Читать книгу Прогулка по лесам - Билл Брайсон - Страница 3

Вскоре после того как мы с семьей переехали в маленький город в Новом Гэмпшире, где-то на самой окраине города я набрел на тропинку, которая исчезала в лесу.

Как оказалось (об этом сообщал специальный указатель), это была не обычная тропинка, а знаменитая Аппалачская тропа. Эта тропа, бегущая 3379 км вдоль восточного побережья Америки через безмятежные и манящие Аппалачские горы, является, если можно так выразиться, прабабушкой всех походных тропинок. Только одна ее часть, которая проходит через Вирджинию, в два раза длиннее, чем весь пешеходный маршрут Пенни Уэй. Она идет от Джорджии до Мэна, проходит через четырнадцать штатов среди небольших холмов, чьи названия – Голубая Гряда, Дымки, Земля Препятствий, Кошачьи Тропы, Зеленые горы, Белые горы – сами по себе являются настоящим приглашением к прогулке. Кто может сказать: «Великие Дымные Горы» или «Долина Шенандоа» – и не почувствовать желания, как однажды выразился натуралист Джон Муир, «взять буханку хлеба, фунт чая, положить их в старую сумку и перепрыгнуть через забор»?

И вот она – эта легендарная тропа – неожиданно появилась передо мной, причудливо извиваясь в том самом месте Новой Англии, где я теперь жил. И это было удивительно. Ведь я мог выйти из дома и, попав в Джорджию, пройти 2900 км через леса, или повернуть в другую сторону и, пройдя через каменистые и обрывистые Белые горы, попасть к знаменитому подъему на гору Катадин, которая парит в 720 км к северу, в тех местах, до которых вообще мало кто добирался. Именно поэтому какой-то голос, внезапно зазвучавший у меня в голове, сказал: «Звучит славно. Пошли!»

Я быстренько прикинул, что такая прогулка легко приведет меня в форму после многих лет серьезно отразившейся на фигуре диванной аналитики. Поэтому я решил, что это будет полезно, хотя еще не очень понимал, каким образом, но все-таки был в этом уверен. «Например, я научусь выживать», – подумал я, вспомнив, что, когда в какой-нибудь забегаловке ребята в камуфляжных штанах и охотничьих панамах начинали говорить о том, что они такого мужественного делали в лесах, я чувствовал себя просто овощем. И тут мне безумно захотелось пережить то самое мгновение, когда вы стоите на скале, смотрите на горизонт, прищурив глаза цвета стали, и говорите медленно и мужественно: «Да, я кое-что испытал…»

Была еще одна причина. Аппалачи – дом одного из самых больших широколиственных лесов в мире. Это последний островок хорошо сохранившегося леса с богатой и разнообразной флорой и фауной. Но и он находится в опасности. Если в ближайшие пять десятков лет температура на планете поднимется всего на 4 °C, что вполне вероятно, то вся природа вокруг Аппалачей превратится в саванну. Уже сейчас деревья здесь погибают тысячами. Вязы и каштаны вымерли много лет назад, величественные болиголовы и цветистые кизилы тоже скоро исчезнут, да и красные ели, сосны Фрейзера, гикори, рябины и клены могут последовать за ними. Подумав обо всем этом, я понял, что лучшего времени для исследования этих мест мне не представится. Надо осуществить свой поход прямо сейчас.

Что я и надумал проделать. Вскоре я принял окончательное решение и объявил о нем друзьям и соседям, а также тайно проинформировал издателя. Короче, сообщил о нем всем, кто меня знал. Затем я купил несколько книг и поговорил с людьми, которые прошли этот путь целиком или частями. И только тогда медленно, но верно начал осознавать, что это дело является куда более (намного более) серьезным, чем все, что я делал раньше.

Почти все, с кем я говорил, рассказывали о каком-нибудь простодушном знакомом, который, вооружившись большими надеждами и новыми ботинками, смело отправился в путь, но уже через два дня оказался в лесу с рысью на голове или, истекая кровью из пустого рукава, перед тем как потерять сознание, успел на последнем дыхании прошептать: «Медведь!»

