Читать книгу Золотая лодка - Бауыржан Чердабаев - Страница 2

Весна 1991 года. Сарайшык. Гурьевская область1. Казахстан.

В первые дни апреля, когда в степи потеплело, два друга, Мансур Омаров и Баубек Нуржанов, вместо того чтобы вернуться домой после занятий в школе, рванули на своих велосипедах на рыбалку. Мансур катил на стареньком «Уральце», доставшийся ему в наследство от старших родственников, а Баубек держался рядом с ним на новенькой «Каме» – недавний подарок родителей. Хотя рыбалка в нерест запрещена, ребята все же решили рискнуть: порыбачить на обычные удочки, чтобы принести домой немного свежей рыбы. Времена наступили тяжелые, в селе Сарайшык многие выживали за счёт Яика2.

Ребята ехали по проселку вдоль реки – ведущему в соседнее село Жалгансай. На втором километре пути рос у дороги одинокий раскидистый карагач, служа им одновременно и ориентиром, и местом для привала.

Смуглый, темноволосый и худощавый Мансур выглядел старше, крепче и решительнее Баубека, тот был полноватым, светловолосым и слегка неуклюжим. Мансур уверенно налегал на педали и периодически вырывался вперед. Баубек пыхтел, но изо всех сил старался не отставать от друга.

Друзья перекликались, шутили и громко смеялись.

Степная природа с приходом весны постепенно оживала. На тугайных3 деревьях и кустарниках, росших у реки, только что полопались почки, и со стороны казалось, что они покрылись светло-зеленоватой пылью. Кругом из-под земли проклевывалась молодая трава.

Хотя в воздухе все еще ощущалась легкая и прохладная свежесть, солнце, стоявшее в зените, светило по-летнему ярко. Оно прогревало всю округу. От тепла из нор повылезали суслики, проснувшиеся от спячки после долгой и морозной зимы.

Исхудалые грызуны суетливо бегали в поисках пищи среди сухих прошлогодних кустарников и оттаявших от снега песчаных холмиков. Конечно же, они остерегались степных хищников – лис и орлов в весенней степи было предостаточно, – но зверьками двигал голод, заставлявший их отходить все дальше от своих нор. Они очень сильно рисковали своими шкурками, в буквальном смысле этого слова.

Добравшись до раскидистого карагача на берегу реки, друзья расседлали свои велосипеды и, продолжая веселиться, прислонили их к дереву под серо-коричневыми шерстистыми ветвями. Река в этом году сильно вышла из берегов и приблизилась к дороге. В илистой воде кишела рыба, идущая на нерест. Были видны рыбьи спины, мелькали плавники. Завидев это, ребята посерьезнели и сходу увлеклись ловлей. Они подошли вплотную к воде и закинули самодельные снасти, дав пенопластовым поплавкам лечь спокойно на воду. Но поплавкам долго без дела лежать на воде не довелось. Клёв шел на ура: рыба попадалась на крючки одна за другой. Ребята выдергивали снасти из воды, снимали рыбу с крючка и снова забрасывали.

Через некоторое время Мансуру наскучило стоять на одном месте. Он стал отходить от Баубека выше по реке. Временами мальчик останавливался, чтобы снова закинуть снасть в воду. Но выловив очередную рыбу, он оставлял ее на берегу и двигался дальше. Непоседливому Мансуру было так намного интереснее. Они с Баубеком и в этом были разными. В отличие от своего друга, Мансур не мог долго находиться на одном месте. Рыболовный азарт не захватывал его, он приходил сюда, чтоб составить компанию другу и наловить рыбы домой.

Подвижный Мансур оживал, когда его захватывал дух авантюризма. Возможно, в такие моменты в нем просыпалось стремление к яркой жизни, наполненной смыслом и подвигами. Сейчас же он просто развлекал себя, как мог. «На обратном пути соберу рыбу, насажу на кукан, и мы с Баубеком еще засветло вернёмся в село», – так думал он, выбрасывая на берег очередную рыбу.

Баубек стоял у воды с удочкой в руках, изредка поглядывал по сторонам – не видать ли крадущихся к ним инспекторов рыбоохраны. Но все было тихо; и он снова переводил внимание на поплавок, пытавшийся вырваться с натянутой лески. Течение реки было сильным. Казалось, что все что ни попадет сейчас в её бурлящие воды, будет тут же унесено в сторону моря. И только рыба, смело преодолевая сильные водовороты, продолжала сновать недалеко от берега и глупо попадаться на крючки. Баубек, как и Мансур, мог похвалиться богатым уловом.

