Читать книгу Черный легион - Богдан Сушинский - Страница 6

Ночное нападение на станцию было внезапным и дерзким.

Уже в первые минуты боя запылала цистерна с горючим, и казалось, что это горит и плавится не бензин и металл, а сама земля вдруг разверзлась, извергая всепожирающее пламя свое, в котором зарождался кратер нового вулкана.

Бросившись – на удачу – к ближайшему вагону, Курбатов и Тирбах сбили пломбу и обнаружили, что он забит ящиками с гранатами.

– То, что нам нужно! – яростно прорычал Курбатов. – Эй, кто там? Чолданов, Кульчицкий, Тирбах – по ящику – и за мной!

Как только восемь ящиков с лимонками оказались в роще за руинами водокачки, одна из гранат полетела в вагон. И на станции начался настоящий ад.

– Командир, все в сборе! – доложил подполковник Реутов, видя, что к роще приближается последний из группы – Власевич. Он отходил короткими перебежками, ведя прицельный огонь: по людям, вагонам, окнам ближайшего станционного здания. – Пора уходить!

Даже в минуты высшего нервного напряжения, когда все внимание ротмистра было занято боем, он все же успел заметить, что Реутов обратился к нему, употребив слово «командир». До сих пор он, старший по званию, крайне неохотно признавал сам факт старшинства Курбатова.

– Быстро разобрали гранаты! – скомандовал ротмистр. – Обходим станцию и вдоль железной дороги движемся на Читу. Пусть считают, что мы ушли в лес или возвращаемся к границе.

Последние слова его взорвались вместе с цистерной. Сразу же вспыхнуло еще несколько соседних цистерн и вагонов, а взрывы перемежались с ревом паровозных гудков.

– Этими взрывами мы наверняка подняли на ноги атамана Семенова, – хищно улыбнулся подпоручик Власевич, заталкивая в рюкзак последние оставшиеся лимонки.

– Имея столько гранат, мы поднимем на ноги даже кремлевского абрека Сталина, – проворчал Иволгин, разбрасывая ящики в разные стороны, чтобы затруднить поиски следов, если красные вздумают пустить овчарок.

Уходя, они видели, как взорвалась еще одна цистерна и двое путейцев или солдат, пытавшихся отцепить ее, уже пылающую, от остального состава, тоже вспыхнули двумя живыми факелами. В ужасе они метнулись в сторону диверсантов, и группа маньчжурских легионеров, забыв об оружии, убегала от них, словно от гнева Господнего.

– Власевич, сними их! – на ходу крикнул Курбатов.

– Не стоит выдавать себя.

– Я сказал: сними их, прояви милосердие!

– К черту милосердие! – процедил подпоручик, тяжело отсапываясь рядом с ротмистром. – Прикажете поджечь еще одного – с превеликим удовольствием.

Остановившись, Курбатов несколько секунд наблюдал, как двое обреченных с нечеловеческими воплями качаются по луговой траве рядом с насыпью, и прошелся по ним автоматной очередью. Один обреченный вскочил, другой продолжал качаться, взывая к людям и Богу.

– Только ради вас, ротмистр. Чтоб не мучились муками душевными, – вернулся к Курбатову Власевич. И, стоя плечо в плечо, они еще раз ударили по горящим.

– Тяжело, оказывается, своих-то убивать, – проговорил он, убедившись, что на сей раз выстрелы милосердия достигли своей цели. – Разучились после Гражданской. Размилосердились. С немцами оно, вишь ли, проще.

– У нас больше нет выбора, подпоручик. Мы должны сражаться, как гладиаторы: жизнь дарует только победа. Всю оставшуюся жизнь нам предстоит прожить убивая.