Читать книгу Чужая сила - Борис Батыршин - Страница 5

Теллус. Пассажирский лайнер «Династия»

– Что это, мейн готт! Это учения? Где капитан, почему нас никто не предупредил?

На галерее было полно народу – большинство пассажиров, застигнутые, как и Алекс, за утренним туалетом, высыпали из кают. Встревоженные, порой рассерженные лица, бледные в лиловатых отсветах. Несущие баллоны, нависавшие над прогулочной галереей, то и дело озарялись изнутри бледными сполохами – шкипер «Династии», не доверяя ходовым перепонкам, накачивал мета-газ тлеющими разрядами, чтобы, при необходимости, иметь возможность резко нарастить подъёмную силу. Или, наоборот, стравить мета-газ – и тогда лайнер быстро пойдёт к земле. Можно, конечно, маневрировать плавучестью за счёт изменения плотности мета-газа, но дело это непростое – хрупкие конструкции коммерческого воздушного корабля вряд ли смогут долго выдерживать подобное обращение. Вот если бы это был патрульный корвет, или хотя бы старичок «Лансер» из Практического отряда Воздухоплавательного Корпуса…

А ведь ситуация и правда серьёзная донельзя, раз шкипер «Династии» решился на такие нештатные действия – гражданским судам это запрещено всеми мыслимыми и немыслимыми инструкциями.

– Герр офицер, объясните, наконец, что происходит? – обратилась к гардемарину сухопарая неопределённых лет, дама в сером, отделанном чёрной тесьмой, платье.

За спиной её стояла девушка в светло-салатовом наряде. «Дочь? Племянница? Но до чего хороша…»

Пожилая дама взирала на суету вокруг с таким видом, будто та наносила жесточайшее оскорбление её эстетическим чувствам; судя по страдальческому изгибу её губ, необходимость находиться здесь граничила, с аскетическим подвигом. «Пожалуй, всё-таки дуэнья, а не родственница. – вынес вердикт Алекс. – Разве что, очень дальняя, присматривающая за девицей, вступающую в опасный возраст…"

– Так я дождусь, наконец, ответа, герр офицер? – настаивала «дуэнья».

– Видите ли, я пока гардемарин, в отпуске… – начал было объяснять юноша, но вовремя одёрнул себя. Гражданские напуганы, это естественно – но он, будущий офицер, обязан вести себя спокойно и уверенно.

– Я тоже пассажир, фройляйн, и знаю о случившемся не больше вас. Но, несомненно…

Галерею снова тряхнуло, недовольные возгласы сменились воплями страха. Палуба накренилась – «Династия», видимо, исчерпав запас динамической маневренности, начала стравливать мета-газ и теперь шла к земле с сильным дифферентом на нос. Кое-кто из пассажиров не устоял и покатился по палубе. Настырную даму снесло падающими соседями, а её спутница исхитрилась ухватиться за рукав Алекса. Тонкое сукно затрещало. По панорамным стёклам скользнула стремительная тень, устоявшие на ногах пассажиры разом отшатнулись назад, взвыв от страха. Мимо галереи – рукой подать! – пронеслась тройка «стрекоз». Туманные, радужные пятна вместо крыльев, отливающая металлом зелень хитиновых панцирей и мертвенно-белые, бесстрастные лица наездников-инри…

Одной рукой Алекс держался за латунный поручень, отделяющий пассажиров от панорамных стёкол, а другой подхватил девицу за талию. Та намертво вцепилась в его китель – слава богу, на этот раз ткань выдержала.

Мысли в гардемаринской голове неслись карьером: «Стрекозы»? Инри? Война началась? Что, чёрт возьми, происходит?…»

А снаружи разворачивалось эффектное зрелище: перед клиньями «стрекоз», нацелившихся, похоже, на капитанский мостик «Династии» – небольшой каплевидный выступ под носовой частью корабля – один за другим расцвели «букеты» огненной завесы. «Виверны» резко сломали курс и брызнули в стороны – потомки гигантских хищных насекомых с плавучих островов Южного Океана, превращённые инрийскими кудесниками в боевых тварей, сохранили стойкий страх перед огненной стихией. Потому все дирижабли, включая пассажирские лайнеры, оснащены «ежами» – гроздьями мортирок, стреляющих «букетами», пиротехническими зарядами.

