Читать книгу Голодание, водолечение и упражнения Макфаддена - Бернар Макфадден - Страница 5

«Голодание», на языке средневековых церковников, вообще подразумевал запрет на особые виды пищи и в этом смысле слова почти каждое вероучение древности и современности предписывает периоды полного воздержания от приема пищи. Рамадан, или постный сезон мусульман, должен соблюдаться в течение двух месяцев, хотя приверженцы Корана позволяют путешественникам и занятым рабочим сокращать этот срок, удлиняя список запрещенных блюд. Преемники Джо Смита запрещают алкогольные стимуляторы всем, кроме инвалидов, а Зороастр запрещает вино и «сома-сок» – вероятно, какой-то опиат – тем, кто может достать более полезные тонизирующие средства.

Пифагорейцы пошли еще дальше и вообще наложили табу на вино. Строгие последователи секты (чья «философия» во всех смыслах была религией) также воздерживались от мясной пищи и, по некоторым так и не вполне объяснимым причинам, от бобов. Питер Бейль предположил некоторое образное значение этого принципа – бобы разных цветов использовались для политических бюллетеней, но Плиний ясно заявляет, что простое прикосновение к растению считалось осквернением и что в войне против Сибариса отряд ортодоксальных пифагорейцев позволил себе быть разорванным на куски, а не искать спасения на бобовом поле.

Это учение не могло бы процветать в Бостоне, хотя его апостол пользовался репутацией божества Гермеса Трисмегиста – непревзойденного мастера мудрости и предполагалось, что он проник на Олимп через какие-то врата, закрытые для смертных с обычным интеллектом.

И буддисты, и брахманы предписывают полное воздержание от мясной пищи, и сэр Уильям Джонс свидетельствует о том, что голодающие индусы «отказались спасать свои жизни, жертвуя жизнями своих бессловесных собратьев».

Во всех этих случаях запрет имел моральное значение. Вино затуманивает разум, который должен стремиться обрести проблески более яркого мира. Мясная пища возбуждает животные страсти и, безусловно, возбуждает воинственность. Рацион из бычьей говядины наделил наших североамериканских краснокожих индейцев свирепостью плотоядных зверей, в то время как их сородичи из Южной Мексики, питающиеся бананами, столь же миролюбивы, как индусы.

Но большое количество пищевых ограничений может быть рекомендовано с чисто физической точки зрения. Алкоголь – это яд для печени и он так явно усугубляет вред многих болезней, что его жертвы едва ли имеют право жаловаться на хронические расстройства. Их недуги увековечены хронической провокацией причины (потребление алкоголя) и они не вызывают сочувствия у людей, полностью воздерживающихся от пищи, так же, как трихинеллез может вызвать страх у евреев-пожирателей свинины.

Пьяницы, правда, ссылаются на свою «готовность исправиться, если бы плоть не была сильнее духа». Проповедники воздержания от приема пищи рассуждают об опасностях мирских искушений и эгоистичных потворств или о похотях невоспитанных сердец, как будто наши естественные аппетиты искушают нас к гибели. Однако у этого стимулирующего порока нашлись ученые защитники. Последователи Парацельса поклонялись пожирающему людей огню, как священному пламени. Для тысяч честных искателей истины – разногласия врачей заставляют сомневаться в том, является ли алкоголь другом или врагом, тоником, дающим здоровье или смертельным ядом. Разве эта неуверенность не является доказательством того, что Природа не смогла обеспечить благополучие своих творений в одном наиболее важном отношении?

На самом деле это доказывает следующее: этот привычный грех притупил нашу физическую совесть до такой степени, что мы не только перестали прислушиваться, но и перестали понимать протесты нашего внутреннего контроля. Это доказывает, что жертвы порока настолько забыли язык своих инстинктов, что уже не в состоянии отличить естественный аппетит от болезненного влечения.

Ибо можно поставить под сомнение, что инстинктивный ужас перед мертвым мясом сильнее, чем у нормального человека отвращение к первому глотку алкоголя. На вкус неискушенного юноши бренди вызывает сильное отвращение, светлое пиво так же тошнотворно, как помои из канализации, вино – это просто испорченный мускус, такой же непривлекательный, как подкисленная сахарная вода. Виновата ли Природа в том, что эти защищающие здоровье инстинкты могут быть извращены сознательным и постоянно повторяющимся пренебрежением к их предупреждению? Или могут обжоры плоти («трупоеды», как называет их редактор журнала «Вегетарианец») ссылаться на слабость Природы, соблазны плоти и дьявола?»