Эти леса были полны опасностей – гремучих змей, водяных ужей и щитомордников; рысей, медведей, койотов, волков и диких кабанов; чокнутых деревенщин, родившихся в результате многих поколений абсолютно противоречащего библии секса, происходившего исключительно под действием огромного количества алкоголя; бешеных скунсов, енотов и белок; безжалостных огненных муравьев и прожорливой мошки; ядовитого плюща, не менее ядовитых кустов сумаха, ядовитых саламандр; лосей, зараженных червями-паразитами, которые свили гнездо в их мозгах и сбили их с толку, заставив бежать через солнечные луга к далеким озерам.

Знаете, абсолютно невероятные вещи случаются с вами в лесу. Я, к примеру, слышал о человеке, который вышел из палатки в полночь, чтобы пописать, и стал объектом нападения близорукой совы, а посему свой собственный скальп он в последний раз увидел на фоне полной луны. Я слышал о девушке, которая проснулась от загадочной щекотки в районе живота, полезла к себе в спальник, чтобы выяснить, что бы это значило. И внезапно обнаружила там очаровательную мокасиновую змею, мирно дремлющую в тепле ее тела. Я слышал четыре разные истории (всегда связанные с какими-то шутками) о том, как туристы и медведи ненадолго оказывались в одной палатке, где испытывали удивительно яркие ощущения. Слышал о людях, испепеленных («от них ваще ничего не осталось!») молниями в разгар бури на вершинах горных хребтов, о палатках, придавленных падающими деревьями, и о том, как люди скользили с обрыва на шарикоподшипниках из града, оказываясь в итоге на самом дне долины, как людей смывало стеной воды, а еще я слышал о бесчисленном количестве путешественников, последним воспоминанием которых была трясущаяся земля и внезапная мысль: «Что за бред?»

Мне потребовалось лишь вспомнить о тех приключенческих книгах, что я прочел подростком, и совсем немного воображения, чтобы представить, как я стою в кругу голодных волков, страдаю от нашествия огненных муравьев, или как я оцепенел от ужаса при виде ожившего подлеска, приближающегося ко мне со скоростью торпеды, а потом меня утягивает назад кабан размером с диван, с холодными пустыми глазами, с жутким голосом и нагулянным аппетитом, относящимся к розовой, пухлой городской плоти, той самой, которую я из себя представляю в его понимании.

К тому же в лесах кишмя кишат всяческие жуткие болезни: кишечная лямблия, восточный лошадиный энцефалит, пятнистая лихорадка Скалистых гор, клещевой боррелиоз, хеликобактер пилори, моноцитарный эрлихиоз, бруцеллез, шистосомоз и шигеллы, и еще множество еще менее приятных. Возьмем, к примеру, такую «замечательную» вещь, как восточный лошадиный энцефалит, который переносят москиты, тот, что весьма отрицательно влияет на наш мозг и центральную нервную систему. Если повезет, вы можете надеяться на сидячую жизнь со слюнявчиком на шее, но, скорее всего, эта штука вас просто убьет. А лекарства от него, увы, еще никто не придумал. Не менее ужасен и клещевой боррелиоз, который переносят черноногие клещи размером меньше булавочной головки. Если его вовремя не распознать, он может спать в человеческом теле на протяжении многих лет, а потом проснуться вкупе с целым букетом заболеваний. Это отличный вариант для тех, кто хочет попробовать все болезни сразу. Все начинается с головной боли, усталости, лихорадки, дрожи, нехватки дыхания, головокружения и стреляющих болей в конечностях, потом появляется сердечная недостаточность, лицевой паралич, спазмы в мышцах, сильные ментальные нарушения, потеря контроля за телесными функциями и, что совершенно неудивительно в таких обстоятельствах, хроническая депрессия.

Еще есть такая малоизвестная семья организмов под названием хантавирусы, которая роится в испарениях над фекалиями крыс и мышей. Они попадают в дыхательные пути любого, кто случайно сделает вдох в неподходящем месте. Например, если решит прилечь или положит спальник там, где инфицированная мышь недавно справила нужду. В 1993 году внезапная вспышка хантавируса убила 32 человека на юго-западе США, а на следующий год появилась его первая жертва на Аппалачской тропе – турист подхватил болезнь, поспав в «зараженном грызунами укрытии» (вообще-то все укрытия на Аппалачской тропе заражены грызунами). Если говорить о вирусах, то среди них смертельны только бешенство, Эбола и СПИД. От них лечения не существует.