За рыбалкой прошло около часа. Мансур уходил все дальше. Его увлекало всё, что попадалось на пути, но только не сама рыбалка. Он уже готов был возвращаться в село, но вдруг в небе за дорогой раздался громкий орлиный клекот. Прикрыв ладонью глаза от ярких лучей солнца, мальчик увидел парящую в воздухе птицу. Мансур сразу догадался, что степной орел охотился на сусликов, выслеживая их среди кустарников. Он даже увидел, как пару раз хищник атаковал их, падая камнем вниз, но неудачно. Птица не отчаивалась, взмыв в воздух, начинала заново кружиться над степью.

Бросив свою удочку на землю, Мансур ринулся к тому месту, куда в очередной раз метнулся с неба орел. Исчезнув среди сухих кустов джантака4 с джусаном5, птица в этот раз долго не появлялась.

Мансур бежал и про себя умолял птицу, чтобы та не взлетала. «Стой! Не взлетай!» Он перебежал через дорогу и, сбавив скорость, перешел на быстрый шаг. Мальчик уже был близок, как ему казалось, к тому месту, куда только что упал орел, но внезапно хищник выскочил прямо из-под его ног, размахивая своими могучими крыльями. Лицо мальчика обдало потоками воздуха, словно кто-то невидимый выскочил перед ним из кустов и замахал огромными опахалами. В нос ему ударило резким специфическим запахом, исходившим от перьев орла. Мансур от неожиданности отскочил в сторону и, наступив на небольшой холмик с редкой травой, тут же провалился в яму.

Он упал боком на дно ямы вместе с кусками сломанных досок. От удара у него на мгновение перехватило дыхание и потемнело в глазах, тело скрутило от боли. Немного полежав в неудобной позе и придя в себя, он принялся оттряхиваться от песка и мусора. Откашлявшись от пыли, он осмотрел себя: все в порядке – он ничего себе не повредил, и нигде не шла кровь. Мансур ухватился за одну из досок, свисавшую сверху, и попытался встать. Внутри ямы было очень тесно. «Хорошо, что на досках не оказалось торчащих гвоздей», – мимолетно подумал мальчик, поглаживая бок. Мансур начал переживать, что угодил в землянку браконьеров, ставящих по ночам сети на идущих с Каспия осетров с икрой. Он испугался: вдруг сейчас появятся рассерженные браконьеры, и ему предстоит долгое объяснение, что он случайно попал в их схрон, а не пытался обчистить. Но здесь же не пахнет рыбой! Сразу успокоившись, Мансур внимательно огляделся: яма эта была вовсе не яма, а небольшое помещение с обваливающимися стенами из старого красного кирпича и нескольких бревен, она была прикрыта такими же старыми широкими досками. Они подгнили от времени и обрушились, поэтому Мансур провалился. Большую часть в комнате занимал какой-то предмет, покрытый истлевшей тканью. По форме предмет напоминал то ли чей-то саркофаг, то ли чью-то перевернутую кверху днищем большую байду6. Чей же это тайник? Если не браконьеров, то чёрных копателей? А материал этот, покрывавший «саркофаг», – настолько истлевший, что местами рвался под собственным весом, – вроде похож на брезент. Мансур протянул руку и, взявшись за край покрывала, аккуратно приподнял его. Снизу он увидел две деревянные подставки, похожие на строительные козлы. На них был установлен этот странный предмет. Что же это такое?

Сердце Мансура учащенно застучало. Мальчик приготовился к самому худшему: вдруг там окажется гроб со стеклянными стенами и внутри будет лежать тело мертвеца. От этих мыслей его слегка передернуло, но он не остановился и смело откинул приподнятый край ткани. Покрывало начало медленно соскальзывать. Поднялись клубы пыли, и волнами перекатываясь в солнечных лучах, пробивающихся сквозь дыру в яму. Мансур успел укрыть лицо краем своей школьной куртки. Он постоял так немного, отдышался, подождал, пока пыль осядет, и когда высунул лицо из куртки, то перед его удивленным взором предстала необычная лодка. Лучи, сместившегося с зенита солнца, косо ложились на ее поверхность. Сердце мальчика снова забилось, но уже от восторга. Лодка была перевернута кверху днищем. Она не была похожа на простую лодку или байду, или какой-то там ялик. Она была изготовлена из крупных металлических панцирных пластин, по цвету и текстуре схожих с золотом. Пластины были плотно подогнаны и наложены друг на друга подобно рыбьей чешуе.

