Читать книгу Скрытное сердце - Барбара Картленд - Страница 3

Они уже находились в пути почти девять часов, и Люси, такая веселая, непоседливая в начале путешествия – она стрелой носилась по вагону, восторженно воспринимая все вокруг, – теперь дремала на руках у Сильвии. Ее глаза с темными длинными ресницами закрылись, а головка со взъерошенными рыжими волосами покоилась у девушки на груди. И никто не знал, когда же придет конец их путешествию. Шел снег, и все за окном было укутано пышным белым искристым покрывалом. Пассажиры говорили о том, что дальше на севере из-за снежных заносов возможны нарушения коммуникаций. Высказывались предположения, что поезд может опоздать и на день.

Сильвия закрыла глаза, но спать не хотелось. Что их ждет в конце путешествия? Ей становилось все тревожнее. Она очень устала, но понимала, что не сможет уснуть и хоть немного отдохнуть, отключившись от всего, пока не узнает ответы на все волнующие ее вопросы.

Прошлым вечером она вернулась домой очень поздно. Ей пришлось долго ждать миссис Бутл, и когда, наконец, они пустились в обратный путь по заснеженным улицам Пулбрука, кругом было спокойно и безлюдно, как будто все уже давно спали. Они, шли молча, размеренно дыша в такт быстрому шагу, стараясь удерживаться центра дороги, покрытого ровным слоем снега и не ступать в глубокие сугробы, наметенные ветром на обочине. Наконец они пришли домой, и Сильвия, остановившись на ступеньках, неожиданно для себя умоляющим голосом спросила:

– Вы ведь зайдете, миссис Бутл?

– Да, дорогая, конечно. Правда, я бы не хотела задерживаться, но мне необходимо кое-что сказать тебе, и ты должна это выслушать, пока еще есть такая возможность.

Сильвия закрыла дверь и поспешно зажгла масляную лампу на столе в холле. Так же быстро она постаралась разжечь огонь в камине, и когда, наконец, жаркие язычки пламени заплясали среди потрескивающих дров, девушка обернулась к миссис Бутл. Та стояла посреди комнаты, завернувшись в искрящуюся от тающих снежинок накидку, и от этого казалась еще более внушительной.

– Так-то оно лучше. Ну а теперь, дорогая, приступим к делу.

Произнеся это, она извлекла из-под накидки какой-то узел. Еще по пути домой Сильвия заметила, что миссис Бутл что-то несет, но когда та развязала узел, девушка просто оцепенела от неожиданности. Сначала перед ее изумленным взором оказалось черное платье, то, которое она видела в комнате служанки и которое миссис Бутл брала в руки, чтобы показать ей. За ним последовало черное пальто, исключительно подходившее к платью, а также – белая нижняя юбка, подшитая кружевами, и вечернее платье из розовато-лилового шелка, с вырезом, украшенным оборками и с широкими присборенными рукавами из шифона, складки на которых были закреплены пучками изящных искусственных фиалок.

– Миссис Бутл! – не веря своим глазам, воскликнула Сильвия.

– Подожди минутку, это еще не все, – произнесла та и откуда-то из пышных складок достала черную шляпку с тонкой прозрачной вуалью, украшенную перьями и цветами. Это была очень красивая шляпка, подобные которой, Сильвия видела только на страницах журналов мод.

– О! Миссис Бутл, – снова воскликнула девушка.

– Если я не ошибаюсь, у вас с миссис Кэнингэм примерно один размер, так что если и придется подгонять, то самую малость, – сказала миссис Бутл.

– Но, миссис Бутл, как же, я смогу… Я имею в виду, они же…

– Я отлично понимаю, что ты хочешь сказать, – перебила ее миссис Бутл. – Но в отличие от тебя не считаю это воровством. Несчастная леди, упокой Господь ее душу, где бы она ни оказалась, была бы только рада, что ее вещи забрала та, которая будет заботиться о ее дочери. Ведь ты не украла их, как эта наглая служанка. Да она отдала бы их тебе сама, если бы у нее было на это время! А вот что я считаю воровством, так это поведение служанки, которая стала набивать чемоданы хозяйским добром еще до ее смерти. Вот вам и благодарность! Хотя о чем тут говорить? В наше время уже нет таких слуг, как раньше. По крайней мере, у миссис Кэнингэм их точно не было.

