Читать книгу Книга Тайн. Наука медитации. Части 1-4 - Бхагаван Шри Раджниш (Ошо), Osho . - Страница 7

Один из друзей спрашивает:

Пожалуйста, объясни нам, какие еще факторы могут позволить человеку сохранять осознанность в сновидениях?

Это важный вопрос для всех, кто интересуется медитацией, потому что медитация, по существу, – это освобождение от процесса сновидений. Вам постоянно снятся сны – не только ночью, не только когда вы спите; вам снятся сны весь день. Вот что важно понять. «Наяву», в часы бодрствования, вы по-прежнему видите сны.

Попробуйте в любое время дня просто закрыть глаза, расслабить тело, и вы почувствуете, что начинаются сны. Они никогда не исчезают, они только скрыты нашей дневной деятельностью. Точно так же днем вы не видите звезд. Ночью вы видите звезды. Днем их не видно, но они все равно есть. Они только скрыты светом солнца.

Если вы спуститесь в глубокий колодец, то сможете увидеть звезды даже днем. Чтобы увидеть звезды, нужно немного темноты. Спуститесь в глубокий колодец и посмотрите со дна, и вы сможете увидеть звезды днем. Звезды есть. Нельзя сказать, что ночью они есть, а днем их нет. Они есть всегда. Но ночью их легче увидеть. Днем они не видны, потому что мешает свет солнца.

То же самое касается сновидений. Было бы неверно сказать, что сны вам снятся, пока вы спите. Просто во сне чувствовать сны легче; дневной деятельности больше нет, поэтому можно почувствовать внутреннюю деятельность. А когда утром вы встаете и начинается внешняя деятельность, сновидения продолжаются внутри.

Этот процесс внешней деятельности, дневной деятельности, просто подавляет сновидения. Сновидения продолжаются. Закройте глаза, расслабьтесь в кресле, и вы вдруг увидите: звезды светят, они никуда не исчезли. Сны снятся всегда. Внутренняя деятельность не прекращается.

Второе, что нужно понять: если сновидения продолжаются, вас нельзя назвать действительно бодрствующими. Ночью вы спите в большей мере, днем вы спите в меньшей мере. Разница относительная, потому что, если сновидения продолжаются, нельзя сказать, что вы по-настоящему бодрствуете. Сновидения образуют своего рода пленку, и эта пленка как дым обволакивает ваше сознание. Вы не можете по-настоящему бодрствовать, когда видите сны, будь то днем или ночью. Итак, второе: о состоянии бодрствования, о пробуждении можно говорить только в том случае, когда сновидений вообще нет.

Мы называем Будду пробужденным. Что значит его «пробуждение»? По существу, это пробуждение связано с прекращением внутреннего процесса сновидений. Внутри нет никаких снов. Вы входите внутрь, но снов нет – как если бы в небе не было ни одной звезды, и оно стало чистым пространством. Когда вам не снятся сны, вы становитесь чистым пространством.

Эта чистота, эта невинность, это свободное от снов сознание и есть то, что называется просветлением, или пробуждением. На протяжении веков духовные учения всего мира, Востока и Запада, говорили, что человек спит. Это говорил Иисус, это говорил Будда, об этом говорят Упанишады: человек спит. Просто когда вы спите ночью, вы спите в относительно большей мере, а днем вы спите в меньшей мере. Но духовные учения говорят, что человек спит. Это нужно понять.

Что под этим подразумевается? Гурджиев, уже в нашем веке, подчеркивал тот факт, что человек спит. «По сути, – говорил он, – человек есть своего рода сон. Каждый человек крепко спит».

Почему он это говорил? Вы не знаете, не помните, кто вы. Знаете ли вы, кто вы? Если вы встретите на улице человека и спросите его, кто он такой, и он не сможет ответить, что вы о нем подумаете? Вы подумаете, что он пьян, или сошел с ума, или просто спит. Если он не сможет ответить, кто он, что вы о нем подумаете? На духовном пути каждый похож на этого человека. Вы не можете ответить, кто вы.

Это первое, что подразумевает Гурджиев, или Иисус, или другие, когда говорят, что человек спит: вы не осознаете себя. Вы не знаете себя; вы никогда не встречались с собой, вы не знакомы с собой. В объективном мире вы знаете многое, но не знаете субъекта. Состояние вашего ума таково, будто вы пришли в кино и смотрите фильм; на экране разворачивается действие, и вы так им увлечены, что не помните ничего, кроме фильма, сюжета, того, что происходит на экране. Теперь, если кто-нибудь вас спросит, кто вы, вы ничего не сможете сказать.

Сновидение – это всего лишь фильм, только лишь фильм. Это ваш собственный ум, отражающий мир. Мир отражается в зеркале вашего ума; вот что такое сновидение. И вы так увлеклись им, так глубоко погрузились в него, настолько отождествились с ним, что совершенно забыли, кто вы. Вот что имеется в виду, когда говорится, что человек спит: сновидящий теряется в сновидении. Вы видите все, кроме себя; чувствуете все, кроме себя; знаете все, кроме себя. Это незнание себя и есть сновидение. До тех пор, пока сновидения не прекратятся полностью, вы не сможете пробудиться к самому себе.

Возможно, у вас бывало такое: три часа вы смотрите фильм – и вдруг фильм заканчивается, и вы возвращаетесь к себе. Вы вспоминаете, что прошло три часа, вспоминаете, что это был только фильм. Вы чувствуете на щеках слезы… вы плакали, потому что фильм был трагичным, или смеялись, или делали еще что-то, а теперь вы смеетесь над собой. Какой ерундой вы занимались! Это был только фильм, всего лишь выдумка. На экране ничего не было – лишь игра света и тени, просто игра электричества. Теперь вы смеетесь: вы «пришли в себя». Но где вы были все эти три часа?

