Читать книгу Словами Будды. Собрание бесед из Палийского канона - Бхиккху Бодхи - Страница 13

(1) Стрела болезненного чувства

– Монахи, когда необученный заурядный человек испытывает болезненное чувство, он горюет, печалится и впадает в отчаяние, он бьёт себя в грудь и становится обезумевшим. Он испытывает сразу два чувства: телесное и умственное. Представьте, что кто-то пронзает человека стрелой, а следом немедленно ранит его ещё одной – так, что тот чувствует боль сразу от двух стрел. Точно так же необученный заурядный человек, испытывая болезненное чувство, ощущает чувство сразу двух видов – телесное и умственное.

Испытывая болезненное чувство, он зарождает отвращение к нему. Когда он поступает так, за этим стоит скрытая склонность к отвращению по отношению к болезненным чувствам¹⁵. Испытывая боль, он ищет наслаждения в чувственных удовольствиях. И почему? Потому что необученный заурядный человек не знает иного спасения от неприятных чувств, помимо удовольствий¹⁶. Когда он ищет наслаждения в чувственных удовольствиях, за этим стоит скрытая склонность к влечению к приятным чувствам. Он не постигает в соответствии с действительностью возникновение и исчезновение, наслаждение, опасность и спасение по отношению к этим чувствам¹⁷. Когда он не постигает этих вещей, за этим стоит скрытая склонность к неведению по отношению к ни-приятным-ни-болезненным чувствам.

Когда он испытывает приятное чувство, он испытывает его, будучи захваченным. Когда он испытывает болезненное чувство, он испытывает его, будучи захваченным. Когда он испытывает ни-приятное-ни-болезненное чувство, он испытывает его, будучи захваченным.

Вот поэтому, монахи, он и зовётся необученным заурядным человеком, который связан рождением, старостью и смертью; связан горем, скорбью, причитаниями и унынием; связан страданием, – так я заявляю.

Монахи, когда обученный благородный ученик испытывает болезненное чувство, он не горюет, не печалится и не впадает в отчаяние, он не бьёт себя в грудь и не становится обезумевшим¹⁸. Он испытывает только одно чувство – телесное, но не умственное.

Представьте, что кто-то пронзает человека стрелой только один раз, не раня его второй, так что он испытывает чувство, вызванное попаданием лишь одной стрелы. Так и обученный благородный ученик, испытывая болезненное чувство, испытывает только телесное чувство, но не испытывает умственного.

Испытывая болезненное чувство, он не зарождает отвращение к нему. Так как он не отвращается неприятным чувством, за этим не стоит скрытая склонность к отвращению по отношению к болезненным чувствам. Испытывая боль, он не ищет наслаждения в чувственных удовольствиях. И почему? Потому что обученный благородный ученик знает иное спасение от неприятных чувств, помимо удовольствий. Так как он не прельщается чувственными наслаждениями, за этим не стоит скрытая склонность к влечению к приятным чувствам. Он постигает в соответствии с действительностью возникновение и исчезновение, наслаждение, опасность и спасение по отношению к этим чувствам. Когда он постигает это, в нём не найти скрытой склонности к неведению по отношению к ни-приятным-ни-болезненным чувствам.

Когда он испытывает приятное чувство, он испытывает его, не будучи захваченным. Когда он испытывает болезненное чувство, он испытывает его, не будучи захваченным. Когда он испытывает ни-приятное-ни-болезненное чувство, он испытывает его, не будучи захваченным. Вот поэтому, монахи, он и зовётся обученным благородным учеником, который не связан рождением, старостью и смертью; не связан горем, скорбью, причитаниями и унынием; не связан страданием, – так я заявляю.

Вот, монахи, в чём различие, вот в чём разделение между необученным заурядным человеком и обученным благородным учеником.

(СН 36:6; IV 207–210)

(2) Превратности жизни

– Монахи, существует восемь мирских условий, которые управляют миром и вокруг которых он вращается. Что за восемь? Приобретение и утрата, слава и дурная репутация, похвала и порицание, удовольствие и боль.

C этими восемью мирскими условиями сталкиваются и необученный заурядный человек, и обученный благородный ученик. Но есть различие, есть разделение между необученным заурядным человеком и обученным благородным учеником. Что это за различие, что это за разделение?

– Достопочтенный, наше знание о таких вещах укоренено в Благословенном, и он является нашим наставником и укрытием. Было бы хорошо, если бы Благословенный смог прояснить для нас смысл своего утверждения. Услышав его от него, мы бы смогли сохранить его в своём уме.

– Тогда слушайте, монахи, и внимайте с бдительностью. Я буду говорить.

– Да, достопочтенный, – отвечали монахи.

Тогда Благословенный произнёс следующее:

– Когда необученный заурядный человек сталкивается с приобретением, он не размышляет таким образом: «Это приобретение, пришедшее ко мне, непостоянно, связано со страданием, подвержено переменам». Он не постигает его таким, каково оно есть. И когда его настигают утрата, слава и дурная репутация, похвала и порицание, он не размышляет так: «Эти вещи, с которыми я столкнулся, непостоянны, связаны со страданием, подвержены переменам». Он не постигает их такими, каковы они есть. Приобретение и утрата, слава и дурная репутация, похвала и порицание, удовольствие и боль полностью поглощают ум такого человека. Столкнувшись с приобретением, он ликует; столкнувшись с утратой, он горюет. Когда его славят, он ликует; когда у него дурная репутация, он горюет. Столкнувшись с похвалой, он ликует; столкнувшись с порицанием, он горюет. Когда он испытывает удовольствие, он ликует; когда он испытывает боль, он горюет. Будучи поглощённым влечением и отторжением, он не находит свободы от рождения, старения и смерти; от горя, скорби, причитаний и уныния; не находит свободы от страдания – так я заявляю.