– Но, миссис Бутл, я не смогу. Я имею в виду, вы и в самом деле думаете, что такое возможно?

Не отрывая глаз от нарядов, Сильвия протянула руку, чтобы прикоснуться к мягкому шелку розовато-лилового платья.

– Послушай меня, дорогуша, – произнесла миссис Бутл. – В этом мире существует четкая грань между добром и злом, и я твердо уверена, что, если ты немного принарядишься, чтобы достойно выполнить то, о чем тебя попросили, в этом не будет ничего предосудительного. Кроме того, насколько я знаю, в том месте, куда ты направляешься, тебе придется быть во всеоружии, а ничто так не придает женщине уверенности в себе, как сознание того, что она хорошо одета. Это очень красивые платья, из лучших магазинов, ты сама видишь по этикеткам. Вот и носи их и ни о чем не думай. Я бы взяла больше, если бы было время, но мне не хотелось, чтобы эта молодая нахалка распускала сплетни за моей спиной – хотя ей никто бы и не поверил. Но все-таки, ни к чему мне это!

– Неужели она заберет все остальное?

– Да уж, эта своего не упустит, – мрачно промолвила миссис Бутл. – Завтра прибудет адвокат миссис Кэнингэм. Доктор Доусон нашел его адрес в той коробке, из которой она достала деньги. Ну а когда за дело возьмутся юристы, будет уже не так легко чем-то поживиться. Это служанка очень хорошо понимает.

– Ну а если она что-нибудь скажет об этом? – взволнованно спросила Сильвия.

– Вот что, дорогая, сейчас же успокойся, – сказала миссис Бутл, – и предоставь это мне. Ты отправишься к сэру Роберту Шелдону, одетая достойно и респектабельно, как и полагается истинной леди. Тебе нужно ехать завтра утром, так что времени на покупки не остается.

– Да, я должна буду встать очень рано, до того, как проснется Люси. Она ведь может испугаться, оттого что осталась одна с… – Сильвия запнулась, подыскивая подходящие слова.

– Бедная крошка, – тихо сказала миссис Бутл. – Но ты ведь постараешься сделать все возможное?

– Вы ведь знаете, что да, – произнесла Сильвия. – Миссис Бутл, я бы хотела поблагодарить вас, но я просто не могу найти слов…

– Ну-ну, дорогая, нечего меня благодарить, – заметила миссис Бутл.

– Если даже ничего из этого не выйдет, – серьезным тоном произнесла Сильвия, – если даже я просто оставлю Люси в Шеддон-Холле и вернусь домой, у меня будет, хотя бы небольшая отсрочка перед тем, как ехать… к дяде Октавиусу.

Неожиданно она подумала о том, что бы сказал ее дядюшка, если бы сейчас увидел, как она забирает одежду женщины, умершей, всего лишь час назад, и собирается уехать, не похоронив мать, и при этом больше всего на свете мечтает о том, чтобы больше никогда в жизни не видеть его! С неожиданной решительностью Сильвия подавила зарождающееся в ней чувство страха.

– Миссис Бутл, – сказала она с мольбой в голосе, – не могли бы вы рассказать мне все, что вы знаете о миссис Кэнингэм и сэре Роберте Шелдоне?

Миссис Бутл сняла накидку и повесила сушить на спинку стула. Затем она неторопливо уселась в кресле и стала расшнуровывать ботинки. Сняв их и оставшись в одних чулках, она вытянула ноги к пламени и при этом с облегчением вздохнула.

