне придется делать силки для кроликов из обрывков старой проволоки и таскать яйца из птичьих гнезд.

– У тебя нет патронов! – догадалась Фенелла.

– Я нашел всего несколько штук, – ответил лорд Корбери. – Клянусь богом, в этом доме просто шаром покати!

В его голосе снова прозвучала горечь. Фенелла подумала, что он, вероятно, днем тщательно обследовал весь дом. По всей видимости, он это сделал после того, как уехала Хетти. Может быть, ее визит был слишком коротким? Когда Фенелла рассталась с лордом Корбери перед обедом, он, казалось, был в отличном настроении.

– Я пока не стала говорить маме и папе о твоем приезде, – сказала Фенелла. – Не то чтобы это их могло особенно заинтересовать, просто я подумала, что чем меньше людей знает об этом, тем меньше вероятность, что эта новость дойдет до ушей сэра Вирджила.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – одобрил лорд Корбери. – Единственное, ради чего стоит жить, – это свидания с Хетти, и если она не сможет приезжать сюда, мне ничего не останется, как пустить себе пулю в лоб.

Фенелла ничего не ответила. Она лишь надеялась, что Хетти не сочтет эти поездки слишком утомительными. Фенелла отлично знала, что Хетти делает только то, что ей нравится. И если она сама захочет увидеться с Периквином, ее ничто не сможет остановить. Но, если нужно будет приложить хоть малейшее усилие, чтобы доставить радость ему, Хетти не пошевельнет и пальцем.

«Я становлюсь злой, – подумала Фенелла. – Я не должна так плохо думать о Хетти. И я не должна завидовать ее красоте».

Однако она тут же была вынуждена признать, что завидует вовсе не красоте Хетти, а тому, что Периквин увлекся ею.

В прошлом, когда Периквин приезжал домой, он проводил все время с Фенеллой. Осенью они ходили стрелять уток, летом она подолгу просиживала рядом с ним на рыбалке. Они катались на лодке и ездили по лесу верхом. Однообразная мирная деревенская жизнь! Но, насколько помнила Фенелла, им никогда не было скучно. Всегда находились какие-то интересные дела.

А теперь Периквин стал таким унылым и подавленным! Она могла понять его озабоченность, вызванную отсутствием денег. Но то, что он утратил былую живость и интерес к повседневным занятиям, было на него не похоже.

В полном молчании бок о бок они шли по лужайке. Солнце уже пряталось за большим еловым лесом, окрашивая горизонт в алые, золотые и шафрановые тона. Небо стало синеть, и первая вечерняя звезда слабо замерцала в вышине.

«Нет ничего прекраснее Прайори в мае», – подумала Фенелла.

Воздух был наполнен ароматом сирени и запахом чубушника, деревья и буйно разросшиеся кустарники усыпаны цветами. Они шли по направлению к Робинс-Вуду, большому лесу, который тянулся вдоль длинной подъездной аллеи, ведущей к проезжей дороге, и Фенелла почувствовала, что красота и спокойствие весеннего вечера оказывают умиротворяющее действие на ее спутника.

– С тех пор как ты в последний раз рыбачил, здесь развелось немало жирной форели, – сказала она, когда они переходили узкий мостик над впадавшей в озеро речушкой.

– Да? – Фенелла увидела, как у лорда Корбери загорелись глаза. – Непременно попытаю счастья. Хотя я так давно не держал в руках удочку, что, боюсь, совсем разучился ловить рыбу.

– Ничего, ты быстро все вспомнишь, – заверила его Фенелла.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Не обращай внимания на мой унылый вид, – сказал он извиняющимся тоном. – Я понимаю, что ты стараешься меня приободрить. Даже если это тебе не особенно удается, все равно я не имею права навязываться тебе со своими печалями.

– Ни о каком навязывании не может быть и речи, – ответила Фенелла. – В прошлом мы всегда выручали друг друга в трудную минуту.

Она взглянула на него, как бы рассчитывая найти поддержку, но он, разглядывая грачей, устраивающихся на ночлег, лишь бросил рассеянно:

– Да, конечно.

Войдя в Робинс-Вуд, ставшим практически непроходимым из-за того, что его не прореживали уже много лет, они направились вперед по узкой тропинке, которая петляла между деревьями. По мере того как солнце склонялось к горизонту, становилось все темнее, и тусклый вечерний свет с трудом проникал сквозь густые ветви над их головами.