Ну и наконец, так как это Америка, вас в любой момент могут убить. С 1974 года только на тропе были убиты минимум девять туристов (число зависит от того, что вы читаете и кого вы считаете туристом). Кстати, пока там бродил я, на тропе были убиты две девушки.

По некоторым причинам, в основном связанным с длинными суровыми зимами Новой Англии, для прохождения тропы в году пригодны лишь несколько месяцев. Если начать с севера, с горы Катадин в Мэне, то схода снега придется ждать до конца мая или даже до июня. Если же вы начинаете свое путешествие из Джорджии и направляетесь на север, вам обязательно нужно закончить поход до середины октября, когда вновь выпадет снег. Большинство же людей идут с юга на север, опережая на шаг жаркую погоду, из-за которой оживают самые болезненно кусающиеся и заразные из насекомых. Я же собирался выйти в путь с юга в начале марта. На первый этап своего путешествия я отвел шесть недель.

Точная длина Аппалачской тропы до сих пор никому не известна. Управление национальных парков США, которое постоянно выделяется из толпы своими странными выходками, регулярно выпускает брошюрку, где указанная длина тропы составляет от 3268 до 3540 км. Официальные путеводители по Аппалачской тропе (набор из одиннадцати книг), в каждом из которых говорится об определенном месте или о штате, сообщают, что ее длина равна 3450, 3455, 3474 и более 3460 км. Конференция по Аппалачской тропе (чтобы вы понимали – это главный управляющий орган) в 1993 сообщила, что длина тропы равна 3454,7 км, потом пару лет придерживалась длины в «более 3460 км», но недавно вернулась к уверенному 3484,7 км. Примерно в то же время на основании точнейших карт Геологического общества США было установлено, что длина тропы составляет 3409,1 км.

Какой из всего этого вывод? Только тот, что точно известно лишь одно – это долгий путь, да и простым его никак не назовешь. И хотя вершины на Аппалачской тропе не так впечатляющи, как американские горы (например, Клименгс-Дом в Теннесси, высотой в два км), но все-таки достаточно высоки и к тому же постоянно возникают на вашем пути. На тропе находится более 350 вершин высотой больше полутора километров, и, наверное, около тысячи пониже. Таким образом, за неделю вы можете преодолеть целых пятьдесят Сноудонов, а это, как вы помните, самая высокая гора в Великобритании. И в целом, чтобы пройти весь путь, вам понадобится примерно пять месяцев и пять миллионов шагов.

А еще на Аппалачской тропе вам придется на собственной спине тащить все, что вам нужно. Для кого-то это ясно с самого начала, но для меня осознание того, что это совершенно не будет похоже на поход по Озерному краю, где ты берешь с собой на день контейнер с обедом и книжку, а вечером уже отдыхаешь в веселой таверне, стало настоящим шоком. А еще здесь придется спать на улице и самому готовить себе еду. А еще – все свое тащить с собой. Но, как оказалось, мало кто способен нести на себе больше 18 кг. А когда вы несете такой вес (уж поверьте), то ни на секунду о нем не забываете. Одно дело – пройти 3500 км, и совсем другое – пройти их с гардеробом у себя на спине.

Я впервые начал понимать, насколько устрашающим окажется мое мероприятие, когда пошел в местный магазин снаряжения Dartmouth Co-Op закупаться всем необходимым. Мой сын как раз получил там работу, так что мне было сказано вести себя прилично. Понятно, что я не собирался говорить или делать что-то бессмысленное, не собирался также выдавать свою неосведомленность, сильно засомневавшись в адекватности продавца после осознания цены продукта. Я не собирался специально изображать невнимательность, пока продавец рассказывает мне о том, что, собственно, делать с товаром. И наконец, я абсолютно не планировал примерять на себя что-то совсем неподобающее (типа женской лыжной шапочки) для того, чтобы развеселить окружающих.

Мне сказали спросить Дейва Менгла, потому что он прошел большую часть тропы, а посему являлся ходячей энциклопедией по выживанию. Добрый и вежливый Менгл мог, не останавливаясь и с огромным интересом, говорить о походном снаряжении дня четыре.