– Ну что ж, слушай! – неспешно приступила она к рассказу. – Миссис Кэнингэм приехала сюда два года назад. Она сняла дом, в котором ты сегодня была, и поселилась там со своей маленькой дочкой. Поначалу, конечно, было, очень много разговоров и сплетен о ней. Люди хотели знать, кто она, откуда приехала и стоит ли с ней знаться. Вскоре после ее появления в нашем городе доктор Доусон попросил меня поухаживать за ней, так как она приболела. Ничего серьезного, так, простуда. Ей нужно было несколько дней соблюдать постельный режим, но она не хотела никого беспокоить и посылать за профессиональной сестрой. Как только я увидела эту леди, то сразу поняла, что у нее неладно со здоровьем. Спустя день или два она по секрету сказала мне, что уже лечилась в двух санаториях, а теперь специально приехала в Пулбрук, потому что слышала, что здешний воздух помогает тем, у кого проблемы с легкими. Я, конечно же, обо всем рассказала доктору, и он обследовал миссис Кэнингэм, когда она в очередной раз вызвала его. И, конечно же, обнаружил, что у нее больные легкие. Очень больные. Ей, так же как и доктору, было хорошо известно, что никакой надежды на выздоровление нет. Бедняжке только и оставалось, что жить, пока живется, и надеяться на лучшее. Мне не потребовалось много времени для того, чтобы выяснить еще кое-что. Я имею в виду то, что миссис Кэнингэм – как она себя называла – не хотела жить. «Моя жизнь закончилась, Бутл, – повторяла она мне не раз. – Когда-то она была прекрасной, но сейчас мне уже нечего больше ожидать от нее». Она больше ничего не рассказывала мне в то время, но, посещая разные дома, я узнала о ней многое. Оказалось, миссис Кэнингэм вовсе не была миссис Кэнингэм. Она была миссис Шелдон, женой баронета, и, оказывается, сбежала от мужа с молодым джентльменом по фамилии Кэнингэм. Они провели несколько лет за границей, на континенте, и жили, судя по всему, очень даже неплохо. А затем, позднее, когда я уже получше познакомилась с миссис Кэнингэм и сблизилась с ней, она тоже рассказала мне кое-что. Поначалу многое скрывала, но как-то раз сказала: «Бутл, вы совсем не такая, как другие женщины, вы человек, которому я могу довериться. Я всю свою жизнь боялась женщин, а вот мужчины были очень добры ко мне. Все, за исключением моего мужа. Я имею в виду моего настоящего мужа», – сказала она и горько усмехнулась, затем замолчала. Тогда я спросила у нее, что же случилось с мистером Кэнингэмом. «С мистером Кэнингэмом? Он вернулся в свое респектабельное семейство, где его приняли с распростертыми объятиями. Такой вот блудный сын в современном одеянии. Видишь ли, Бутл, он не мог жениться на мне, хотя вначале очень этого хотел, бедняжка. Но мой муж не давал развода. Сэр Роберт Шелдон такой – он человек суровый и жестокий, не умеющий прощать. Но вот кого я ненавидела по-настоящему, так это его мать. У меня не найдется подходящих слов, чтобы описать леди Клементину. Она – просто чудовище! Это она виновата в том, что я убежала из дома».

– А ведь как раз именно об этом миссис Кэнингэм пыталась сказать, когда… когда умирала, – воскликнула Сильвия.

– Да, она повторяла это все время и делала это с какой-то одержимостью, – заметила миссис Бутл. – Ты ведь знаешь, у людей, которые так серьезно болеют, подобное бывает часто. Миссис Кэнингэм ненавидела свою свекровь. Она даже заявила, что именно леди Клементина способствовала тому, чтобы ее невестка обратила внимание на успехи молодого мистера Кэнингэма, но трудно сказать, правда ли это, потому что мало ли что приходит в голову больным людям. Так или иначе, но она с ним сбежала, и они были счастливы, пока здоровье позволяло ей вести такой образ жизни. А затем она заболела, потому что по природе была очень слабой. Тогда он выделил ей достаточную сумму денег, чтобы жить безбедно, и они расстались. Если хочешь знать, ему просто надоели ее постоянные недомогания. Он ведь только потом понял, насколько серьезно она больна. Да, пожалуй, по пальцам можно пересчитать мужчин, которые долго смогли бы терпеть рядом больного человека. Большинству это не по силам, но их тоже по-своему можно понять. Так вот, хотя миссис Кэнингэм старалась бодриться, я всегда чувствовала, что с того момента, как он бросил ее, она решила умереть. А ей, в самом деле, больше ничего не оставалось. Вряд ли она смогла бы найти другого мужчину, который бы ухаживал за ней при ее-то состоянии здоровья. А потом, она никуда не могла выехать, потому, что все респектабельные люди отвернулись от нее, ее никто не принимал и не хотел знать.

