Читать книгу Любовные ошибки леди Валери - Блайт Гиффорд - Страница 5

В следующий раз, когда Ланкастер вызвал его к себе, Гил снова увидел перед собой воина, полного сил и внимания.

«Наконец-то! Он поручит мне возглавить вторжение».

По какой-то причине ему захотелось поделиться новостью с леди Валери.

Он был так уверен, что время настало, что не сразу понял слова Ланкастера, обращенные к нему.

– Нам нужно больше кораблей… – начал герцог.

– Больше? – В последний раз, когда он оценивал ситуацию, у них были готовы и корабли, и войска и они ждали лишь известия от послов, чтобы уточнить маршрут. – Зачем? Неужели португальцы отказались от союза с нами? – Если так, им действительно понадобится больше кораблей для лобовой атаки.

– Не для Кастилии. Мой отец, король, посылает Пембрука снять осаду во Франции.

Эдуард, отец Ланкастера, – владыка всей Британии. Его желания превыше всего. Гил, которому стало не по себе, снова мысленно сосчитал, сколько у них людей.

– Вы намерены отвлечь наших людей ради его усилий?

– Нет, – ответил герцог недвусмысленно, как и рассчитывал Гил. – Пембрук возьмет с собой небольшой отряд и золото. Остальных солдат он наймет, когда высадится в Бретани. Оттуда они пойдут через Аквитанию…

Гил слушал, не перебивая, но каждое слово Ланкастера отзывалось горечью в его ушах. Франция принадлежала Плантагенетам еще прежде Англии. Они не могли допустить, чтобы сейчас ее отобрали.

– Мы ждем известий из Португалии, – заключил Ланкастер. – Так что новые планы не задержат нашу экспедицию.

Молчание Португалии, другие набеги, которые распыляют корабли и силы… Гил все больше терял терпение. Но командир должен знать, когда лучше наступать, а когда придержать силы. Когда они доберутся до Кастилии, недели досады будут забыты.

– Завтра же я уезжаю в Лосфорд, – заверил он.

Лосфорд, сторожевой замок на английском побережье, был местом, где он много лет назад учился быть рыцарем. В гавани неподалеку от замка он рассчитывал найти судовладельцев, которые рады будут получить лишние монеты за то, чтобы переправить солдат и лошадей через Ла-Манш. Пригодятся небольшие рыболовные суда и даже суда помельче.

На плечо ему легла рука.

– Но вначале кое-что еще.

Он снова преисполнился надеждой.

– Все, что угодно!

«Наконец-то! Глава кастильских рыцарей…»

– Ты должен жениться.

– Что?! – Гил покачал головой.

Должно быть, он ослышался. Они ведь говорили о войне, а не о свадьбах.

Но Ланкастер упрямо повторил:

– Жениться. Ты должен жениться.

– Конечно, милорд. – Как можно думать о женитьбе, когда на чаше весов лежит Кастилия? – Когда-нибудь я непременно женюсь. Сейчас не время…

– Ты должен жениться сейчас. До того, как… – Герцог не договорил.

До того, как он снова возьмет в руки оружие. До того, как ему будет грозить смерть.

– Милорд, со свадьбой можно подождать.

Ланкастер покачал головой.

– Ты ждал дольше большинства. Ты ведь хочешь жениться?

Гил никогда не задумывался о будущем, хотя и не сомневался в том, что он тоже когда-нибудь женится. Все мужчины вступают в брак. Но для него семейная жизнь пока была недостижимой мечтой. Он не собирался жениться, пока его достижения не засияют так ярко, что заставят всех забыть мрак, которым окутана фамилия Бруэнов, его предков по материнской линии.

Представляя себе будущее, он смутно думал о том, как все будут почитать и уважать его. Он поселится в Кастилии и однажды присмотрит особенную женщину, которая станет ему так же дорога, как для герцога его первая жена.

Глупые мечты! И все же он не сомневался: когда он станет тем, кем хочет быть, появится и женщина, которую он назовет своей женой.