Они шли в полном молчании и вдруг услышали, как к ним кто-то приближается. Фенелла замерла на месте, и лорд Корбери, повинуясь инстинкту и армейской выучке, мгновенно схватил ее за руку и нырнул за куст шиповника.

– Кто бы это мог быть? – прошептал он.

– Понятия не имею, – ответила Фенелла. – Обычно по ночам здесь никто не ходит.

Медленные тяжелые шаги приближались, до них донеслось какое-то бормотание. Лорду Корбери показалось, что он слышит иностранную речь, и, лишь когда человек поравнялся с ними, они поняли, что он читает молитву.

С трудом сдерживая желание выглянуть из-за куста, лорд Корбери, не выпуская руки Фенеллы, оставался в укрытии до тех пор, пока шаги и голос не стихли вдали.

– Все в порядке, – сказала Фенелла. – Это всего-навсего старый викарий.

– Старый викарий? – переспросил лорд Корбери.

– Ты должен его помнить. Он много лет был викарием в Литтл-Комб. Потом стал таким забывчивым и рассеянным, что епископу пришлось перевести его в Лесную церковь.

– Ты имеешь в виду монастырскую часовню? – спросил лорд Корбери.

– Именно ее. Она совсем не изменилась с тех пор, когда мы были детьми. Вокруг церкви, как и прежде, развелось полным-полно белок, птиц и даже кроликов. Я часто хожу туда на воскресную службу, конечно, если старый викарий вспоминает о ней.

– А кто-нибудь еще кроме тебя ходит туда? – поинтересовался лорд Корбери.

– Еще две старушки из деревни, которые просто боготворят викария; одна из них следит за порядком в его маленьком домике. Хотя это строение трудно назвать домом, оно больше похоже на лачугу, но старый викарий вполне там счастлив. Ему давно уже стало тяжело справляться с приходскими делами. Он постоянно забывал о похоронах, а во время венчания всегда приходилось посылать кого-нибудь за ним после того, как невеста уже давно прибыла в церковь.

Лорд Корбери рассмеялся.

– Должно быть, это причиняло немало хлопот.

– Безусловно, – ответила Фенелла, – особенно если учесть, что старый викарий подолгу пропадал в лесу. Ты помнишь, как он любил животных? Он до сих пор приручает белок, а олени едят у него из рук.

– Надо бы мне как-нибудь навестить его, – сказал лорд Корбери. – Жаль, что я сейчас его не остановил.

– Я подумала об этом, но нам опасно попадаться кому-то на глаза, – ответила Фенелла. – Исаак Голдштейн – мошенник, поэтому он не осмелится поднять шум из-за пропавших денег, но рассчитывать на это опасно, так что нам нельзя допустить, чтобы нас увидели поблизости от его дома.

– Ты права, – согласился лорд Корбери.

Они вернулись на тропинку, но в темноте им становилось все труднее находить дорогу. Когда наконец они вышли из леса, лорд Корбери увидел перед собой высокую плетеную изгородь.

– Ее здесь прежде не было! – воскликнул он с изумлением.

– Это Исаак Голдштейн поставил ограду, – пояснила Фенелла. – Он говорит, она нужна ему для того, чтобы собаки не убегали, но я подозреваю, что он просто боится незваных гостей.

Старая мельница выглядела совсем развалюхой. С одной стороны ее огибала река, с другой стороны – подъездная аллея, старая и заросшая, вела к проходившей неподалеку проезжей дороге. Некоторые окна были заколочены, остальные темные, и нигде не видно никаких признаков жизни.

Фенелле показалось, что лорд Корбери встревожен.

– Все в порядке, – успокаивающе сказала она, – я видела своими собственными глазами, что мистер Голдштейн уехал, а если он весь день занимался тем, что выколачивал деньги из своих должников, вряд ли он поедет домой в темноте.

Лорду Корбери нечего было на это возразить, и он вслед за Фенеллой молча направился к изгороди. Он увидел, что в одном месте навалена куча бревен, и догадался, что именно здесь Фенелла обычно перебиралась через забор.

Она отдала ему свою корзину и, как он и ожидал, взобралась на бревна, схватилась руками за край изгороди и перебросила через нее ногу. В тот же момент снизу донесся такой свирепый лай и рычание, что лорд Корбери инстинктивно протянул руки, чтобы удержать ее.

Фенелла тихонько свистнула.

– Тихо, тихо, мои хорошие, – сказала она, – это я.