– А ребенок? – спросила Сильвия.

– Это и вовсе какая-то тайна, – ответила миссис Бутл. – Все, что я смогла понять, так это то, что Люси родилась после того, как леди Кэнингем сбежала со своим любовником, но она всегда твердо настаивала на том, что этот ребенок не от него.

– Так возможно, – заметила с ужасом Сильвия, – что сэр Роберт Шелдон откажется принять Люси, ведь у него есть основание не признать свое отцовство.

Миссис Бутл пожала плечами.

– Мы должны надеяться на лучшее, дорогая. Ты помнишь, о чем просила тебя миссис Кэнингэм. Ты должна оставить Люси у отца, как бы там ни было.

– Да… но… – запротестовала Сильвия.

– Теперь уже поздно отступать, дорогая. Как говорится: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». – Нагнувшись, миссис Бутл снова надела свои башмаки. – Ну, мне пора возвращаться домой, – сказала она. – Вот что я должна тебе сказать напоследок: не нужно ни о чем загадывать наперед. В этом нет никакого толку. Просто запасись терпением и увидишь, все образуется. А сейчас ложись-ка спать, чтобы хорошенько отдохнуть, а утром первым делом забирай ребенка и уезжай. И постарайся успеть до того, как приедет твой дядя.

– Вы правы, – согласно закивала девушка, тоже вставая, но, не отводя глаз от принесенных вещей, которые лежали на диване. – Миссис Бутл, вы и в самом деле считаете, что… – пробормотала Сильвия, не зная, как закончить вопрос, но чувствуя, что ее и так понимают.

– Абсолютно уверена, – ответила миссис Бутл. – Ты имеешь на них такие права, как, может быть, никто другой. Теперь забирай все наверх и запомни: отправишься в поездку в том черном платье. Ты же знаешь, как важно первое впечатление. Ну, доброй ночи, дорогая, денек выдался напряженный, и мне пора хорошенько отдохнуть.

– Покойной ночи, миссис Бутл, и еще раз спасибо вам.

Импульсивно Сильвия подалась вперед и поцеловала пожилую женщину в щеку. Похоже, что это доставило той удовлетворение.

– Ну-ну, я сделала не больше того, что сделал бы любой другой христианин в подобных обстоятельствах.

Она направилась к двери, затем остановилась.

– Тебе не будет здесь боязно одной? – спросила она, подняв глаза к потолку.

Сильвии стало понятно, о чем идет речь.

– Нет, – не совсем уверенно ответила она, но затем более твердо добавила: – Конечно, нет. Почему я должна бояться матери? Просто мне очень непривычно, что она меня не позовет. Теперь никогда уже больше не позовет.

Перед тем как лечь спать, Сильвия примерила два платья. В небольшом зеркале, висевшем в ее комнате, девушка смогла увидеть только небольшую часть своего отражения, но, однако, и этого было достаточно, чтобы понять, как сильно она преобразилась.

За те несколько оставшихся для сна часов Сильвии так и не удалось, как следует отдохнуть. Волнение и тревога не покидали ее. Ворочаясь с боку на бок, и беспорядочно прокручивая в памяти все, что с ней произошло, она не заметила, как пролетело время. Услышав, что часы пробили шесть, девушка встала, оделась и довольно быстро собралась, уложив в дорожную сумку все свои немногочисленные вещи. Сверху она положила розово-лиловое вечернее платье, казавшееся каким-то неуместным на фоне ее блеклых старомодных нарядов.

