Читать книгу Как Иисус стал богом - Барт Д. Эрман - Страница 30

Исследователи порой употребляют технические термины без всякого повода, за исключением тех случаев, когда исследователям полагается использовать технические термины. Так, когда я учился в магистратуре, мы часто спрашивали не без язвительности, зачем пользоваться хорошим английским словечком, когда его можно заменить непонятным латинским или немецким, означающим то же самое? Однако есть такие редкие термины, которые просто невозможно адекватно перевести в достаточно простых и понятных выражениях, и слово «ипостась» (греч. hypostasis, мн.ч. hypostases) принадлежит к их числу. Возможно, наиболее близким по смыслу термином будет персонификация – но даже это слово не передает всех его оттенков, к тому же и его не часто услышишь, стоя в очереди в продуктовом магазине.

Термин ипостасв происходит из греческого языка и прилагается обычно к сущности или содержанию той или иной вещи. В том контексте, в котором я употребляю его здесь, этот термин относится к какому-либо качеству или атрибуту Бога, который начинает вести свое собственное существование, независимое от Бога. Представьте себе, например, что Бог мудр. Это значит, что Он обладает мудростью. А это, в свою очередь, значит, что мудрость есть нечто, чем Бог «обладает» – нечто независимое от Бога, что находится в Его владении. Если это так, то можно вообразить себе мудрость как существо, отдельное от Бога; а поскольку речь идет о мудрости Бога, последняя является своего рода божественным существом наряду с Богом, которое также находится внутри Бога и представляет собой часть Его сущности – часть того, что есть Бог.

Как выясняется, некоторые еврейские мыслители представляли себе Премудрость Божью именно так – как одну из ипостасей, как элемент Его сущности, который в одном смысле слова вел независимое от Бога существование, а в другом – полностью принадлежал Ему. Премудрость была изначально с Богом как божественная сущность и могла считаться Богом (поскольку была именно Божьей Премудростью). В древнееврейских писаниях обсуждаются и другие ипостаси, но здесь я ограничусь двумя – Премудростью и тем, что иногда рассматривалось как внешняя манифестация Премудрости, Словом Божьим (по-гречески Logos).

Премудрость

Мысль о том, что Премудрость могла быть божественной ипостасью – то есть одним из аспектов Бога, который существует отдельно от Бога и вместе с тем является Богом, – коренится в одном интригующем пассаже из Еврейской Библии, Притч 8. Здесь Премудрость, изображенная говорящей от первого лица, утверждает, что была сотворена Богом самой первой:

И затем, уже после того, как была сотворена Премудрость, Бог создал небеса и землю. В действительности Он сотворил все с помощью Премудрости, которая трудилась вместе с ним:

Бог сотворил все вещи в своей премудрости, поэтому Премудрость может рассматриваться как своего рода соучастница в творении. Более того, подобно тому как Бог вдохнул жизнь во все вещи, жизнь приходит также и через Премудрость:

Разумеется, можно прочесть этот пассаж, и не думая о Премудрости как о своего рода персонификации одного из аспектов Бога, существующей отдельно от Него и наряду с Ним. Это может быть просто метафорическим выражением той идеи, что мир представляет собой удивительное место и что его творение укоренено в мудром всеведении Бога, создавшего все вещи такими, какими они должны быть. Более того, если ты осознаешь премудрость, лежащую в основе творения всех вещей, и живешь в согласии с этим знанием, то будешь наслаждаться счастливым и полнокровным бытием. Однако некоторые иудейские читатели понимали этот пассаж в более буквальном смысле слова и воспринимали Премудрость как реальное существо, говорящее от своего имени – одно из проявлений Бога, существующее рядом с ним.

