Читать книгу Мастер - Бентли Литтл - Страница 3

Мне было десять лет, когда мои родители купили участок в Аризоне.

Мы проводили двухнедельные каникулы, навещая родственников в Колорадо – несносных деревенщин, которые делали вид, что мы с братом им нравимся, когда рядом были взрослые, но мучили нас, когда родители смотрели в другую сторону. На обратном пути в Калифорнию отец запланировал трехдневную остановку в Аризоне, решив, что если мы собираемся поехать в район Четырех углов, то должны воспользоваться возможностью увидеть Гранд-Каньон. Было приятно снова побыть в кругу близких, и, когда мы ехали из северной части Нью-Мексико по шоссе с невероятным названием «666», я впервые за время поездки был искренне счастлив.

За несколько лет до этого книга «Голубые магистрали» стала бестселлером, и мой отец прочитал ее и вдохновился. Он хотел путешествовать по задворкам страны, поэтому вместо того, чтобы ехать по шоссе Аи–40, мы поехали по небольшим дорогам через пересекающиеся резервации западного Нью-Мексико и восточной Аризоны.

На заднем сиденье между мной и моим братом Билли находилась стопка книг. На самом верху лежала изданная «Сансет» книга под названием «Страна индейцев», и, когда мы не играли в одну из полученных в «Макдоналдсе» игр про путешествия, я использовал эту книгу, чтобы проверить, где мы были и куда едем. Внутри были карты, фотографии и описания живописных мест. Я нашел торговый пост «Хаббл», который, согласно указателю на обочине, находился в семидесяти пяти милях впереди.

– Мы можем заехать в торговый пост? – спросил я.

– Конечно, – сказал мой папа. – «Хаббл»?

– Так точно!

То тут, то там по ровному ландшафту были разбросаны хоганы, дома и трейлеры. Впереди были заправка и удивительно большой супермаркет «Башас». Билли нужно было в туалет, поэтому мой отец заехал на стоянку, и мы вошли внутрь в поисках уборной. Мы были единственными белыми в продуктовом магазине, и только мы говорили по-английски. Все остальные говорили на языке коренных американцев – навахо, хопи… – и я впервые понял, каково приходится иммигрантам, приезжающим в эту страну. На самом деле и мы были иммигрантами, понял я. Это были коренные жители этой земли, и для них мы были иностранными интервентами. Нам всем было неловко, и папа пошел в уборную с Билли, а мы с мамой остались рядом за дверью. Как только Билли закончил свои дела, мы вернулись в машину и снова отправились в путь.

Мы провели ночь в отеле, построенном из красного камня, рядом с торговым постом «Кэмерон». Расположенный на краю ущелья, вырубленного рекой Колорадо, отель прославился тем, что Уэйлон Дженнингс провел в нем свой медовый месяц. Кроме нас в домике остановились и другие туристы, и даже без бассейна нам с Билли было весело.

Гранд-Каньон, когда мы добрались до него на следующее утро, был настолько огромен, что просто ошеломлял. Мы ехали от смотровой площадки к смотровой площадке, а каньон был настолько большой, что на протяжении двадцати миль виды были почти одинаковыми. Только изменения на вершине, где мы находились, немного разнообразили пейзаж. Мы провели большую часть дня, исследуя деревню Гранд-Каньон – туристический центр с отелями, магазинами и историческими зданиями, расположенными вдоль южной части ущелья. На следующий день мой отец не поехал по межштатной трассе в Финикс, а отправился из Флагстаффа в сторону Могольон-Рим – массивного плато, на котором, как говорилось в статье в «Сансет», растут самые большие в мире сосны Пондероза. Проезжая по южной стороне плато, мы увидели небольшой городок, раскинувшийся в широкой долине между лесистыми холмами. Двухполосное шоссе извилисто спускалось вниз, где высокие сосны бросали тени на черный асфальт. Впереди, на обочине, стоял зеленый дорожный знак, обозначающий границу города.

– Добро пожаловать в Рэндалл, – прочитал Билли вслух. – Основан в тысяча восемьсот восемьдесят первом году, высота над уровнем моря четыре тысячи двести шестьдесят футов, население четыре тысячи двести шестьдесят человек. – Эй! – воскликнул он. – Население такое же, как высота!

