Читать книгу Путь к империи - Бонапарт Наполеон - Страница 8

I. Очерк событий, происшедших в Итальянской армии с начала войны и в течение 1792 и 1793 годов, до осады Тулона. – II. Наполеон руководит армией в кампанию 1794 года. Занятие Саорджио, Онелья, перевала Тенде и всего главного хребта Альп (апрель 1794 года). – III. Марш армии через Монтенотте (октябрь 1794 года). – IV. Морские экспедиции. Бой у Ноли (март 1795 года). – V. Наполеон подавляет мятежи в Тулоне. – VI. Он покидает свой пост в Итальянской армии и приезжает в Париж (июнь 1795 года). – VII. Келлерман, потерпев поражение, сосредоточивает свои силы на линии Боргетто (июль 1795 года). – VIII. Битва у Лоано (декабрь 1795 года).

I

Война с первой коалицией началась в 1792 году Генералу Монтескью, командующему Южной армией, была поручена оборона всей границы от Женевы до Антиба. Кампания началась в сентябре. Из своего лагеря у Сесьё он двинулся на Изер, в форт Барро, и в течение нескольких недель занял Шамбери и всю Савойю. Пьемонтцы отступили за Альпы. Генерал-лейтенант Ансельм, командовавший дивизией в 10 000 человек, был назначен оборонять Вар – от Турнусского лагеря около Аржантьерского перевала до Антиба.

Адмирал Трюге с девятью военными кораблями, имея на борту 2000 человек десанта, крейсировал между Антибом и Монако. Вар – плохая оборонительная линия. Французская эскадра угрожала ей с тыла. Это побудило Туринский двор расположить свою армию на оборонительной линии по обратному склону приморских Альп с правым флангом, опирающимся на Вар и его притоки, центром на Лантоска и левым флангом на Ройе, перед Саорджио.

23 сентября генерал Ансельм, узнав от французского адмирала о том, что появление его эскадры перед Ниццей вынудило противника эвакуировать этот город и о начавшемся движении Пьемонтской армии, перешел через Вар во главе 4000 человек, овладел Ниццей, фортом Монтальбан и Вильфраншем, не встретив никакого сопротивления. Оба последние укрепления были полностью оборудованы и снабжены прекрасной артиллерией.

Их гарнизоны попали в плен. Ансельм перешел Вар вброд; на следующий день этот поток вздулся. В течение восьми-десяти дней он оставался в Ницце отрезанным от главных сил своей армии. Противник не обратил внимания на это обстоятельство или не знал, как им воспользоваться. Ансельм продвинул авангард за Скарена, на туринском шоссе. Эскадра направилась в Онелья – порт, принадлежавший сардинскому королю; адмирал предложил коменданту сдаться, но парламентер его был убит.

Десантные войска овладели городом. Генерал Ансельм не сумел поддерживать дисциплину среди войск; его даже обвинили в участии в бесчинствах, на которые жаловался город Ницца; он был отозван.

В начале 1793 года правительство отделило Альпийскую армию от Итальянской, командование которой было вверено генералу Бирону 15 февраля 1793 года. Произошло несколько боев на высотах Скарена, Соспелло, Лантоска. Ими овладевали последовательно армии то одной, то другой сторон; но наконец Соспелло был прочно занят французской армией. Авангард расположился между Соспелло и Брельо, в лагере Бруи.

11 апреля Бирон овладел Лантоска и высотами до Бельведера; он взял много пленных и несколько пушек. Некоторое время спустя он был отозван для командования армией в Вандее; его сменил генерал Брюне. Армия получила подкрепления, после чего она насчитывала 30 000 человек под ружьем. Вместе с войсками, занимавшими гарнизоны в Провансе, с этапными частями и больными численность армии доходила до 68 000 человек.

Противник тоже был усилен пополнениями и отличной австрийской дивизией: он укрепил свои позиции большим числом батарей и фортификационными сооружениями. Его правый фланг примыкал к ютельской позиции, центр располагался перед перевалом Раус, левый фланг – перед Саорджио, крепостью, лежащей по обеим сторонам шоссе из Ниццы в Турин.

Генерал Брюне вполне обоснованно желал овладеть всеми приморскими Альпами, прогнать противника за перевал Тенде и расположить свою армию на время дождей по вершинам Альп. Это сделало бы позицию значительно более сильной и требующей меньше людей для ее обороны. Такой проект был очень разумен; у Брюне было достаточно сил для его выполнения, но отсутствовали военные способности, необходимые для руководства такой серьезной операцией.

8 июня 1793 года он перешел в наступление по всему фронту. Все, что можно было сделать, французские солдаты сделали; все позиции, которыми можно было овладеть, они захватили; но занятые противником позиции Фурш и Раус были неприступны. Брюне упорствовал, возобновив 12 июня наступление, которое принесло славу пьемонтцам и привело к гибели отборных гренадер его армии. Позиции пьемонтцев стали считаться неприступными; они продолжали на них укрепляться.

В августе тулонская измена потребовала выделения части Итальянской армии для формирования осадной армии; но, хотя и ослабленная, Итальянская армия отразила в течение октября все попытки пьемонтцев войти в Прованс, переправившись через Вар. Одна из их дивизий силою в 4000 человек была разбита и почти уничтожена Дюгоммье у Жилетт, и это заставило их вернуться на свои позиции. Брюне, несправедливо обвиненный в измене и в покровительстве марсельскому восстанию, был отдан под суд Парижского революционного трибунала и погиб на эшафоте.

После взятия Тулона Наполеон первые два месяца 1794 года занимался укреплением побережья Средиземного моря. В Ниццу он прибыл в марте и принял здесь главное командование артиллерией. Командующим армией был генерал Дюморбион. Этот генерал, из старых гренадерских капитанов, добился чина полковника, бригадного генерала и дивизионного генерала в кампаниях 1792 и 1793 годов, состоя в Итальянской армии; он знаком был тут со всеми позициями и руководил в июне атакой под командой Брюне.

Этому человеку было шестьдесят лет; прямодушный, лично храбрый, довольно образованный, но страдавший подагрой, а потому не встававший с постели, он целые месяцы проводил не двигаясь. Начальником штаба у него был генерал Готье, начальником административной части – д’Эйсотье, Галлер заведовал финансами и снабжением, генерал Дюжар был помощником начальника артиллерии, полковник Гассенди – начальником парка, генерал Виаль – начальником инженерных войск, генералы Маккар, Даллемань, Массена и другие командовали различными соединениями. Штаб вот уже два года пребывал в десяти лье от передовых постов, в Ницце, где совсем не чувствовалось войны.