Эта точка зрения привела ряд еврейских мыслителей к возвеличиванию Премудрости как одной из божественных ипостасей. Нигде это не видно с большей ясностью, чем в одном из иудейских апокрифов, называемом Книгой премудрости Соломона. Данная книга приписывается самому царю Соломону – как утверждается в Библии, мудрейшему из когда-либо живших людей, – но в действительности она была написана спустя много столетий после его кончины. В особенности в главах 7–9 мы находим хвалебную песнь в честь Премудрости, которая есть «дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя… отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его» (Прем 7:26; Премудрость именуется «она» – или даже «Госпожа Премудрость» – поскольку греческое слово, означающее мудрость, женского рода); «она таинница ума Божия и избирательница дел Его» (8:4).

Здесь также говорится о том, что Премудрость «присуща была, когда Ты (т. е. Бог) творил мир» – более того, она восседает рядом с Богом на престоле (9:10). Именно Премудрость принесла спасение Израилю во время Исхода и после него, в течение всей истории народа (главы 10–11). Интересно, что Премудрость здесь совершает не только дела, которые Еврейская Библия приписывает Богу (творение, Исход), но и те, которые приписываются «ангелу Господню» – например, спасение Лота, племянника Авраама, из огня, разрушившего Содом и Гоморру в Быт 19 (10:6).

Следовательно, в определенном смысле Премудрость может рассматриваться как ангел – один из высочайших ангелов, или даже как сам Ангел Господень, однако в качестве ипостаси она представляет собой нечто иное. Это один из аспектов Бога, который, как считалось, существовал рядом с Богом, и, как Бог, был достоин прославления и почитания, подобающего самому Богу.

Слово

В некоторых отношениях самой трудной для дискуссии из всех божественных ипостасей стало Слово – или по-гречески Logos. Объясняется это тем, что данный термин имеет долгую, славную и сложную историю развития за пределами иудаизма в среде греческих философов. Подробное рассмотрение философских размышлений на тему Логоса потребовало бы отдельного исследования,¹⁵ но я могу сказать здесь достаточно, чтобы дать общее представление о предпосылках его использования в философских кругах иудаизма. В особенности это относится к самому знаменитому из еврейских философов древности, Филону Александрийскому (20 год до н. э. – 50 год н. э.).

Древнегреческие философы, известные как стоики, вели долгие дискуссии по поводу божественного Логоса. Logos означает «слово» – как единицу речи, – но это понятие могло нести и более глубокие и тонкие коннотации и нюансы. Именно от него, по-видимому, произошло слово логика, и, кроме того, Logos может означать разумное основание или резон — как в выражениях «тут есть свой резон» или «эта точка зрения вполне резонна». Стоики верили, что Логос – разумное основание – был божественным элементом, пронизывающим все бытие. И действительно, во всех вещах есть своя логика, и если ты хочешь постичь этот мир – или, что еще важнее, узнать, как лучше прожить свою жизнь в этом мире, – тогда ты должен постараться понять логику, лежащую в его основе. Оказывается, это возможно, потому что Логос не только неотъемлемая часть природы, но и присутствует в нас как в разумных человеческих существах. Мы сами наделены частицей Логоса, и когда мы используем свой разум для постижения мира, мы можем его понять. Если мы понимаем мир, то можем узнать, как в нем жить. А если мы будем следовать полученному знанию, то сможем сделать наши жизни поистине гармоничными, мирными и богатыми. Но если мы не в состоянии постичь, что такое мир и как он работает, и если мы не живем в гармонии с ним, то участь наша будет плачевной, не лучше, чем у безгласных животных.

Мыслители, считавшие себя прямыми наследниками великого философа V века до н. э. Платона, развили идею Логоса в другом направлении. В платонической мысли имеет место четкое разделение между духовной реальностью и материальным миром. Но как может нечто, относящееся к сфере чистого духа, иметь контакт с тем, что сугубо материальное? Чтобы это произошло, нужно некое связующее звено, своего рода посредник, соединяющий дух и материю. Для философов-платоников Логос и есть этот посредник. Именно божественный Логос позволяет божественному взаимодействовать с небожественным, духу – с материей.

