Читать книгу Хранилище - Бентли Литтл - Страница 22

Ошеломленный Билл не мог оторвать взгляд от экрана компьютера.

В этой шахматной партии победу одержал Стрит.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать случившееся. Он этого не ожидал, был к этому не готов и потому потерял психологическое равновесие. Когда его мозг наконец признал то, что произошло, он откинулся на спинку кресла, чувствуя пробежавшую по спине дрожь.

На самом деле Земля не перестала вращаться вокруг своей оси. И вообще не произошло ничего значительного.

Черт побери, по всем законам это должно было случиться давным-давно.

И удивительным было как раз то, что это не произошло раньше.

Однако после длинной непрерывной череды побед это поражение почему-то казалось зловещим, и Билл поймал себя на том, что пытается найти в нем нечто такое, чего, вероятно, в нем не было.

Вероятно?

Тут не было никаких «вероятно». Проигрыш в шахматной партии оставался исключительно тем, чем был, – проигрышем в шахматной партии, и никакого скрытого смысла в нем не было.

Так почему же его захлестнуло… беспокойство?

Зазвонил телефон. Несомненно, Стрит.

– Я возьму! – крикнул Билл. Взяв со стола радиотелефон, он нажал кнопку включения. – Алло?

Это действительно был Стрит, однако позвонил он вовсе не для того, чтобы позлорадствовать, как предполагал Билл.

Напротив, он был подавленным.

– Я выиграл, – сказал Стрит, и в его голосе прозвучали суеверные нотки, как будто он только что разбил зеркало и теперь ждал неминуемых семи лет невезения. – Я не думал, что выиграю.

– Я тоже, – признался Билл.

В трубке послышалось молчание.

– Не хочешь позвонить Бену и сразиться за доской?

– Конечно. – Билл пошарил по столу, ища, куда положил часы. – Сколько сейчас времени?

– Еще рано. Почему бы нам не продолжить?

– Ладно, – согласился Билл. – Встречаемся в десять часов. – Он собрался уже выключить телефон, затем снова прижал его ко рту и уху. – Да, чуть было не забыл. Прими мои поздравления.

– Спасибо, – ответил Стрит, однако в его голосе не было радости.

Выключив телефон, Билл отключил компьютер, вышел из кабинета и отправился на кухню выпить стакан воды.

– Он по-прежнему живет здесь, – донесся из гостиной громкий голос Шеннон.

– Очень смешно. – Билл скорчил дочери гримасу.

Сидевшая на диване Джинни посмотрела на него.

– Ты мог бы чуточку больше времени проводить с семьей и чуточку меньше времени прятаться у себя в кабинете вместе с компьютером.

– Да, пап.

– Ты и так весь день сидишь за компьютером. Неужели это нужно делать и вечером?

– Извините. – Схватив с полки стакан, Билл сполоснул его, налил воды из крана и выпил залпом.

– Итак, каковы сейчас твои планы? – спросила Джинни. – Ты в кои-то веки останешься дома или же снова отправишься к своим дружкам?

– К своим дружкам?

– К своим дружкам, – спокойно выдержала его взгляд Джинни.

– Ну… я собирался сходить к Стриту домой сыграть быструю партию в шахматы.

– Господи! Тебе не кажется, что ради разнообразия ты мог бы заняться чем-нибудь со мной, а не со своими друзьями?

В ее голосе не осталось и следа добродушного подшучивания. Если оно вообще было. Шеннон сползла на пол ближе к телевизору, делая вид, будто не слышит пререкания родителей.

Билл поставил стакан в мойку.

– Чудесно, – сказал он. – Я остаюсь дома. В шахматы мы сыграем завтра.

– Но ты будешь весь вечер злиться, ведь так? Молчать и дуться?

– Что на тебя сегодня нашло? – Пройдя в гостиную, Билл подсел к жене на диван. – Месяц только начался.

– Какой же ты грубый, – заметила Шеннон.

– Это твои гормоны приказывают тебе сердиться на меня? – Он ущипнул Джинни за зад, щекоча ее, и та против воли рассмеялась.

– Ты вправду грубый, – сказала она.

– Но ведь ты… хе-хе… хе-хе… именно это и любишь.

– Папа!

– Ну хорошо, хорошо. Извини. – Он чмокнул жену в щеку. – Только разреши позвонить Стриту и отменить встречу.

– Ты точно не будешь на меня дуться?

– Не буду, – сказал Билл.

И, возвращаясь к себе в кабинет, он поймал себя на том, что не солгал Джинни. Он вовсе не злился. Больше того, его нисколько не расстроило то, что сегодня вечером не будет шахмат.

Он испытывал облегчение.

– Спасибо, Фред, – сказал Стрит, протягивая покупателю сдачу.

Кивнув, старик взял пакет с переходниками.

– Спасибо.

Дождавшись, когда покупатель уйдет из магазина, Билл повернулся к Стриту.

– Что произошло со словом «пожалуйста»?

– Ты о чем?

– Мне кажется, всякий раз когда я говорю кому-то «спасибо», мне отвечают тем же «спасибо». Никто больше не говорит «пожалуйста».

– Это еще что за чушь? Ты что, строишь из себя Энди Руни?[21]

– Только что здесь произошло именно это. Что тебе полагается сказать, когда клиент что-нибудь у тебя покупает? Ты ведь благодаришь его за то, что он покупает именно в твоем магазине, правильно? После чего он должен ответить: «Пожалуйста». Вот правильный ответ на «спасибо». Однако вместо этого Фред сам сказал: «Спасибо». Почему? За что он тебя поблагодарил? За то, что ты дал ему сдачу?

