Читать книгу Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его круг - Бенгт Янгфельдт - Страница 3

Володя
1893–1915

Оглавление

Рог времени трубит нами в словесном искусстве.

Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов.

Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч.

с Парохода современности.

Только мы – лицо нашего Времени.


Пощечина общественному вкусу


Маяковский в двадцатилетнем возрасте, 1913 г.


Маяковский родился 19 июля 1893 года[2] в селе Багдады на западе Грузии, неподалеку от губернского города Кутаиси. Его отец, Владимир Константинович, был лесничим и, согласно семейной легенде, происходил из запорожских казаков; считалось также, что фамилию семья получила благодаря тому, что большинство родственников со стороны отца отличались высоким ростом и недюжинной силой. Мать, Александра Алексеевна, была родом с Украины. У Владимира было две сестры: Людмила старше на девять лет и Ольга старше на три года. (Брат Константин умер от скарлатины в трехлетнем возрасте.) Семья принадлежала к дворянскому сословию, но жила исключительно на жалованье отца, что предполагало достойное существование без изобилия.

Высокий и широкоплечий, как и его предки, Владимир Константинович был веселым, приветливым, общительным и гостеприимным человеком с темными волосами и бородой. Он был очень энергичным и легко вступал в контакт с другими людьми. Говорил грудным басом, его речь, по словам старшей дочери, была наполнена “пословицами, прибаутками, остротами”, и он знал “бесчисленное множество случаев и анекдотов и передавал их на русском, грузинском, армянском, татарском языках, которые знал в совершенстве”. Вместе с тем он был человеком весьма чувствительным и восприимчивым, обладал горячим темпераментом, а его настроение менялось “часто и резко”.

Мать была полной противоположностью отцу: сдержанная, худощавая, хрупкая, но с сильной волей. “Своим характером и внутренним тактом мама нейтрализовала вспыльчивость, горячность отца, – рассказывала Людмила. – За всю жизнь мы, дети, не слыхали не только ругани, но даже резкого, повышенного тона”. У матери были каштановые волосы, высокий лоб и несколько выступающая челюсть. Внешностью Володя походил на мать, сложением и характером – на Владимира Константиновича, который передал сыну и свой темперамент, и чувствительность; от отца же Володя унаследовал глубокий бас.

В небольшом горном селении, где Володя провел первые годы жизни, насчитывалось порядка двухсот дворов и менее тысячи жителей. Расположенное в глубокой долине селение обступали высокие и крутые горы, покрытые лесами, где было полно медведей, косуль, кабанов, лис, зайцев, белок и всевозможных птиц. Володя рано научился любить животных. Дома были окружены огромными виноградниками и разными фруктовыми деревьями: яблонями, грушами, абрикосами, гранатами, инжиром. В резком контрасте со щедростью природы находилась скудость административных ресурсов селения, где была почта, но не было школы и врача. Расстояние до Кутаиси, ближайшего города, составляло 27 километров, и единственным средством сообщения служили почтовые дилижансы. Когда Ольга и Константин заболели скарлатиной, врач ехал так долго, что спасти мальчика уже не удалось.

Их дом стоял чуть в стороне от центра селения, на правом берегу реки Ханис-Цхали. По словам Володиных сестер, он был похож на дом золотоискателей в Калифорнии или Клондайке. В нем было три комнаты, одна из которых служила конторой лесничего. Неподалеку от дома протекал бурный горный поток с каменистым руслом. Дети проводили много времени на улице, и Володя рано научился плавать и ездить верхом. Он очень любил опасные игры и занятия – чем опаснее, тем лучше. Вместе с Ольгой лазал по деревьям, карабкался по горам, бегал по узким горным тропинкам, змеившимся среди отвесных обрывов.

Безудержное воображение и изобретательность, которые Володя демонстрировал в играх, предрекали будущую мощь его творческого потенциала. То же самое можно сказать и о другом качестве, проявившемся у Маяковского уже в пятилетнем возрасте: его способности декламировать стихи. Не получивший высшего образования отец был, однако, влюблен в литературу и часто читал домочадцам классиков: Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Село Багдады располагалось в стороне от главных дорог, но, несмотря на это, к ним часто приезжали родственники, особенно летом, и тогда Владимир Константинович просил Володю декламировать стихи гостям. Не умевший еще ни читать, ни писать, мальчик обладал феноменальной памятью и декламировал хорошо и выразительно. А чтобы тренировать голос, он залезал в опрокинутые на земле большие кувшины для вина и читал стихи Ольге, которая изображала находившуюся снаружи публику.

Как в играх, так и в заучивании стихов присутствовал сильный элемент состязательности. Володя стремился любой ценой стать первым и охотно принимал участие в забавах старших. В одной из игр один участник начинал читать наизусть стихотворение, но прерывал чтение в середине и бросал носовой платок следующему, который должен был его закончить. “Володя часто проявлял настойчивость и умел заставить взрослых подчиниться его желанию продолжать игру, – вспоминает мать. – Причем в таких случаях всю организацию игры брал на себя, склоняя на свою сторону даже тех, кто уже устал и не хотел больше играть”. С той же самозабвенностью и нетерпением Володя увлекался другими играми: картами, домино, крокетом и так далее. В октябре 1904 года Ольга сообщала Людмиле, что Володя “страшно увлекся игрой в шашки” и каждый день играет с товарищем. Они играли на марки, и Володе уже удалось выиграть целый альбом иностранных марок… Здесь явно проступает та доминирующая черта характера Маяковского, возвращаться к которой мы будем неоднократно, – его страсть к игре.


Володя Маяковский с родителями и сестрами Людмилой (стоит) и Ольгой (сидит), 1905 г.


Поскольку возможность получить образование в Багдадах отсутствовала, старшую сестру Людмилу рано отправили в тбилисский интернат, а в 1900 году мать и сын переехали в Кутаиси для того, чтобы семилетний Володя смог поступить в школу. После двух лет подготовки его зачислили в гимназию. Учеба протекала успешно, а особенно легко ему давалось рисование. Людмила брала уроки у одного кутаисского художника, который считал Володю настолько способным, что даже учил его бесплатно. “Володя быстро почти догнал меня в рисовании, – вспоминала Людмила. – Мы стали привыкать к мысли, что Володя будет художником”.

Столь же разительным, как талант к рисованию и декламации, было полное отсутствие у него музыкальности. Он не мог взять чистую ноту, музыкой совершенно не интересовался, ни разу не прикоснулся к пианино и не любил танцевать. “Когда у нас собиралась молодежь и начинались танцы, звали танцевать и Володю, – вспоминает мать. – Он всегда отказывался, уходил к товарищам в соседний двор и играл в городки”.

2

Даты в книге приводятся по григорианскому календарю. В XIX в. различие между ним и юлианским, который использовался в России до 1918 г., составляло двенадцать дней, в XX в. – тринадцать. По так называемому старому стилю Маяковский родился 7 июля. (Здесь и далее – прим. автора.)

Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его круг

Подняться наверх