II

Начальник артиллерии провел часть марта, знакомясь с занимаемыми армией позициями и изучая бои, происходившие с 1792 года. Несколько дней он провел в Бруи, занятом генералом Маккаром; он убедился в большой прочности позиций противника и в безрассудстве гибельных для французов атак 8 и 12 июня.

В горах повсюду находятся позиции, чрезвычайно сильные сами по себе, и от атаки их следует воздерживаться. Искусство горной войны состоит в том, чтобы занимать позиции или на флангах, или в тылу противника и этим ставить его перед необходимостью либо очистить свою позицию без боя, чтобы занять другую, несколько позади, либо выступить и атаковать вас. В горной войне атаковать невыгодно. Даже в наступательной войне искусство состоит в том, чтобы вести только оборонительные бои, вынуждая противника прибегать к атаке.

Позиции противника были хорошо связаны между собой. Правый фланг был прикрыт хорошо, левый – плохо. С этой стороны местность была значительно более проходима. Наполеон тогда же составил план действий, по которому армия без тяжелых боев овладевала главным хребтом Альп и вынуждала противника оставить такие сильные позиции, как Раус и Фурш.

По этому плану следовало обойти левый фланг противника, переправившись через реки Ройя, Нервия и Таджа, занять гору Танардо, Рокка-Барбона, Танарелло и перехватить шоссе, ведущее в Саорджио, – коммуникационную линию противника, позади холма Марта.

Онелья служил пристанищем большому числу корсаров. Оттуда они перехватывали коммуникации из Ниццы в Геную; это вредило армии и еще больше – снабжению продовольствием Прованса, где свирепствовал голод. Намеченной операцией заодно разрешалась и эта задача: когда армия взойдет на Монте-Гранде, она будет господствовать над истоками Танаро и всей долиной Онелья; этот город, Ормеа, Гарессио и Лоано перейдут в ее руки.

Таким образом, этот план кампании привел бы к трем значительным результатам: 1) к расположению линии обороны графства Ницца на естественной позиции по главному хребту Альп; 2) к продвижению правого фланга в местность, где горы, будучи значительно менее высокими, предоставляют больше выгод; 3) к прикрытию части генуэзской Ривьеры и уничтожению корсарского притона, мешающего путям сообщения между большим торговым центром Генуей, армией и Марселем.

Не приходилось опасаться, что противник воспользуется разделением французской армии вследствие продвижения ее правого фланга и сам перейдет в наступление. Такое наступление в горной стране опасно только тогда, когда теряют время вместо нанесения решительных контрударов, ибо, опередив врага на несколько переходов, выходишь ему во фланг и тогда противник уже не имеет времени, чтобы начать наступление.

В горной войне заставить противника выйти из своих позиций и атаковать вас – это и значит, как мы уже говорили, действовать искусно и в духе этой войны. Действительно, позиции у Беолетского, Бруисского, Перусского перевалов, может быть, менее сильные, чем позиции пьемонтцев, оказались, однако, чрезвычайно сильными сами по себе. Пьемонтцам не могло помочь их численное превосходство.

Форсировав эти позиции, противник был бы остановлен позициями у перевалов Брау, Кастильоне и Лючерам, также достаточно сильными. Пьемонтцы могли принять решение атаковать позиции горы Танардо и Танарелло сразу после того, как их займут французы, но эти позиции были крепки сами по себе. Тут снова можно было бы применить то же правило горной войны: вынуждать противника вести атаку.

К тому же все французские войска, оставшиеся в Бруисском лагере, могли, перейдя через Ройю и гору Йове, прийти на помощь атакованным. И наконец, операция в направлении на истоки Танаро и на Ормеа была бы сама по себе диверсией, которая удержала бы противника от очень рискованных горных боев и заставила бы его вернуть свою армию на равнину для прикрытия столицы.

Этот план был передан на рассмотрение совета, в котором участвовали два народных представителя – комиссары при армии, генерал Дюморбион, начальник артиллерии, генерал Массена, генерал Виаль – начальник инженерной части, бригадный генерал Рюска, офицер легких войск, уроженец этих гор, прекрасно их знавший. Репутация автора плана помогла избежать большой дискуссии. Все помнили его действия в Тулоне – план был принят.

Имелось одно политическое затруднение: предстояло пройти через территорию Генуэзской республики. Но союзники сами уже сделали это шесть месяцев тому назад, когда 2000 пьемонтцев прошли через генуэзскую территорию для посадки в Онелья при отправке в Тулон. Им дозволялось пройти небольшими невооруженными группами, а они шли все вместе, с оружием в руках и с барабанным боем. Разрешению этого вопроса помог и инцидент с «Ла-Модестом».

Этот фрегат бросил якорь в порту Генуя. 5 октября 1793 года три английских корабля с двумя фрегатами тоже бросили якорь в порту; один английский 74-пушечный корабль встал рядом с «Ла-Модестом». Старший офицер вежливо попросил вахтенного офицера фрегата переставить одну шлюпку, мешавшую маневрировать английскому кораблю. Французы это охотно сделали.

Полчаса спустя английский капитан потребовал от командира «Ла-Модеста» поднять белый флаг, заявляя, что он не знает никакого трехцветного флага. Союзники тогда занимали Тулон. Французский офицер ответил на этот вызов так, как предписывалось честью. Но у англичан были наготове три абордажных мостика. Они перебросили их на фрегат и взяли его на абордаж. В тот же момент они открыли беглый ружейный огонь с палубы и с марсов.

У экипажа «Ла-Модеста» ничего не было подготовлено; часть людей бросилась в воду; англичане преследовали их на шлюпках, некоторых убили, некоторых ранили. Генуэзцы были озлоблены до предела. Дрейк, агент Англии, был освистан, ему угрожали, и он еле избежал больших неприятностей. Дожем в то время был Дориа; сенат извинился, но фрегат возвращен не был. Представители народа в Марселе наложили эмбарго на генуэзские суда.

Они ожидали, что Конвент объявит войну, но Франция и особенно юг ее изнывали от голода: генуэзский флот был необходим для снабжения продовольствием Прованса. Конвент затаил свое раздражение, заявив, что все произошло из-за слабости Генуи и что сношения будут продолжаться, как и прежде. Однако не менее верно и то, что независимость и нейтралитет этой республики были нарушены.