– Да, ваше величество… хочу. Когда настанет время.

– А дети? Хочешь ты детей?

Он хотел сына. Хотел так же сильно, как голодающий хочет хлеба.

– Когда захватим Кастилию, милорд. – Когда он сможет вернуться в сады Алькасара, на сей раз как человек, которому там место. – Тогда – с радостью.

Герцог покачал головой.

– Нет, так долго ждать нельзя. Если что-то случится со мной, королева родит наследника, который сядет на трон. Если мы потеряем моего брата, его сын сядет на трон моего отца. Если что-то случится с тобой…

Смерть может настигнуть его в любой момент. Сегодня. Завтра. Он может умереть от несчастного случая или от болезни. Во Франции с таким же успехом, как и в Кастилии.

Ланкастер стал отцом четырех сыновей, а выжил из них только один. Так что герцог прекрасно понимал, насколько скоротечна жизнь. Гил тоже это знал, но почему-то верил, что смерть его не настигнет, пока он не обелит фамилию Бруэн.

Герцог откашлялся.

– Избранный мною военачальник должен думать о будущем.

Неужели условием его назначения является брак?

– Кто? – с трудом спросил Гил, наконец решив проверить свои предположения. – На ком я, по-вашему, должен жениться?

Гил никогда не думал о том, как должна выглядеть его будущая жена. О сыне с такими же голубыми глазами, как у него, он думал часто и так подробно представлял его себе, словно мальчик уже существовал в действительности. Но кто та женщина, которая будет согревать ему постель и просыпаться рядом с ним день за днем в грядущие годы? Об этом он не имел ни малейшего понятия.

Перед ним вдруг мелькнуло лицо Валери. Почему он сейчас подумал о ней?

– Я выбрал, – произнес герцог, – леди Валери.

Сердце у Гила снова забилось чаще. Неужели герцог прочитал его мысли?

Но он вовсе не хотел такую жену. Да, возможно, Валери разделяла его страсть к Кастилии, но, судя по тем словам, какими они обменялись, он не считал, будто они подходят друг другу. Упрямая, своевольная… Он всегда думал, что его жена будет… другой. Например, она не станет напоминать ему о его неудачах.

– Но мы сейчас ведем войну. Королю нужны корабли. Сейчас нет времени…

– Времени на то, чтобы уложить ее в постель, тебе хватит, – с мрачной улыбкой произнес человек, успевший уложить жену в постель где-то между Францией и побережьем Англии.

Кровь у Гила закипела, тело напряглось, как будто внезапно его освободили от обета. Он узнает, какого цвета у нее волосы, погладит нежную кожу у нее на плече… как все это соблазнительно!

– Но мой долг по отношению к вам, к Кастилии… Ланкастер взмахнул рукой.

– Твоя женитьба ничего не изменит. – Потом он как будто что-то вспомнил, и его лицо омрачилось. – Для меня не изменило. Во всяком случае, в этот раз.

Но Гил хотел перемен. Ему нужны были перемены. Если он женится сейчас, ему нечего будет предложить жене, кроме того дома, откуда он бежал без оглядки.

– Неужели нельзя подождать со свадьбой, пока мы не вернем Кастилию?

– Я сказал, что это ничего не изменит, – повторил Ланкастер, – но перемены наступят, Гил, как наступают для всех мужчин, хочешь ты того или нет. – Воспоминания и сожаление проступили на лице герцога. – Вот почему ты должен жениться сейчас. – Его слова были вескими, окончательными. Они не допускали возражений.

– А она… хочет? – с трудом спросил Гил. Его вопрос привел герцога в замешательство.

– Она женщина. И сделает так, как я велю.

И Гил тоже. Ни ему, ни его будущей супруге не придется ничего решать самим. Конечно, любой из них может отказаться от брака у дверей церкви, но церковь управляет жизнью после смерти. Ланкастер, монсеньор Испании, управляет их жизнью на земле – и ее, и его. Их отношения со своим повелителем превратились в вереницу согласий и обещаний. Одни из них написаны на пергаменте, другие в сердце, но все связи основаны на чести, крепкой, как железо. Их обеты нерушимы.