Я никогда не был так впечатлен и одновременно озадачен. Весь день мы бродили по его складу. Он говорил что-то типа: «Этот продукт сделан из плотной непромокаемой ткани с рипстоповой заглушкой из армированной нити. С другой стороны, тут я врать не буду (и он наклонялся ко мне, понижая голос до максимально интимного), швы проклеены, а не пройдены косой бейкой, а тамбур несколько слабоват».

Я думаю, что когда я сказал, что ходил в пару походов в Англии, Дейв решил, что я компетентен в подобных вопросах. Мне же не хотелось напрягать или разочаровывать его, поэтому, если он спрашивал: «Что думаешь о палатках из углеродного волокна?», я покачивал головой и печально хмыкал, показывая, что вопрос этот вечен, а после произносил: «Знаешь, Дейв, я никогда не мог нормально сформулировать свои мысли по этому поводу. Что сам думаешь?»

Мы обсудили и разложили по полочкам все достоинства и недостатки боковых ремней на рюкзаке, а также компрессионных ремней и внешних крепежей к рюкзаку, а еще внешних крепежей для тяжелых вещей и термобелья, спасательных петель для альпинизма и чего-то, что называлось «соотношением затылочного выреза». Так мы обсуждали каждый из предметов. Даже алюминиевый набор для готовки подвергся тщательному рассмотрению с точки зрения его веса, компактности, термодинамики и остальных качеств. Поэтому понятно, что это могло занять Дейва на несколько часов. Между диалогами об оборудовании мы обсуждали походы вообще, в основном то, как себя вести в чрезвычайных ситуациях типа камнепада, нападения медведей, взрыва горелки и укуса змеи, о которых Дейв говорил с определенно затуманенным взором.

Помимо этого мы много говорили о весе. Мне раньше казалось каким-то выпендрежем предпочитать один спальник другому, потому что он весил на сто грамм меньше, но когда я понял, сколько оборудования мне придется брать с собой, то очень хорошо осознал, что эти самые граммы в итоге превращаются в килограммы. Я вовсе не собирался так много покупать. У меня уже были туристические ботинки, швейцарский армейский нож и пластиковый чехол для карты, который можно повесить на шею. Поэтому я был уверен, что вполне подготовлен к походу. Но чем больше я говорил с Дейвом, тем больше понимал, что мне надо основательно закупиться.

А главное, меня очень сильно удивили цены. Каждый раз, когда Дейв уходил на склад или отходил, чтобы уточнить уровень плотности, я бросал взгляд на ценники и все время приходил в ужас (особенно учитывая, что покупка одного оборудования обязательно влекла за собой покупку другого оборудования). Если ты покупал спальник, надо было брать компрессионный мешок, а он стоил 29 долларов. В общем, мне это показалось слишком сложным.

После долгого раздумья я остановился на рюкзаке (очень дорогом, очень хорошем, потому что «не-стоит-на-таком-важном-деле-экономить на рюкзаке»). И тут Дейв спросил:

– Какие крепления тебе нужны?..

– Прости? – сказал я и вдруг осознал, что был близок к состоянию, которое называется шопинг-лихорадкой. Вряд ли бы я сейчас смог беспечно сказать: «Давай-ка полдесятка вот этих, Дейв. И вот этих штук восемь. Хотя нет, давай десять. Гулять так гулять!» Гора вещей, которые всего минуту назад выглядели так привлекательно и интересно, потому что все они были новые и все мои, внезапно показалась мне избыточной и экстравагантной.

– Ремни, – объяснил Дейв, – знаешь, чтобы спальник привязывать и все такое.

– Что, тут нет таких ремней? – спросил я новым, совсем тихим голосом.

– М-м-м, нет, – он посмотрел на гору товаров и коснулся пальцем носа, – тебе еще непромокаемый чехол бы не помешал.

– Чехол? Зачем? – И я с недоумением моргнул.

– Чтобы от дождя защититься.

– А что, рюкзак промокает?

Он состроил такую гримасу, словно бы искал очень мелкие отличия:

– Ну-у, не то чтобы промокает…

Для меня это прозвучало удивительно.

– Правда? Производитель не понимает, что люди вообще с рюкзаками на улицу ходят, а иногда и в поход берут? Сколько вообще такой рюкзак стоит?

– Двести пятьдесят долларов.