Вы были не в центре. Вы целиком переместились на периферию – туда, где разворачивалось действие фильма. Вы не были в центре себя, не оставались с собой; вы ушли куда-то в сторону.

То же самое происходит в сновидении, и такова вся наша жизнь. Только фильм длится три часа, а сны мы продолжаем видеть многие, многие жизни. Даже если сновидения вдруг прекратятся, вы не сможете узнать, кто вы. Вам вдруг станет не по себе, станет даже страшно. Вы попытаетесь снова вернуться в «кинофильм», потому что в нем вам все известно. С ним вы знакомы, вы к нему хорошо приспособлены.

Для достижения остановки сновидений существует специальный путь – особенно в дзен, – он известен как путь внезапного просветления. Среди этих ста двенадцати методов есть техники, много техник, которые могут принести вам внезапное пробуждение. Но потрясение может быть так велико, что вы можете не выдержать. Вы можете просто взорваться… Возможно, даже умереть – вы так долго жили в снах, что уже не сможете вспомнить, кто вы, если сны прекратятся.

Если бы весь этот мир внезапно исчез и остались только вы, шок был бы таким сильным, что вы бы умерли. То же самое может случиться, если внезапно из сознания исчезнут все сны. Тогда весь ваш мир исчезнет, потому что ваш мир состоит из ваших снов.

Нам только кажется, что все мы живем в одном мире. «Мир» для нас состоит не столько из внешних явлений, сколько из наших снов. Поэтому каждый живет в собственном мире, в том мире, который ему снится.

Запомните: мы говорим не об одном и том же мире. В географическом смысле мир один, но в психологическом смысле миров столько же, сколько умов. Каждый ум – это отдельный мир. И если вы перестаете видеть сны, ваш мир исчезает. Без снов вам трудно жить. Именно поэтому внезапные методы не используются широко; используются только постепенные методы.

Следует заметить, что постепенные методы используются не потому, что в этом есть некая необходимость. Вы можете «прыгнуть» в реализацию внезапно, сию секунду, в этот самый момент. Никаких преград для этого нет; никаких преград никогда не было. Вы – уже эта реализация; вы можете прыгнуть прямо сейчас. Но это может оказаться опасным, фатальным. Вы можете не выдержать. Потрясение будет для вас слишком сильным.

Вы знаете только ложное, настроены только на свои сны. Вы не можете повернуться к реальности, не можете с ней встретиться. Вы – тепличное растение: живете в мире своих снов. И сны во многом вам помогают. Для вас это не просто сны – они составляют вашу реальность.

Постепенные методы используются не потому, что для реализации требуется время. Для реализации не нужно времени! Для реализации не требуется никакого времени. Реализация – это не достижение, к которому нужно прийти в будущем; но постепенные методы подразумевают, что вы достигнете ее в будущем. Так для чего же нужны постепенные методы? На самом деле, они служат не для того, чтобы «реализовать реализацию»; они помогают вам ее вынести. Они дают вам силы пережить это событие, чтобы, когда оно случится, вы были способны его выдержать.

Существует семь методов, при помощи которых можно мгновенно войти в просветление. Но тогда вы не сможете его вынести. Вы можете ослепнуть – слишком много света. Или можете внезапно умереть – слишком много блаженства.

Как же прекратить эти сновидения, этот глубокий сон, в который мы погружены, – как из него выйти? В этом отношении данный вопрос важен: Пожалуйста, объясни нам, какие еще факторы могут позволить человеку сохранять осознанность в сновидениях? Я расскажу еще о двух методах. Один мы обсуждали вчера. Сегодня – еще два метода, которые даже проще.

Один из них – начать действовать и вести себя так, будто весь мир вам только снится. Что бы вы ни делали, помните: вам это только снится. Когда вы едите, помните, что это сон. Когда идете, помните, что это сон. Все время, пока вы бодрствуете, пусть ваш ум постоянно помнит, что все вам только снится. Именно по этой причине мир называют майей, иллюзией, сном. Это не философский аргумент.

К несчастью, когда Шанкара был переведен на английский, немецкий и французский языки, его восприняли всего лишь как философа. Это привело к существенному непониманию. На Западе есть философы – например, Беркли, – которые говорят, что мир – только сон, проекция ума. Но это философская теория. Беркли выдвигает ее как гипотезу. Когда же Шанкара говорит, что мир есть сон, это не философия, не теория. Он говорит об этом, чтобы объяснить определенную медитацию. И вот эта медитация: если во время сна вы хотите помнить, что это сон, вы должны начать помнить во время бодрствования. Обычно, когда вам снится сон, вы не помните, что вам снится сон; вы считаете сон реальностью.

Почему вы считаете сон реальностью? Потому что целый день вы считаете реальностью все окружающее. Этот подход закрепился, вошел в привычку. Когда вы бодрствовали, вы приняли ванну – это было реально. Когда вы бодрствовали, вы пообедали – это было реально. Когда вы бодрствовали, вы поговорили с другом – это было реально. Целый день, всю жизнь, что бы вы ни думали о происходящем, но вы считаете это реальным. Такой подход стал привычным, закрепился в вашем уме.

Поэтому, когда ночью вам снится сон, продолжает действовать тот же подход – предполагающий, что все происходящее реально. Но давайте сначала проанализируем. Очевидно, между снами и реальностью есть какое-то сходство; иначе перепутать их было бы не так легко.

Я вас вижу. Теперь я закрываю глаза, мне снится сон, и я вас вижу во сне. Между тем и другим ви «дением нет никакой разницы. Что происходит, когда я фактически вас вижу? Ваше изображение отражается у меня в глазах. Я вижу не вас. Ваше изображение отражается у меня в глазах, и затем оно трансформируется – происходит некий загадочный процесс, который наука пока не может объяснить. Это изображение претерпевает химическую трансформацию и поступает куда-то внутрь головы, но наука пока не знает, куда – где именно все это происходит. Но не в глазах, глаза – только окна. Я вижу вас не глазами, я вижу через глаза.