На завтрак в доме ничего не было. Сильвия приготовила себе чашку чая и кусочек хлеба с маслом. Потом попрощалась с матерью, не испытав никаких эмоций, кроме желания поскорей уйти, порвать последние нити, связывавшие ее с прошлым. Она наклонилась, чтобы поцеловать холодный лоб матери, встав на колени, попыталась произнести молитву, но, ни на минуту ее не покидала мысль о том, что нужно спешить. С рассветом девушка быстро зашагала к дому покойной миссис Кэнингэм. Придя туда, разбудила девочку, с помощью Анни одела ее и упаковала вещи.

Когда они, наконец, сели в поезд, Сильвия почувствовала, что на душе у нее стало спокойнее. Багаж был погружен, и ничего уже нельзя было изменить. Вплоть до этого момента все казалось ей каким-то нереальным, похожим на сон, который в любой момент мог быть грубо прерван приездом дядюшки Октавиуса или каким-нибудь еще непредвиденным обстоятельством.

Но когда, наконец, поезд тронулся, когда фигура миссис Бутл, махающая им на прощание рукой, исчезла из виду, а Люси доверительно просунула свою ладошку в ее руку, сказав: «Я люблю путешествовать поездом, а вы, мисс Уэйс?» – Сильвия поняла, что назад пути нет. Как бы там ни было, но она сделала этот шаг, взяла на себя ответственность за Люси, хотя прекрасно понимала, что ее поступок покажется ужасным и шокирует ее дядюшку, когда тот приедет и обо всем узнает. Даже если бы она просто приняла решение в какой-нибудь ситуации, он и то счел бы это проявлением непозволительного своеволия, а уж за то, что она оставила не погребенной мать и уехала, ничего не сказав, ей никогда не будет прощения.

Но это Сильвию больше не беспокоило. Она как будто бы сбросила оковы, сдерживавшие ее всю жизнь. Пока мать была жива, она никогда не оставляла ее. Теперь же, когда никто больше не нуждался в ее услугах, какая разница, что произойдет. Сильвия вручила ключ от дома в руки миссис Бутл с чувством облегчения, как будто сняла со своих плеч всю тяжесть прошлых лет.

И только в последний момент на перроне мужество едва не покинуло ее.

– А что, если ничего не получится? – произнесла она дрожащим голосом.

Но миссис Бутл, тут же постаралась успокоить ее.

– Если что и случится, дорогая, вернешься сюда, ко мне, и мы вместе разберемся с твоим дядюшкой. Не беспокойся. И обязательно извести меня по приезде о том, как обстоят дела. Знай, что я очень расстроюсь, если вместо письма снова увижу тебя здесь.

Сильвия, готовая было заплакать, улыбнулась, услышав эти слова.

– Я постараюсь не расстраивать вас, – сказала она и поднялась в вагон.

И вот сейчас она снова и снова размышляла о том, правильно ли поступила. Может быть, разумнее было бы встретиться с юристом миссис Кэнингэм и обговорить с ним все вопросы.

И все же она чувствовала себя сейчас намного увереннее, чем накануне. Права была миссис Бутл, тот наряд, который сейчас был на ней, придал уверенности. Тогда как маленькое зеркало в ее комнате не позволяло рассмотреть и трети фигуры, в доме миссис Кэнингэм Сильвия смогла увидеть свое отражение в полный рост. И увиденное настолько поразило ее, что она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от восхищения.

Великолепно скроенное и со вкусом сшитое черное платье не только делало ее элегантной, но и подчеркивало неожиданно появившееся в ней достоинство – чувство, которое раньше никогда не было ей присуще. Одежда выгодно оттеняла ее внешность. Впервые в жизни нарядившись, она тем не менее не чувствовала себя разодетой. Наоборот, ей казалось, что в ее наряде нет ничего лишнего. Она выглядела как леди. Впервые в жизни Сильвия была уверена в собственной красоте.

На самом деле в ее внешности не было ничего вызывающего. Просто из-за того, что ей приходилось носить не по размеру сшитые, безвкусно подобранные платья, она казалась более яркой, как будто контрастировала с тем уродством, которое ее обрамляло. Теперь же все пришло в полную гармонию, и Сильвия знала, что в этом наряде ей никогда не будет стыдно или неудобно показаться в любом обществе.