6 апреля дивизия в 14 000 человек, в составе пяти бригад, перешла через реку Ройя и овладела замком Винтимилья. Бригада под командованием Массена двинулась на гору Танардо и заняла здесь позицию. Другая бригада, перейдя через реку Таджа, заняла позицию на Монте-Гранде; три остальные бригады под непосредственным командованием Наполеона двинулись на Онелья и сбили австрийскую дивизию, расположенную на высотах Сант-Агата.

Французский бригадный генерал Брюле был там убит. На следующий день армия вступила в Онелья; здесь она захватила 12 пушек. Население города и долины полностью разбежалось. Еще 12 пушек было захвачено около перевала Сан-Сильвестр. Пьемонтцы хотели вывезти их в Ормеа, но они попали в руки 2-й бригады, выходившей через перевал Меццалуна. Армия двинулась на Понте-ди-Наве. Там стояли остатки австрийской дивизии.

Она была атакована, разбита и сброшена с горы Ариоль в реку Танаро. Крепость Ормеа капитулировала в тот же день; в ней было 400 человек гарнизона, имелся оружейный склад на несколько тысяч ружей и два десятка пушек. Суконная мануфактура, продукцией которой были заполнены склады, помогла одеть армию. На следующий день, 18-го, армия овладела Гарессио, восстановила свои пути сообщения через горы Сан-Бернардо и Рокка-Барбона с Лоано, маленьким городом на берегу моря, принадлежавшим сардинскому королю.

В Пьемонте поднялась сильная тревога. Противник поспешил очистить все склоны Альп, но запоздал и не смог увезти свою артиллерию. Массена из Танарелло вышел на тыловые подступы Саорджио, перехватив, таким образом, шоссе и отрезав отступление противнику позади холма Марта. Саорджио сдался 29 апреля. Этот форт мог бы держаться и дольше: в нем были значительные склады снаряжения и припасов.

8 мая Массена двинулся на Тендский перевал через перевал Арденте, в то время как генерал Маккар атаковал с фронта. Атака удалась. Армия овладела всем главным хребтом приморских Альп. Ее правый фланг, расположенный перед Ормеа, сообщался с Тендским перевалом через перевал Термини и от Тендского перевала занимал цепь Альп до Аржантьерского перевала, где находился крайний пост Альпийской армии. Выполнение этого плана дало 3000–4000 пленных, 60–70 пушек, две крепости и обладание всей системой Альп до первых предгорий Апеннин.

Армия занимала, таким образом, больше половины западной Ривьеры, и, хотя растянулась своим правым флангом на 15 лье, ее позиция стала более крепкой, для ее охраны требовалось меньше войск. Ничто больше не могло препятствовать каботажному плаванию вдоль побережья, между Генуей и Провансом. Потери в армии были невелики. Падение Саорджио и других позиций, о которых так много говорилось и за которые так много пролилось крови, укрепило в армии репутацию Наполеона, и общественное мнение уже требовало назначения его главнокомандующим.

III

Состояние горной артиллерии было улучшено. Подполковник Фотрие, помощник заведующего парком, офицер артиллерийских мастерских, заботливо вникал во все подробности. Трехфунтовые пьемонтские пушки, найденные в ниццком арсенале и в крепостях Ормеа и Саорджио, а также на брошенных противником позициях, были достаточно легки для перевозки вьюком на мулах. Этот калибр, однако, не мог удовлетворить всех нужд.

В Корсиканскую войну (в 1768 году) были сконструированы лафетные полозья и парные оглобли, служившие для перевозки 4-фунтовых пушек вслед за колоннами. Это приспособление пригодилось и для 8– и 12-фунтовых пушек, и для 6-дюймовых гаубиц. Изобрели также горную кузню, приспособленную для перевозки на спине мула. В экспедициях против Онелья, Ормеа и Саорджио артиллерийский парк из 24 пушек следовал в горах с армией. Пушки были очень полезны, особенно по тому моральному воздействию, которое они оказывали на свои войска и на противника.

Пьемонтская армия, расположившаяся на равнинах и на холмистом предгорье Альп, имела между тем все в изобилии. Она отдыхала, пополняла потери и изо дня в день усиливалась прибывавшими новыми австрийскими батальонами, тогда как французская армия, расположенная по гребням главного хребта Альп, на полуокружности протяжением в 60 лье, от Монблана до истоков Танаро, гибла от голода и болезней.

Пути сообщения были трудны, припасы редки и очень дороги. Сильно страдали лошади, а вся материальная часть армии была в плохом состоянии. Высокогорный воздух и плохая вода вызывали много заболеваний. Потери, которые армия несла в госпиталях, за три месяца были не меньше, чем на поле большого сражения; такая оборона была хуже и для финансов, и для людей, чем наступление. Оборона Альп, помимо этих невыгод, имеет еще и другие, скрытые в топографических особенностях этой местности.

Различные части армии, расположенные на этих вершинах, не могут поддерживать одна другую; они разобщены; для того чтобы пройти с правого фланга на левый, нужно 20 дней, тогда как армия, защищающая Пьемонт, располагается в прекрасных равнинах и может в несколько дней сосредоточить свои силы против места, которое она хочет атаковать. Комитет общественного спасения хотел, чтобы армия перешла в наступление.

Наполеон имел по этому поводу в Кольмаре совещание с офицерами Альпийской армии, но соглашение достигнуто не было. Следовало сначала подчинить обе армии одному главнокомандующему. В сентябре одна австрийская дивизия сосредоточилась на реке Бормида. Ее склады были устроены в Дего. Одна английская дивизия должна была высадиться в Вадо, и обеим этим частям армии, соединившись, предстояло занять Савону и принудить Генуэзскую республику, лишенную всяких путей сообщения на море и на суше, к объявлению войны против Франции.

Гавань Вадо заменила собой порт Онелья и стала служить пристанищем для английских крейсеров и морских корсаров. Они прервали торговлю Генуи с Марселем. Начальник артиллерии предложил захватить позиции Сан-Джиакомо[10], Монтенотте и Вадо. Правый фланг армии оказался бы, таким образом, у ворот Генуи. Главнокомандующий Дюморбион отправился туда во главе трех дивизий, в составе 18 000 человек, с 20 горными орудиями.

