Читать книгу Сказка и быль. История русской детской литературы - Бен Хеллман - Страница 6

Первая четверть XIX века – время застоя в детской и юношеской литературе. Ведущие писатели обращали мало внимания на чтение для детей, интерес к сказкам на время угас, новые журналы не достигали уровня, заданного Новиковым. Публиковались в основном переводы. Интерес к прозе возрос, но немногие произведения выходили за рамки примитивного морализаторства. Сентиментализм задержался в детской литературе дольше, чем в литературе для взрослых. Пример тому – «Щастливый воспитанник, или Долг благодарного сердца» (1808) Сократа Ремезова (1792 – 1868). В первом рассказе книги говорится о безграничной признательности мальчика из бедной семьи благодетелю, помогавшему ему получить образование. К этому «Российскому сочинению» добавлены эссе, посвященные скромности, любви к отечеству и божественному началу в природе. В очерке «Как читать книги» Ремезов предупреждает детей об опасности чтения без разбора. Дитя, которое читает любовные романы, окажется у края пропасти и может встретить ту же судьбу, что и гётевский Вертер. Ремезов отдает предпочтение книгам, которые содержат «священные и полезные истины», книгам, которые полны «чести и славы»[11].

Павел Вавилов, писатель, о котором ничего не известно, описывает модели хорошего и плохого поведения в двух своих сочинениях – «Российской азбуке для обучения юношеств обоего пола» (1816) и «Детских образцовых повестях для исправления сердца и разума» (1817). Упор делается на христианских добродетелях; сначала ребенок должен выучить алфавит, потом простые слова, десять заповедей, основные молитвы, а затем читать о непослушной Машеньке, воспитанной Каролинушке, благоразумной Дарьюшке и неряшливой Кате. Заголовок одного из нравоучительных рассказов Вавилова объясняет его представление о женском идеале: «Скромность для девиц есть лучшая добродетель». В обществе героиня хранит мудрое молчание и никогда не передает другим того, что услышала.

Под влиянием «Сентиментального путешествия» (1768) Лоренса Стерна и карамзинских «Писем русского путешественника» (1791 – 1792) Мария Гладкова (1795 –?), первая русская детская писательница, написала сентиментальное путешествие для детей: «15-тидневное путешествие, 15-тилетнею писанное, в угождение родителю и посвящаемое 15-тилетнему другу» (1810). Во время путешествия дворянской семьи из Москвы в Санкт-Петербург одна из дочерей ведет дневник. Ее интересуют места, которые они проезжают, и обыденная жизнь тех, кого они встречают на пути. В книге также обсуждаются различные социальные вопросы, такие как тяжелая участь крепостных и широко распространенное пьянство. Отказ некоторых детей из дворянских семей говорить по-русски расстраивает автора дневника. Гладкова воспроизводит стиль, мысли и чувства молодой девушки, еще не испорченной чтением романов.

Детская поэзия по-прежнему развивалась, только медленно. Александр Мерзляков (1778 – 1830), профессор Московского университета, написал два замечательных стихотворения, «Хор детей маленькой Наташе» (1809) и «От Аннушки – маменьке при подарке альбома» (1815). В стихах описываются образцовые дети в компании родителей и друзей. «Хор детей маленькой Наташе» ставит под вопрос представление о том, что детям интересны только сказки и выдумки. Сын соседей в восторге от волшебных сказок кормилицы и не понимает, за что все так любят маленькую Наташу. В ответ автор рассказывает «Быль для маленьких», историю одного дня из жизни Наташи. Живой, непосредственный ребенок, она соответствует идеалам скромности, нежности и простоты. Обыденные события ее жизни рассказаны необычным образом – о них поет детский хор. В другом стихотворении Аннушка преподносит дорогой маменьке на именины альбом и просит ее записывать в него свои ценные мысли, которыми она делилась бы с детьми. Поздравительные стихотворения, написанные как бы от имени ребенка, оставались популярным жанром на протяжении первой половины XIX века.

