Читать книгу Танцы с роботами. Стратегии успеха в эпоху искусственного интеллекта и автоматизации - Билл Бишоп - Страница 4

Танцы с роботами – это не физическая активность. Для таких танцев нам в первую очередь потребуются интеллект, креативность и моральный компас. Но сперва давайте познакомимся с нашим партнером.

С каждым днем роботы – я имею в виду как непосредственно роботов, так и другие технологии, такие как искусственный интеллект, нанотехнологии, интернет вещей (IoT) и квантовые вычисления, – будут становиться все быстрее, умнее и способнее. Они также станут вездесущими, проникнув в каждый аспект нашей жизни. В итоге роботы станут невидимыми, и мы перестанем их замечать. У нас неизбежно возникнут отношения с роботами, и, как и все другие отношения, они будут либо функциональными, либо дисфункциональными, либо займут некое промежуточное положение.

Мне хочется думать, что у меня функциональные отношения с моим навигатором Google. Он является неотъемлемой частью моей жизни. Я пользуюсь им каждый раз, когда сажусь за руль, даже во время коротких поездок. Я исхожу из того, что он подскажет мне оптимальный маршрут. Я больше не задумываюсь о том, насколько прекрасным изобретением является навигатор, точно так же, как я не прихожу в восторг при виде холодильника на своей кухне.

Мой танец с навигатором Google длится уже много лет. Я научился прислушиваться к нему, когда он подсказывает мне другой маршрут или неожиданно предлагает съехать с шоссе. Я стал верить, что он знает больше меня и стремится мне помочь. Я даже чувствую себя виноватым, когда не следую его советам, гадая, не накажет ли он меня в будущем за мое непослушание.

Благодаря навигатору Google мои деловые поездки стали более спокойными. Теперь, даже застряв в пробке, я знаю, что приеду на встречу вовремя. Я считаю, что навигатор – это замечательное изобретение, хотя мне прекрасно известно, что оно собирает данные обо мне и анализирует, куда я езжу и чем занимаюсь.

Но в последнее время я стал задумываться о том, куда нас приведут такие технологии, как навигатор Google. У меня есть деревенский бревенчатый дом в трех часах езды к северу от Торонто, где я часто уединяюсь, чтобы поразмышлять о Вселенной. Когда мы с женой Джинни только приобрели этот дом, я с раздражением обнаружил, что по нашей дороге ездит большое количество легковых и грузовых автомобилей, часто нарушая тишину и наше уединение. Но теперь эта дорога почти всегда пуста. Если не считать случайных машин, то единственными транспортными средствами на ней являются конные повозки, которыми управляют наши соседи-амиши.

Я не задумывался о том, почему дорога перестала быть оживленной, пока на днях не воспользовался навигатором Google для поездки домой в Торонто. Навигатор рекомендовал мне следовать совсем другим маршрутом, чем я ездил предыдущие 20 лет. Программа подсказала, что я сокращу время поездки на 30 минут. Теперь вся дорога укладывалась в два с половиной часа вместо трех.

Возвращаясь домой, я заметил, что по той новой дороге, по которой я ехал, движется значительный поток машин в обоих направлениях. Трасса была загружена. Затем меня осенило, что все люди едут по одной и той же дороге, потому что навигатор Google дает им одни и те же указания. Я также понял, что водители больше не выбирают мою дорогу, потому что Google им ее уже не предлагает.

Это хорошо для меня, но не очень хорошо для людей, проживающих вблизи от этой оживленной трассы. Они, наверное, удивлены, почему сотни машин теперь мчатся по их ранее сонной дороге. Я также думаю, что моя старая дорога была забыта, потому что на ней есть небольшой (хоть и весьма живописный) изгиб вокруг маленького озера. Алгоритм Google, вероятно, подсчитал, что этот изгиб добавляет несколько секунд к поездке, и поэтому уже не рекомендует нашу дорогу.

У этой ситуации весьма далеко идущие последствия. Во-первых, что, если людям, живущим рядом с загруженной дорогой, не нравится возросший трафик? Что они могут с этим сделать? Они не могут позвонить в местные государственные органы. Правительство не имеет власти над Google. Позвонить в офис Google эти люди тоже не могут. Компания не станет менять свои алгоритмы в угоду нескольким недовольным клиентам. Таким образом, машинный алгоритм лишил людей, проживающих вблизи от оживленной дороги, их права голоса.

Во-вторых, я заметил, что, выбирая новый маршрут, я больше не попадаю в расположенный на трассе ресторан быстрого питания Super Burgers, где я обычно с удовольствием делаю остановку на полпути. Следуя рекомендациям Google, я лишаюсь своих вкусных чизбургеров. Однако тот факт, что мои вкусовые рецепторы не получают привычных ощущений, меркнет перед следующим обстоятельством: из-за алгоритмов Google заведение Super Burgers потеряло клиента; и если оно потеряет достаточно много клиентов, то может вообще прекратить свою деятельность. Еще больше тревоги вызывает то обстоятельство, что администраторы ресторана не будут знать, почему они потеряли клиентов, и не будут иметь возможности исправить ситуацию.