Наполеон руководил частью армии, которая прошла через перевал Бардинетто и проникла в Монферрат по шоссе, идущему вдоль Бормиды. 4 октября она расположилась на высоте Биестро и 5-го спустилась на равнину. Он надеялся обрушиться на тылы австрийской армии, но та заметила это и начала отступать на Кайро и Дего. Ее энергично преследовал французский авангард под начальством генерала Червони. Канонада продолжалась весь вечер 5 октября; в 10 часов вечера она еще была слышна. Австрийская армия отошла на Акви, бросив склады и пленных и потеряв тысячу человек.

Генерал Дюморбион не имел ни приказа, ни плана вступления войск в Италию; его кавалерия из-за недостатка фуража находилась на Роне. Начав преследовать противника, он отдалился бы от операционной линии и привлек бы на себя все силы австрийцев и сардинцев. Поэтому ему пришлось удовольствоваться этой разведкой, отойти через Монтенотте на Савону и стать на высотах Вадо, сохранив в долине Савоны одну заставу.

Артиллерия на побережье была расположена таким образом, что могла прикрывать французскую эскадру, стоявшую на этом рейде. Инженеры возвели сильные редуты на высотах Вадо, сообщающиеся дорогами через Сан-Джиакомо, Мелоньо, Сеттепани, Бардинетто, Сан-Бернардо с позициями, расположенными на возвышенностях Танаро.

Такое растяжение правого фланга армии ослабляло ее позицию, но имело и ряд преимуществ: 1) оно позволяло армии господствовать над всей западной Ривьерой и над всем побережьем, а также нарушало связь между австрийской и сардинской армиями и не позволяло им действовать согласованно с английским флотом; 2) оно обеспечивало свободное плавание из Генуи в Марсель, так как, командуя над всеми портами побережья, армия могла выставить батареи для защиты каботажного судоходства; 3) в таком положении армия могла поддерживать сторонников Франции в Генуе и упредить противника под стенами этого города, если бы тот захотел к нему направиться.

Эта операция, расстроившая планы противника и укрепившая нейтралитет Генуи, получила отклик в Италии и подняла там большую тревогу. Аванпосты армии находились, таким образом, в 10 лье от Генуи, а разъезды и дозоры иногда приближались на 3 лье. Конец осени Наполеон употребил на оборудование хороших батарей по побережью от Вадо до Вара, чтобы обеспечить плавание между Генуей и Ниццей. В январе он провел одну ночь на Тендском перевале, откуда с восходом солнца открылся вид на плодородные равнины, о которых он уже мечтал. «Italiam! Italiam!»[11]

В течение зимы он несколько раз ездил в Тулон и Марсель для инспекции арсеналов и береговых батарей. Во время одной из таких поездок в Марселе царило большое возбуждение, и народный представитель Менье высказал ему свои опасения, как бы народные толпы не бросились к пороховым складам и к оружейным магазинам, находившимся в фортах Сен-Никола и Сен-Жан. Эти форты были разрушены народом во время революции. По просьбе этого представителя Наполеон составил проект возведения зубчатой стены, прикрывающей эти форты со стороны города.

План этот был послан в Париж и охарактеризован в Конвенте как контрреволюционный, направленный к восстановлению фортов для использования их против патриотов Марселя. Конвент особым постановлением вызвал начальника артиллерии Марселя. Этим начальником был полковник Сюньи; он отправился в Париж, но при первом же допросе выяснилось, что план составлен не им. Тогда приказ явиться в Конвент был направлен начальнику артиллерии армии.

В те времена террора обвинение было равносильно приговору. Наполеон потратил много усилий, чтобы рассеять подозрения и добиться отмены этого постановления. Это ему все же удалось, ибо начались передвижения противника. Народные представители писали, что его присутствие необходимо в армии, и побудили депутатов департамента Буш-дю-Рон отказаться от своих обвинений.

IV

В течение 1792 и 1793 годов французский флот господствовал на Средиземном море. После взятия Онелья контр-адмирал Трюге стал на якоре в Генуэзском порту, где и пробыл долгое время, и оттуда направил к Неаполю контр-адмирала Латуш-Тревиля с десятью линейными кораблями. Командир порта вышел ему навстречу и предложил пропуск для шести кораблей, заявив, что король не может принять более значительного числа кораблей, не нарушив своего нейтралитета.

Адмирал обошелся без разрешения, бросил якорь перед окнами дворца и 16 декабря 1792 года отправил на берег гражданина Бельвилля, который в мундире национальной гвардии был представлен королю кавалером Актоном.

Он передал письмо контр-адмирала, в котором содержались следующие требования: 1) король должен заявить о своем нейтралитете; 2) он должен дезавуировать ноту своего посланника в Константинополе, в которой предлагалось Порте не принимать г-на Семонвилля в качестве французского посла. Он добился всего, что требовал: Неаполитанский двор счел для себя за большое счастье, что так дешево отделался от этого неприятного визита.

В январе 1793 года адмирал Трюге вышел из Генуи и стал на якоре в порту Аяччо, на острове Корсика. Там к нему присоединился транспорт с 4000 марсельцами, и он взял на суда 2000 человек линейных войск, которые Паоли, командир 23-й дивизии, передал в его распоряжение.

С этими войсками он отправился к островам Сен-Пьер и овладел ими, оставил гарнизон в форту и бросил якорь 12 февраля перед Кальяри, столицей Сардинии. В тот же самый день 800 человек под начальством полковника Цезаря Колонна отплыли из Бонифачо в сопровождении корвета и предприняли контратаку в северной части Сардинии. Об этой экспедиции было известно уже шесть месяцев, и сардинцы к ней приготовились.

Они встретили ружейными выстрелами парламентера, которого адмирал послал требовать сдачи Кальяри. Началась бомбардировка, и она еще продолжалась, когда к адмиральской эскадре прибыл, наконец, из Ниццы конвой с десантными войсками, которые составляла знаменитая марсельская фаланга, численностью около 3200 человек.

Немедленно был высажен десант. Тем временем контр-адмирал Латуш-Тревиль присоединился к эскадре со своими десятью кораблями. Все обещало полный успех, но ничто не смогло предотвратить поражения марсельской фаланги; прежде всего, она отказалась штурмовать днем важную позицию, господствовавшую над городом. Ночью же одни колонны открыли огонь по другим, беспорядок достиг предела и отовсюду послышались крики об измене.