Однако, монахи, когда обученный благородный ученик сталкивается с приобретением, он размышляет таким образом: «Это приобретение, пришедшее ко мне, непостоянно, связано со страданием, подвержено переменам». Он постигает его таким, каково оно есть. И когда его настигают утрата, слава и дурная репутация, похвала и порицание, он размышляет так: «Эти вещи, с которыми я столкнулся, непостоянны, связаны со страданием, подвержены переменам». Он постигает их такими, каковы они есть. Приобретение и утрата, слава и дурная репутация, похвала и порицание, удовольствие и боль не могут поглотить ум такого человека. Столкнувшись с приобретением, он не ликует; столкнувшись с утратой, он не горюет. Когда его славят, он не ликует; когда у него дурная репутация, он не горюет. Столкнувшись с похвалой, он не ликует; столкнувшись с порицанием, он не горюет. Когда он испытывает удовольствие, он не ликует; когда он испытывает боль, он не горюет. Не будучи поглощённым влечением и отторжением, он находит свободу от рождения, старения и смерти; от горя, скорби, причитаний и уныния; находит свободу от страдания – так я заявляю.

Вот, монахи, в чём различие, вот в чём разделение между необученным заурядным человеком и обученным благородным учеником.

(АН 8:6; IV 157–159)

(3) Боязнь перемен

– Монахи, я буду обучать вас тому, что есть волнение, связанное с цеплянием, и что есть неволнение, связанное с нецеплянием¹⁹. Слушайте и внимайте с бдительностью, я буду говорить.

– Да, достопочтенный, – отвечали монахи.

Благословенный начал говорить:

– Что же такое, монахи, волнение, связанное с цеплянием? Вот, монахи, необученный заурядный человек, который не видел благородных и не был обучен и воспитан в их Дхамме; который не видел великих личностей и не был обучен и воспитан в их Дхамме, – он считает форму своим «я», или что «я» обладает формой, или что форма находится в «я», или что «я» находится в форме²⁰. Однажды его форма претерпевает изменения. С изменением формы его разум становится взволнованным этой переменой. Волнение и связанные с ним состояния ума, рождённые смятением из-за изменения формы, наводняют его. Поскольку его ум наводнён и захвачен, он напуган, расстроен и обеспокоен и из-за цепляния пребывает в волнении.

Он считает чувство своим «я»… восприятие своим «я»… волевые конструкции[5] своим «я»… сознание своим «я», или что «я» обладает сознанием, или что сознание находится в «я», или что «я» находится в сознании. Однажды его сознание претерпевает изменения, становится иным. С изменением сознания его разум становится взволнованным этой переменой. Волнение и связанные с ним состояния ума, рождённые смятением из-за изменения сознания, наводняют его. Поскольку его ум наводнён и захвачен, он напуган, расстроен и обеспокоен и из-за цепляния пребывает в волнении.

Таким образом, монахи, когда присутствует цепляние, то появляется и волнение.

И что же такое, монахи, отсутствие волнения через нецепляние? Вот, монахи, обученный благородный ученик, который видел благородных и был обучен и воспитан в их Дхамме; который видел великих личностей и был обучен и воспитан в их Дхамме, – он не считает форму своим «я», или что «я» обладает формой, или что форма находится в «я», или что «я» находится в форме²¹. Однажды его форма претерпевает изменения. С изменением формы его разум не становится взволнованным этой переменой. Волнение и связанные с ним состояния ума, рождённые смятением из-за изменения формы, не наводняют его. Поскольку его ум не наводнён и не захвачен, он не становится напуганным, расстроенным и обеспокоенным и из-за нецепляния не пребывает в волнении.

Он не считает чувство своим «я»… не cчитает восприятие своим «я»… волевые конструкции… сознание своим «я», или что «я» обладает сознанием, или что сознание находится в «я», или что «я» находится в сознании. Однажды его сознание претерпевает изменения, становится иным. С изменением сознания его разум не становится взволнованным этой переменой. Волнение и связанные с ним состояния ума, рождённые смятением из-за изменения сознания, не наводняют его. Поскольку его ум не наводнён и не захвачен, он не становится напуганным, расстроенным и обеспокоенным и из-за нецепляния не пребывает в волнении.

Таким образом, монахи, когда отсутствует цепляние, то не появляется и волнение.

(СН 22:7; III 15–18)

5

В связи с отсутствием традиции переводов классических палийских текстов на русский язык можно встретить самые разные варианты перевода слова sankhāra, обусловленные как личными предпочтениями переводчиков, так и сложным и неоднозначным характером самого термина. Мы переводим sankhāra как «волевые конструкции», так как само по себе слово полисемантично и в широком смысле означает вообще любую сконструированную, обусловленную вещь в мире. В контексте же пяти совокупностей sankhāra обычно подразумевает акт намерения, воли, таким образом порождая благотворные или неблаготворные действия.