Поставленные вовремя, «букеты» могут заставить свернуть с боевого курса и «стрекозу» и «виверну», а разлетающиеся жгучие брызги, при удачном попадании, мгновенно прожигают прозрачный хитин ходовых перепонок. Вот, кстати – одна «стрекоза» уже покинула атакующий клин и со снижением ушла в сторону, прихрамывая на левую пару крыльев. Зато две других, описав широкую дугу, снова нацелились на мостик.

Но пассажирский лайнер несёт куда меньше «ежей», чем боевой корабль. Да и митральез, способных встретить прорвавшихся инсектов потоком свинца – раз-два и обчёлся. Если точнее – их на борту «Династии» всего четыре. Две на верхних мостиках, на «спине» воздушного корабля, и ещё по одной – на орудийных площадках, по обоим бортам. И одна из них как раз в двух шагах от Алекса, за стеклом обзорной галереи. Зато, с неожиданным ядом подумал он, каждая обильно украшена фальшивой позолотой, а рукояти сделаны из дорогой мастодонтовой кости…

На этот раз перед «стрекозами» лопнул всего один «букет», видимо – последний, из оставшихся в «еже». Маловато, чтобы напугать осатаневших от злобы и боли летучих тварей – наверняка, инринаездники вовсю стараются, тыкая жезлами из кислотной лозы в загривки своих «букефалов». Алекс вспомнил занятие по военноприкладной зоологии – преподаватель тогда ещё объяснял, что «стрекозам» удаляют хитиновые пластины, защищающие чувствительные ганглии, чтобы наездники могли точно выверенными болевыми импульсами гнать летучих гадин в бой.

«Стрекозы» изящно, даже несколько неторопливо разошлись, огибая расплывающуюся дымную кляксу. На мостике, возле полуторадюймовой револьверной пушки возились двое матросов – один натужно ворочал орудие, а второй пытался вколотить в направляющие обойму с жёлтыми, маслянисто блестящими патронами.

«Не успеет… – отрешённо подумал Алекс. – Сейчас «стрекозы» сбросят скорость, зависнут, ударят «живой ртутью»…»

И накаркал – заряжающий сделал неловкое движение, обойма, вывернувшись из направляющих полетела на настил. Наводчик кинулся поднимать, но опоздал – «стрекозы» резко тормознули, подогнув под брюхо кормовые сегменты. Из метателей в носовых наплывах тварей, ударили струи сверкающих капелек. Заряжающему прошило голову; грудь наводчика, высунувшегося из-под щита, усеяло крошечными, но от того не менее смертоносными точками грудь и живот. На спине же творился сущий кошмар: мышцы, кости внутренности, развороченные раскрывшимися в крошечные сверкающие бутоны капельками…

Алекса передёрнуло. Страшная это всё-таки штука – «живая ртуть». Нечеловеческая.

Пунктир ртутных брызг прошёлся и по галерее, вызвав там взрыв воплей боли и ужаса. Наводчик, падая, ухватился за приводную рукоять, митральеза повернулась, уставившись связкой стволов на правую «стрекозу». Наездник, видимо, решив, что сейчас по нему откроют огонь, резко бросил свой инсект вниз. Ведомый, акробатически кувырнувшись через левое крыло, нырнул следом.

Передышка? Ненадолго – сейчас «стрекозы» пойдут на третий заход, и выпустят остаток «живой ртути» по забитой пассажирами обзорной галерее.

«А ещё осколки стекла. – леденея, вспомнил гардемарин. – А там пассажиры, женщины, дети!»

