Читать книгу Игры отчима - Бель Чагрин - Страница 3

Летом мы всей нашей «дружной» семьей полетели на море. Я закончила девятый класс, Максим десятый. Слава Богу, мы, по крайней мере, учились в разных школах. Было решено (да и я сама бастовала за это) что буду заканчивать свою, родную. И мама работу не бросила, несмотря на то, что Вадим сам лично неоднократно просил ее об этом. Но я думаю, это даже к лучшему. Мама осталась в своей стихии, отчим – в своей. Она любила рисовать и вполне могла бы писать прекрасные картины, но ей всегда казалось, вернее, как она всегда говорит: «я чувствую, что мое предназначение учить других». Некоторые, как сказала однажды мама, созданы для того, чтобы творить, другие – для того, чтобы направлять. Своим долгом она считала именно второе.

На самом деле, после свадьбы и нашего с мамой переезда в шикарную квартиру отчима, наша жизнь во многом переменилась. Правда, именно упреки о том, что мы ведем паразитический образ жизни от моего сводного брата ранили меня сильнее всего. А все потому, что мне нечего было возразить в ответ. Конечно, я понимала, что ни я, ни моя мама не навязывались к ним и не просили нас забрать, Вадим сам выбрал маму и сделал ей предложение, но факт оставался фактом. Мы жили у них, своего жилья у нас не было. На их пороге мы появились с парой чемоданов и маминым этюдником, распрощавшись с тесной съемной отдушкой в пятиэтажной хрущевки из серого кирпича.

Раньше я никогда не была на море. Это был мой первый раз и могу с уверенностью сказать, что поездка была просто волшебной. Даже Максим не был в состоянии испортить мне настроение, несмотря даже на то, что пару раз пытался утопить меня в море – в шутку или нет, я не знаю. Так или иначе, ему это не удалось.

Но, на самом деле, очень больно осознавать, что тот, кого ты страстно любишь всем сердцем так отчаянно желает причинить тебе боль. Мне пришлось с этим смириться, равно как и с тем, что мы никогда не будем вместе. И следующие два года, что мы прожили с ним под одной крышей еще больше убедили меня в этом, не оставив и крошечной надежды даже не на любовь, а хотя бы на дружбу брата. Максим стал просто невыносим…

Его колкие шутки часто начали иметь под собой пошлый контекст. Иногда мне даже казалось, что он каким-то образом научился подсматривать мои сны, а может я просто бормочу ночью его имя или что-нибудь хуже… Ведь он снится мне едва ли не каждую ночь. Но во снах Максим совсем другой. Он не груб со мной, а всегда нежен. Его пальцы не хватают меня за подбородок, а гладят по контуру, прикасаются к щекам, губам, мурашками пробегаются по шеи и останавливаются на плече. Глаза такие же карие, темные, смотрят на меня со всей страстью и откровенным желанием. Весь их огонь принадлежит только мне и я не боюсь сгореть в нем целиком и полностью. Он что-то тихо шепчет мне и на его голос трепетно отзывается сердце в моей глубоко дышащей груди, а потом наши губы спиваются и это не передать словами. Восторг, эйфория, взрыв эмоций и просто счастье. От таких снов мне не хочется просыпаться. Будь моя воля я осталась бы навсегда там, с тем Максимом, который был моим.

В реальности мне приходилось скрывать от него свои чувства. В какой-то степени я была даже благодарна ему за такое свинское отношение к себе, потому что могла отвечать ему тем же или не отвечать вообще. Если бы он общался со мной нормально, трудно было бы это скрывать. Я залипала бы на него при каждом удобном случае, если бы мне не приходилось его избегать. В нынешних же обстоятельствах я вообще старалась не появляться в комнате, где был мой сводный брат. Исключением был лишь ужин, когда мы собирались всей семьей за столом. Но и тогда я всеми силами старалась на него не смотреть.

Однажды, перед самым его восемнадцатилетнем мы столкнулись с ним в дверях туалета. В этот день мама и Вадим были дома, но это не помешало ему сказать следующее, несмотря на то, что его легко могли услышать:

– Подсматриваешь, как я писаю, Макаронина? Мечтаешь, чтобы мой член оказался у тебя во рту?

И все его шуточки последние пару лет были похожи одна на другую. Он как будто издевался надо мной. Знал, как сильно я его люблю и мечтаю, о его теле. При этом он каждый раз добавлял:

– Мечтай, мечтай. Все ровно ты меня никогда не получишь.

– Было бы, о чем мечтать, братик, – бывало отвечала ему я и он фыркал. Знает ведь, как хорош, знает, что все девчонки по нему текут и спокойно может выбрать себе любую. И все ж, говорила я со всей убедительностью, которую была способна придать своему голосу. Как будто сама в это верила.

Несколько раз он приводил в дом девушек и трахал их из соседней комнаты так, что слышала это не только я… Сердце обливалось кровью. Я и так засыпала почти каждую ночь в слезах, а в эти просто захлебывалась ими. То, что он выбирал, кого угодно, только не меня, ранило гораздо сильнее, чем все его прочие издевательства.

К счастью, вскоре ему исполнилось восемнадцать лет и Вадим торжественно вручил ему ключи от его собственной квартиры. С тех пор прошел ровно год. Год, как я стала видеть его лишь во снах и очень редко наяву. Максим почти не появлялся в родительском доме. За все это время я видела его всего дважды. Один – из окна, второй в телефоне Вадима когда он разговаривал с ним по видео звонку. Без него стало намного легче. Впервые за это время я почувствовала какого это чувствовать себя в безопасности в стенах своего дома, спокойно сидеть в гостиной перед телевизором или на кухне пить чай и не бояться, что может войти он и бросить в мою сторону «пару ласковых», а я могу спалить свой влюбленный взгляд или то, как закусываю нижнюю губу, глядя на его идеальную стройную фигуру с оголенным торсом…