При звуке ее голоса рычание и лай прекратились, и до лорда Корбери донеслось радостное повизгивание. Заглянув через забор, он увидел, что собаки прыгают и виляют хвостами.

В сумерках они выглядели на редкость устрашающе – большая овчарка и еще огромный пес непонятного происхождения. У обеих собак были огромные пасти и острые зубы, и лорд Корбери не сомневался, что они легко справятся с любым непрошеным гостем.

– Корзинку! – сказала Фенелла, спрыгивая на землю.

Лорд Корбери протянул ей корзинку, в то время как собаки, скуля от нетерпения, прыгали вокруг нее. Она бросила им несколько кусков, которые они проглотили с невероятной жадностью, так как, очевидно, очень проголодались.

– Перелезай, – сказала она, – я не позволю им тронуть тебя.

– Хочется верить, – сухо ответил лорд Корбери. – Я не испытываю ни малейшего желания стать частью их трапезы.

– Здесь для них полно еды, – сказала Фенелла. – К тому же я буду тебя защищать.

Лорд Корбери закинул ногу на изгородь и подождал немного. Одна из собак подняла голову и негромко зарычала.

– Это свой, – успокаивающе погладив ее по голове, сказала Фенелла.

Она дала обеим собакам еще по куску мяса.

– Все в порядке! – заявила она.

Лорд Корбери осторожно спрыгнул на землю.

– Держись рядом со мной! – скомандовала Фенелла. – Они тебя признали, иначе уже давно бросились бы на тебя.

– Это очень успокаивает, – заметил лорд Корбери. Он встал рядом с Фенеллой, а она тем временем достала из корзины две огромные кости и бросила их собакам.

– Это займет их, – улыбнулась она, перебросила пустую корзинку через изгородь и направилась к дому.

Дом, безусловно, находился в плачевном состоянии. Оконные рамы сгнили, а от сада, посаженного в свое время мельником, практически ничего не осталось. С дымовой трубы свалился колпак, который лежал прямо на тропинке, ведущей к крыльцу.

– Нельзя сказать, что мистер Голдштейн – образцовый арендатор, – заметил лорд Корбери.

– Он скряга, – объяснила девушка.

Когда они подошли к входной двери, Фенелла взглянула вверх, лорд Корбери проследил за ее взглядом. Он увидел над дверью веерообразное окошко с металлическими створками, которые давно проржавели и по бокам были сломаны. Стекло отсутствовало, и окно было занавешено старой дерюгой. Само отверстие казалось таким маленьким, что он усомнился, сможет ли Фенелла протиснуться в него даже при ее хрупком телосложении.

Как будто прочитав его мысли, она сказала:

– Я уверена, что пролезу. Подставляй спину.

Лорд Корбери согнулся, и она взобралась к нему на спину, как частенько делала, будучи еще ребенком. Придерживая ее за щиколотки, он выпрямился и подумал, что с тех пор она почти не стала тяжелее.

В последний раз она стояла у него на плечах, когда они перелезали через стену в сад лорда-наместника, чтобы стащить его персики. Сейчас лорду Корбери оставалось лишь надеяться, что их нынешняя затея окончится столь же благополучно.

Фенелла открыла окно и стала протискиваться внутрь, в то время как лорд Корбери с тревогой наблюдал за ней. Когда ее ноги, обтянутые бриджами, исчезли внутри, он с ужасом представил, что будет, если их здесь застанут. Однако у него не было времени на размышления. Он услышал, как Фенелла спрыгнула на пол.

– Я не могу открыть дверь, – донесся изнутри ее голос. – Попытаюсь открыть одно из окон.

Спустя минуту лорд Корбери увидел, как она с трудом пытается приоткрыть ставни. Он помог ей, а затем влез в комнату.

– Я захватила с собой свечу, – сказала она, роясь в карманах куртки. – Задвинь занавески.

Занавески были темные и очень тяжелые. Фенелла зажгла свечу, затем нашла еще две и тоже зажгла их.

Комната, в которой они очутились, была крайне необычной. Оглядевшись, лорд Корбери решил, что она обставлена вещами, которые Исаак Голдштейн, по всей видимости, вымогал у своих должников, когда они оказывались не в состоянии заплатить ему наличными.