Без специй и кулинарных ухищрений животная пища не соблазнила бы потомство Адама в сколько-нибудь пагубной степени. «Если бы я не хотел, чтобы люди ели мои яблоки, я бы не стал запирать их в своем саду», – говорит непочтительный критик Книги Бытия, но я верю, что неиспорченного ребенка можно было бы запереть с парой беспомощных ягнят и что, подобно индусам сэра Уильяма, он скорее ляжет и умрет, чем спасет свою жизнь, пожертвовав жизнью своих бессловесных собратьев. Ибо, помимо моральных угрызений, протесты инстинкта не позволят совершить непотребное. Голод, усиленный до степени страшной пытки – не сможет преодолеть естественное отвращение к вкусу сырой (т. е. не замаскированной) плотской пищи.

И приготовление пищи не может уничтожить все болезнетворные микробы, которые «трупоед» переносит в свое тело. Задача усвоения мясной пищи является оскорблением для наших органов пищеварения. Наши желудки, кишечник и зубы – это существа, питающиеся фруктами.

«Вам не кажется, что есть что-то предосудительное в сквозняке из окна спальни в нашем изменчивом климате? – туман из Коннектикута спросил Дио Льюиса.

«Это только мое мнение, – сказал шутливый доктор – в девяносто девяти случаях из ста тяга является недостаточно сильной».

И главным возражением против церковных постов является то обстоятельство, что они редко были достаточно стойкими. «Голодание», т. е. воздержание от мяса в пятницу и в течение нескольких недель ранней весной, едва ли может исправить вред двухсот семидесяти пяти плотоядных дней.

Наши дарвиновские родственники, руководствующиеся инстинктами, бережливы в первоначальном смысле этого слова, т. е. питаются в основном плодами деревьев, но не возражают против яиц. Вегетарианцы школы Алкотта, возможно, нанесли ущерб своему делу, запретив яйца, молоко и все виды жира, а также мясо.

Но в середине лета, безусловно, будет хорошим планом придерживаться меню Алкотта в течение нескольких недель. Faire maigre (буквально «похудеть») французы называют голоданием, но принимают свою постную пищу не в то время года. Идея настаивать на трехразовом приеме пищи из жирных, вызывающих апоплептическую жару блюд нелепа в сезон, когда борьба за существование превращается в борьбу с лихорадочно-знойной атмосферой и нет никакой реальной потребности в «что-то теплом» три раза в день. С тем же успехом мы могли бы усугубить недовольство метели искусственными хладагентами или глотать опиаты, умоляя небеса о силе, необходимой для того, чтобы бодрствовать и молиться. Постоянное голодание, дополненное иногда омлетом, не противоречит идеальному комфорту, а сторонники полного воздержания от стимуляторов должны также подписать клятву против потребления чая и кофе, пока они об этом говорят.

Только противоестественные влечения не имеют естественных ограничений и сочетание пищевых ограничений с планом приема пищи один раз в день позволили бы нам обойтись тошнотворной болтовни святых, которые просят нас сделать наши обеды такими же испытаниями для упражнения в самоотречении.

«Это оправдало бы самоубийство – говорит реформатор образования – если бы этот наш мир был бы действительно устроен по дьявольскому плану, делая каждое удовлетворение наших естественных инстинктов вредным занятием».

«Прекращайте есть всякий раз, когда вкус особого блюда соблазняет вас на необычайное снисхождение»…

«Говоря о благодати, добавьте молча обещание доказать свое самообладание», «испытайте превосходство моральных принципов над физическими аппетитами» и подобные изречения напоминают о временах, когда моралисты пытались заслужить небо, вытаптывая участки земли, покрытые земляникой и получить прощение за то, что вообще едят, смешивая свою пищу с отваром полыни. С таким же успехом мы могли бы сказать ищущему здоровья воздерживаться от сна, когда он чувствует особую сонливость.

«Регулируйте качество своей еды и позвольте количеству позаботиться о себе» – гораздо более разумное правило. Здоровая пища редко соблазняет нас предаваться излишествам.

«Не ешьте, пока у вас не будет свободного времени для переваривания», но после дня воздержания от приема пищи и всей ночи для переваривания и усвоения не оскорбляйте Природу, боясь наесться досыта здоровой пищей. Если сочетание исключительных обстоятельств должно, тем не менее, приведет к перееданию, не спешите в магазин торговца синей таблеткой, а попробуйте эффект от более длительного голодания.

Каждая болезнь, от которой страдает человечество, есть конституциональная возможность, развившаяся в болезнь в результате более или менее привычного употребления в пищу избыточного количества желудочного сока!

Таким образом, как вы понимаете, чувство вкуса, как вы еще не вполне осознавали, существует для двоякой цели:

(1) чтобы указать конкретную пищу, необходимую для восполнения потерь мышечной энергии, и

(2) чтобы не было допущено ошибок, необходимая пища должна быть наиболее полно усвоена.

«Теперь, когда вы будете руководствоваться этим, вам не нужно будет изучать науку анализа пищи, если вы позволите своему аппетиту развиться настолько, что Природа может вслух заказать счет за проезд с самым ясным произношением», – писал доктор медицины Э. Х. Дьюи,