Не веря своим глазам, Мансур провел по ним рукой. Он не мог понять, для чего кому-то понадобилось делать лодку из дорогого металла, да еще и хранить в подземелье. Думая об этом, Мансур взялся за край борта и попробовал приподнять судно. Лодка оказалась невероятно легкой, будто была она изготовлена не из металла, а склеена из картона, или сколочена из кусков фанеры, и ее покрасили золотой краской! Мансур пытался убедить себя в этом. Его мозг отказывался мириться с тем, что посреди степи, да к тому же под землей, могла находиться большая золотая лодка. Откуда она могла здесь взяться? Но, ощущая рукой гладкую поверхность металла на каждой её пластине, он понимал: это было настоящее золото.

Наверно, Мансур стоял бы так еще очень долго, разглядывая и ощупывая свою находку, все сильнее впечатляясь ею, если бы не отчаянные крики Баубека, доносившиеся снаружи. Он ходил где-то рядом по берегу, судя по звукам, на том месте, откуда недавно Мансур заметил орла. Мансур закричал в ответ. Он принялся искать способ, как вылезти из ямы, или хотя бы высунуть голову. Попытался сперва воспользоваться лодкой и по ней вылезти из ямы, но спохватившись, решил не наступать на неё, она показалась ему хрупкой: еще продавишь, сомнешь, или вовсе сломаешь ее корпус. Мальчик оглянулся и, подняв большой кусок от сломанной доски, прислонил к кирпичной кладке. Он полез по ней из ямы. И как только его голова выглянула наружу, вдохнул свежего воздуха и крикнул:

– Баубе-е-ек! Я зде-е-есь!

Услышав голос друга, Баубек тут же ринулся ему на помощь. В считанные секунды он преодолел тот же путь, по которому Мансур бежал недавно к орлу, и теперь стоял на краю ямы, опершись руками в колени. Он смотрел на него сверху, выпучив свои серо-зелёные глаза, и никак не мог отдышаться. Щеки мальчика то ли от бега, то ли от переживаний за друга стали красными словно два огромных помидора.

Наконец-то Баубек отдышался. Его лицо заметно просияло и на нем появилась широкая улыбка. Он радовался за друга: ведь тот был жив и здоров. Опустившись на колени, протянул руку. Мансур взялся за неё и подумал, что Баубек – пухлый, рыхловатый, он даже здоровался мягким рукопожатием и от этого казался слабым и мягкотелым – мгновенно преобразился. Мансур ощутил в руке своего друга недюжинную силу. И эта сила вызвала уважение и еще большее доверие. Пока Баубек усердно вытягивал его, к Мансуру пришло понимание: оказывается, его друг обладает настоящим мужским характером. Ведь он, если даже и растерялся, все же продолжал поиски.

– Мансуржан, я так сильно испугался за тебя, – принялся обнимать его Баубек, когда тот оказался на земле. – Прости, но я уже подумал, что ты упал в воду, и тебя унесло течением.

– Со мной все хорошо. Ты лучше посмотри, что там внизу. – Мансур указал на дно ямы. Баубек наклонился:

– Мансур, это что, лодка что ли? – удивленным голосом проговорил Баубек, и его серо-зеленые глаза сделались большими. – Она, что ли, золотая?

– Да, похоже на то, – ответил Мансур и добавил:

– По крайней мере, она сделана из металла, похожего на золото. Я проверял.

Баубек замолчал. Мансур посмотрел на него. Тот стоял, все также, опершись в колени руками, и переводил свой удивленный взгляд от него к лодке и снова к нему. Пауза затягивалась. Мансур, решив вернуть друга в реальность, что-то быстро обмозговал и воскликнул:

– Слушай, Баубек. Я сейчас снова спущусь в яму, подниму носовую часть. Вот так, смотри!