Кресла были обиты дорогой парчой различных цветов и рисунков. Инкрустированный столик, вероятно, очень ценный, был заставлен всякой всячиной. Там были маленькая мраморная статуэтка, бронзовая собака, очаровательная безделушка из дрезденского фарфора, ангел с отбитой головой из английского фарфора, изготовленного в Челси, а также большое количество табакерок, причем на некоторых из них бриллиантами были выложены инициалы бывших владельцев.

– Бог мой, да это пещера Аладдина! – воскликнул лорд Корбери.

Он увидел, что у стены стоит несколько картин, а в углу лежит комплект доспехов и чучело медведя.

– Мы все равно не сможем ничего взять, – практично заметила Фенелла. – Если мы попытаемся продать что-либо из этих вещей, нас легко выследят.

Она встала на колени и отодвинула в сторону коврик, лежавший перед камином. Затем обеими руками попыталась приподнять одну из досок пола.

– Дай-ка я попробую, – сказал лорд Корбери. Он приподнял доску и присвистнул от удивления. В мерцающем свете они разглядели небольшое углубление, битком набитое холщовыми мешочками.

– Я захватила с собой наволочку, – сообщила Фенелла, вытаскивая ее из внутреннего кармана своей черной куртки.

– У тебя, как я вижу, большой опыт по этой части, – съехидничал лорд Корбери. – Мы заберем все мешки?

– Столько, сколько сможем унести, – ответила Фенелла. – У нас нет времени их все развязывать, а в них может оказаться лишь серебро, которого понадобится очень много, чтобы набрать тысячу фунтов для Джо Джарвиса.

– Ты права, – согласился лорд Корбери. – Давай быстрее покончим с этим и уберемся отсюда.

Наволочка была сделана из прочного льна, тем не менее Фенелла посмотрела на нее с сомнением, когда они с лордом Корбери доверху забили ее мешочками.

– Надеюсь, она не порвется.

– Хочется верить, – ответил лорд Корбери. – Она чудовищно тяжелая.

Он положил доску на место, а Фенелла поправила коврик у камина. Лорд Корбери отнес наволочку к окну, отодвинул занавеску и, перегнувшись через подоконник, осторожно поставил ее на землю под окном.

Он увидел, что собаки, добродушно помахивая хвостами, с интересом наблюдают за ними.

– Похоже, твои друзья одобряют наши действия, – заметил он. – Интересно, как к происшедшему отнесется их хозяин.

– Давай же быстрее, – взмолилась Фенелла. – Мне еще нужно закрыть форточку.

От внимания лорда Корбери не ускользнуло, что в ее голосе прозвучал страх.

– Я сам это сделаю, – сказал он.

Взяв из комнаты стул, он вынес его в узкий холл и, взобравшись на него, закрыл форточку и снова занавесил ее старой дерюгой. Когда он вернулся, Фенелла уже была на улице и ласкала собак. Он задул свечи, вылез вслед за ней и захлопнул окно.

– Интересно, Голдштейн заметит, что окно не заперто? – спросил он.

– Когда он это обнаружит, будет уже поздно, – ответила Фенелла.

Лорд Корбери нагнулся и поднял наволочку. Как он и говорил, она была невероятно тяжелой, настолько, что он с трудом мог идти.

Они направились к изгороди и почти дошли до нее, как вдруг вдалеке послышался стук колес. На секунду Фенелле показалось, что она ослышалась, но вскоре у нее исчезли всякие сомнения.

Это действительно был стук колес и цоканье лошадиных подков, и доносились они с подъездной аллеи, ведущей к дому.

– Быстрей, – начала было она, но тут же сообразила, что по быстроте реакции лорд Корбери ей не уступает.

Он уже успел перебросить наволочку через изгородь, затем молча подхватил Фенеллу на руки, помог ей взобраться наверх и сам последовал за ней.

Едва они успели коснуться земли, как услышали, что лошадь и повозка остановились у дверей дома. Собаки с громким лаем кинулись к повозке. Если у Фенеллы и оставались сомнения, по их приветствию она убедилась, что приехал не кто иной, как сам Исаак Голдштейн. Псы, которые обычно встречали посторонних свирепым лаем, радостно повизгивали и скулили.

В темноте она протянула руку и дотронулась до лорда Корбери.

– Помнится, ты уверяла, что он никогда не возвращается домой ночью, – насмешливо протянул тот.

– Мне очень жаль, Периквин, – смиренно пробормотала она.

– Ну, жалеть нам пока не о чем, – сказал он. – Мы в безопасности, по крайней мере в данный момент. Но должен сказать, я никогда еще не был так близко от виселицы.