Он отцепился от поручня (девушка по-прежнему не отпускала его рукав) и толкнул дверь, ведущую на орудийный мостик. По ушам ударил вой ветра, низкое гудение маховых перепонок лайнера и пронзительный, на грани слышимости, визг маневрирующих на полном ходу «стрекоз». Алекс чуть не поскользнулся на луже крови, но устоял, схватившись за приводную рукоять митральезы. Под ногами лязгнуло – обойма, которую так и не успел вставить в приёмник второй номер. А «стрекозы» уже заложили вираж, выводящий прямо в борт неуклюжей махине «Династии».

Обойма, клацнув, встала на место. Алекс, навалившись на обшитый кожей приклад, разворачивал пушку.

«Далеко – может, наездники и не заметят этого движения, сочтут, что прислуга митральезы перебита, А за массивным казёнником и щитом нас сразу не разглядишь…

…нас? Это, простите, кого?»

Оказывается, девица никуда не делась. Вот она – едва справляется с приступом тошноты, но по-прежнему держится за многострадальный рукав. А ведь ему второй номер сейчас не помешает – тем более, что на прогулочной галерее во время атаки будет так же опасно, а здесь щит даёт хоть какую-то защиту…

– Фройляйн… простите, не знаю, как вас величать. Короче, хватайте вон ту ручку!

Он ткнул пальцем в приводной рычаг с правой стороны казённика.

– Собольски Элене-Луиза, весьма приятно… – невпопад откликнулась девица. – Что, вы сказали, мне надо делать?

Алекс машинально отметил, что новая знакомая, судя по выговору, – русских кровей, как и он сам. Причём из весьма аристократического семейства.

– Вот, хватаетесь и проворачиваете изо всех сил!

Девушка честно попыталась выполнить полученную инструкцию, но дело не задалось – рычаг провернулся только до половины, а потом шестерни заскрежетали, и механизм заклинило.

Гардемарин многоэтажно выругался, оттолкнул девицу и, схватившись за рукоять, рванул на себя. Что именно помогло – площадные ругательства или прямолинейный силовой подход, – девушка и не поняла, а только клятое приспособление отозвалось утробным чваканьем и, наконец, провернулось.

– Вот так и надо – ты крути, а я буду наводить! И, главное, не останавливайся, равномерно крути, ворона!

– Да как вы смеете, сударь… – вскинулась Элене, но гардемарин не слушал – вцепившись в сдвоенные рукояти, он разворачивал митральезу, ловя цель в радиальную сетку прицела. Сощурился, надавил на спуск – началось!

Стволы проворачивались, по очереди выплёвывая снопы дыма и искр. Густо завоняло запахло порохом; тумба после каждого выстрела ходила ходуном. Девушка вытянула шею, пытаясь разглядеть результаты пальбы, но чуть не полетела с ног от тычка между лопаток.

– Да что ж ты…! КРУТИ, мать твою! – орал гардемарин, – Ну живее, милая!..

Может, и следовало немедленно бросить мерзкий аппарат и отхлестать забывшего стыд и уважение негодяя по щекам, но… Вместо этого, Элене обеими руками рванула на себя изогнутую рукоять. На этот раз всё получилось – масляный лязг, скрежет, удар по ушам, вспышка…

…и снова:

Рывок – клац – чвак – ба-бах – вспышка! Рывок – клац – чвак – ба-бах – вспышка!!

Плечи навалившегося на казённик Алекса тряслись от каждого выстрела. Пороховой дым затянул мостик так, что девушка уже не понимала, куда стреляет её напарник.

Рывок – клац – чвак – ба-бах – вспышка! Рывок – клац – чвак – бабах – вспышка!

Элене кричала что-то неразборчивое, Алекс с натугой поворачивал плюющуюся огнём митральезу, за расходящимися в стороны «стрекозами» – они так и не успели пустить в ход метатели. Вот правая будто споткнулась в воздухе, кувыркнулась и сломанной куклой полетела вниз.

– Одна есть! – не помня себя от восторга, заорал гардемарин, ведя стволами за уцелевшей тварью.