В глазах вы отражаетесь. Возможно, вы только картинка; может быть, вы реальны, а может быть, только снитесь. Учтите: сны трехмерны. Я могу отличить картинку от реальности, потому что картинка двумерна. Но сны трехмерны, поэтому во сне вы будете выглядеть точно так же, как выглядите наяву. И глаза не могут различить, реально или нереально то, что они видят. Нет никакого критерия, чтобы об этом судить; глаз в этом вопросе не судья.

Затем картинка преобразуется в химически зашифрованные сообщения. Эти химические сообщения подобны электрическим волнам; они поступают в какую-то часть мозга. Пока еще неизвестно, в каком именно месте находится зрительная область, с которой сообщаются глаза. Ко мне поступают только волны, затем они расшифровываются. Потом, в свою очередь, их расшифровываю я – и таким образом узнаю, что происходит.

Я всегда внутри, вы всегда снаружи: мы никогда не встречаемся. Так что это еще вопрос, реальны вы или только мне снитесь. Даже в это самое мгновение нет никакого способа определить, снится мне сон или вы действительно есть. Даже сейчас, слушая меня, можете ли вы с уверенностью сказать, что слушаете меня наяву, а не во сне? Это невозможно. Вот почему ваше отношение к окружающему, к которому вы привыкли днем, сохраняется и ночью. И пока вам снится сон, вы воспринимаете его как реальность.

Попробуйте делать наоборот; именно это предлагает Шанкара. Он говорит, что весь мир иллюзорен, что весь мир нам снится – помните об этом. Но мы глупы. Если Шанкара говорит: «Это сон», – мы думаем: «Стоит ли тогда вообще что-либо делать? Если все нам только снится, зачем нужно есть? Продолжать есть и думать, что это сон? Тогда я не буду есть!» Но в таком случае помните: когда вы испытываете голод, он вам тоже снится. Или ешьте, а когда почувствуете, что переели, помните: это вам снится.

Поймите, Шанкара не предлагает изменить сон, потому что попытка изменить сон опять-таки основана на абсолютно ошибочном убеждении в его реальности; иначе незачем что-либо менять. Шанкара просто говорит: «Что бы ни происходило, все это сон».

Запомните: не нужно делать ничего, чтобы изменить сон, нужно просто постоянно помнить, что это сон. Попытайтесь в течение трех недель постоянно помнить: что бы вы ни делали, это только сон. Поначалу будет очень трудно. Вы снова и снова будете незаметно возвращаться к старой привычке ума, начиная думать, что происходящее реально. Вам придется постоянно напоминать себе: «Это сон». Если в течение трех недель вы сумеете постоянно придерживаться этого подхода, на четвертую или пятую неделю однажды ночью вы вдруг вспомните: «Это сон».

Это один способ осветить сны сознанием, осознанностью. Если ночью, когда вам снится сон, вы сможете вспомнить, что это сон, тогда и днем вам не понадобится никакого усилия, чтобы помнить, что это тоже сон. Тогда вы будете это знать.

Поначалу, выполняя эту практику, вы будете притворяться. Вы будете просто убеждать себя: «Это сон». Но когда вы сможете во сне вспомнить, что это сон, практика станет подлинной. Тогда днем, проснувшись, вы не будете думать, что пробуждаетесь ото сна, у вас будет ощущение, что вы просто переходите из одного сна в другой. Тогда практика станет для вас реальностью. И если все двадцать четыре часа станут сновидением, и вы будете это чувствовать и помнить, вы окажетесь в своем центре. Тогда ваше сознание станет обоюдоострым.

Вы начнете осознавать сны, а если вы будете воспринимать сны как сны, то начнете осознавать сновидящего – субъект. Когда же вы принимаете сны за реальность, вы не осознаете субъект. Если фильм превращается в реальность, вы забываете себя. Но когда фильм прерывается, и вы понимаете, что он не был реальностью, прорывается ваша собственная реальность; тогда вы ощущаете себя. Это один способ.

И это один из старейших индийских методов. Вот почему мы всегда настаивали на нереальности мира. Мы не вкладываем в это философского смысла; мы не утверждаем, что дом нереален и поэтому вы можете проходить сквозь стены. Мы имеем в виду не это! Когда мы говорим, что дом нереален, это только средство, прием. Мы не пытаемся доказать, что дома нет.

Так вот, Беркли выдвинул идею, что весь мир – только сон. Однажды утром он гулял в обществе доктора Джонсона. Доктор Джонсон был убежденным реалистом. Беркли сказал ему: «Вы слышали о моей новой теории, над которой я работаю? Я чувствую, что весь мир нереален; его реальность недоказуема. Пусть это доказывают те, кто утверждает, что он реален. Я же говорю, что он нереален – как нереальны сны». Джонсон не был философом, но обладал самым острым логическим умом.

Было утро, и они шли по безлюдной улице. Джонсон поднял камень и ударил Беркли по ноге. Выступила кровь, и Беркли вскрикнул. Тогда Джонсон сказал: «Что же вы кричите, если этот камень только сон? Что бы вы там ни говорили, но вы верите в реальность этого камня. Ваше поведение противоречит вашим словам. Если ваш дом только сон, куда вы пойдете? Куда вы вернетесь после прогулки? Если ваша жена всего лишь сон, вы ее больше не встретите».

Реалисты всегда прибегали к подобным аргументам, но они не смогли бы таким образом переубедить Шанкару, потому что для него это не философская теория. Он ничего не говорит о реальности; не выдвигает никаких гипотез об устройстве вселенной. Он лишь предлагает средство, которое поможет вам изменить свой ум, изменить свое привычное мировоззрение, так чтобы вы смогли посмотреть на мир по-другому, совершенно по-другому.