Генерал Каза-Бьянка упрашивал адмирала вернуть войска на корабли; пришлось уступить. С помощью бомбардировки эскадра достигла довольно значительных результатов, но потеряла корабль «Леопард», который сел на мель, подойдя слишком близко к вражеским батареям. Поскольку экспедиция закончилась провалом, адмирал вернул в Италию различные вверенные ему части и ограничился тем, что прочно занял острова Сен-Пьер, эту столь важную промежуточную базу.

В связи с объявлением войны Англии и Испании он получил приказ вернуться в Тулон и отказаться, таким образом, от второй цели своей экспедиции, которая состояла в походе к Константинополю, для укрепления союза Порты с Францией и оказания воздействия на Россию. Марсельские войска были набраны наспех и руководимы клубами; во всех дружественных и нейтральных странах, где они высаживались, эти войска развертывали террор – всюду искали аристократов или священников, жаждали крови и преступлений.

Экипажи кораблей эскадры были полностью укомплектованы опытными матросами, но они постоянно митинговали и были заняты составлением и подписанием петиций, из-за чего на каждом корабле царила ужасающая анархия. Генерал Каза-Бьянка, командовавший десантом, был человеком очень храбрым; он отличился при завоевании Савойи, но не имел опыта как главнокомандующий; к тому же у него были плохие войска и вовсе не было штаба. Он не мог достигнуть успеха. Это тот самый, который потом стал сенатором.

С марта 1793 года, когда Испания объявила войну Франции, соединенный англо-испанский флот господствовал в Средиземном море и крейсировал у генуэзского и прованского побережья. Тулонская измена уничтожила французский Средиземноморский флот. При обратном занятии города там оказалось только 18 судов и уцелела часть складов.

Испанский флот, недовольный англичанами, возвратился в свои порты. В 1794 году контр-адмирал Мартен с десятью судами вышел из Тулона в открытое море; преследуемый более сильной английской эскадрой, он стал на якоре в заливе Жуан, где начальником артиллерии были оборудованы сильные батареи, чтобы прикрыть его с суши. Спустя некоторое время адмирал воспользовался попутным ветром и ушел в Тулон. Эта эскадра осенью пополнилась судами, вышедшими из тулонского арсенала.

В начале 1795 года английский адмирал Хотхэм с 15 кораблями, в том числе четырьмя трехпалубными и двумя неаполитанскими, крейсировал между Корсикой и Италией. Адмирал Мартен, имея эскадру в 16 военных кораблей и 100 транспортов с десантом в 10 000 человек, стоял на рейде Тулона. Мнения о назначении этих сил были различны, пока не прибыл член Конвента Летурнер (от департамента Ламанш), снабженный чрезвычайными полномочиями.

Он объявил, что намерением Комитета общественного спасения является занять Рим, чтобы наказать тамошний двор за оскорбления, которые им ежедневно наносились, и отомстить за смерть Бассвилля. Бассвилль, французский агент при папе, в 1792 году надел трехцветную кокарду, так же как и французские художники, находившиеся при академии. Большое число французских эмигрантов, живших в этой столице, подстрекали народ. 3 января 1793 года чернь забросала на прогулке камнями карету Бассвилля.

Его кучер свернул в сторону и увез Бассвилля домой. Двери дома были взломаны. Бассвилль получил штыковую рану в низ живота. Его поволокли по улицам в одной рубашке с вывалившимися внутренностями в руках и, наконец, бросили в гауптвахте на походную кровать, где он скончался на следующий день.

Испанский посол Азара, пытавшийся вступиться за французских художников, сам подвергся опасности.

Это убийство возмутило всю Францию. Наступил момент отплатить за него, высадившись в устье Тибра и овладев Римом, где было много приверженцев Франции. В феврале 1795 года в Тулоне был собран военный совет с целью высказать соображения о способах выполнения этого плана. Наполеон сказал, что эта экспедиция поставила бы под угрозу Итальянскую армию и окончилась бы поражением. Если все-таки намерены ее предпринять, то следовало бы одновременно захватить гору Аржентаро, Орбителло и крепость Чивита-Веккио и там высадить армию; ему казалось слишком мало 10 000 человек для нанесения такого удара.

К тому же без кавалерии делать это было нельзя. Нужно было взять на эскадру по меньшей мере 1500 лошадей для егерей или гусар, а это вместе с 500 артиллерийскими и штабными лошадьми значительно увеличило бы конвой. Армия, едва высадившись, была бы принуждена драться против 25 000—30 000 неаполитанцев, в том числе 5000 человек хорошей кавалерии. Ей также пришлось бы опасаться и австрийской дивизии, которая поспешила бы к ней из Ломбардии.

Армии нельзя было рассчитывать на приверженцев в Риме, потому что эта операция долго продолжаться не могла. Отомстив за кровь Бассвилля и наложив контрибуцию на город, армия должна была бы вновь погрузиться на суда. Даже при господстве на море такая операция, предпринятая лишь с 10 000 человек, была бы рискованна; без такого господства армия обрекалась на верную гибель. Это означало, что французская эскадра должна сперва выйти одна, разбить английскую эскадру и изгнать ее из Средиземного моря.

После этого выйдет и конвой. Вслед за высадкой десанта эскадра и транспортные суда отправятся к Неаполю, чтобы тревожить тамошний двор и заставить его использовать свои силы только для защиты собственных границ. Народный представитель был особенно недоволен тем, что начальник артиллерии официально не одобрил его предложения, поскольку к мнению последнего присоединились и другие генералы.

Моряки заявили, что для эскадры опасно, если транспорты выйдут в открытое море, пока в этих местах крейсирует неприятельский флот. Было решено, чтобы контр-адмирал Мартен вышел в море один и прогнал англичан.

Он отплыл 1 марта. Прибыв к Сен-Флорану, он захватил английский 74-пушечный корабль «Бервик», выходивший с этого рейда. Французская и английская эскадры встретились 8-го в Ливорнском канале. При виде противника решительность Летурнера ослабела: он приказал отступать. Английский флот, в свою очередь, начал тогда преследование.

13-го обе эскадры были на траверсе мыса Ноли – генуэзская Ривьера. Ночью 74-пушечный корабль «Меркурий» и трехпалубный «Санкюлот» отделились от эскадры. На следующий день с рассветом «Са Ира» – 74-пушечный корабль, – лишившись мачты от столкновения с кораблем «Виктуар», потерял управление; «Сенсер» взял его на буксир. Оба флота были равны по числу кораблей, но не по силе; французская эскадра в 15 судов уменьшилась до 13, из которых не было ни одного трехпалубного.