– Странно, – сказал я ему.

– Хотите – верьте, хотите – нет!

Мы проехали еще милю или две, прежде чем заметили первое здание в городе – церковь. Одну из тех маленьких белых с крутой крышей церквей, которые показывают в фильмах. Небольшая парковка перед ней была грунтовой, а позади высились темно-зеленые деревья-великаны. Это выглядело словно сцена с картины Нормана Роквелла. То же самое можно было сказать и про центр города. Здесь были кирпичный хозяйственный магазин с прилегающим садовым центром, видеопрокат, банк, пожарная станция, аптека рядом с кабинетом врача, пекарня, ювелирная мастерская, парикмахерская, магазин кормов и зерна, пара заправок, почта, бакалея, прачечная, библиотека и несколько предприятий, выстроившихся по обе стороны шоссе на три или четыре квартала.

Мама решила, что это самый милый городок из всех, что она когда-либо видела. И, вместо того чтобы просто проехать мимо, она попросила папу свернуть на боковые улицы, ведущие через кварталы с коттеджами, домами и одноэтажными постройками. За домами находился трейлерный парк, а за ним – грунтовая дорога, которая вела к ряду больших скотоводческих ранчо. Небо, голубое как никогда в Калифорнии, было заполнено белыми пушистыми облаками, и, хотя на дворе стояло лето в Аризоне, погода была приятной, воздух охлаждал легкий горный бриз.

– Я могла бы представить себя живущей здесь, – сказала мама.

Мы пообедали гамбургерами и картошкой фри в «Норт Форкс» – темном баре, декорированном деревянными панелями и фотографиями рыбаков с их уловами в рамках по стенам. После этого папа заправил машину на заправке с единственным насосом, перед которой стояло огромное чучело лося. У нас уже был забронирован номер в мотеле в Финиксе, и мы потеряли бы наш депозит, если бы не приехали. В противном случае мы бы провели ночь в Рэндалле, в милой деревенской гостинице рядом с бегущим ручьем, где моя мама попросила папу сфотографировать нас с братом, прежде чем мы отправимся дальше в путь.

Когда мы добрались до Финикса, было уже выше ста градусов – слишком жарко даже для купания, но все равно было уже поздно, поэтому мы купили пиццу, принесли ее в номер, посмотрели телевизор и легли спать, а на следующее утро отправились домой.

Еще в Анахайме, сидя в нашем душном доме без кондиционера, мы думали о том маленьком городке в соснах. И однажды вечером, когда мы сидели на заднем крыльце, глядя поверх соседских крыш на фейерверк Диснейленда, взрывающийся в небе на востоке, моя мама сказала:

– Было бы здорово иметь небольшой домик для отдыха в таком месте, где мы могли бы ходить в походы, наслаждаться свежим воздухом и проводить летние каникулы подальше от всего этого.

– Да, было бы неплохо, – согласился отец.

– Идея хорошая.

– Тогда давайте сделаем это!

– Ты серьезно?

– А почему бы и нет. Давай купим домик для отдыха!

Папа был импульсивным человеком, и, хотя это иногда сводило мою маму с ума, нам, детям, было гораздо веселее жить. Например, на обратном пути от стоматолога, сразу после того как нам запломбировали кариес, он мог остановиться и купить всем мороженое. Или вместо того, чтобы пойти в хозяйственный магазин, как он планировал изначально, он брал нас с братом на поле для мини-гольфа. Как я уже сказал, это часто раздражало мою маму, но в этот раз она не возражала. Она хихикала и радовалась, когда папа рассказывал о планах покупки второго дома. И в тот вечер мы с Билли легли спать, зная, что, хотя мы и небогаты, у нас скоро будет собственный домик для отдыха.