И Мансур ловко показал другу, что и как надо будет сделать. Он сперва развернулся к нему спиной, затем присел и, сделал вид, словно поднял с земли носилки. После, он развернулся к Баубеку и, держа руки над головой, проговорил:

– Подниму её над головой и подам её тебе. Понял?

Он опустил руки и добавил:

– Тебе надо будет схватиться за неё и начать тянуть на себя. Но сперва нам надо расчистить проход от песка и досок.

Баубек снова удивленно посмотрел на друга, но не пытался возразить ему. Довольный тем, что с Мансуром все в порядке, он покорно подчинился его командам. Удивление сошло с его лица: оно вновь засияло счастьем и радостью. Его улыбка растянулась почти что до ушей. Мальчик напевал себе под нос какую-то веселую мелодию и добродушно посмеивался над начальственными стараниями друга. По велению Мансура, Баубек перешел на противоположную сторону ямы и встал у ее края. Мансур был серьезен и старался не обращать внимания на хихиканья Баубека. Он взялся за конец одной из досок и, призывая друга к вниманию, принялся аккуратно поднимать ее. Плотный холм песка, лежавший на досках, зашевелился и стал ссыпаться вниз, гулко ударившись о панцирный корпус золотой лодки. С лица Баубека тут же сошла улыбка. Перестав паясничать, он принялся помогать. Мальчик ухватился за доску с другого конца, не давая песку полностью осыпаться вниз. Ребята вместе подняли её и откинули в сторону. Прогнившая доска шумно шлепнулась оземь и поломалась надвое. Редкая степная растительность слетела с нее вместе с песком. Чуть погодя за первой доской последовала вторая, а за ней третья и остальные.

Мальчики работали недолго. Дружно и слаженно они расчистили проем от всех досок и наваленного на них песка.

Перед ними теперь полностью открылось подземное помещение, обнажив свету все свое содержимое. Солнце постепенно клонилось к закату, но лучи все еще освещали внутренность тайника. Ребята посмотрели вниз и ахнули. Хотя лодка была вся в пыли и грязи, перед ними она открылась в полном великолепии. Длина ее составляла не менее пяти метров, а в ширину около полутора или даже двух метров. Лучи солнца, скользившие по ее корпусу, переходя от одной пластины к другой, играли на ней яркими желтыми бликами. Мальчики стояли у края ямы и понимали: лодка явно была золотой. И если это так, то этого золота было очень много.

Баубек зачаровался увиденным. Он хотел спрыгнуть вниз и поближе разглядеть их находку, пощупать её. Но Мансур остановил его и сказал:

– Одному из нас надо остаться наверху.

Он глянул еще раз на Баубека, чтобы тот не обижался, и спрыгнул вниз, оказавшись снова между кирпичной кладкой и бортом лодки.

– Вроде не из жести и не из досок, – шутливо проговорил Мансур, обращаясь к Баубеку, и, легонько похлопав лодку по корпусу, приподнял её за борт.

– Видишь, металл у нее какой-то странный. Уж очень легкая она почему-то.

Мансур опустил золотую лодку и подошел к ее передней части. Он ухватился за нос судна обеими руками и, подняв его над головой, принялся передавать лодку Баубеку, стоявшему у края ямы. И сперва все шло как надо: лодка под углом легла бортами на край ямы, Баубек перехватил ее носовую часть и Мансур, выбравшись из-под неё, подобрался к корме и со всей силы принялся выталкивать её на поверхность. Хотя лодка и была легкой, ее габариты все же доставляли ему немало хлопот. Ему пришлось основательно потрудиться: сразу поднять и вытолкать наружу не получилось. Носовая часть лодки высунулась из ямы и Баубек вдруг выпустил лодку из рук, заметил что-то на ней.

– А это что ещё такое? – проговорил он, обратив внимание на какую-то фигуру на носу лодки.

Передняя часть лодки поднялась еще выше. Баубек стал подпрыгивать на месте, пытаясь ухватиться за ее нос, а заодно разглядеть что это могло быть на ней. Мансур, не зная, что там происходит, не сдавался и упорно продолжал толкать лодку снизу. Пару рывков – и передняя часть её начала перевешиваться вперед. Нос золотой лодки стремительно наклонялся прямо на голову Баубека. Еще немного, и сокрушительный удар был бы неизбежен. Мансур почувствовал, как задняя часть лодки устремилась вверх, он, продолжая удерживать ее в руках, практически повиснув на ней, – успел крикнуть другу, чтобы тот был осторожен. Он испугался: удар по голове металлическим носом этой золотой дуры мог бы быть опасным для друга. И случись что с Баубеком, он не простил бы себе этого. Надо было самому остаться наверху, а Баубеку идти вниз!