Одним из самых распространенных жанров в эпоху классицизма были басни. Свою привлекательность они сохраняли в течение всей первой половины века: за это время издано более семидесяти сборников басен для детей. Басни Эзопа выходили двадцать раз. Сергей Глинка составил сборник «Сорок басен для детей из лучших древних писателей» в 1828 году, а через год его брат Федор, известный поэт, опубликовал сборник «Новый Эзоп для детей». Но постепенно Эзоповы басни уступили место басням Ивана Крылова (1769 – 1844), одного из классиков русской литературы XIX века. Некоторые из около двухсот басен Крылова первоначально опубликованы в детских сборниках или журналах, остальные стали частью детской литературы вскоре после их первой публикации. Начиная с учебника 1822 года Николая Греча, басни стали обязательным чтением русских детей. Критик Виссарион Белинский постоянно рекомендовал басни Крылова в качестве детского чтения, восхваляя их поэтические свойства, замечательный язык и русскую мудрость. Роль Крылова как детского писателя уже никем не оспаривалась после выхода в свет иллюстрированной биографии «Дедушка Крылов» (1845), написанной Дмитрием Григоровичем через год после смерти поэта. Многим русским читателям бессмертные басни Эзопа и Лафонтена гораздо лучше известны в русифицированных поэтических пересказах Крылова, чем в незатейливых переводах. Некоторые собственные басни Крылова, однако, нуждаются в пояснениях с точки зрения контекста и для понимания их аллегорического смысла.

Большинство детских журналов первой четверти века прожили недолго, хотя в то время они были практически единственными изданиями для детей. «Друг юношества» (1807 – 1815), названный после 1813 года «Другом юношества и всяких лет», существовал дольше других. Его издатель, Максим Невзоров (1762/1763 – 1827), близкий к Новикову писатель из круга франкмасонов, слыл эксцентричным затворником и полагал, что детское образование – его нравственный долг. Он вложил в это дело не только всю свою энергию, но и денежные средства. Целью журнала было «способствовать образованию сердец и умов и споспешествовать, сколько можно, к соблюдению телесных способностей»[12]. Невзоров везде видел зло, слабости и недостатки, так что сфера деятельности открывалась огромная. Тон большинства публикаций, будь то жизнь замечательных людей или статьи о естественных науках, оставался полемическим и нравоучительным. Невзоров отказывался иметь дело с «легким чтением», то есть с «сатирами, эпиграммами, комедиями и любовными романами»[13]. Художественная литература была представлена в журнале баснями, стихами поэтов-любителей и немногими переводами (среди других – из Горация). Издатель мечтал публиковать работы талантливых детей, но, как показывает творчество одиннадцатилетнего Сергея Викулина, невзоровские читатели были вылеплены из того же теста, что и их седовласый издатель-редактор. Маленький Сергей восклицает в начале своего стихотворения: «Почто, о человек! стремишься / Всегда за счастием земным?», а затем предлагает в качестве единственного утешения небесные радости[14].

В соответствии с духом времени, начиная с 1809 года «Друг юношества» занимал строгую патриотическую и религиозную позицию. К эпиграфу журнала добавлялось «С нами Бог». Литературная часть теперь занята «Псалмами Давидовыми» и помпезными одами, посвященными героям русской армии. Диалог между отцом и сыном – бесконечные размышления и разговоры – превращается в суровый экзамен по типу «вопросов и ответов». Вышло сто номеров журнала, этот впечатляющий результат может объясняться лишь щедростью друзей Невзорова и самозабвенной преданностью издателя своему делу.

Драматург Николай Ильин (1773 – 1823) издал 24 номера литературного журнала «Друг детей» (1809). Хотя это нигде не упомянуто, но нравоучительные истории и короткие пьески в основном заимствованы из двух журналов, издававшихся Арно Беркеном: «Друг детей» (L’ami des enfants, 1782 – 1783) и «Друг юношества» (L’ami de l’adolescence, 1775 – 1781). Эта практика была весьма распространенной: сам Беркен в свою очередь постоянно заимствовал материалы из немецкого журнала «Друг детей» (Kinderfreund, 1775 – 1782), который издавал Христиан Вейсе. Одной из немногих русских публикаций «Друга детей» Ильина было упомянутое выше стихотворение Мерзлякова «Хор детей маленькой Наташе».

В Петербурге выходил «Журнал для детей» (1813 – 1814), который первым в русской детской периодике стал использовать цветные иллюстрации. Кто был его редактором – неизвестно. В журнале публиковались статьи по грамматике, географии, истории и религии. Художественная литература была представлена баснями и анекдотами. Список из двух сотен подписчиков указывает на то, что журнал распространялся по всей Российской империи, включая Польшу и Финляндию.