Один из друзей моего отца рассказал ему о новой тенденции в сфере торговли недвижимостью – сборных домах, – и в следующие выходные вся наша семья отправилась на разведку. В Короне была компания, которая производила и продавала модульные дома, и мы поехали по шоссе Риверсайд, где на поле, прилегающем к огромному лесопильному заводу, была выставлена группа типовых домиков. Там были традиционный дом, маленький, средний и большой А-образные каркасы, а также шестиугольный дом, увенчанный пузырчатым световым люком, похожим на приземлившийся НЛО. Дома были на удивление доступными по цене и поставлялись со всем необходимым, кроме ковров и мебели. Черепичная крыша, плиточный пол, обшивка стен, верхний свет и выключатели, кухонные столы и раковина, плита, раковина в ванной комнате, унитаз и ванна – все это было включено, наряду с основными строительными материалами, внутренней сантехникой и проводкой. Все, что нужно было сделать человеку, – это собрать все вместе. Или, в нашем случае, нанять кого-то, чтобы он все это собрал. Именно среднеразмерный А-образный дом больше всего понравился моим родителям, и мы дважды прошлись по выставочному образцу. Первый этаж состоял из гостиной, открытой кухни с обеденной стойкой, ванной комнаты и спальни. Но нас с Билли покорил именно верхний этаж. Если бы мы купили этот дом, то чердак с высоким потолком был бы общим для нас обоих, и мы уже планировали, как разделим его и где поставим кровати.

Внизу продавец пытался надавить на моего отца, чтобы он купил дом сегодня.

– Комплект стоит всего пятнадцать тысяч долларов – цена автомобиля! – и его можно будет доставить в течение недели.

– Ну, вообще-то, если мы и купим его, то только для проживания в Аризоне. Я уверен, что переправлять его будет слишком дорого…

– О, у нас есть филиал в Финиксе, – сказал продавец. – На самом деле вы можете приобрести модуль сегодня – и мы отправим его в наш филиал в Финиксе, где его перенесут на ваш участок.

– Это было бы здорово, – отозвался мой отец, – если бы у нас был участок. Сейчас мы все еще в стадии поиска.

– Тогда возьмите мою визитку. А когда будете готовы, позвоните мне. Я уверен, мы сможем договориться о чем-нибудь подходящем для всех.

Мы все были взволнованы, когда ехали обратно в округ Орандж, и под наши с братом радостные возгласы папа объявил, что на следующей неделе мы вернемся в Рэндалл, штат Аризона.

У нашей семьи не было много денег. Мой папа был учителем естественных наук в младших классах, а мама подрабатывала учителем английского языка. И летом у родителей бывал отпуск, который мы обычно проводили, отправляясь на пляж или на веселые бесплатные экскурсии по Южной Калифорнии. Мы были как раз той семьей, которой очень пригодился бы дом для отдыха, потому что мы могли бы проводить там много времени.

В ту ночь я услышал негромкий разговор родителей в их спальне, когда они думали, что я сплю.

– Ты действительно думаешь, что мы можем себе это позволить? – спросила мама.

– Это не так много, – заверил ее мой отец. – Мы можем рефинансировать дом и использовать дополнительные деньги, чтобы купить участок и эту А-образную малышку.

– Но нам нужно будет заплатить кому-то, чтобы его собрали.

– Я думаю, мы сможем это сделать. Не волнуйся. Все получится. Всегда получается.

После этого их голоса стали тише, и я не смог разобрать, о чем они говорят, но тон звучал позитивно, и я заснул, мечтая о том, какие классные постеры я повешу на стену своей новой спальни на чердаке.

Мы действительно вернулись в Аризону на следующей неделе, после того как мой отец проверил машину у своего приятеля-механика, чтобы убедиться, что она все еще в достаточно хорошей форме для путешествия. Мы уже много поездили на ней этим летом и не хотели искушать судьбу. Но все оказалось в рабочем состоянии, и я помог отцу заменить масло, вместе мы помыли машину, а рано утром в понедельник, задолго до восхода солнца, отправились в путь.