Возможно, что пальто, так сочетавшееся с платьем, не было достаточно теплым для длительного путешествия, но Сильвия скорее бы согласилась замерзнуть, чем прикрыть такую красоту безобразным уродством из серого сукна, доставшимся ей в наследство от кузин.

По тому, какие взгляды бросали на них пассажиры, Сильвия поняла, что они с Люси заметно выделялись среди остальных. Одежда ребенка была подобрана с таким же изысканным вкусом. Голубое, с широким воротником и пышными рукавами пальто гармонировало с широкополой бобровой шляпкой, маленьким палантином из белого меха и муфтой. Люси выглядела очаровательно и даже несколько аристократично. Она уже порядком утомилась. Руки были грязными от вагонной пыли и липкими от еды, которую, по настоянию предусмотрительной миссис Бутл, они взяли с собой.

Только Сильвия задумалась о том, когда же они, наконец, достигнут Миклдона, как вдруг поезд остановился, и она услышала, как кто-то громко закричал: «Миклдон, Миклдон. Пересадка! Пересадка!»

Разбудив Люси и быстро надев на нее шляпку и муфту, девушка взяла ручную кладь и вышла на платформу. Подозвав носильщика, она попросила его забрать из вагона багаж, а заодно спросила, как добраться до Пиктон-Фелл.

– Вам уже не удастся попасть туда сегодня, мэм. Последний поезд в Пиктон-Фелл ушел около часа назад. Он отправился в шесть. А теперь уже семь часов.

– О Боже! Что же нам делать? – воскликнула Сильвия.

– Следующий поезд завтра в девять тридцать утра, – сказал носильщик.

– А можно ли добраться туда каким-нибудь другим способом?

– Не знаю, может быть, мастер Робб из трактира «Грин Мэн» сможет довести вас в экипаже. Если хотите, я пригляжу за вашим багажом. Вы легко найдете «Грин Мэн», это напротив вокзала, через дорогу.

Он указал, в каком направлении нужно идти, и Сильвия, взяв Люси за руку, пошла через темную, занесенную снегом дорогу туда, где зазывно светились огни трактира.

Трактир был старым, но просторным. Сильвия открыла дверь и оказалась в квадратном холле, по одну сторону которого находилась большая уютная гостиная, в которой потрескивали дрова, а с другой стороны доносились громкие веселые голоса. Девушка остановилась в замешательстве, не зная, каким образом привлечь чье-нибудь внимание, но тут из задней комнатки вышел человек в нарукавниках и длинном белом переднике. Это был пожилой мужчина с седыми волосами и бакенбардами. Он улыбнулся и, как-то очень достойно и сдержанно, поклонившись Сильвии, спросил:

– Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен, мэм?

Сразу почувствовав себя легко, девушка объяснила, что носильщик на станции посоветовал ей зайти сюда и попросить мистера Робба помочь ей.

– Гораций Робб к вашим услугам, мисс.

– Нам нужно добраться до Пиктон-Фелл, но поезд уже ушел, а следующий будет еще не скоро. Не могли бы вы нас отвезти туда?

– В Пиктон-Фелл? Это небезопасно в такое время. А куда конкретно в Пиктон-Фелл вы направляетесь?

– В Шелдон-Холл.

– В Шелдон-Холл?

Сильвии показалось, что мистер Робб изменился в лице. Он еще раз учтиво поклонился и сказал:

– Я подумаю, мисс. А пока прошу вас вместе с юной леди присесть к огню, может быть, вы хотите что-нибудь съесть или выпить?

– Если можно, и то и другое, – ответила Сильвия. – Мы путешествуем с самого утра.

Она повела Люси в гостиную и сняла с нее пальто. Девочка уже окончательно проснулась и теперь то и дело задавала вопросы о том, где они и когда, наконец приедут домой.