В «Детском вестнике» (1815) преобладали сентиментальные истории в стиле французского автора Жана-Николя Буйи. Лиза помогает страдальцам и радуется, понимая, что это дело христианского милосердия («Сострадательная Лизанька»). Матушка наглядно объясняет непослушному сыну, что чувствуют птенчики, лишившиеся матери («Осиротевшие птенчики»). Бог и Государь занимают существенное место в журнале. Многие статьи посвящены славному прошлому России и ее великим людям. «Детские леты знаменитых людей» оказались новаторской серией, воспитывающей детей на безупречных образцах. Первая книга такого рода появилась в 1812 году под названием «История детства знаменитых людей».

1812 год ознаменовался великой победой над наполеоновской армией и явился для России источником гордости и роста национального самосознания. В литературе появились произведения на исторические темы, рассказывающие о героических идеалах. Детская литература тоже не осталась в стороне. Перемены стали заметны даже в азбуках. «Подарок детям в память о событиях 1812 года» (1814) по содержанию и оформлению напоминает «Лицевой букварь» Истомина, где каждой букве отведена ее собственная страница, и состоит всего из 34 несброшюрованных карточек. Раскрашенные карикатуры и сатирические двустишия Ивана Теребенева (1780 – 1815) изображают солдат французской армии бродягами в лохмотьях, питающимися убитыми воронами. Зато солдаты победоносной российской армии представлены в самом лучшем свете. Русский мужик в буквальном смысле слова заставляет французских солдат плясать под свою дудку. Но жалость к побежденным остается частью русского, истинно христианского духа: «Сколь месть его страшна, столь искренна любовь».

Одним из детских (и не только) авторов, тесно связанных с событиями 1812 года, был Сергей Глинка (1776 – 1847). Записавшись в ополчение, он стал собирать деньги для армии и проповедовать национальные интересы. Патриотизм превратился в центральную тему его литературной деятельности. Верный своей максиме «Учите детей своих служить отечеству, а не себе»[15], он в «Русских исторических и нравоучительных повестях» (1810 – 1820) прославлял таких героев, как Иван Сусанин и Александр Меншиков. Они – истинные русские, которые забывают о себе и посвящают свою жизнь служению России. Этот идеал является темой рассказа о судьбе Натальи Долгоруковой «Образец любви и верности супружеской». Осиротев в раннем детстве, этот «ангел на земле» испытал лишь короткое мгновение счастья. В эпоху правления Анны Иоанновны, когда, согласно Глинке, царили иностранные веянья и «жалость и все душевные чувства почитались лишь уголовным преступлением»[16], муж Долгоруковой был сослан в Сибирь. Во время всех его злоключений она оставалась с ним, а когда его в конце концов казнили, ушла в монастырь. Девочек-читательниц учили супружеской любви, верности, простоте, самопожертвованию на примере Долгоруковой. Счастье коротко, но жизнь ради отечества сулит вечную славу. Повесть основана на собственноручных заметках Долгоруковой, но во многом повторяет примеры из русских жизнеописаний святых.

В произведениях Глинки нравственные поступки в основном свойственны героям прошлого. Автор обеспокоен состоянием современной морали. Отец должен охранять детей от трясины иностранного влияния – преимущественно французского – в области философии, мод и образа жизни. Карты, балы, романы, театр и прочие излишества часто ведут к тщеславию, легкомыслию и безбожию. Высшие слои общества уже потеряли связь с истинно русским духом. В назидательных историях, в которых преобладает официальный патриотизм, повествователь не скрывает своих чувств: он подчеркивает свои воззрения при помощи курсива, восклицательных знаков и вздохов. Говорящие имена – Здравомысл, Добросердов, Благотвор, Храбров и Развратин – прямо объясняют, кто есть кто в мире Глинки.

Такую же ярую защиту русского монархизма и патриотизма встречаем и в весьма популярной серии «Русская история в пользу воспитания» (1817 – 1819, 1823 – 1825). Уже в предисловии Глинка прямо утверждает: «Все Русские Летописи свидетельствуют, что ни одно злодеяние не избегло наказания, и что гонимая невинность нигде и никогда не лишилась отрады, доставляемой чистою совестью. Сии нравоучительные истины основаны не на вымыслах, но на происшествиях, подтверждаемых летоисчислением. В сем отношении по всей справедливости можно назвать Русскую Историю училищем отечественной нравственности»[17]. Четырнадцать томов включают и собственные комментарии Глинки, который смотрит на историю как на нравоучительный рассказ.