На этот раз мои родители забронировали номер в отеле «Нотти Пайн Лодж» в Рэндалле. Мы приехали в город в середине дня, зарегистрировались и сдали чемоданы, а затем отправились в центр города в бревенчатый домик, в котором располагалось одно из риелторских агентств. Агент была симпатичной блондинкой с ужасным южным акцентом, которая, как позже сказала моя мама, напомнила ей участницу конкурса красоты восьмидесятых. Мой отец рассказал женщине, что мы ищем, но, заметив, что мы из Калифорнии, и предположив, что мы богаче, чем на самом деле, она попыталась направить нас к большим домам на просторных участках – грубый и бестактный маневр, который я, став риелтором, никогда не использовал. Нас не заинтересовал ни один из объектов, которые она нам показала, но, пока мы ехали в ее огромном серебристом «Бьюике», мимо проплывали несколько пустых участков с табличками «Продается владельцем».

После того как мы поблагодарили агента и ушли, мой отец отвез нас обратно к одному из таких участков, предлагаемых владельцами. Там никого не было, но мы вышли из машины и обошли участок – небольшой клочок земли с множеством деревьев, – прежде чем мой отец записал номер телефона, указанный на табличке «Продается».

Похоже, он помнил, где находятся все участки, потому что он вел машину по узкой дороге, огибая валун размером с дом и проезжая через квартал неухоженных лачуг, пока мы не добрались до следующего выставленного на продажу участка.

На третьем участке мы наткнулись на две пары, убирающие кустарник. Когда мы проезжали мимо с риелтором, их там не было, но теперь они явно пытались привести участок в порядок для продажи. Пожилой лысый мужчина в очках с толстой черной оправой и в полосатом комбинезоне, придававшем ему сходство с машинистом поезда, командовал двумя женщинами, сгребающими листья, а сам вместе с другим мужчиной занимался обрезкой веток.

– Привет! – позвал мой папа из открытого окна машины. Мы поравнялись с рабочими, и папа помахал им рукой. – Вы здесь хозяева?

– Мы, – сказал мужчина в очках, жестом указывая на второго мужчину. – Интересуетесь?

Мой отец выключил зажигание и вышел из машины. Мы все тоже вышли.

– Возможно, – ответил папа и улыбнулся.

– Я Фрэнк, – сказал мужчина и махнул рукой. – Это моя жена Ирен, мой шурин Джордж и его жена Бетси.

Мой отец перепрыгнул через водопроводную трубу, лежащую перед ними, и протянул руку.

– Я Энди. Энди Мартин. – Он жестом указал на табличку «Продается»: – Какой размер участка и сколько вы за него просите?

Фрэнк ответил не сразу.

– Я живу вон там, через дорогу, в том доме. Сам его построил.

Мы все посмотрели на дом напротив участка. Двухэтажный, красный с белой отделкой, он напоминал одновременно и сарай, и дом. Строение выглядело кривоватым, а использованные при его постройке разные материалы сразу бросались в глаза. По левой стороне дома тянулся каменный дымоход, а два разномастных окна наверху, расположенных по обе стороны от дверного проема, создавали впечатление мультяшной рожицы. Большую часть территории между домом и улицей занимала гравийная подъездная дорога в форме подковы, в центре которой росли кустарники и одинокая сосна.

– Понятно, – произнес мой отец после паузы.

– Джордж и я, мы вместе купили эту собственность для инвестиций. Джордж и Бетси живут в Долине.

В то время я понятия не имел, что это значит. Я думал, что они живут в какой-то соседней долине, но позже узнал, что когда кто-то в Рэндалле говорит «Долина», он имеет в виду район Финикса, который аризонцы прозвали «Долиной солнца».

– Мы подумали, что сейчас самое время продавать. А поскольку Джордж сейчас на пенсии, им с Бетси пригодятся дополнительные деньги.

– Понятно, – повторил мой отец. – И каков размер участка?

– Здесь четверть акра, почти пол-акра с зеленой полосой – Фрэнк указал на газон. – Земля сзади принадлежит кому-то, но мы никогда его не видели, не знаем, кто он, и участок никогда не был застроен. Возможно, это инвестиция на будущее. Вдоль участка идет зеленая полоса шириной пятьдесят футов, которая создает некоторое уединение от домика Дэвидсонов. Правда, это их дом для отдыха, и они там почти не бывают.

– Цена? – поинтересовался мой отец.

Фрэнк погладил свой подбородок.