Особенно если Гил хочет стать тем, кем он хочет стать.

Но его истинный вопрос так и остался без ответа. «Захочет ли она меня? Возьмет ли она в мужья Бруэна?»

Он спросил по-другому:

– А ее родственники… согласны?

– У нее не осталось близких родственников. И детей от Скаргилла нет, так что никто не станет конкурировать с теми, которых подаришь ей ты.

Он молча кивнул, поняв, почему герцог решил, что она станет для него хорошей партией. У нее не осталось родни. Никто не будет против.

– Она сказала… – начал Гил, – что ее прабабка служила Элеоноре Кастильской.

– Да, – кивнул герцог. – И на протяжении нескольких поколений ее семья оставалась незапятнанной.

Гил стиснул зубы. Ему нелегко было признать, что безупречная репутация жены нужна ему больше, чем все богатства мира.

Решив, что молчание – знак согласия, герцог продолжал:

– Ее приданое – клочок земли, который много лет назад подарили ее предкам. Но сейчас земля официально находится во владениях Скаргилла, а он умер в долгах. Я распоряжусь, чтобы вместо земли ей выплатили вдовью долю.

Герцог имеет право на такие вещи.

– Она уже знает… о вашем решении?

Герцог улыбнулся.

– Я подумал, что ты сам передашь ей хорошую новость.

Гил сомневался, что Валери сочтет новость такой уж хорошей.

– Завтра я уезжаю в Лосфорд. Когда я вернусь…

– Нет. Сейчас! Ты скажешь ей обо всем до отъезда. Гил вздохнул. Может быть, подумал он, фортуна ему улыбнулась. Он поклонился и вышел. Какой бы своевольной она ни была, он надеялся, что она ему не откажет.

– Сэр Гилберт просит вас выйти к нему.

Валери огляделась по сторонам. Шепот пажа был слышен только ей. Королева спала, а другие дамы, как всегда, подчеркнуто игнорировали англичанку.

Никто ее не хватится.

Она отложила в сторону ненавистное вышивание и следом за пажом вышла в приемную, стараясь не краснеть при воспоминании об их последней встрече. Все ее предыдущие разговоры с сэром Гилбертом были неприятными. Что снова привело его к ней? Может быть, он хочет предупредить ее против сплетен о леди Кэтрин и монсеньоре Испании? Не нужно. Пустая болтовня лишь навредит Кэтрин и королеве.

Мрачная складка его губ не успокоила ее. Его прозвали Кастильским волком. Сегодня он в самом деле был похож на волка. Что бы он ни собирался ей сказать, едва ли это что-то хорошее.

Она вспомнила легенду: «Если волк увидит человека до того, как человек увидит волка, человек лишится голоса. Если человек увидит волка первым, волк больше не сможет быть лютым».

Судя по всему, он увидел ее первым.

Она подошла к нему, и он сухо поклонился.

– Я должен поговорить с вами наедине. Давайте пройдемся.

Валери жестом отпустила пажа и последовала за сэром Гилбертом в коридор. Он шагал шире, чем она; ей пришлось почти бежать, чтобы поспевать за ним, и все равно она отставала.

Наконец, по-прежнему с мрачным видом, он повернулся к ней.

Она остановилась чуть поодаль и ответила ему таким же взглядом.

– У меня не такие длинные ноги, как у вас!

Какая-то тень мелькнула у него на лице, как будто она его пристыдила.

Она снова забежала вперед, говорила так, словно имела право ему возражать. Закричит ли он на нее? Поднимет ли на нее руку? Нет. У него нет прав мужа. Она в безопасности.

Он жестом указал на нишу с каменным сиденьем.

– Тогда сядьте.

Валери села. В коридоре, вдали от ближайшего камина, было пусто, а камень холодил даже через ее шерстяное платье.