Но вот лодка благополучно и с грохотом опустилась на землю. Широкий корпус дернулся пару раз, словно громадное животное в конвульсии, и сбросил с себя остатки песка с пылью, посыпавшихся на голову Мансура. Сквозь густую пелену до него долетели крики Баубека. Он был в порядке. Мансур облегченно вздохнул и, стряхнув с головы песок, принялся выбираться из ямы. Баубек уже возился с лодкой, пытался перевернуть, хотел уложить ее килем вниз и получше рассмотреть, что же там было у неё на носу.

Приближались сумерки. Солнце торопливо уходило в закат. Несколько ярких лучей капризно цеплялись за шлифованные края панцирных пластин золотой лодки. Казалось, что они не наигрались вдоволь за целый день и теперь выражали свое недовольство, скользя по её корпусу ярко-жёлтыми бликами.

Мансур помог Баубеку. Вдвоем они перевернули судно и уложили днищем на землю. Перейдя к передней части золотой лодки, они уставились на её нос. Пятиконечная звезда красовалась, будто влитая в корпус судна.

– Это военная лодка что ли? – удивленно проговорил Баубек.

– Скорее всего, – ответил Мансур. – Видишь, на ней красноармейская звезда. Ты же знаешь: во время войны заводы и фабрики эвакуировали в глубокий тыл. Наверное, наши изготовили ее здесь в те годы, но она не пригодилась и ее спрятали, а потом и вовсе о ней забыли.

– А зачем надо было кому-то делать её из золота? – резонно перебил его Баубек и, демонстрируя свои знания о военной технике, добавил:

– На войне танки делали из броневой стали, как Т-34. Это ведь было намного прочнее и экономичнее. А тут целое золото!

Но Мансур его уже не слушал. Радуясь своей находке, он запрыгнул в лодку и уселся на переднее сиденье. Хотя, скорее всего, он прислушивался к Баубеку, но только краем уха. Сидя в лодке, он сразу же представил себя танкистом, держа руки перед собой и представляя, что ведет свой танк на врага.

Баубек продолжал разглядывать и ощупывать их странную находку. Будучи практичным человеком и зная реальную цену вещам, он сомневался: как такая лодка могла быть связана с прошлой войной?

– Я все же не могу понять, – произнес он. – Для чего понадобилось тратиться на такое количество золота? А может быть…

Баубек собирался что-то сказать, как неожиданно перед носовой частью лодки начала образовываться дыра в пространстве. Отверстие очень быстро расширялось. Было похоже на то, как будто плавился воздух, и дыра от этого моментально увеличивалась по окружности. Вокруг золотой лодки стали вспыхивать световые миражи. Появились странные звуки, похожие на космические. Звуки пульсирующих сигналов, яростных топотаний, глубоких вздохов и выдохов, глухих и звонких стуков, завываний, потрескиваний и грохотаний смешались в одну громкую разноголосицу и какофонию. Все это заставило вздрогнуть Баубека и отскочить в сторону. Спустя миг это все прекратилось. Мальчик посмотрел на лодку – она продолжала оставаться на месте, – но она была пуста. В ней не было Мансура.

– Опять пропал! – взволнованно воскликнул Баубек.

Он медленно приблизился к лодке, опасаясь, что вспышки и звуки возобновятся:

– Я знаю, ты спрятался. Залег на дно?

Он заглянул внутрь. Но там никого не оказалось.

– Что за дела? Куда он делся? – проговорил Баубек и, оглядываясь по сторонам, прокричал:

– Мансур, где ты?! Мансур!

Баубек стоял рядом с золотой лодкой и не знал, что ему делать. Начинало темнеть, а его друга все не было. Неприятно засосало в животе, и он прокричал еще раз:

– Появишься, я надаю тебе по шее! Сколько можно так издеваться надо мной! Мансу-у-ур!

Но в ответ стояла тишина. И лишь в небе над степью раздался и затих трезвон жаворонков. Солнце наполовину зашло за горизонт, и степь начала покрываться темнотой. Мансур пропал, словно растворился в воздухе. Исчез куда-то бесследно.