Вот что занимает, постоянно занимает, индийскую мысль – потому что индийская мысль во всем ищет только средство для медитации. Нас не заботит, истинно нечто или ложно. Нас только интересует, может ли это помочь трансформации человека.

Направленность западного ума в корне отличается. Когда Запад выдвигает теорию, его в первую очередь волнует, истинна она или ложна, можно ее доказать логическим путем или нет. Когда же мы о чем-то говорим, мы заботимся не об истинности, а о полезности – насколько это может помочь трансформировать человеческий ум. Истинно это или ложно, суть не в этом – скорее, ни то, ни другое: это лишь средство.

На улице я видел цветы…. Утром восходит солнце, и все так красиво! А вы никогда не выходили из дома, никогда не видели цветов, никогда не видели утреннего солнца. Вы никогда не бывали под открытым небом и не знаете, что такое красота. Вы всегда жили в замкнутом пространстве, как в тюрьме. Я хочу вывести вас наружу. Я хочу, чтобы вы вышли под открытое небо и увидели эти цветы. Как мне это сделать?

Вы не знаете цветов. Если я заговорю о цветах, вы подумаете: «Он сумасшедший. Цветов не бывает!» Если я буду говорить об утреннем солнце, вы подумаете: «Он мечтатель, поэт. Он живет в мире фантазий». Если я что-то скажу об открытом небе, вы поднимете меня на смех. Вы скажете: «Где оно, твое открытое небо? Вокруг только стены и ничего кроме стен».

Как же мне быть? Я должен придумать нечто такое, что будет вам понятно и в то же время заставит вас выйти наружу. И вот я говорю, что в доме пожар, и бросаюсь бежать. Пример заразителен: вы броситесь бежать вслед за мной – и окажетесь снаружи! Тогда вы поймете, что сказанное мной не было ни истинным, ни ложным. Это было только средством. Тогда вы узнаете цветы и сможете меня простить.

Так же поступал и Будда, так поступал Махавира, так поступал Шива, так поступал Шанкара. Потом мы можем их простить. Мы всегда их прощали, потому что, оказавшись снаружи, мы сразу понимаем, чего они хотели добиться. И тогда мы понимаем, что бесполезно было с ними спорить, потому что дело было не в доказательствах. Пожара не было, но это был единственный язык, который мы могли понять. Цветы были, но мы не понимали языка цветов, такие символы были для нас бессмысленны.

Итак, это один способ. Есть еще другой метод, противоположный первому. Два этих метода – как два полюса одного и того же явления. Первый метод состоит в том, чтобы начать чувствовать, помнить, что все есть сон. Во втором методе о мире не нужно думать совсем, нужно только постоянно помнить, что вы есть.

Гурджиев применял этот второй метод. Этот метод происходит из суфийской традиции, из ислама. Там он очень глубоко практиковался. Что бы вы ни делали, помните: «Я есть». Вы пьете воду, принимаете пищу – помните: «Я есть». Пока вы едите, постоянно помните: «Я есть, я есть». Не забывайте! Это трудно, потому что вам кажется, что вы уже знаете, что вы есть; зачем же все время об этом помнить? На самом деле, вы никогда об этом не помните. Эта техника очень, очень мощная.

Когда вы идете, помните: «Я есть». Пусть будет ходьба; продолжайте идти, но будьте постоянно сосредоточены на «самовспоминании»: «Я есть, я есть, я есть». Не забывайте об этом. Сейчас вы меня слушаете… – попробуйте прямо здесь. Вы меня слушаете: не теряйтесь в моих словах, не вовлекайтесь, не отождествляйтесь. Что бы я ни говорил, помните, продолжайте помнить. Есть слушание, есть слова; кто-то говорит, а вы есть: «Я есть, я есть, я есть». Пусть это «я есть» будет постоянным фактором осознанности.

Это очень трудно. Вы не сможете непрерывно помнить даже в течение одной минуты. Попробуйте следующее. Положите перед собой часы и смотрите на движущиеся стрелки. Одна секунда, две секунды, три секунды… Продолжайте на них смотреть. Делайте одновременно две вещи: следите за движением секундной стрелки и постоянно помните: «Я есть, я есть». С каждой секундой продолжайте помнить: «Я есть». Через пять или шесть секунд вы обнаружите, что забыли. Внезапно вы вспомните: «Прошло много секунд, а я не помнил: „Я есть“…»

Помнить хотя бы в течение одной полной минуты – это уже чудо. И если вы сможете помнить одну минуту, значит, эта техника вам подходит. Тогда практикуйте ее. С ее помощью вы сможете выйти из власти снов и будете знать, что сны есть сны.

Как она работает? Если вы целый день сможете помнить: «Я есть», тогда эта память сохранится также и во сне. И когда вам будут сниться сны, вы будете постоянно помнить: «Я есть». А если во сне вы можете помнить: «Я есть», тогда сон становится только сном – в таком случае сон не может вас обмануть, не может выдать себя за реальность. А именно таков механизм: сон воспринимается как реальность, потому что вы не помните себя; вы теряете ощущение: «Я есть». Если вы не помните себя, тогда сон становится реальностью. Если же вы помните себя, тогда реальность, так называемая реальность, становится только сном.

Вот в чем разница между сновидением и реальностью. Для медитативного ума, для науки медитации это единственное различие. Если вы есть, тогда вся реальность только сон. Если вас нет, тогда сон становится реальностью.

Нагарджуна говорит: «Сейчас я есть, потому что нет мира. Мир был, пока не было меня. Существовать может лишь одно из двух». Это не значит, что мир исчез. Нагарджуна говорит не об этом мире, он говорит о мире снов. Существовать можете либо вы, либо сны – то и другое не может существовать одновременно.