После очередного выстрела, потроха адской машины отозвались каким-то иным лязгом, а рычаг, дойдя до задней точки, так в ней и остался. И, сколько Элене его не дёргала, приспособление не желало возвращаться на место. «Стрекоза» тем временем сделала бочку и с набором высоты ушла в сторону. Повторит заход? Или – самоубийц больше нет? Стволы револьверной пушки дымились, под ногами катались стреляные стрелянные гильзы.

– Да оставь ты его в покое!!! Не видишь – обойма кончилась! Вон там, в рундуке, боеукладка, тащи сюда! – Алекс ткнул пальцем в ящик позади орудия. Там медно отсвечивали обоймы полуторадюймовых унитаров.

– Да не стой, как три тополя на бульваре Князя-Канцлера! ПОДАВАЙ, Я СКАЗАЛ, ОБОЙМУ, ДУРА!

А вот тут он погорячился. Вокруг могли рушиться империи, падать воздушные корабли – но сносить вот такого обращения юная аристократка более не желала. Она повернулась к обнаглевшему вояке и от души хлестнула его по физиономии. Девушка вложила в эту пощечину всё свое возмущение, всю досаду по поводу того, как отвратительно завершилось такое приятное путешествие.

Голова гардемарина мотнулась; от неожиданности он попятился, и, запнувшись, на раскатившихся гильзах, самым нелепым образом полетел задницей на настил мостика. А приземлившись, уставился на соратницу с таким недоумением и испугом, будто увидел призрак зверски замученного князя-канцлера Виллема. Это было так уморительно, что с Элене разом слетели страх и раздражение, и девушка безудержно расхохоталась.

Бой подходил к концу. Невольная помощница Алекса уже вбила в приёмник митральезы последнюю обойму. Остальные они расстреляли, отражая атаки «стрекоз» – и, когда появились два звена «виверн», в кранцах оставалось обойм пять, не больше. Теперь закончились и они.

Огневые точки «Династии» замолкали одна за другой. То ли расчёты полегли под струями «живой ртути», то ли тоже израсходовали боезапас и сейчас в бессильной ярости грозят проносящимся мимо врагам кулаками. Да, так и есть – с верхней носовой площадки сорвалась, разбрызгивая красные искры, сигнальная ракета. Жест отчаяния, попытка напугать атакующий инсект, сбить ему прицел. «Виверна» слегка вильнула, и тут же вернулась на боевой курс. Алекс в ярости саданул кулаком по щиту – изгиб корпуса не позволял обстрелять цель. Гардемарин до боли ясно представил, как пунктиры смертоносных капелек рвут прислугу картечницы и пронизывают.

По коже пробежались тысячи жалящих мурашей – шкипер «Династии», стараясь скомпенсировать потерю подъёмной силы в изрешеченных ёмкостях, «подхлёстывал» мета-газ гальваническими разрядами. В баллонах наверняка уже полным-полно прострелов, по такой крупной цели промахнуться мудрено – но и общий объём громаден, лайнер теряет газ очень медленно. Конечно, рано или поздно эти потери скажутся, и тогда придётся снижаться – но пока воздушный корабль уверенно держит высоту.

И тут появились «осы». Лёгкие истребители, столь популярные у молодых пилотов, настигли «виверн», и когда те попытались виражом уйти в сторону моря – изрешетили два инсекта головного звена очередями револьверных пушек, установленных под гофрированными носовыми обтекателями. Алекс знал эту систему – блок стволов приводился во вращение тот же механизм, что заставлял трепетать ходовые перепонки, а патроны подавались из вместительного бункера, расположенного прямо перед пилотом.

Расправившись с парой «виверн», флапперы разделились – два ушли в сторону с набором высоты и выписывали широкий вираж, заходя для повторной атаки. Третий боевым разворотом скрылся за корпусом лайнера – надо думать, смекнул гардемарин, чтобы, описав петлю вокруг воздушного корабля, атаковать уцелевших инсектов снизу.

Внезапно ожила митральеза на верхней площадке. Сквозь рёв воздушного потока, визг «виверн» и низкое гудение ходовых перепонок прорвалось её судорожное тарахтенье. Крайняя «виверна» будто напоролась на невидимую преграду – судорожно дёрнулась и, перекувырнувшись в воздухе, полетела к воде.