– Мансу… – только Баубек собрался прокричать имя друга, как вдруг за его спиной опять раздались неприятные звуки.

Мальчик с испугу отскочил в сторону и упал на землю, уткнувшись лицом. Он инстинктивно, как во время бомбежки, накрыл голову руками, опасаясь, что на его голову упадет что-то. Но звуки продолжались недолго, и как только все утихло, Баубек осторожно поднял голову и взглянул на лодку. В ней он увидел Мансура. Тот, как и вначале, продолжал сидеть на переднем сиденье. Баубек вскочил на ноги и подбежал к нему.

– Мансуржан, друг мой! Ты жив!

Мансур, не сразу поняв, что это был Баубек, отпрянул от него, словно от призрака. Опрокинувшись спиной на противоположный борт лодки и выставив перед собой ногу, он глядел на друга выпученными глазами и бормотал что-то непонятное себе под нос.

– Мансур, это же я! – прокричал Баубек. – Что с тобой случилось?

Мансур опустил ногу и мгновение спустя с него стало сходить оцепенение.

– Баубек! Бежим отсюда! – крикнул он и, вскочив на ноги, выпрыгнул из лодки и ринулся в сторону села.

– Мансур, стой! – завопил Баубек вдогонку. – Велосипеды!

Но Мансур несся прочь. Баубек, не решаясь оставаться в одиночестве в ночной степи даже из-за своей новенькой «Камы», – помчался догонять друга. Сильный испуг Мансура передался и ему. Он ускорился и поравнялся с Мансуром.

Обратный путь до села друзья проделали намного быстрее. Расстояние от одинокого карагача, у которого они оставили свои велосипеды, и до своих дворов они пробежали без остановки. Солнце полностью скрылось за горизонтом. На улице стало совсем темно: луна и звезды еще не успели появиться. Запыханные ребята, не останавливаясь, разбежались по своим домам.

В это время мать Мансура Мендеш укладывала маленькую дочь Райхан в постель. Дочитав ей книгу, она только что потушила ночник, как вдруг с шумом распахнулась входная дверь, и кто-то влетел в дом, сбив в прихожей пустое металлическое ведро, которое стояло здесь уже несколько дней, дожидаясь, когда кто-нибудь наконец-то замесит в нем извёстку и побелит наружные стены дома.

– Кто там?! – испуганно воскликнула Мендеш и, выбежав в прихожую, включила свет.

На шум из своей комнаты выбежала Райхан и, спрятавшись за мамой, смотрела на брата, с головы до ног покрытого пылью и грязью.

– Сынок! – воскликнула мать и подбежала к Мансуру. – Что с тобой случилось?

Она ненароком подумала, что Мансур был пьян – промелькнуло горькое воспоминание, как когда-то приходил домой в пьяном состоянии ее муж, отец Мансура и Райхан, и устраивал скандалы. Но Мансур молча стоял и смотрел на мать. Он не был пьян. Его колотила дрожь, и когда он пытался что-то сказать ей, раздавался еле слышный стук его зубов. Мендеш обняла сына и повела его в комнату. Видя состояние своего мальчика, она сдержала себя и решила переждать до утра с расспросами. Она помогла ему снять одежду и уложила спать.

Но Мансур, видно не захотев ждать утра, сказал ей слегка дрожащим ртом:

– Мам, мне надо утром сходить к дедушке на пастбище.

– Спи, сынок, – ответила тихим голосом Мендеш и, поглаживая ему голову, добавила:

– Завтра утром поговорим. А сейчас, прошу тебя, постарайся успокоиться и заснуть.

– Хорошо, – тихо ответил Мансур и заснул.

Ночью Мансуру приснился сон. Во сне он шел по разрушенному средневековому городу, где не осталось ни одной целой постройки. Это был город-призрак. Кругом не было ни души, а только лишь обгоревшие фасады зданий – руины и разруха, на городской площади валялись тут и там перевернутые повозки. Рядом с повозками были разбросаны чье-то имущество и домашние пожитки. Никого не было видно. По всей видимости, люди второпях бежали из города, побросав свои вещи.