Итак, первый шаг – постоянно продолжать помнить: «Я есть»; просто: «Я есть». Не говорите: «Рама», не говорите «Шиам», не повторяйте никакого имени, потому что вы – не это имя. Говорите просто: «Я есть».

Попробуйте делать это, занимаясь любыми делами, и тогда вы начнете чувствовать: чем более реальным вы становитесь внутри, тем более нереальным становится окружающий мир. Реальностью становится «Я», а мир становится нереальным. Реальным может быть либо мир, либо «Я» – они не могут быть реальными одновременно. Сейчас вы чувствуете себя только сном; поэтому мир реален. Измените акцент. Станьте реальным, и тогда нереальным станет мир.

Гурджиев постоянно применял этот метод. Его ближайший ученик, П. Д. Успенский, рассказывает, что когда Гурджиев работал с ним при помощи этого метода и в течение трех месяцев Успенский должен был постоянно помнить: «Я есть, я есть, я есть» – через три месяца все остановилось. Мысли, сны – все прекратилось. Лишь одна нота звучала внутри как вечная музыка: «Я есть, я есть, я есть, я есть». Но это уже не требовало никакого усилия. Это происходило само собой: «Я есть». Тогда Гурджиев позвал Успенского на улицу – три месяца он не выходил из дома, ему это не разрешалось.

И вот Гурджиев сказал: «Пойдемте со мной». Они жили в русском городе Тифлисе. Гурджиев позвал его, и они вышли на улицу. Успенский пишет в своем дневнике: «Впервые мне стало понятно, что имел в виду Иисус, когда говорил, что человек спит. Весь город казался мне спящим. Люди двигались во сне; лавочники торговали во сне, покупатели покупали во сне. Весь город спал. Я посмотрел на Гурджиева: только он бодрствовал. Весь город спал. Люди делали то же, что и обычно: злились, ссорились, мирились, любили, покупали, продавали».

Успенский говорит: «Теперь я видел их лица, их глаза: они спали. Они отсутствовали. Внутренний центр отсутствовал – его не было». Успенский сказал Гурджиеву: «Я не хочу дальше идти. Что случилось с городом? Все люди кажутся спящими, одурманенными».

Гурджиев ответил: «С городом ничего не случилось, но кое-что случилось с вами. Это вы перестали быть одурманенным; город же остался прежним. Это все тот же город, по которому вы ходили три месяца назад, но тогда вы не могли видеть, что другие люди спят, потому что спали сами. Теперь вы видите, потому что приобрели некоторое качество осознанности. После трех месяцев постоянной практики: „Я есть“ вы стали чуть-чуть осознанны. Вы стали осознанны! Часть вашего сознания вышла из-под власти снов. Вот почему вы видите, что люди спят, движутся как мертвые, как одурманенные, как будто под гипнозом».

«Для меня это было невыносимо, – рассказывает Успенский. – Все вокруг спят! Что бы они ни сделали, они ни за что не отвечают. Их нет! Как они могут за что-то отвечать?» Вернувшись, он сказал Гурджиеву: «Что происходит? Что это за наваждение? Что вы со мной сделали, почему весь город кажется спящим? Я не верю своим глазам».

Но это произойдет с любым. Если вы сможете помнить себя, тогда вы будете знать, что никто себя не помнит, и так, не помня себя, все продолжают двигаться. Весь мир спит. Но начните в часы бодрствования. Как только вспомните, начните: «Я есть».

Я не хочу сказать, что вы должны повторять слова: «Я есть», – скорее, чувствуйте это. Принимая душ, чувствуйте: «Я есть». Пусть будет ощущение прикосновения холодной воды, а чуть позади него – постоянное чувство и память: «Я есть». Имейте в виду, я не говорю, чтобы вы проговаривали словами: «Я есть». Вы можете это повторять, но повторение не даст вам осознанности. Такое повторение может только углубить сон. Есть много людей, которые повторяют разные вещи. Они все время повторяют: «Рама, Рама, Рама…» – и если они просто повторяют, без осознанности, тогда это «Рама, Рама, Рама…» становится наркотиком. От этого они только лучше спят.

Именно поэтому на Западе так популярен Махеш-йоги – он дает мантры, чтобы люди их повторяли. А на Западе сон стал одной из самых серьезных проблем. Сон абсолютно расстроен. Естественный сон исчез. Спать можно только благодаря транквилизаторам и наркотикам, иначе сон невозможен. В этом причина привлекательности Махеш-йоги: если вы постоянно что-то повторяете, это повторение приносит глубокий сон, вот и все.

Поэтому так называемая Трансцендентальная Медитация есть не что иное, как психологический транквилизатор. Не более того – просто транквилизатор. Она полезна, но полезна для сна, а не для медитации! Вам будет легче уснуть, сон станет спокойнее. Это хорошо, но медитация тут совершенно не при чем. Если вы без конца повторяете одно и то же слово, оно создает определенную скуку, а скука способствует сну.

Так все монотонное, повторяющееся, может помочь сну. Ребенок в животе матери спит девять месяцев непрерывно, но, возможно, вы не знаете, по какой причине? Просто-напросто «тук-тук, тук-тук» – ритмичный стук материнского сердца. Постоянное сердцебиение. Это одна из самых монотонных вещей на свете. Один и тот же звук, бесконечно повторяющийся, действует как снотворное. Ребенок все время спит.

Именно поэтому, когда ребенок плачет или кричит, не может успокоиться, мать прижимает его голову к своему сердцу. Тогда ему сразу становится хорошо, и он засыпает – опять же из-за сердцебиения. Он снова становится частью матери. Вот почему, даже если вы не ребенок, когда ваша жена, возлюбленная кладет вашу голову себе на сердце, вы чувствуете, что вам хочется спать от монотонного ритма. Тем, у кого есть проблемы со сном, психологи предлагают слушать тиканье часов. Сосредоточьте внимание на тиканье часов. Они повторяют звук сердцебиения, и вы сможете уснуть. Помогает все повторяющееся.