И тут же из-под брюха воздушного корабля вынырнула ещё одна «оса». Она обстреляла ведущую «виверну» второго звена и стремительно ушла в набор высоты, ловко увернувшись от плевка «живой ртути».

Две другие кинулись навстречу атакующей паре флапперов – и одна за другой кувырнулись вниз. От правой «виверны» отделился тёмный комок и раскрылся треугольным спасательным парусом. Алекс пригляделся – под ним, в невидимых отсюда растяжках словно лежала на воздушных струях фигурка инри-наездника. А футах в трёхстах ниже «Династии» парили ещё два крошечных белых треугольника – наездники сбитых инсектов ещё надеялись на спасение.

Алекс кровожадно улыбнулся. Всем известно, что инри готовы рисковать, подбирая попавших в беду наездников. Но сегодня этот номер не пройдёт.

Словно подтверждая эту мысль, последняя «виверна» переворотом через крыло упала сразу футов на двести – и на лету подхватила парящую фигурку брюшными отростками. Смятый треугольник паруса отлетел в сторону, а «виверна» снизилась к воде и повернула в сторону берега.

Далеко уйти ей не дали. «Осы» спикировали на ползущего над самыми гребнями волн инсекта и несколькими точными очередями разорвали его в клочья. Алекс даже с такого расстояния увидел, как лопается кольчатое брюшко, как отлетают, радужно сверкая на солнце ходовые перепонки. Сделав вираж над местом падения «виверны» пилоты пошли вверх, стремительно нагоняя беззащитные «паруса».

Конечно, подумал, Алекс, можно дать поганым нелюдям помучиться – внизу их не ожидает ничего, кроме хищников-скатов, или, если особенно повезёт, недолгого ожидания смерти в совсем не тёплой воде. Но – почему, скажите на милость, пилоты «ос» должны отказывать себе в маленьком удовольствии?

Инри не любит никто.

Мимо мостика с густым жужжанием маховых перепонок пронеслось ещё одно звено перехватчиков – на этот раз, тяжёлых «кальмаров». Гардемарин едва сдержался, чтобы не заорать от восторга – успели, не бросили на растерзание, теперь всё будет хорошо! Его новая знакомая и не думала скрывать своих чувств: она подпрыгивала, держась одной рукой за леер, а другой махала тем, что осталось от элегантной шляпки. Волосы – густые, роскошные, цвета тёмной меди, – растрепались на ветру и то и зело скользили по щекам и лбу молодого человека, окутывая его незнакомым, но чарующим ароматом. Но девица явно не замечала этой почти интимной ласки, которую невзначай подарила дерзкому гардемарину – она была целиком увлечена тем, что творилось в воздухе рядом. Элене (так, кажется, её зовут?) и думать забыла об истерзанных телах на орудийной площадке, о пальцах, сбитых в кровь острыми кромками обойм. Пилот ведущей «осы» заметил зрительницу и качнул флаппер из стороны в сторону.

Победа! Победа!

Алекс оглянулся. Стёкла прогулочного мостика все в крошечных дырочках от уколов капель «живой ртути». Трупов, раненых не видно, видимо, пассажиры вовремя опомнились и покинули опасное место. Хоть на этом спасибо…

– Ну, чего застыли? – Элене требовательно дёрнула его за рукав. – О недавнем оскорблении, как и о пощёчине, она, похоже, забыла. – Вы же офицер! Может, там нужна ваша помощь?

Её волосы – ароматные, медно-сияющие – по-прежнему плескались по ветру. Алекс с трудом оторвал от них взгляд.

– Я всего лишь гардемарин, фройляйн Элене. – поправил он новую знакомую. – Но вы, конечно правы. Сейчас найду кого-нибудь из команды, спрошу что делать.

– Не смейте называть меня этим дурацким именем. – девица состроила капризную гримаску. – Я – Елена. Елена Собольски. Запомнили, надеюсь?