Фенелла содрогнулась. Впервые она осознала, насколько рискованна была вся эта их авантюра, пусть даже пока им и сопутствовала удача.

Лорд Корбери пошарил руками по земле, подобрал мешочки, выпавшие из наволочки, засунул их обратно и забросил свой нелегкий груз на спину.

– Пошли, – тихо сказал он. – Чем быстрее мы уберемся с места преступления, тем лучше.

Найти обратную дорогу в лесу оказалось нелегким делом. Фенелла пошла вперед, и после нескольких шагов лорд Корбери вынужден был опереться свободной рукой о ее плечо.

– На войне я очень гордился тем, что хорошо вижу в темноте, – сказал он. – Но здесь я слеп, как крот.

– Я знаю дорогу, – уверенно сказала Фенелла.

Темень была такая, что время от времени девушка вынуждена была идти, вытянув руки вперед, чтобы не натолкнуться на дерево. Наконец они вышли к реке, перешли через мостик и садами направились к Прайори.

Небо уже было усеяно звездами, в воздухе стоял аромат левкоев. Они пересекли лужайку; Фенелла посмотрела вверх и про себя произнесла благодарственную молитву. Конечно, красть нехорошо, но она была уверена, что в данном случае цель оправдывала средства.

Окно в гостиной все еще было открыто, а пламя свечей бросало золотые отблески на старинные деревянные панели. Комната выглядела очень мирно и уютно.

Лорд Корбери бросил наволочку на коврик перед камином и подкинул полено в затухающий огонь.

Фенелла села на пол, и отблески пламени, ожившего в камине, заплясали на ее рыжих волосах. На мгновение воцарилась тишина. Затем девушка подняла голову, и лорд Корбери увидел, что ее глаза сверкают от возбуждения, а губы с трудом сдерживают улыбку.

– У нас получилось! О Периквин, у нас все получилось!

– Чудом, – хладнокровно заметил он. – Неужели ты не понимаешь, что если тебя и не повесят за участие в этом деле, то уж на каторгу сошлют непременно?

– Перестань брюзжать, давай лучше посмотрим, что мы принесли, – сказала Фенелла.

– Нет, ты просто безнадежная и закоренелая преступница! – ответил он.

Он нагнулся и хотел было вытряхнуть содержимое наволочки на пол, но Фенелла вскочила на ноги.

– Подожди! – остановила она его.

Она подошла к окну и задернула портьеры.

– Не будем рисковать, – пояснила она. – Именно так я и увидела, куда Исаак Голдштейн прячет свои деньги. Я была в саду и кормила собак, когда он неожиданно вернулся домой. Дело близилось к вечеру, но было еще светло, и он увидел бы меня, если бы я попыталась перелезть через изгородь. Пришлось спрятаться в зарослях бузины. Я увидела, как он перетаскивает мешочки из своей тележки в дом, и меня разобрало такое любопытство, что я подкралась поближе, чтобы посмотреть, что он с ними будет делать дальше.

– Это был совершенно недопустимый и ничем не оправданный риск, – сказал лорд Корбери с напускной суровостью.

– Тем не менее этот риск оправдался, – ответила Фенелла. – Развязывай же скорее мешки, Периквин, я жду не дождусь, чтобы узнать, наберем ли мы тысячу фунтов для бедного Джо.

Лорд Корбери открыл один из мешочков и заглянул в него. Затем он высыпал его содержимое на коврик перед камином. Там были золотые монеты!

– Складывай их в столбики по десять штук, – предложил он. – Так нам будет легче их сосчитать.

Фенелла принялась исполнять его приказание, а лорд Корбери продолжал опустошать мешки один за другим.

Четыре мешочка, которые он заметил еще когда вынимал их из тайника, были легче остальных, и в них лежали в основном банкноты достоинством от одного до пяти фунтов. В мешках не оказалось ни серебряных, ни медных монет, только золотые.

К тому моменту как они добрались до последнего мешка, лорд Корбери и Фенелла уже работали молча и сосредоточенно. Наконец девушка сложила все монеты в столбики, а лорд Корбери рассортировал банкноты.

– В этом мешке купюры по пять фунтов, – начал он и вдруг воскликнул: – Бог мой!

– Что случилось? – спросила Фенелла.

– Они вовсе не по пять фунтов, как мне сначала показалось, а по пятьдесят, – ответил лорд Корбери.