В-третьих, что произойдет, если мы будем просто выполнять указания навигатора Google и других подобных приложений, управляемых искусственным интеллектом? Останемся ли мы людьми или превратимся в автоматы, выполняющие приказы своего цифрового повелителя? Эта ситуация напоминает мне старый киносериал «Флэш Гордон», основанный на комиксе 1930-х годов, где злой император поработил население, заставив людей надеть шлемы для промывки мозгов (посмотрите этот сериал на YouTube). Если мы будем продолжать движение по этой траектории и бездумно внедрять искусственный интеллект во все сферы нашей жизни, то не начнет ли он отдавать нам приказы в течение всего дня? Встать с кровати. Застелить постель. Почистить зубы. Пройтись между зубов зубной нитью. Съесть йогурт. Пойти на работу.

В своей книге 1996 года «Стратегический маркетинг в цифровую эпоху» (Strategic Marketing for the Digital Age; кстати, это первая в мире книга об интернет-маркетинге) я ввел понятие «технопия». Когда мы заражены технопией, мы бездумно внедряем новые технологии, не принимая во внимание потенциальные негативные последствия, которые могут возникнуть совершенно неожиданно. Мы освобождаем себя от всяких моральных или этических последствий, связанных с нашими технологическими увлечениями. Мы по умолчанию рассматриваем все новые технологии как благо.

Конечно же, мы все имели возможность убедиться, что технология не всегда является благом. В жизни все имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Технологии не исключение. Большинство людей даже не представляли себе всех негативных последствий, вызванных интернетом и социальными сетями.

Сегодня технопия царит во всем мире. Десятки новых технологий набирают обороты, и при этом мало кто проявляет осторожность. Современные технологии включают в себя алгоритмы машинного обучения (считайте их роботами, которые непрерывно умнеют), аналитику больших данных (роботы знают о нас очень много), интернет вещей (у роботов есть множество способов шпионить за нами и собирать данные о нас) и нанотехнологии (роботы становятся все меньше и меньше в размерах). Не говоря уже о дронах (летающих роботах), квантовых вычислительных устройствах (роботах с неограниченной вычислительной мощностью) и блокчейне (роботах, осуществляющих высокоскоростные транзакции друг с другом). По мере экспоненциального развития этих технологий принимает ли кто-нибудь меры предосторожности, чтобы результаты такого технического прогресса были полезны для людей?

Вот почему отношения между человеком и роботом – это танец. Мы можем не участвовать в этом танце и остаться в одиночестве или же, наоборот, танцевать с каждым роботом, который появляется в нашем поле зрения. Но мы также можем научиться общаться с нашими роботами-партнерами умело и даже элегантно, что сделает этот мир лучше. А еще можем решить, каких именно роботов нам следует пригласить на танец.

Опасения по поводу стремительного развития робототехники небезосновательны. Роботы могут делать многие вещи лучше и быстрее, чем люди. Если мы владеем бизнесом, то имеем множество причин заменить своих сотрудников машинами. Роботы могут выполнять повторяющиеся задачи быстрее и эффективнее. Они могут работать 24 часа в сутки 7 дней в неделю, никогда не делают перерывов, не уходят на больничный и не бастуют. Кроме того, они постоянно учатся делать свою работу еще быстрее и качественнее. Нет ничего удивительного в том, что в ближайшее десятилетие миллионы рабочих мест будут потеряны по причине развития автоматизации.

Столкнувшись с этой проблемой, люди демонстрируют ментальную ошибку, которая им вредит. Она называется искаженное восприятие статус-кво. Даже если мы осознаем, что в прошлые времена уже случались кардинальные изменения, мы склонны думать, что наше будущее будет примерно таким же, как и настоящее (возможно, с реактивными ранцами и летающими автомобилями). Мы не можем себе представить, что будущее может быть радикально другим, поэтому и не готовимся к предстоящим изменениям.

Искаженное восприятие статус-кво усугубляется тем, как устроен мозг. В настоящее время наш мозг отформатирован реалиями промышленной революции. В течение последних 250 лет наши мыслительные модели отражали конвейерный характер организации экономики. Поскольку выживание зависело от того, насколько хорошо мы вписывались в эту линейную промышленную структуру, наш мозг привык работать в рамках линейных пошаговых моделей. Затем мы выстроили такое общество, которое отражало существующие средства производства (сборочные линии), что еще больше укрепило индустриальные модели в нашем мозгу. Я, конечно, не нейробиолог, но когда я разработал эту гипотезу, мне стало ясно, что большинство из нас (99 %) мыслят в категориях «старого промышленного мышления», как я его называю. В последние несколько лет я видел свою миссию в том, чтобы излагать эту концепцию и объяснять, почему старое промышленное мышление изжило себя и больше не поможет в новой экономике.