Сэр Гил не сел, а навис над ней; широкие плечи загораживали сквозняк от окна. Он показался ей еще более устрашающим, чем всегда. Она снова отважилась поднять на него глаза. Он смотрел на нее, как будто она была неприятельской армией на поле боя.

Ей хотелось отвести глаза, взглянуть на безоблачное небо, понять, будет ли дождь, смотреть куда угодно, только не ему в лицо. И все же она напустила на себя хладнокровие и ждала, что он скажет.

Он начал без всяких вступлений:

– Герцог приказал мне жениться на вас. – Он говорил прямо и без всякого чувства. Однако его слова потрясли ее, как будто он проткнул ее мечом. Исчезли все надежды на независимую жизнь, даже на несколько недель передышки.

– Но я служу королеве… – с трудом ответила Валери, как будто это могло ее спасти. – Она просила меня остаться…

– И вы останетесь в ее свите, пока она того желает.

Только до Пасхи, предупредила Ла Рейна. Кроме того, в Великий пост жениться нельзя. А потом? Она снова окажется в зависимости от мужчины.

Валери помолчала, позволяя себе свыкнуться с мыслью. Она не должна ожидать самого худшего. Сейчас собирают войска и корабли, чтобы плыть в Кастилию. У стоящего перед ней человека много других обязанностей и нет времени, чтобы устраиваться в новом доме.

– Значит, мы считаемся помолвленными… На какое-то время.

– Нет. – Его лицо оставалось мрачным, как будто он видел не больше радости в их браке, чем она. – Мы должны пожениться до того, как я отплыву в Кастилию.

Тем не менее она пока не услышала, когда именно они поженятся. Сколько у нее есть времени? Несколько недель? Несколько дней? Может, у нее осталось всего несколько часов свободы?

– Когда? Когда состоится наша свадьба?

Сколько у нее еще дней, когда она будет сама себе хозяйкой?

– Через несколько недель. Война приближается. Очевидно, этот мужчина еще ни разу не был женат. Он понятия не имел о том, что ждет их впереди.

– Но ведь необходимо сделать оглашение…

– Ланкастер обо всем позаботится.

Теперь она поняла. Спорить бесполезно. И откладывать тоже нельзя. Решение уже принято. От нее снова ничего не зависело – ведь власть принадлежит мужчинам. С застывшей улыбкой на губах она встретилась с ним взглядом и пробормотала те слова, которые он, должно быть, от нее ждал:

– Конечно, для меня это большая честь, и я постараюсь угождать вам, насколько возможно…

Ее ответ привел его в замешательство.

– Вы станете моей женой? – неуверенно спросил он.

Ей хотелось закричать: «Нет!» Они с сэром Гилом едва знакомы. Какой он – жестокий или добрый? Богат он или у него есть только кольчуга?

И все же сейчас важнее другое: что известно ему.

Он стал невольным виновником и свидетелем ее унижения. Ему известно, что муж изменял ей с другой женщиной. Он привез грязное и мятое доказательство ее несостоятельности как жены…

Вдруг она вспомнила, что ей снова придется угождать мужу, и к ней вернулись знакомые страхи. Будет ли он, как Скаргилл, бранить ее за слишком маленькую грудь и слишком узкие бедра? Возненавидит ли и он самый звук ее голоса и будет ли постоянно приказывать ей заткнуться?

И хотя она не сомневалась, что и этот мужчина когда-нибудь начнет искать другую, плохо, если она не понравится ему с первой же ночи, когда он ляжет к ней в постель. Он заранее знает, что она оказалась недостаточно хороша для первого мужа.

И все же он спросил о ее согласии. Вопрос прозвучал неловко, но показался на удивление добрым. Как будто он притворился, что выбор все же остается за ней. Неужели он не понимает, что ей не дано выбирать? Она всегда хорошо понимала одно. Ни одна женщина не имеет права отказываться от брака.

Поэтому, высоко подняв голову и делано улыбаясь, она кивнула:

– Да. Я выйду за вас замуж.