«Новая игра для детей и картины природы и искусств с присовокуплением нравственных стихотворений» Глинки (1826) является любопытной попыткой новаторства. Согласно вычислениям автора, 36 раскрашенных картинок могут сочетаться более чем двадцатью тысячами способов, и, играя с ними, ребенок соединяет полезное с приятным.

Кроме журнала для взрослых «Русский вестник», задуманного как противоположность карамзинскому «Вестнику Европы», Глинка издавал и «Новое детское чтение» (1819 – 1824). Как понятно уже из названия, журнал продолжал линию новиковского издания XVIII века. Один из номеров 1821 года полностью посвящен «Телемаху в пользу воспитания», другой – выполненному самим Глинкой пересказу «Приключений Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, сопровождаемому подзаголовком «Следствия легкомыслия и торжество семейственных добродетелей». Интерес редактора к истории проявляется в наличии постоянной колонки, названной «Обширная русская летопись». В журнале также присутствовали поэтические оды, посвященные членам царской семьи.

Глинка подчеркивал роль родителей, «добрых отцов и попечительных матерей», в выборе чтения для детей. Его собственные публикации на первый взгляд не адресованы детям – они нуждаются в объяснениях отцов и матерей. Только после этого, с помощью таких проявлений родительской любви, детская литература сможет выполнить свою задачу.

Глинка оказал немалое влияние и на возникшую в то время моду на чтение «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. Биографии великих людей античной истории, написанные Плутархом, были переведены на русский еще в предыдущем столетии, но теперь они стали доступны юношеской аудитории. В 1808 – 1810 годах вышло переложение Пьера Бланшара в восьми томах под названием «Плутарх для юношей». Бланшару также принадлежит том биографий знаменитых женщин «Плутарх для прекрасного пола», переведенный в 1816 – 1819 годах на русский язык поэтом Федором Глинкой. Невзоров публиковал главы «Сравнительных жизнеописаний» в журнале «Друг юношества», и Сергей Глинка последовал его примеру в журнале «Новое детское чтение».

В России термином «Плутарх» стали обозначать любые биографии знаменитых людей, независимо от того, кому принадлежало их авторство. Российские политические и военные знаменитости, от Петра Первого и Суворова до героев наполеоновских войн, стали героями биографий вместе с такими писателями-классицистами XVIII века, как Ломоносов и Державин. Среди женских портретов встречались святая равноапостольная княгиня Ольга и княгиня Екатерина Дашкова, президент Российской академии наук вплоть до ее смерти в 1810 году.

Наиболее интересное издание в области педагогики того времени – «Детский музей» (1815 – 1829). Каждый выпуск журнала включал в себя несколько цветных гравюр и соответствующий им текст на трех языках – русском, немецком и французском. За все время существования журнала вышло не менее 154 больших энциклопедических номеров научного содержания. Полное название журнала демонстрирует широкий размах тем: «Детский музей, или Собрание изображений животных, растений, цветов, плодов, минералов, одежд разных народов, древностей и других предметов, служащих для наставления и забавы юношества, составленное и гравированное по лучшим образцам, с кратким изъяснением, соответственным понятию детей». В первом же номере читатель получал основополагающую информацию о слонах, верблюдах и страусах.

«Детский музей» был роскошным и дорогим изданием. Не менее роскошными и дорогими были многочисленные энциклопедические сборники того времени, такие как русско-французская «Детская энциклопедия, или Новое сокращение всех наук» (1802, 1818), «Детская энциклопедия, или Новейшее понятие о всех науках» (1811), «Новейшая детская энциклопедия, или Понятие о всех науках» (1815) и «Драгоценный подарок детям, или Новая и полная энциклопедия и российская азбука» (1818).

С развитием различных областей науки становилось все труднее изложить все аспекты знания в одном томе. Теперь авторам приходилось умерять свой размах и выпускать более специализированные издания. Пьер Бланшар популяризировал ботанику и зоологию и изложил достижения французского ученого Жоржа Бюффона в одном томе, который вышел по-русски под названием «Бюффон для юношества» (1814). Том включал краткие занимательные описания различных человеческих рас, животных, птиц и рыб. Согласно русскому изданию 1866 года, эта книга «не холодная и сухая наука, она полна очарования и страсти»[18].