Логос присутствует и в наших физических телах, так что мы тоже можем чувствовать связь с божественным, несмотря на нашу укорененность в материальном мире. В некотором смысле дорога к счастью и полноте бытия лежит в отказе от материальных привязанностей и стремлении достичь духовных высот. Среди всего прочего это означает, что мы не должны быть слишком привязаны к телам, в которых обитаем. Мы привязываемся к ним, предаваясь плотским удовольствиям и считая эти удовольствия наивысшим благом. Однако это не так. Любое удовольствие просто заставляет нас желать большего и тем самым удерживает в материальном мире. Нам нужно выйти за пределы материального, если мы хотим обрести подлинный смысл и полноту жизни. А это означает получить доступ к Логосу Вселенной посредством той его частицы, которая находится внутри нас.

Для иудейских мыслителей, хорошо знакомых со своими писаниями, было в некоторых отношениях довольно просто связать их с соответствующими идеями платоников и стоиков. В Еврейской Библии Бог творит все через слово: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт 1:3). Процесс творения осуществляется благодаря Богу, изрекающему свое слово или Логос. Логос исходит от Бога, и поскольку он принадлежит Богу, то в определенном смысле – тоже Бог. Но едва слово изречено, оно существует независимо от Бога, как самостоятельная сущность. Последняя иногда мыслилась как личность, отдельная от Бога. Логос, таким образом, стал рассматриваться в определенных иудейских кругах как ипостась. Уже в Еврейской Библии «слово Господне» иногда идентифицировалось с самим Богом (см., например, 1 Цар 3:1, 6). В руках Филона Александрийского, глубоко проникшегося в особенности платонической традиции, Логос стал ключевым фактором в понимании как Бога, так и мира.

Филон считал Логос величайшим из всех существ, образом Бога, согласно которому и которым была создана вселенная. Логос Бога в особенности служил парадигмой для сотворения людей. Легко увидеть, что здесь Логос берет на себя функции, ранее приписанные Премудрости, которая рассматривалась как создательница и устроительница всех вещей. В определенном смысле слова Логос «рожден» от Премудрости. Если мудрость – это то, чем люди обладают внутри себя, то Логос – это внешнее проявление мудрости, когда личность изрекает слово. Таким образом, согласно этому пониманию, Премудрость дает рождение Логосу – верование, которое разделял и сам Филон. Более того, чем разум является для тела, тем Логос является для мира.

Поскольку Логос – это Логос Божий, он сам по себе божествен и может называться божественными именами. Так, Филон называет Логос «образом Бога», «Именем Бога» и «первородным Сыном» (см., например, О сельском хозяйстве, 51).¹⁶ В одном месте он указывает, что Бог «дарует титул «Бога» своему верховному Логосу» (О сновидениях 1.230). А так как Логос – это Бог, и Бог – это Бог, Филон иногда говорит о «двух богах», а в одном месте именует Логос «вторым Богом» (Вопросы на книгу Бытие, 2.62). Однако для Филона есть разница между «Богом» и «одним из богов» (в греческом языке между о theos — то есть Богом, с определенным артиклем, и theos — то есть просто «богом», без артикля). Логос является последним.

Как божественное существо, отдельное от Бога, Логос, очевидно, напоминает Ангела Господня, уже обсуждавшегося в начале данной главы. Филон иногда прямо отождествляет Логос с Ангелом Господним (см., например, О перемене имен, 87, О сновидениях, 1.239). Когда Бог становится видимым людям, в действительности это есть проявление его Логоса. Здесь мы наблюдаем явное воздействие на Филона платонической мысли в сочетании с его собственным знанием

Писания. Бог не вступает в прямой контакт с материальным миром, но делает это через посредство своего Логоса. Бог не говорит с нами прямо, но обращается к нам через свой Логос.

Суммируя сказанное выше, для Филона Логос – бесплотное существо, независимое от Бога, но отражающее его способность к мышлению; от случая к случаю этот Логос в действительности становится божественной личностью, являющейся в человеческом облике, чтобы люди могли осознать его присутствие и взаимодействовать с ним. Это еще одно божественное существо, с одной стороны, отдельное от Бога, а с другой – являющееся самим Богом.