Таким образом, это «я есть», это вспоминание, «я есть» – не словесная мантра. Не нужно проговаривать слова – чувствуйте! Будьте чувствительны к своему существу. Когда вы касаетесь чьей-то руки, не просто касайтесь руки другого человека, чувствуйте также собственное прикосновение, чувствуйте также себя – вложите себя в это прикосновение, присутствуйте в нем целиком. За едой не просто ешьте, чувствуйте также себя – того, кто ест. Это чувство, эта чувствительность должны проникать в ум глубже и глубже.

И однажды вы вдруг проснетесь в своем центре, который впервые начнет действовать. И тогда весь мир станет сном, тогда вы будете знать, что ваши сны – только сны. А когда вы знаете, что сны – это сны, процесс сновидения прекращается. Он может продолжаться, только если сны воспринимаются как реальность. Если же вы осознаете его нереальность, он прекращается.

Как только в вас прекращаются сновидения, вы становитесь другим человеком. Прежний человек умер, спящий человек умер. Человеческого существа, которым вы были, больше нет. Впервые вы начинаете осознавать; впервые, среди целого мира спящих, вы пробуждены. Вы становитесь Буддой, пробужденным.

И с этим пробуждением исчезает всякое страдание, после этого пробуждения нет больше смерти, благодаря этому пробуждению не остается никакого страха. Впервые вы становитесь свободным от всего. Быть свободным от сна, быть свободным от сновидений значит быть свободным от всего. Вы обретаете свободу. Ненависть, гнев, жадность исчезают. Остается только любовь; вы становитесь любовью. Не любящим, а самой любовью!

И еще один вопрос – примерно на ту же тему…

Если все мы актеры в спектакле с уже написанным сценарием, не значит ли это, что медитация может нас трансформировать только при наличии в этом сценарии соответствующей главы, где в определенном месте уже описана наша трансформация? А если такая глава существует и должна развернуться в должное время, зачем тогда медитировать? Зачем вообще прикладывать какие-то усилия?

Это то же самое, здесь то же самое заблуждение. Я не говорю, что все предопределено. Я не предлагаю предопределение как теорию объяснения вселенной. Это лишь средство.

Индия всегда использовала предопределение, судьбу как средство. Тем самым не подразумевается, что все предопределено. Это вовсе не имеется в виду! Единственная причина, по которой была предложена эта теория, состоит в следующем: если вы принимаете, что все предопределено, все становится сном. Если вы воспринимаете все таким образом – если вы верите, что все предопределено; что, например, вы умрете в определенный день, – все становится сном. Но это не предопределено, это никем не установлено. Никто не интересуется вами до такой степени. Вселенная понятия не имеет ни о вашем существовании, ни о сроке вашей смерти. Какие пустяки! Ваша смерть для вселенной ничего не значит.

Не думайте, что вы настолько значительны, что вся вселенная занимается предопределением дня вашей смерти – времени, минуты, мгновения, – ничего подобного! Вы не центр мироздания. Вселенной все равно, есть вы или нет. Но в уме это заблуждение продолжается. Оно возникло в детстве и глубоко вошло в бессознательное.

Ребенок рождается. Он ничего не может дать миру, но ему многое нужно взять. Он не может отплатить, ничего не может отдать взамен; он совершенно беспомощен – ничего не может сделать сам. Ему понадобится пища, понадобится любовь, понадобится кров, понадобится тепло. Все это должно быть ему обеспечено.

Ребенок рождается абсолютно беспомощным – особенно человеческий ребенок. Ни одно животное так не беспомощно. Именно поэтому ни одно животное не создает семьи – в этом нет необходимости. Но человеческий ребенок настолько беспомощен, настолько вопиюще беспомощен, что не может выжить, если рядом нет матери, которая бы его защищала, – или отца, семьи, общества. Он не смог бы существовать сам по себе. Он бы немедленно умер.

Он полностью зависим. Он нуждается в любви, в пище, он нуждается во всем – и требует всего этого. И все это ему дает мать, дает отец, дает семья. И ребенок начинает считать себя центром мироздания. Все ему предоставляется, стоит только потребовать. Достаточно одного требования, не нужно больше никаких усилий.

Поэтому ребенок начинает считать себя центром, вокруг которого и ради которого все вращается. Кажется, что все существование создано лишь для него. Все существование только и ждет, чтобы он пришел и потребовал – и все исполнится. Его требования обязательно должны выполняться – иначе он умрет. Но это ощущение обязательности, неизбежности становится очень опасным.

Ребенок растет с убеждением: «Я центр всего». Мало-помалу он начинает требовать больше. Требования ребенка очень просты, их можно удовлетворить. Но, по мере того как он растет, его требования становятся все более и более сложными, и иногда удовлетворить, выполнить эти требования бывает невозможно. Иногда – абсолютно невозможно. Он может потребовать Луну с неба – что угодно…

Чем дальше он растет, тем более сложными, невыполнимыми становятся его требования. И тогда наступает разочарование, и ребенку начинает казаться, что теперь его обманывают. Он принимал как должное, что весь мир вращается вокруг него. Теперь же начинаются трудности, и постепенно он будет низведен со своего пьедестала. К тому времени, как ребенок становится взрослым, от пьедестала ничего не остается. Тогда он понимает, что он не центр всего, но глубоко внутри бессознательный ум продолжает мыслить в прежних терминах, считая себя всеобщим центром.