Мансур узнавал это место. Он понимал, что уже побывал здесь накануне вечером, когда сел в золотую лодку, и его что-то напугало. В тот момент, сидя в ней, мальчик увидел стены средневекового города, стоявшего у реки. Но тогда город был цел, и в нем текла жизнь. Сквозь высокие ворота входили нагруженные возы и навьюченные верблюды. Рядом с караванами шли люди. На стенах города и у ворот стояли стражники. Кто-то из них заметил мальчика, воины побежали в его сторону.

Но сейчас, в своем сне, Мансур находился внутри опустевшего, безжизненного города.

Он шел по городу, как вдруг, откуда не возьмись, на него с неба налетел степной орел. Хлопая огромными крыльями, птица пыталась ухватить мальчика когтистыми лапами. Мансур даже во сне почувствовал резкий запах, исходивший от ее перьев. Степной орел напал с дикими воплями на него, словно на суслика, но мальчик не растерялся. Он схватил с земли палку и принялся отбиваться от орла. Пару раз он почувствовал, как очень хорошо приложился ею о тело птицы и та, ничего не добившись, улетела прочь от смелого мальчика.

Отбившись от орла, Мансур двинулся дальше и вышел на одну из городских улиц. Она вела к разрушенной стене, у которой лежали трупы, наваленные друг на друга. Мальчик ощутил жуткий страх. Он побежал прочь от того места, но вдруг очутился в тупике между зданиями. Он зажмурился, а когда открыл глаза, разрушенный город словно растворился в воздухе, а вместо него кругом расстилалась голая степь и протекающая рядом река. Мансур оказывается у этой реки перед её обрывистым берегом. Он стоял и смотрел на этот обрыв и понимал, что это то самое место – тупик между разрушенными зданиями, превратившийся со временем в уплотненный песчаный вал. В нем Мансур увидел человеческие черепа, которые зашевелились, пытаясь что-то ему сказать.

Мансура вновь охватил страх, и он понесся прочь от этого места. И вдруг он снова оказался на городской площади средневекового города. Кругом тишина, все цело, нигде ничего не лежит в беспорядке, все здания целы, и нет причин для волнения. Мальчик успокоился и обратил внимание, как вдалеке в небе что-то ярко сияет на солнце и сейчас движется прямо на него. Сияние постепенно увеличивается, и он видит, что это та самая лодка, которую они с Баубеком вытащили из ямы.

Золотая лодка плывет прямо на него по воздуху, проплывая над рекой, над землей. И вот, когда она приблизилась к Мансуру, он увидел на её носовой части ту самую пятиконечную звезду. В этот раз звезда сияла также ярко, как и сама лодка. Золотая лодка плавно опускалась и одновременно приближалась к мальчику. Звезда начинает очень быстро вращаться вокруг своей оси, она настолько быстро начинает вертеться, что в какой-то момент превращается в круг. Мансур, словно загипнотизированный, смотрит на этот круг и видит, что в нем, в этом круге, постепенно появляется лицо какого-то существа. По форме оно отдаленно напоминало изображение, которое Мансуру доводилось видеть в степи на средневековых каменных изваяниях – балбалах7. Мансур вдруг начинает понимать, что в отличии от степных каменных изваяний, лицо этого существа не женское, изображающее скорбь по усопшему, не взгляд храброго батыра и даже не мудрая печаль одинокого старца. Это лицо некоего фантастического идола войны или абсолютной власти. Он был уверен: завладеть таким идолом, и власть будет в кармане.

Золотая лодка подплывает к Мансуру, и лицо странного и загадочного существа, приблизившееся теперь к нему вплотную, начинает оживать.

Мендеш всю ночь не сомкнула глаз из-за того, что Мансур беспокойно спал. Она слышала ночью, как он во сне разговаривал и вскрикивал. Наверное, ему снова снились странные сны. И вот теперь, когда ее сын проснулся в ознобе, Мендеш находилась на кухне и была сильно встревожена. Она была уверена, что состояние сына могло быть связано с далекими предсказаниями.

А случилось это, когда Мансуру было лет пять. Тогда еще не успели остыть спортивные страсти Олимпиады 1980 года. И в то время Мендеш со своим сыном и ныне покойным мужем, проживавшие в одном из сел в Астраханской области, отправились с визитом к родственникам мужа в соседнее село. Дочери Райхан на тот момент еще не было. Она родилась в 1982 году. В том селе им случилось встретиться с одной бабкой, которая, взглянув как-то на Мансура, сказала Мендеш, что у её сына сложится необычная судьба. Единственное, что от неё требовалось, это беречь и заботливо относиться к своему мальчику. Мендеш потом интересовалась у родственников мужа про эту бабку, но никто никогда ее в селе не видел.