Происходящие политические и экономические потрясения можно объяснить одной главной причиной – глобальным переходом от старой экономики к новой, от экономики, основанной на сборочных линиях и конвейерном мышлении, к экономике, обладающей сетевой структурой. Это беспрецедентная историческая трансформация, которую мало кто понимает или признает.

Есть один способ понять масштаб произошедшего. Последние 250 лет мы привыкли ходить на работу, отправляясь в некое физическое место: на ферму, фабрику, в офис или магазин. (Можно добавить больницы, школы и другие формы физических рабочих мест.) В этих местах мы были частью сборочного конвейера. Мы получали с предыдущего уровня исходные материалы, создавали добавленную стоимость, выполняя свою задачу, а затем передавали работу по конвейеру на следующий этап. Чтобы быть успешными на такой конвейерной работе, мы должны были выполнять свои функции быстро, сосредоточенно и не отвлекаясь. Наша главная задача заключалась в том, чтобы поддерживать работу конвейера.

Я сам выполнял такую роль, когда два лета трудился на сборочном конвейере на пивоваренном заводе. Мне тогда было немного за двадцать. И хотя там я мог выпивать много пива (это был основной бонус в структуре моего вознаграждения), сама работа была очень утомительной и напряженной. Главным кошмаром для меня был страх сделать что-то такое, что приведет к заклиниванию аппарата для упаковки бутылок и остановке всего производства.

Сейчас вы можете сказать, что вы не работаете на сборочном конвейере. Вы врач, юрист, IT-специалист или предприниматель. Вы не работаете на пивоваренном заводе. Но на самом деле вы все равно работаете на конвейере. То, как организована ваша работа, и то, как вы воспринимаете свою работу, имеет структуру конвейера. Проблема в том, что такой образ мышления для нас привычен, поэтому мы и не замечаем, что это всего лишь образ мышления. Такова наша реальность.

Но кое-что изменилось. Хотя мы по-прежнему можем ходить на работу в офис, в домашний офис, на завод или на ферму (мой сын занимается экологическим сельским хозяйством), в действительности в наши дни мы ходим на работу в другое место. Мы все ходим на работу в сеть, и эта сеть называется интернет. С каждым днем все больше и больше нашей активности происходит в этой сети, и это все меняет.

Это меняет все, потому что навыки, установки и способы существования, необходимые для успеха на конвейере, отличаются от тех, что нужны для успеха в сетевой структуре. Это как если бы мы пришли в бассейн с хоккейными коньками.

Позвольте мне привести несколько примеров.

На конвейере нужно сосредоточиваться на выполнении поставленной задачи. Не смотреть налево. Не смотреть направо. Не смотреть вверх или вниз. Глаза и тело должны быть направлены вперед.

При работе на конвейере нам нельзя вступать в разговоры с коллегами. Это лишь замедляет работу и может быть воспринято как организация профсоюза.

На конвейере мы не задумываемся о том, что именно мы создаем и каков будет конечный результат (если только это не что-то важное лично для нас, например пиво!). Мы просто делаем свою часть работы в течение восьми часов и идем домой.

На конвейере мы не размышляем об этических или моральных последствиях того, что мы делаем. Единственное благо – это производство и потребление. Нас не поощряют задаваться вопросом о более широких или долгосрочных последствиях нашего способа зарабатывать себе на жизнь.

На конвейере не поощряется творчество. Никто не хочет, чтобы мы выполняли свою работу какими-то новыми и оригинальными способами. Это может только все испортить.

Возможно, вы скажете, что я преувеличиваю, описывая жизнь на конвейере, но я с этим не согласен. В какой-то степени мы все заключили сделку с конвейерной экономикой. Для нас это вопрос выживания.

Теперь давайте поговорим о том, что значит работать в сети. Какие навыки, установки и способы существования актуальны для этой среды?

Особенно важно понять, что сеть, о которой я говорю, – это в первую очередь не технологии. Главным образом это сеть отношений, опосредованных технологиями. Люди связаны с людьми. Люди связаны с роботами. Роботы связаны с роботами.

В этой среде нам нужно брать с собой в бассейн плавки и купальники, а не хоккейные коньки. Нам следует научиться плавать, а не кататься на коньках.

В сети приходится смотреть по сторонам, налево, направо, вверх, вниз и даже заглядывать на изнаночную сторону. Мы должны постоянно быть в курсе того, что происходит в сети. Какие люди и роботы являются частью наших сетей? Что они делают? О чем они думают? Как они воспринимают нас? Чего хочет сеть? Что она ожидает от нас?