Сильвия еще рано утром сообщила малышке, что ее мать умерла, но ей стало ясно, что Люси не поняла ее, потому что после того, как девочка обошла комнату, заглядываяя, то туда, то сюда, она подошла к Сильвии и спросила:

– А мамочка будет мертвой, пока мы не вернемся? А мы скоро вернемся?

Сильвия покачала головой.

– Дорогая, твоя матушка отправилась к Богу.

– Она там останется навсегда?

– Да, милая.

Люси подумала некоторое время, а затем сказала:

– Но вы же не оставите меня, правда, мисс Уэйс? Иначе мне будет одиноко. Я не очень люблю Анни. Мы с мамочкой считали ее ужасно глупой. А теперь, когда мамочка ушла навсегда, у меня остается только она.

– Анни не будет заботиться о тебе, – успокоила девочку Сильвия. – Надеюсь, что это буду делать я или один очень добрый человек.

– Кто? – спросила Люси.

Так как Сильвия ничего не должна была говорить об этом, она попыталась сменить тему разговора, хотя у нее самой появилась масса вопросов, на которые сама не находила ответа.

Долго ждать ужина не пришлось. Довольно быстро появившийся официант сообщил, что стол накрыт, и проводил Сильвию и Люси в столовую. Пока они ели, снова появился мистер Робб и сказал, что ему удалось упросить своего друга, у которого есть карета, отвезти их в Шелдон-Холл.

– Боюсь, что он запросит с вас не меньше гинеи, мисс. Дороги такие плохие, а у него уже силенок маловато, чтобы вытаскивать лошадей.

– Я с радостью заплачу ему эти деньги, – воскликнула Сильвия. – А вас я очень благодарю за беспокойство.

– Вам придется немного подождать, пока он соберется. Вы вместе с юной леди можете посидеть у огня и немного отдохнуть. Я вам сообщу, когда он будет готов. Да, если хотите, скажу, чтобы он принес ваши вещи со станции.

– Благодарю вас, – сказала Сильвия.

После ужина они вернулись к камину. Раньше в гостиной никого не было, но сейчас к ним присоединился молодой человек, одетый вычурно и экстравагантно. У него были длинные напомаженные усы, а на мизинце сверкало кольцо с бриллиантом. Он тут же вступил в разговор.

– Вы едете из Лондона?

– Нет, – покачав головой, сдержанно ответила Сильвия, не желая обидеть незнакомца своим пренебрежением, но в то же время, стараясь дать понять, что совсем не расположена разговаривать с ним.

– Удивительно, – воскликнул он, а затем добавил: – Вы уж простите, но я позволю себе заметить, что вы выглядите как человек, который непременно должен ехать из Лондона!

– В самом деле? – бесстрастно произнесла Сильвия. Она смутилась, почувствовав неловкость. Никто и никогда не говорил ей, как вести себя с незнакомыми мужчинами, которые, не представившись, начинают приставать.

– А сказать вам, почему я так подумал? – спросил незнакомец и, не дождавшись, пока Сильвия ответит, продолжил: – Все самые хорошенькие и соблазнительные женщины живут в Лондоне, вот почему вы произвели на меня впечатление человека, живущего там. А эта крошка ваша?

– Я за ней ухаживаю, – ответила Сильвия и заметила, как человек быстро взглянул на ее левую руку, на которой не было перчатки.

– Милый ребенок. Правда, я не очень люблю рыжий цвет волос, но есть мужчины, которые от него без ума. Мне больше нравятся волосы светлые и длинные. Чем длиннее, тем лучше.

Сильвия наклонилась к Люси и тихо заговорила с ней в надежде, что незнакомец догадается, что она не желает продолжать разговор. Но молодой человек оказался совершенно бессовестным. Сильвия заметила краем глаза, как непристойно он рассматривает ее, но вместо того, чтобы испытать удовольствие, почувствовала себя очень неловко и совершенно растерялась.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, – сказал незнакомец, подсаживаясь немного ближе и переходя на шепот. – С вашей внешностью и фигурой вы могли бы покорить Лондон. Предположим, просто предположим, что вы зарабатываете тем, что присматриваете за этой девочкой. Ну и что вас ждет в будущем, скажите на милость? А вот в Лондоне вас бы оценили по достоинству. И не один я!