Естественно, все это для женщины показалось необычным и немного пугающим. Но с тех пор Мендеш следовала рекомендации странной бабки и с особым трепетом относилась к Мансуру, не забывая проявлять свою материнскую ласку и к своей дочери Райхан.

С тех пор прошло несколько лет. Ничего необычного Мендеш не замечала за своим сыном; и она практически забыла об этом случае, но с недавних пор, как они перебрались в Сарайшык, предсказания бабки стали сбываться. Мансуру периодически по ночам стали сниться странные сны. По ночам он часто бредил и разговаривал, а утром он просыпался в холодном поту, но не мог до конца вспомнить, что с ним происходило, и понять, почему он видит эти сны.

И вот сегодня утром, когда Мансур проснулся в поту и ознобе, Мендеш зашла к нему в комнату. Она и сейчас не стала приставать к нему со своими расспросами, а просто молча помогла ему встать и переодеться в сухую и чистую одежду.

Завтрак уже был готов и ждал на столе в кухне. Еда была скромной: чай, несколько крупных кусков самодельного коричневого сахара и семь ритуальных шельпеков8, которые Мендеш, поджарила с утра в честь умерших родственников и предков, чтобы их духи – аруахи9 оградили ее семью и детей от бед и невзгод.

Мансур сидел за столом и приходил в себя после странного сна. Он не чувствовал голода, заставил себя съесть кусочек лепешки и выпить чашку черного чая. Мендеш сидела напротив него, помогая Райхан, сидевшей также рядом за столом, с каким-то школьным заданием, и изредка посматривала на сына. Она ожидала, что Мансур начнет говорить, но он молчал, хотя, и делал вид, что с ним все в порядке, ему не давали покоя вчерашняя находка и его ночной сон. Мендеш чувствовала это, но она скрывала свое беспокойство, посчитав, что помощь её отца, старика Камбара, в этом деле будет лучшим решением.

Ласково погладив по голове дочь, женщина встала из-за стола и принялась собирать гостинцы для отца, чтобы Мансур захватил их для него с собой. Она положила пару еще не остывших лепешек, завернув их в чистое и небольшое кухонное полотенце, пакет индийского чая, несколько кусочков самодельного коричневого сахара, а также кулечек тара, обработанного вручную жареного проса, которое старик Камбар обожал есть с горячим чаем. Все это она завернула в прошлый выпуск местной газеты «Прикаспийская коммуна» и положила сверток в хозяйственную сумку, сшитую ею когда-то из своего старого льняного платья.

Позавтракав, Мансур поблагодарил маму и отправился к себе, чтоб собраться в дорогу. Пока одевался, он вспомнил о своей вчерашней грязной школьной форме и смутился, подумав: «матери теперь придется чистить мою куртку».

Одевшись, Мансур вышел в прихожую. Мать с Райхан вышли, чтобы проводить его. Мансур поднял ведро и, поставив его в угол, обратился к маме:

– Мам, я помню о своем обещании. Завтра вернусь с пастбища пораньше и обязательно побелю стены.

– Хорошо, сынок, – ответила Мендеш и поежилась под ветхим пуховым платком. – Будем ждать тебя завтра. Передавай дедушке от нас с Райхан привет.

Мальчик, услышав слова матери, почувствовал облегчение на сердце. Он снял с вешалки потертый и местами выцветший брезентовый плащ, оставшийся ему в наследство от покойного отца, и накинул на себя. Сколько он себя помнил, он помнил этот плащ. И когда отец возвращался домой, Мансур любил надевать его плащ и, нахлобучив на голову капюшон, бегал по всему дому, представляя себя солдатом или разведчиком. Обул кеды – в них ему было удобно и комфортно. Затем, он принял из рук матери хозяйственную сумку с гостинцами для деда и, подмигнув сестренке, вышел из дому. Мендеш последовала за ним, и, остановившись у калитки, принялась глядеть вслед.

Женщина стояла так некоторое время, предчувствуя материнским сердцем что-то недоброе. Тихим голосом она попросила аруахов: где-бы ни находился ее сын, пусть они ограждают его от всех бед и невзгод.