– Не может быть! – изумилась Фенелла.

– И все же это так, – ответил он. – Должно быть, у нашего друга Исаака Голдштейна обширная клиентура.

– Считай же скорее! – взволнованно вскричала Фенелла. – И монеты не забудь!

Лорд Корбери принялся считать. Наконец с ноткой изумления в голосе он сказал:

– Я мог ошибиться, Фенелла, но, похоже, здесь больше шести тысяч фунтов!

– Периквин! Это… правда?

– Я сосчитаю еще раз.

– Но это же замечательно, просто замечательно! – воскликнула Фенелла. – Это даже больше, чем нам нужно!

Последовало молчание, а затем лорд Корбери серьезно сказал:

– Я не могу взять все эти деньги.

Фенелла выпрямилась и внимательно посмотрела на него.

– Одно дело взять небольшую сумму, – продолжал он, – но это почти целое состояние.

После небольшой паузы Фенелла сказала:

– По-моему, ты забыл о двух вещах.

– Каких? – поинтересовался лорд Корбери.

– Во-первых, Исаак Голдштейн вымогает эти деньги у людей, попавших к нему в сети, как бедный Джо Джарвис. А во-вторых, как ты предполагаешь их вернуть?

– Ты права, – согласился лорд Корбери. – Но я чувствую себя негодяем.

Она поднялась с пола и пристально посмотрела ему в глаза.

– Мне кажется, это лучше, чем чувствовать себя банкротом, – сказала она.

Он слегка нахмурился, но затем расхохотался.

– Фенелла, ты неисправима! С тобой всегда так! Сначала ты втягиваешь меня в авантюру, а потом сама же пытаешься выручить. – Продолжая смеяться, он обнял Фенеллу за плечи и ласково прижал к себе. – Ты проказливый чертенок, – сказал он, – но видит Бог, я тебе очень благодарен.

– Но это же было увлекательно! Теперь, когда опасность миновала, сознайся же, что это было увлекательно! – настаивала Фенелла.

Он еще раз крепко сжал ее и отпустил, сказав:

– Ну хорошо, это было увлекательно, но что нам теперь делать с этими неправедно добытыми деньгами?

– Я уже все обдумала, – торопливо проговорила Фенелла. – Я скажу миссис Бакл – а она, без сомнения, разнесет это по всей деревне, – что перед самым отъездом из Лондона ты выиграл в карты немного денег. Свейер наверняка сообщил всем, что у тебя нет ни пенни, поэтому надо как-то объяснить, откуда на тебя свалились деньги.

– Ну что ж, звучит разумно, – согласился лорд Корбери. – И что дальше?

– Потом ты пригласишь Джо и скажешь ему, что, поскольку тебе улыбнулась удача, ты хочешь возместить ему его потери. А еще ты дашь Саймону Баклу сто фунтов, чтобы он их отдал Исааку Голдштейну. Так что по крайней мере сто фунтов он получит назад, хоть он этого и не заслуживает.

– Должен признаться, что у тебя на редкость своеобразные понятия о справедливости, – сказал лорд Корбери, – но пока я с тобой полностью согласен. Что мы будем делать с оставшимися деньгами?

Подумав минуту, Фенелла ответила:

– Оплати все долги лавочникам, отложи немного денег на ремонт коттеджей – для этого достаточно нескольких сотен фунтов, – а остальное… пусть это будет фонд для Хетти.

Последние слова она произнесла чуть слышно, не глядя на лорда Корбери.

– Фонд для Хетти, – тихо повторил он. – Мы спрячем их в потайной комнате. По крайней мере на время. Опасно сразу класть в банк такую огромную сумму.

– В потайной комнате деньги будут в полной безопасности, – сказала Фенелла. – Никто, кроме нас с тобой, не знает о ее существовании. Твой отец никому о ней не говорил, а сам он узнал обо всем от твоего деда.

– Ну, значит, договорились, – беспечно сказал лорд Корбери. Он поднял с пола несколько золотых монет и добавил: – Если, конечно, ты не хочешь взять часть денег себе. Они принадлежат тебе в равной степени, как и мне, и я хотел бы купить тебе подарок.

– Нет! – резко оборвала его Фенелла. – Я не возьму ни пенни из этих денег! – Она сказала это с такой горячностью, что он с изумлением посмотрел на нее. Заметив это, она тихо добавила: – Ты украл эти деньги для Хетти… мы должны помнить об этом.