Английская эскадра из 13 судов имела четыре трехпалубных. Французская эскадра продолжала отступать, но не смогла избежать двух столкновений: «Сенсер» и «Са Ира» сражались против одного трехпалубного и двух 74-пушечных английских кораблей. «Тоннан», «Дюкен» и «Виктуар» вели бой весь день; остальные корабли французской линии не сражались. После упорного сопротивления «Сенсер» и «Са Ира» были захвачены.

Эскадра стала на якорь у Иерских островов, куда подошли и «Санкюлот» с «Меркурием». «Са Ира» затонул на рейде Специи. Английский трехпалубный корабль «Илластриоз» затонул после боя. Таким образом, каждая из сторон потеряла по два корабля. Это был первый в ту войну бой на Средиземном море между двумя нациями. Следует думать, что если бы французская эскадра провела бой в Ливорнском канале, она сумела бы поддержать честь знамени.

Но это событие оказалось весьма удачным для республики. В случае успеха английские корабли ушли бы в Гибралтар, а наш конвой вышел бы в море. Эта плохо рассчитанная и лишенная разумной цели экспедиция могла иметь только самый печальный исход. Войска высадились и были отправлены в Ниццу, где очень пригодились два месяца спустя для обороны границы этого графства против атак австрийского генерала Девенса.

Эта затея стоила нескольких миллионов, но имела важные результаты. Великий герцог Тосканский признал республику и в качестве посла отправил в Париж графа Карлетти. Конвент принял его 14 марта 1795 года. Венецианская республика, отказавшаяся войти в коалицию и принявшая французского агента, назначила своим послом знатное лицо Квирини. Назначение его состоялось 14 марта. Генуя укрепилась в соблюдении нейтралитета.

Неаполитанский король вступил в коалицию, как только английская и испанская эскадры приобрели господство на Средиземном море; он во многом содействовал обороне Тулона. Но этот государь, так же как Рим, король Сардинский, герцоги Моденский и Пармский, должен был склониться перед мощью республики в кампанию 1796 года.

V

С 9 термидора (27 июля 1794 года) юг Франции был в большом возбуждении. Марсельский революционный трибунал отправил на эшафот весь именитый торговый люд этого города. Якобинцы из народных клубов еще удерживали власть; они оплакивали гибель Горы и возмущались действовавшими тогда умеренными законами. С другой стороны, волновались остатки партии секций[12], хотя и ослабленной эмиграцией и всякого рода потерями; эту партию вдохновляла жажда мести.

Население Тулона, все рабочие арсенала, экипажи эскадры шли за якобинцами; они с неудовольствием взирали на народных представителей Марьетта и Камбона, которых обвиняли в принадлежности к партии реакционеров. В этой обстановке один французский корабль привел в Тулон захваченное испанское судно. На нем было человек двадцать эмигрантов, главным образом членов семейства Шабрийян.

Произошли шумные собрания в арсенале и на улицах: толпа бросилась к тюрьмам, чтобы перерезать этих несчастных. Народные представители отправились в арсенал; они держали речи и в зале, где собрались офицеры из администрации, и в мастерских среди рабочих, обещая в 24 часа предать эмигрантов суду чрезвычайной комиссии. Но так как они сами были под подозрением, то их речи были дурно истолкованы.

Кто-то произнес во всеуслышание: «На фонарь покровителей эмигрантов!» День был почти на исходе; начинали зажигать фонари. Шум становился ужасающим, толпа – все более неспокойной. Спешно прибыла национальная гвардия, но ее оттеснили. В это время начальник артиллерии заметил среди организаторов беспорядков нескольких канониров, служивших под его начальством при осаде Тулона. Он взобрался на помост; канониры заставили отнестись с уважением к своему генералу и соблюдать тишину.

Ему удалось произвести выгодное впечатление и успокоить страсти слепой толпы. Народные представители вышли из арсенала целыми и невредимыми. Но еще больший беспорядок царил на улицах. У ворот тюрем сопротивление стражи начинало ослабевать; он туда отправился; напор толпы удалось сдержать. Он пообещал, что на следующий день с рассветом эмигранты будут доставлены в суд и судимы.

Было бы, однако, нелегко доказать то, что было очевидно, а именно что поступки эмигрантов не подпадали под действие закона, ибо они не нарушили запрета возвращаться на родину. Ночью он распорядился усадить их в зарядные ящики и вывезти за город под видом артиллерийского транспорта. На Иерском рейде их ожидало судно, на которое они взошли и были таким образом спасены.

Брожение в Тулоне возрастало все более и более, и, наконец, 30 мая чернь взялась за оружие и подняла восстание. Народные представители, находившиеся в городе, частью были арестованы, частью бежали. Но в Марселе народные представители одержали верх и двинулись против Тулона. Тулонцы вышли к ним навстречу с 3000 человек и двумя пушками. На высотах Кюж произошел бой. Победа клонилась на сторону тулонцев, пока не прибыл генерал Пакто с линейными войсками. Несколько дней спустя Тулон покорился. Эти события произошли через месяц после того, как Наполеон покинул Прованс.

VI

Правительственными комитетами был составлен список генералов, которые должны были быть назначены на должности в кампанию 1795 года. Большое число офицеров, удаленных из армии с конца 1792 года и в 1793–1794 годах, были взяты на службу. Оказалось много артиллерийских генералов, которых нельзя было никуда назначить. Наполеону тогда исполнилось двадцать пять лет, он был самый молодой из всех.

Его занесли в список пехотных генералов, с правом перевода в артиллерию, когда откроется вакансия. Он был принужден покинуть Итальянскую армию, когда Келлерман только что принял над ней командование. Он совещался с этим генералом в Марселе, сообщил ему все, что тот желал, и отправился в Париж. В Шатильон-сюр-Сен, у отца капитана Мармона, своего адъютанта, он узнал о событиях 1 прериаля и решил переждать там несколько дней, пока в столице не восстановится спокойствие.

Прибыв в Париж, Наполеон представился Обри, члену Комитета общественного спасения, который делал доклады о военных кадрах. Наполеон уведомил его, что он командовал артиллерией при осаде Тулона и в Итальянской армии в течение двух лет, организовывал береговую оборону Средиземного моря и что ему тяжело бросить род войск, в котором он служит с юности. Обри возразил, что артиллерийских генералов очень много, что он самый младший и как только будет вакансия, его призовут.