Стрит покачал головой.

– Послушай, тебе явно нужно отдохнуть. День выдался трудный.

Редактор газеты посмотрел на Билла, спеша переменить тему.

– Что ж, возможно, теперь рисунок изменится. Быть может, теперь Стрит будет побеждать во всех компьютерных партиях, а ты начнешь выигрывать на доске.

– Стрит прав, – заметил Билл. – Давай отдохнем.

У него не было настроения рассуждать о шахматах. Больше того, сейчас ему казалось, что он в жизни своей больше не станет играть в шахматы. Он действительно одержал победу в партии за доской, и этот полный переворот сложившегося рисунка потряс его гораздо глубже, чем он был готов себе признать. Удивления не было – черт побери, он ждал этого, – однако, когда предположение подтвердилось, стало только еще хуже.

Бен вздохнул.

– Господи, вы оба сегодня веселые, как висельники. Ребята, если вы собираетесь хандрить и дальше, я лучше вернусь к себе в редакцию.

– И займешься чем-нибудь полезным, – грустно усмехнулся Билл.

– Он еще жив!

– Поговаривают о том, что налог на продажи повысят на четверть цента, – сказал Стрит. – Якобы так решил городской совет. Ребята, вам что-нибудь об этом известно?

Билл покачал головой.

Бен кивнул.

– Кажется, постановление уже принято. По крайней мере, так говорят.

Билл нахмурился.

– Но почему? Я ничего об этом не слышал.

Стрит презрительно фыркнул.

– Судя по всему, «Хранилище» освобождено от уплаты дорожного налога, коммунальных налогов, налога на освещение и всего остального, что должны платить все мы, простые смертные. К нему подошли по-особенному.

– Льготы, – согласился Бен.

– И вот теперь всем нам предстоит возмещать упущенные поступления.

– Я так думаю, жителей нашего города это нисколько не обрадует, – заметил Билл.

– Надеюсь на то.

– Речь идет всего о четверти цента, – сказал Бен. – Один цент на каждые четыре доллара.

– Все равно людям это не понравится.

– Знаете, мне всегда казалось странным, – сказал Бен, – что те, кто выступает против налогов, как правило, помешаны на армии. Они готовы умереть за свою родину, но им жалко отдавать ей свои кровные.

– Это в тебе говорит старый хиппи, – усмехнулся Билл.

– А я и не спорю.

Стрит покачал головой.

– Все не так просто. Есть налоги, которые серьезно подрывают такой маленький бизнес как у меня. Такая крупная компания, как «Хранилище», может покрыть убытки, не перекладывая повышение налога на плечи покупателей. Но остальным приходится сводить концы с концами. У меня цены подскочат вверх. Незначительно, но, возможно, этого окажется достаточно, чтобы дать «Хранилищу» еще один козырь.

– К тому же, – добавил Билл, – речь идет не о строительстве новых дорог, новых больниц или еще чего-нибудь такого, от чего людям действительно станет лучше. На самом деле это лишь поддержка успешного бизнеса на деньги налогоплательщиков. За счет наших местных предпринимателей…

– В самую точку, черт побери! – вставил Стрит.

– Я все понимаю. Но нам возразят, что это небольшая цена за такое количество новых рабочих мест. И что «Хранилище» в конечном счете принесет городу больше доходов, чем получит от предоставленных ему льгот.

– И ты купишься на эту кучу лошадиного навоза? – презрительно фыркнул Стрит.

– Это не мои слова.

– Но это ты их сказал.

– Слушай, я не хочу ссориться. Я против повышения налогов ради блага «Хранилища». Но я только что взял интервью у Рода Сноупса и его воинствующих дружков для материала, который готовлю, и я скажу вот что: я сыт по горло этим предсказуемым антиправительственным, антиналоговым дерьмом.

Билл рассмеялся.

– И ты называешь себя старым хиппи?

– Реформированным.

– Говоришь ты, как уважаемый член истеблишмента.

– Не совсем. Просто многие болваны вроде Рода так тревожатся насчет федерального правительства, а я сам никогда не видел ни одного правительственного ведомства, которое хоть чего-нибудь бы стоило. Эти ребята панически боятся «Большого брата» и ползучего тоталитаризма, в то время как наше правительство, на мой взгляд, состоит из бестолковых горлопанов, а не блестяще организованных стратегов. Черт побери, они даже не смогли бы провернуть третьеразрядное ограбление. Полагаю, нам следует больше опасаться крупных корпораций. Это у них большие деньги. Это они могут позволить себе нанять лучших и самых толковых, чтобы те компетентно претворили в жизнь их замыслы. Они более эффективны, более рациональны, лучше организованы. Проклятье, да если им понадобятся какие-либо политические услуги, они просто купят политиков!

– Подобно тому, как это сделало «Хранилище», – заметил Стрит.

– Совершенно верно.

– Ладно, – сдался Билл. – Приношу свои извинения. Ты по-прежнему остаешься хиппи.

– Ничего смешного тут нет, – сказал Стрит. – Мы говорим о моем будущем. – Он уныло уставился в окно. – Точнее, об отсутствии такового.

– Ты всегда сможешь устроиться на работу в «Хранилище», – предложил Билл.

– Не смешно, – тяжело вздохнул Стрит. – Совсем не смешно.