Люди приходят ко мне и спрашивают, предопределена ли их судьба. Их интересует, настолько ли они важны, настолько ли значительны для этой вселенной, чтобы их судьбу необходимо было предопределить заранее. «Каково мое предназначение? – говорят они. – Для чего я создан?» Подобные вопросы идут из детства, от этого нелепого ощущения себя всеобщим центром: «Для какой цели я предназначен?»

Вы не предназначены ни для какой цели. И хорошо, что не предназначены, иначе вы были бы машиной. Машина предназначается для определенной цели. Но человек – нет! Он не предназначен ни для чего, ни для какой цели. Человек – это только изливающееся, переливающееся через край творение. Все сущее просто есть. Есть цветы, есть звезды, и есть вы. Все сущее – только переполнение, радость, празднование существования без всякой цели.

Но из-за этой теории судьбы, предопределения возникают проблемы, потому что мы воспринимаем ее как «теорию». Мы думаем, что все предопределено, тогда как ничто не предопределено. Однако в этой технике предопределение используется как средство. Если мы говорим, что все предопределено, то не для того, чтобы выдвинуть теорию. Цель другая: если вы воспринимаете жизнь как спектакль, как предопределенность, тогда жизнь становится сном. Например, если бы я знал, что в этот день, в этот вечер буду говорить с вами и что все слова, которые я должен сказать в этот день заранее предопределены, так что ничего нельзя изменить, – что я не смогу произнести ни одного нового слова, – тогда я вдруг оказываюсь вне всего этого процесса, я к нему непричастен, потому что не являюсь источником действия.

Если все предопределено и каждое слово должно быть произнесено самой вселенной, или самим божественным, или… – выберите любое имя, какое вам угодно, – тогда я больше не являюсь источником этих слов. Тогда я могу быть наблюдателем, просто наблюдателем.

Если вы принимаете жизнь как предопределенность, тогда вы можете ее наблюдать, тогда вы не вовлечены. Вы проиграли – это было предопределено. Вы победили – это было предопределено. Если и то, и другое предопределено, то и другое становится равноценным – равнозначным. Тогда, будь вы Равана или Рама, все предопределено, и Раване не в чем себя винить, а Раме не следует чувствовать превосходство. Все предопределено, и вы только актеры, играющие на сцене свои роли.

Именно в этом заключается данный прием, данное средство – дать вам почувствовать, что вы играете роль; дать вам почувствовать, что вы лишь следуете предопределенной схеме; дать вам это почувствовать, чтобы вы смогли выйти за пределы всего этого. Для нас это очень трудно, потому что мы слишком привыкли считать предопределение, судьбу теорией – и не только теорией, а даже законом. Мы не можем понять мировоззрения, применяющего эти законы и теории как средства.

Поясню вам это на примере. Я был в одном городе, и ко мне пришел один человек. Он был мусульманином, но я этого не знал. По нему нельзя было этого сказать: одеждой, всем внешним видом он был похож на индуса. И он не только выглядел как индус, но даже говорил так, словно был индусом. Он не был типичным мусульманином.

И этот человек задал мне вопрос. Он сказал: «Мусульмане и христиане говорят, что есть только одна жизнь. Индуисты, буддисты и джайны говорят, что жизней много – они бесконечно следуют одна за другой, и, пока человек не освободится, он будет рождаться снова и снова. Что ты на это скажешь? Если Иисус был просветленным, он должен был знать… Или Мухаммед, или Моисей – они тоже должны были знать, если были просветленными, что жизней много, а не одна. А если ты скажешь, что они правы, как тогда насчет Махавиры, Кришны, Будды, Шанкары? Ясно одно: все они не могут быть просветленными.

Если право христианство, – сказал он, – тогда Будда заблуждается, Кришна заблуждается, Махавира заблуждается. А если правы Махавира, Кришна и Будда, тогда заблуждаются Мухаммед, Иисус и Моисей. Что ты скажешь? Я ломаю над этим голову и не могу найти ответа. Те и другие не могут быть правы. Как могут быть правы те и другие? Жизней или много, или она одна. Как могут быть правы те и другие?» Он был очень разумным человеком, очень образованным; он сказал: «Ты не можешь уклониться от ответа, просто сказав, что правы те и другие. Все они не могут быть правы. Это логически невозможно: те и другие не могут быть правы».

Но я сказал: «Нет смысла устанавливать правоту, ошибочен сам твой подход. Все они лишь используют средство. Никто не прав, и никто не заблуждается, все они используют средство». Но он не смог понять, что я подразумеваю под «средством».

Мухаммед, Иисус и Моисей обращались к умам определенного склада, а Будда, Махавира и Кришна обращались к совершенно другим умам. Изначально все религии произошли от двух источников – индуизма и иудаизма. Поэтому все религии индийского происхождения, все религии, рожденные из индуизма, верят в реинкарнацию, в множество рождений, а все религии, порожденные иудейской мыслью – ислам, христианство, – верят только в одну жизнь. Это два разных средства.

Попытайтесь это понять. В силу косности ума мы все воспринимаем как теории, а не как средства. И часто люди приходят ко мне и говорят: «Как-то раз ты сказал, что правильно одно, а в другой раз сказал, что правильно другое, но то и другое не может быть правильным!» Конечно, то и другое не может быть правильным, но никто и не говорит, что то и другое правильно. Меня нисколько не заботит, что правильно, а что ошибочно. Меня заботит только, какое средство подействует.

В Индии используют одно средство – множество жизней. Почему? Причин много. Все религии, рожденные на Западе, особенно религии, рожденные иудейской мыслью, были религиями бедных людей. Их пророки были необразованны. Иисус был необразован, Мухаммед был необразован, Моисей был необразован. Все они были необразованными, не учеными, простыми людьми и обращались к массам, совершенно неграмотным, бедным, они не были богаты.