Но сам Обри еще за полгода до этого был капитаном артиллерии; он не воевал с начала революции и все же записал себя дивизионным генералом, инспектором артиллерии. Несколько дней спустя Комитет общественного спасения дал Наполеону приказ отправиться в Вандейскую армию для командования пехотной бригадой; в ответ он подал прошение об отставке.

Между тем деятельность Обри вызывала много нареканий; перемещенные офицеры толпами стекались в Париж; многие из них были выдающимися людьми, но большинство не имело никаких достоинств и выдвинулось через клубы; но все они, зная, что репутация Наполеона ничем не запятнана, в своих жалобах и петициях называли его как жертву несправедливости и пристрастности Обри.

Спустя восемь дней после того, как Наполеон подал в отставку, и в то время, как он ожидал ответа из Комитета общественного спасения, Келлерман был разбит, потерял свою позицию у Сан-Джиакомо и написал, что, если ему срочно не помогут, он будет вынужден оставить даже Ниццу. Поднялась большая тревога. Комитет общественного спасения вызвал всех депутатов, побывавших в Итальянской армии, чтобы получить от них сведения.

Все они единодушно назвали Наполеона как лучшего знатока позиций, занимаемых армией, и как более всех способного указать, что следует предпринять. Он получил распоряжение явиться в Комитет и участвовал в ряде совещаний с Сийесом и Дульсе-Понтекуланом, Летурнером и Жаном Дебри. Он составил инструкции, которые были одобрены Комитетом. Он был назначен, специальным декретом, бригадным генералом артиллерии для особых поручений по руководству военными операциями, впредь до дальнейших распоряжений. Именно в этой должности он провел два или три месяца до 13 вандемьера.

VII

19 мая 1795 года Келлерман принял командование Итальянской армией. Она была тогда на позициях, куда поставил ее Наполеон в октябре предыдущего года после боя у Кайро. Позиции эти были следующие: левый фланг (5000 человек) тянулся от Аржантьерского до Сабионского перевала; центр под командованием генерала Маккара в составе 8000 человек занимал Сабионский перевал, Тендский перевал, Монте-Бернар, Танарелло; правый фланг занимал перевал Термини, высоты Ормеа, перевалы Сан-Бернардо, Бардинетто, Сеттепани, Мелоньо, Сан-Джиакомо, Мадона, Вадо; он состоял из 25 000 человек под начальством дивизионных генералов Серюрье, Лагарпа и Массена.

Венский двор был сильно встревожен исходом боя у Кайро и диспозицией, которая была принята французской армией в конце 1794 года. Эта армия угрожала Генуе, потеря которой дала бы ей возможность пройти в Миланскую область. Придворный военный совет сосредоточил для кампании 1795 года под командованием генерала Девенса армию в 30 000 австрийцев для действий совместно с пьемонтской армией.

Английская эскадра крейсировала у побережий Савоны и Вадо для содействия операциям австрийского генерала, перенесшего свою главную квартиру последовательно в Акви и в Дего, а оттуда двинувшегося на савонские возвышенности, которыми он и овладел 23-го; здесь он вошел в связь с английской эскадрой.

Генерал Девенс разделил свою армию на три корпуса, которые покинули горы 23 июня. Правый, состоявший из пяти колонн, атаковал левый французский фланг от перевала Термини до высот Ормеа; центральный – двинулся тремя главными колоннами, которые затем разделились на много меньших, и атаковал все позиции от Бардинетто до Сан-Джиакомо; левый – атаковал правый фланг на позициях у Вадо.

25-го и 26-го повсюду шел ожесточенный бой; французская армия сохранила свои позиции, кроме Мелоньского редута, перевала Спинардо и Сан-Джиакомского хребта. Владея Мелоньским редутом, противник угрожал центру армии. Эта позиция была удалена от Финале – на морском побережье – только на два лье. 27-го Келлерман, чувствуя всю важность возвращения ее, приказал атаковать, но потерпел неудачу. 28-го он начал отступление, очистил Сан-Джиакомо, Вадо, Финале и занял временную позицию; наконец, 7 июля, получив приказы Комитета общественного спасения в ответ на его донесения от 24, 25, 26, 27 и 28 июня, он тотчас же занял позицию Боргетто.

Келлерман был доблестным солдатом, чрезвычайно энергичным, имел много ценных качеств, но был совершенно лишен способностей, необходимых для главнокомандующего. Во время этой войны он делал только ошибки. Комитет послал ему замечания:

«Армия в 1794 году не растягивалась дальше высот Танаро и протянула свой правый фланг через Бардинетто, Мелоньо, Сан-Джиакомо только для того, чтобы помешать австрийской армии установить связь с английской эскадрой и чтобы поспешить на помощь Генуе, если противник пойдет на этот город морем или через Бокеттский перевал.

Армия занимала Вадо не как оборонительную, но как наступательную позицию, чтобы было больше возможностей напасть на противника, если он покажется на Ривьере. Как только австрийцы двинулись на Савону, армия должна была тотчас же выступить и завязать бой, помешав им овладеть этим городом, и перехватить пути сообщения с Генуей.

Поскольку же она этого не смогла сделать, то: 1) ей следовало очистить Вадо для того, чтобы опереться своим правым флангом на Сан-Джиакомо; 2) когда же вследствие результатов боя 25 числа противник овладел Мелоньо и гребнем Сан-Джиакомо, ей следовало ночью, воспользовавшись успехом, которого добился на ее правом фланге генерал Лагарп, эвакуировать Вадо и использовать войска Лагарпа для усиления атаки на Сан-Джиакомо и Мелоньо; эта атака увенчалась бы полным успехом; 3) когда 27 числа Келлерман решился атаковать Мелоньо, было еще время подтянуть правый фланг так, чтобы этот фланг принял участие в атаке, использовав при этом новые преимущества, которых он добился 26-го в бою против левого фланга противника. Этот маневр еще мог обеспечить победу».

Эти замечания, написанные рукою мастера, очень изумили штаб, который, однако, скоро догадался, кем они были продиктованы.

На западной Ривьере имеются для прикрытия графства Ницца и преграждения доступа на самую Ривьеру три линии, примыкающие правым флангом к морю и левым – к главному хребту гор. Первой линией является линия Боргетто, второй – линия Монте-Гранде, третей – линия Таджа. Наполеоном задолго до этого были обследованы эти три линии в сопровождении помощника бригадного генерала Сент-Илера, доблестного и отличного офицера, покрывшего себя затем славой в ста сражениях и погибшего дивизионным генералом на полях Эсслинга.