– Двести пятьдесят? Вы в своем у… – Я на секунду остановился и продолжил уже спокойнее: – Дейв, ты говоришь, что я плачу 250 баксов за рюкзак, а он промокает и к нему ничего не прикрепишь?

– Дейв кивнул.

– Там хоть дно есть?

Дейв натянуто улыбнулся. Он был не из тех, кто мог устать, вращаясь в удивительном мире походного оборудования.

– Ремни производятся в шести цветах…

В итоге я приобрел столько оборудования, что можно было бы дать работу целой деревне шерпов, затерянных в далеких уголках Непала. Я заполучил теплую палатку, самонадувающийся коврик, походный котелок, или точнее кан, и термопосуду, складывающиеся приборы, пластиковые тарелку и чашку, сложносочиненный водоочиститель, разноцветные компрессионные мешки, веревку, бутылки для воды, водонепроницаемое пончо, водонепроницаемые спички, влагозащитный чехол на рюкзак, достаточно стильный брелок для ключей с компасом и термометром, маленькую плитку, которая выглядела не очень впечатляюще, газовый баллон, налобный фонарик, как у шахтеров (очень мне понравился), большой нож для того, чтобы убивать медведей и агрессивных местных, утепленные кальсоны и куртку, четыре банданы и кучу прочих вещей, о назначении которых мне пришлось снова спрашивать всезнающего Дейва. Однако прошу заметить, я не купил водонепроницаемую дизайнерскую подстилку за 59,95 доллара, потому что в K-mart можно было купить ткань для сбора листьев за пять баксов. Я отказался от набора первой помощи, от набора для шитья, от набора от укусов змей, от двенадцатидолларового свистка и маленькой оранжевой лопатки для закапывания какашек, потому что все эти вещи были не очень нужны, слишком дороги или просто смешны. Но при этом я краем уха услышал, как особенно громко кричала оранжевая лопатка: «Лошара! Чайник! Перед вами стоит ГОРОДСКАЯ КРЫСА!!!»

Затем, просто чтобы уже закончить, я пошел в местный книжный и купил необходимые для моего самообразования книги. Это были: «Справочник настоящего путешественника», «Прогулка по Аппалачской тропе», несколько книг о флоре, фауне и естественных науках, книга о геологической истории Аппалачской тропы за авторством Коллинса Чу, а также полный набор путеводителей по Аппалачской тропе из 12 книжек в бумажных обложках и 59 карт разных размеров, стилей и масштабов, которые показывали всю тропу от горы Спрингер до горы Катадин. Все это обошлось мне в каких-то 233 доллара и 45 центов. На пути к выходу я заметил книгу: «Нападения медведей: как их избежать», открыл ее наугад и сразу увидел фразу: «Вот очевидный пример ситуации, в которой черный медведь видит человека и решает убить и съесть его». После чего, естественно, я бросил книжку себе в корзинку.

Я привез все купленное домой и в несколько ходок перетащил в подвал. Всего было очень много, и большинство вещей было мне незнакомо, так что это вызывало у меня как восхищение, так и недоумение. Если совсем честно, в основном – недоумение. Я надел налобный фонарик (просто так) и поставил на полу палатку. Я развернул самонадувающийся коврик, запихнул его внутрь и положил на него спальник. Затем я сам заполз туда и долго лежал, привыкая к дорогому, новому, странно пахнущему пространству, которому предстояло стать моим домом. Я пытался представить, как лежу не в подвале, прислушиваясь к привычному шуму батарей, а снаружи, высоко в горах, слыша ветер и шум деревьев, одинокий вой собакоподобных существ и хриплый голос, который вопрошал кого-то: «О, Вирджиль, вот еще турист. Веревку взял?» Но так ничего и не представил.

Просто я не был в подобном месте примерно с того момента, как перестал делать укрытия из одеял, то есть лет с девяти. Тут было вполне уютно, и как только ты привыкал к запаху, который, как я надеялся, со временем развеется, и к тому, что внутри все окрашивалось в зеленоватый цвет, как будто освещалось экраном радара, становилось вполне сносно. Немного тесно, немного вонюче, но даже уютно.

«Все не так уж и плохо», – сказал я себе. Но где-то глубоко внутри я знал, что ошибаюсь.