Бедному человеку одной жизни достаточно, более чем достаточно! Он голодает, умирает от голода. И если вы ему скажете, что жизней очень много, что он будет рождаться снова и снова, что он будет вращаться в колесе тысячи и одной жизни, бедный человек просто разочаруется во всем. «Что вы такое говорите? – скажет бедный человек. – И одной-то жизни уже слишком много, а вы говорите о тысяче и одной жизни, о миллионе жизней. Мы не хотим этого слышать. Дайте нам рай сразу, как только эта жизнь кончится». Бог становится реальным, только если его можно достичь сразу же после этой жизни.

Будда, Махавира, Кришна говорили с очень богатым обществом. Сейчас это трудно понять, потому что колесо повернулось. Теперь богат Запад, а Восток беден. Тогда Запад был беден, а Восток был богат. Все индуистские аватары, все джайнские тиртханкары – учителя мира, все будды – пробужденные – все они были принцами, все происходили из королевских семей. Они были людьми самой высокой культуры – образованными, всесторонне развитыми, утонченными. Невозможно представить себе Будду более совершенным. Он настолько всесторонне развит, настолько культурен, образован, что добавить нечего. Даже если бы Будда жил в наше время, никто бы с ним не сравнился.

И они говорили с обществом, которое было богато. Учтите, у богатого общества другие проблемы. Для богатого общества удовольствия бессмысленны, рай бессмыслен. Для бедного общества рай значит очень много. Если же общество живет в раю, рай теряет ценность, поэтому предлагать его бессмысленно. Нельзя побудить общество к действию, посулив ему рай; оно уже в раю – и ему в нем скучно!

Поэтому Будда, Махавира, Кришна не говорят о рае; они говорят о свободе. Они не говорят об удовольствиях в мире ином, они говорят о мире трансцендентальном, где нет ни боли, ни удовольствия. Рай Иисуса не был бы привлекателен для этих людей – такой рай был им уже известен.

И, во-вторых, у богатого человека главная проблема – скука. Если человек беден… пообещайте ему удовольствие в будущем; проблема бедного человека – в страдании. Для богатого человека проблема не в страдании; для богатого человека проблема в скуке, в пресыщенности. Он пресытился всеми удовольствиями.

Махавира, Будда и Кришна – все они ссылались на эту скуку, они говорили: «Если вы ничего не сделаете, то будете рождаться снова и снова. Колесо будет вращаться бесконечно. Имейте в виду: одна и та же жизнь будет повторяться без конца. Один и тот же секс, одно и то же богатство, одна и та же пища, одни и те же дворцы – снова и снова: тысячу и один раз вы будете вращаться в колесе».

Для богатого человека, который узнал все удовольствия, повторение – не лучшая перспектива. Он не хочет повторения. Для него повторение означает страдание. Он хочет чего-то нового, а Махавира и Будда говорят: «Ничего нового нет. Все старо на этой Земле. Нет ничего нового под солнцем, все старо, как мир. Вы уже все испробовали, и будет продолжаться все то же самое. Вы движетесь в колесе, ходите по кругу. Выйдите из колеса, совершите прыжок».

Что касается богатого человека, нужно создать такое средство, которое еще больше усилит его скуку, только тогда он сможет обратиться к медитации. Если же человек беден, говорить с ним о скуке бессмысленно. Бедному человеку никогда не скучно – никогда! Скучно только богатым. Бедным никогда не скучно; они всегда думают о будущем. Что-то случится – и все будет хорошо. Бедный человек нуждается в обещании, но если обещание слишком отдаленно, оно становится бессмысленным. Оно должно осуществиться немедленно.

Говорят, что Иисус сказал: «Еще при моей жизни и при вашей жизни вы увидите царство Божье». На протяжении двадцати веков все христианство было озадачено этим обещанием, потому что Иисус сказал: «При вашей жизни – немедленно – вы увидите царство Божье», но царство Божье так и не явилось. Что же он имел в виду? Он говорил: «Миру скоро придет конец, так что не тратьте времени даром! Времени осталось мало». Он говорил: «Времени осталось совсем мало. Глупо тратить его попусту. Вот-вот миру придет конец, и вам придется держать ответ – покайтесь!»

С помощью концепции одной жизни Иисус создавал чувство безотлагательности. Он знал. Будда и Махавира тоже знали. Но то, что они знали, не рассказывается. Известно то, что они изобрели. А изобрели они средство, средство к тому, чтобы создать чувство срочности, безотлагательности, – чтобы побудить вас к действию!

Индия была старой страной. Она была богата, и никакими обещаниями на будущее нельзя было вызвать чувства срочности. Вызвать это чувство можно было только одним способом – создать больше скуки. Если человек чувствует, что будет рождаться снова и снова, снова и снова – бесконечно, ad infinitum – он мгновенно реагирует, он приходит и спрашивает: «Как освободиться от этого колеса? Это невыносимо! Я так больше не могу; потому что я узнал все, что только можно было узнать. Я не хочу, чтобы повторялся этот кошмар. Я хочу чего-то нового».

Тогда Будда и Махавира говорят: «Нет ничего нового под солнцем. Все старо, все повторяется. Ты повторял одно и то же много, много жизней и будешь продолжать повторять много, много жизней. Остерегайся повторения, остерегайся этой скуки… Прыгни!»

Средство другое, но цель одна и та же. Прыгните! Действуйте! Трансформируйте себя! Каким бы человеком вы ни были, идите за пределы этого человека.

Если воспринимать религиозные положения как средства, тогда никакого противоречия не будет. У Иисуса и Кришны, Мухаммеда и Махавиры одно и то же намерение: они создают разные маршруты для разных людей, разные техники для разных умов, разные соблазны для разных мировоззрений. Но это не принципы, которые следует отстаивать или оспаривать в философских дебатах. Это средства, которые следует использовать и оставить позади, когда они исполнят свое назначение.

На сегодня все.