«Я выйду за вас замуж». Ее слов достаточно, чтобы удовлетворить церковное право. Это позволит ей называть его мужем.

Он вздохнул, как будто после ее согласия самая тяжелая часть оказалась позади.

– Значит, мы помолвлены. – Однако на его лице застыло неуверенное выражение. – Разве вам больше нечего мне сказать?

Она кашлянула, пряча смех, который угрожал вырваться наружу. Жена не имеет права смеяться над мужем. Особенно если хочет сносного существования. Но ей показалось, что стоящий перед ней мужчина полон противоречий: он по очереди становится суровым, злым, добрым… а теперь он так же не уверен в будущем, как она.

Ей нужно задать важные вопросы о земле и его родственниках, о том, где будут жить, когда поженятся. Правда, сейчас его ответы ничего не значат. Монсеньор Испании обо всем позаботился. Значит, быть по сему. Ей остается лишь склонить голову, прикусить язык и подчиниться его воле.

– Что же дальше?

– У меня есть обязанности перед герцогом, как и у вас перед королевой. Мы продолжим их исполнять.

Валери кивнула так же сухо, как он, но на ее губах заиграла полуулыбка, как будто его ответ ей понравился. Она получала частичную, но сбивающую с толку передышку.

– Но я должна познакомиться с вашими родными, перевезти вещи, устроиться в вашем доме, создать уют… – После того как она вышла за Скаргилла, у нее появилось множество дел: пришлось решать имущественные вопросы, заниматься усадьбой, отводить для него место в доме, который прежде принадлежал только ей…

Все для того, чтобы готовиться к рождению ребенка, которое так и не наступило.

– Ничего не изменится. – Он произнес последние слова как обет, а затем встал, считая разговор оконченным. Неужели он считает, будто все решено?

Ничего не изменится? Сразу видно, что он никогда не был женат, иначе он бы понимал, что изменится все. Или, может быть, для него все действительно останется, как прежде. Только Валери снова придется в корне переиначить свою жизнь, чтобы приспособиться к новому мужу. Если у него нет своего дома, может быть, они поживут во Флореме, как жили они со Скаргиллом. Одна мысль об этом приносила утешение.

– Я сама должна сказать королеве, что выхожу замуж?

Как делаются такие вещи? Ее жизнь всегда была связана с отдаленным имением, а не с королевским двором.

Сэр Гил пожал плечами.

– Может быть, ей сообщит обо всем монсеньор Испании. Я не знаю, как делаются такие вещи.

– Как вам угодно, милорд.

– Не нужно так меня называть.

«Милорд»… Скаргиллу такое обращение нравилось больше остальных.

– Но ведь вы будете моим господином и повелителем.

– Называйте меня как-нибудь иначе.

– Волком? – Она позволила себе улыбнуться. – По-моему, «милорд» все же лучше.

– Отец назвал меня Гилом.

– Гил? – Яркое, сильное имя, его легко произносить. – Значит, быть по сему… Гил.

Он неуклюже кивнул и встал.

– Завтра я еду в Лосфорд по государственным делам. Приготовления к свадьбе обсудим, когда я вернусь. – Исполнив свой долг, он коротко поклонился. – Спокойной ночи, леди Валери.

Сэр Гил выполнил задачу, как будто стряхнул с ладоней грязь. Уже успев отойти на три шага, он услышал ее голос:

– Если уж мне надобно звать вас Гилом, тогда и я – просто Валери!

Он оглянулся и удостоил свою нареченную сухим кивком, как будто всякое вмешательство было болезненным.

Но потом он вернулся к ней, глядя ей в лицо. Забывшись от его взгляда, она встала со скамьи и шагнула в его сторону. Время замедлило свой бег. Ее пульс участился. Они стояли так близко, что она отчетливо видела его губы. Они казались мягче, чем она раньше думала. Один вздох, два, и они сделают еще шаг, коснутся друг друга, и потом…

– Спокойной ночи, Валери.

И он ушел.

«Ничего не изменится».

Хотелось бы ей, чтобы его обещание оказалось правдой.