Линия Боргетто правым флангом примыкала к морю, у деревни Боргетто, в одном лье от Лоано, оканчиваясь холмом, господствующим над всей долиной Лоано, а левым – примыкала к отдельно стоящей большой скале. Массена распорядился соорудить на этой скале редут, который в армии был назван Малый Гибралтар, в память о форте Мюрграв в Тулоне; редут был напротив Шан-де-Претра. Оттуда коммуникации шли по обрывистым горам до высот, господствующих над Ормеа, Лоано и Рокка-Барбона. Горы Сан-Бернардо и Гарессио находились вне этой линии и, естественно, принадлежали противнику, но Ормеа был защищен от него.

Эта линия чрезвычайно сильна. Протяжение ее 5–6 лье, но почти повсюду она недоступна. Атаковать ее можно только через Сукарелльский проход, где имеется одноименный замок, который подготовили к бою. Это был прекрасный боевой участок. В течение июля, августа и сентября Девенс несколько раз намеревался атаковать эту линию, но ни разу не рискнул сделать это серьезно. От Сукарелло линия уклоняется к Альбенге, проходя позади небольшого ручейка Арозойя: это надежная позиция на случай, если часть линии от Сукарелло до Боргетто будет форсирована.

Позиция Монте-Гранде, опирающаяся на перевалы Пиццо и Меццалуна и примыкающая к морю позади Сан-Лоренцо, является линией значительно менее хорошей, но все-таки очень сильной. Та линия, которая опирается правым флангом на устье реки Таджа, центром на Монте-Сеппо и левым флангом на Монте-Танардо и Ардентский перевал, откуда сообщается с Тендским перевалом, является менее сильной, чем линия Боргетто, но более сильной, чем линия Монте-Гранде.

Первая линия прикрывает Онелья и все позиции Ривьеры от Онелья до Боргетто. Вторая линия прикрывает Онелья и Ормеа и все выходы из долины Танаро. Третья прикрывает всю часть западной Ривьеры от Онелья до Сан-Ремо. Особенностью этой линии является то, что она защищает Сан-Ремо, и в случае необходимости этот город можно оставить и опереться на Оспиталетто, между ним и Бордигера, образовав таким образом другую, не менее надежную линию. Противник может обойти первую линию через долину Танаро и, овладев Монте-Ариоло, угрожать затем нападением на Монте-Гранде и на Онелья, но Ормеа и Монте-Ариоло настолько близки от линии, что резервы могут служить для обороны и этих позиций.

Ее можно обойти также через Тендский перевал, но это повело бы к изменению театра военных действий. Противник не смог бы произвести таких больших передвижений без того, чтобы об этом не стало известным, а тогда его можно было бы атаковать на марше и уничтожить войска, оставленные им перед линией Боргетто. Вторая линия и особенно третья имеют то преимущество, что их нельзя обойти по долине Танаро, которая находится вне их.

Они примыкают к Ардентскому перевалу, вплоть до Тендского. Перевалы Арденте и Танардо не только содействуют обороне Тендского перевала, но даже в случае если Тендский перевал будет форсирован, все равно перехватывают перед ущельем Саорджио дорогу, ведущую в Ниццу. Следовательно, если даже принять во внимание оборону только графства Ницца, то линию Таджа нужно счесть за лучшую из всех потому, что она позволяет сосредоточить все войска в недалеком расстоянии от Тендского перевала и оборонять его.

VIII

Правительство решило, что командование Итальянской армией не под силу Келлерману. В сентябре оно отправило его командовать Альпийской армией и вверило Итальянскую армию генералу Шереру, бывшему главнокомандующему армией Восточных Пиренеев, ставшей ненужной в результате заключения мира с Испанией.

Шерер привел в Италию подкрепление из двух хороших дивизий. Австрийская армия также была усилена. Она не оправдала в кампанию 1795 года надежд, возлагавшихся на нее двором, но все же достигла важных успехов: овладела Сан-Джиакомской позицией и позицией Вадо, отрезала Геную и установила связь с английской эскадрой. В начале ноября французская армия занимала пятью дивизиями все ту же линию Боргетто: одна, под начальством генерала Серюрье, была в Ормеа, две дивизии, под начальством генералов Массена и Лагарпа, были в Сукарелло и в Кастель-Веккио, а две под начальством генералов Ожеро и Соре – около Боргетто.

В строю было 35 000—36 000 человек. Главная квартира австрийской армии была в Финале. Правый фланг армии, состоявший из пьемонтцев, находился в Гарессио; центр, под начальством Аржанто, – в Рокка-Барбона, а левый фланг, целиком состоявший из австрийцев, – перед Лоано, где было возведено много редутов для обороны равнины. В строю было 45 000 человек.

Осенние заболевания причинили ей, так же как и армии пьемонтской, значительные потери. Французской армии приходилось трудно. Наступившая осень побуждала к занятию зимних квартир. Шерер решился рискнуть на сражение, которое восстановило бы связь с Генуей и вынудило бы противника зимовать по ту сторону гор.

21 ноября вечером Массена перешел в наступление со своей дивизией и дивизией Лагарпа. На рассвете он атаковал неприятельский центр, расположенный в Рокка-Барбона, сбил его, преследовал по пятам, сбросил в Бормиду, овладел Мелоньо и закончил день, выставив авангард на высотах Сан-Джиакомо. 22-го на рассвете Серюрье вступил в перестрелку с правым флангом противника и сковал всю пьемонтскую армию.

Ожеро повел наступление через Боргетто, атаковал левый фланг противника и овладел всем его расположением. Противник быстро отошел на Финале и поспешно продолжал отступление на Савону, когда увидел, что Массена уже занимает сан-джиакомские высоты. Серюрье, сковавший своими маневрами вдвое превосходящего противника, не неся при этом больших потерь, был усилен 23-го двумя бригадами. 24-го он предпринял серьезную атаку и отбросил пьемонтскую армию в укрепленный лагерь Чева.

Армии австрийская и сардинская понесли очень чувствительные потери. Они оставили большую часть своей артиллерии, склады, обозы и 4000 пленных. Французская армия в этот день покрыла себя славой. Австрийская армия покинула всю генуэзскую Ривьеру и ушла на зимние квартиры на другую сторону Апеннин. Та и другая армии перешли на зимние квартиры. Коммуникации французов стали свободны. Главная квартира возвратилась в Ниццу. Так закончился 1795 год.