– По правде говоря, мы еще до конца не разобрались в этом. Мы вроде как повесили вывеску раньше, чем были готовы. Планировали расчистить весь этот сухостой, подстричь деревья и кустарники, а потом посмотреть, сможем ли мы получить за участок немного больше. Мы купили его около семи лет назад у того же парня, что продал Дэвидсонам их дом, и заплатили за землю двенадцать сотен. Теперь, думаем, можно выручить за нее около трех тысяч.

Во время поездки с риелтором отец собрал немного информации о районе. Он скептически осмотрел участок.

– Здесь есть центральная канализация или все на септиках?

– Септик. Канализация только на трех улицах западней. Уже пять лет обещают провести и сюда, но я бы особо не надеялся.

Пока отец обсуждал особенности недвижимости с Фрэнком, а мама завела беседу с двумя женщинами, мы с братом прошлись по участку. Для нас это стало откровением. В отличие от нашего дома в Калифорнии, где сам дом в стиле ранчо стоял между передней и задней лужайками, этот участок земли был диким. Через кусты вилась едва заметная тропа, по которой, судя по следам копыт на сухой земле, ходили животные. Основную растительность здесь составляли крупные кустарники с толстыми красными ветвями и мелкими зелеными листьями, которые, как я узнал позже, назывались манзанитой. Встречались и сосны, но они были небольшие, с редкими бледными сорняками на тонких ветвях. Птицы вылетали из своих укрытий при нашем приближении, а белка, увидев нас, замерла, надеясь остаться незамеченной, прежде чем стремительно скрыться в кустах. В глубине участка росло большое дерево, явно не сосна. Оно больше походило на один из тех огромных раскидистых дубов, которые обычно изображают на обложках детских книжек. Я взглянул вверх на его крепкие, широко раскинутые ветви и представил, как можно было бы прибить к ним балки и доски, чтобы построить свой собственный домик на дереве.

– Как насчет двадцати пяти сотен? – спросил мой отец, когда мы с братом вернулись. – Это более чем удвоит твои инвестиции и довольно хорошая цена за участок без канализации.

– Мы думали о трех тысячах.

Джордж кивнул. Думаю, он не произнес ни слова с тех пор, как мы приехали. Слева моя мама и две старушки над чем-то смеялись.

– Может быть, мы продолжим поиски, – сказал отец, отвернувшись. Он направил нас обратно к машине.

– Кому ты собираешься поручить строительство своего дома? – спросил Фрэнк в спину. Должно быть, они говорили о сборном доме, пока мы исследовали местность.

– Я еще не знаю. У вас есть предложение?

Фрэнк жестом показал на другую сторону улицы.

– Как я и говорил. Я построил свой дом с нуля. Сам. Вы платите мне две тысячи за то, чтобы я собрал ваш модуль, – и вы не получите лучшей сделки в этом городе, – а мы отдаем вам участок за двадцать пять сотен. По рукам?

Джордж кивнул.

– Я не уверен… – сказал отец.

– Поговорите с любым человеком в городе. Фрэнк Уоткинс делает качественную работу.

– Вы занимаетесь строительством? – спросил папа, снова взглянув на развалюху, которую Фрэнк построил сам.

– Я был строителем. Но сейчас я на пенсии. Сейчас я скорее мастер на все руки. Почему бы вам всем не зайти и не посмотреть мой дом изнутри? Оцените мою работу, прежде чем принимать какие-либо решения. Мудрая мысль?

– Логичная мысль.

Мы все перешли на другую сторону улицы, где Фрэнк и Ирен провели для нас экскурсию по своему дому. Ирен показывала сувениры и безделушки, которые они привезли из разных поездок, а Фрэнк с гордостью демонстрировал камин, который сам построил, и бар, который сделал своими руками. Казалось, он знал, что делает, хотя признался, что верхний этаж еще не достроен и представляет собой фанерный пол и голые стены.

– Я работаю над этим, когда у меня есть возможность, – объяснил он.

Нам с Билли разрешили вернуться на улицу и исследовать окрестности, а когда мама позвала нас обратно, папа пожимал руку Фрэнку и, судя по всему, все было решено.

Мой отец улыбался:

– Мы заключили сделку, – сказал он. – Теперь нас ждут только хорошие времена!