Сильвия подняла голову и посмотрела на мужчину, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Спасибо, меня это не интересует, – холодно произнесла она.

Но и это не подействовало на наглеца, он подмигнул ей и заметил:

– Но может быть, когда-нибудь, кто знает?..

Как раз в этот момент в комнату вошел мистер Робб. Сильвия поспешно встала.

– О, мистер Робб! Экипаж готов?

– Не совсем, мисс, – ответил он. А затем, как будто почувствовав, что здесь происходило, он бросил на человека, сидящего у камина, выразительный взгляд. – Мистер Катбертсон, – сказал он, – ваш коктейль ожидает вас в танцевальном зале.

– Послушай, Робб, не заводись, – ответил мистер Катбертсон. – Я хочу выпить его здесь, у огня, и думаю, что эта юная леди составит мне компанию. Как насчет рюмочки портвейна?

– Леди сама может заказать себе все, что захочет, – сурово заметил трактирщик. А затем добавил тихим голосом, но Сильвия, все же смогла расслышать: – Не будь дураком, она едет в Шелдон-Холл!

Мистер Катбертсон просто онемел. Украдкой взглянув на него, Сильвия заметила, что на его лице застыло выражение ужаса.

– О Господи! Почему же ты не сказал об этом раньше? Не промолвив больше ни слова, он встал и поспешно пошел из гостиной. Мистер Робб последовал за ним, но, дойдя до двери, обернулся и поклонился Сильвии.

– Простите, мисс.

Он бы так и покинул гостиную, но Сильвия остановила его вопросом:

– А Шелдон-Холл далеко отсюда?

– Около десяти миль, мисс.

– А вы хорошо знаете это место?

– Очень даже хорошо. Мне кажется, его знают все в этой части страны.

– А сэра Роберта Шелдона знаете?

– Да, мисс.

– Он никуда не уехал?

– Думаю, нет, мисс. Я видел его дня два назад.

Это было все, что Сильвия хотела узнать – или, может быть, нет? Она понимала, что Гораций Робб что-то недоговаривает, но испытывала к нему симпатию. Чувствовалось, что он человек честный и ему можно довериться. Когда он смотрел на нее, в его глазах отражалось нечто большее, чем доброта. Это было, возможно, сочувствие или… жалость?

– Мистер Робб, – обратилась к нему Сильвия, сделав над собой явное усилие.

– Да, мисс?

– Если… если по каким-либо причинам я не смогу остаться в Шелдон-Холле, не согласились бы вы предоставить мне ночлег в вашей гостинице?

– Мои владения, все какие есть, в вашем распоряжении.

– Спасибо.

Сильвия поняла, что перед ней человек, искренне готовый помочь, и от этого ей стало необычайно легко.

Мистер Робб молча, поклонился и вышел из комнаты.

По крайней мере, если и сбудутся самые плохие предположения, то здесь можно найти приют. И, в конце концов, чего она опасается, что такое ужасное может произойти?

– Экипаж у подъезда, мисс.

Вот и наступила завершающая часть их путешествия. Люси снова начала клевать носом. Мистер Робб принес плед, которым Сильвия обернула девочку.

Снаружи их ожидала извозчичья карета, источавшая запахи прелого сена. Лошадь трясла головой, как будто была недовольна тем, что ее запрягли в столь поздний час.

– Имей в виду, Джо, дорога может быть занесена снегом, – обратился мистер Робб к мужчине на козлах.

– Я доставлю их туда без проблем, не беспокойтесь. Мистер Робб помог Сильвии и Люси сесть в экипаж.

– Я подстелил вам под ноги, мисс, а вот еще один плед, на случай, если очень замерзнете.

– Спасибо, мистер Робб. – Сильвия протянула ему руку. – Я благодарна, очень благодарна вам за все, что вы сделали для нас.

Как только лошадь тронулась, мистер Робб поднес руку ко лбу, салютуя им на прощание и желая доброго пути.