Читать книгу Сила на силу. Книга 1 - Борис Батыршин - Страница 6

Теллус, Загорье.

Тайга, к востоку от

Опалового Хребта.

Жгучая зелёная жидкость, которую Л'Тисс вылила в рану на голени, оказала поистине волшебное действие. Дёргающая боль отступила; теперь Уилбур мог даже наступать на ногу – правда, осторожно и с опаской. И даже сам влез в «стрекозу», замаскированную на небольшой полянке в паре миль от холма с гротом. Лейтенант с трудом поместился в узком, рассчитанном на не слишком рослых инрийских наездников кокпите; плоские зелёные ленты, словно сами собой выросшие из сиденья, обвили и накрепко затянули его плечи с поясницей, и Л'Тисс пошла на взлёт. Некоторое время, за которое инсект преодолел по прикидкам англичанина около двух десятков миль, они шли на бреющем, едва не задевая верхушки кедров и пихт. Потом нырнули к самой земле и ещё мили три пролетели вдоль русла таёжной речки – лейтенант поразился, как умело наездница управляет своей «стрекозой», совершая резкие повороты на полной скорости так, что трепещущие маховые перепонки едва не касались покрытых хвоей лап таёжных гигантов.

Но всё кончается когда-то – закончился и этот захватывающий полёт. «Стрекоза» стремительно набрала высоту так, что кроны деревьев внизу превратились в кудрявый зелёно-бурый ковёр, и повернула на запад, к виднеющемуся на горизонте Опаловому хребту, отделяющему Загорье от Побережья с его городами и морскими портами.

Так они летели около часа; вершины Опалового хребта заметно приблизились, цепочка же невысоких холмов, один из которых скрывал в своих недрах руины Заброшенного Города, наоборот, растаяли без следа. В какой-то момент Л'Тисс повела «стрекозу» на посадку – они шлёпнулись на небольшую полянку в излучине ручья, где места едва-едва хватало, чтобы не зацепить при взлёте непролазные кусты малины и торчащие среди них чахлые деревца. Дальше стеной вздымался кедровник; Л'Тисс выбралась из кокпита, помогла вылезти пленнику и протянула ему объёмистую флягу и несколько сухих хлебцов.

– Восстанови силы человек. Нам ещё долго лететь, до самого Опалового Хребта.

Уилбур с опаской попробовал незнакомую пищу. Оказалось вполне сносно, хотя и слегка приторно – что-то вроде крекеров с орехами на меду. За безумными событиями последних суток он и не заметил, насколько проголодался, и мигом проглотил все три хлебца, собрав даже крошки. Наездница наблюдала за трапезой пленника с лёгким презрением – сама она ограничилась половинкой хлебца и единственным глотком.

Уилбур подобрал крошки, на ладони отправил их в рот, и запил из фляги – там оказалась обыкновенная вода, правда ледяная, словно только что набранная из лесного родника. От этой воды ломило зубы, и по телу разлилась неожиданная бодрость – Уилбур даже позабыл о боли в ноге (всё же не совсем прошла ещё…) и о своём положении пленного, и о полнейшей неизвестности, что ожидает его впереди.

Впрочем, последнее было, пожалуй, поправимо.

– Вы прилетели сюда с запада? Или с севера, как корабль къяррэ? Мы узнали, что его видели охотники недалеко от станицы Загорищенская, и решили разыскать…

– Весьма опрометчивый поступок. – усмехнулась наездница. – Вы, человеки, не знаете, с кем связались. Къяррэ, пожелай они, прихлопнули бы ваш воздушный корабль, как надоевшую муху.

– То есть, как вас? – Англичанин почувствовал себя лучше, слегка осмелел и не собирался уступать хотя бы и на словах. Он был готов к тому, что за этим последует жестокое наказание – но к его удивлению Л'Тисс, обычно раздражительная, не спускающая оппоненту малейшего намёка на возражение, лишь пожала плечами.

– Иного исхода и быть не могло. Чтобы справиться с единственным кораблём къяррэ, понадобится целая армада облачников, и ещё неизвестно, кто одержит верх. Что до твоего вопроса – нет, мы прилетели не с запада, а с Юга, преодолев Ветровой Шрам в Большом Барьерном Хребте. Земли между Опаловым хребтом и морем сейчас охвачены войной, и хотя ваша Империя терпит поражение за поражением, а её Воздушный флот отступил на север, к плавучим островам, пробиться в Загорье по-прежнему непросто. Это под силу либо крупному ударному соединению, вроде того, что разрушило вашу столицу, либо одиночному облачнику-разведчику, способному добраться до горных перевалов незамеченным. Как раз такой и будет ждать нас завтра на рассвете – так что сейчас есть время отдохнуть и набраться сил, человек Уилбур. И постарайся вспомнить всё, что ты знаешь о том, прежнем своём мире. Скоро тебя будут о нём расспрашивать, и если не хочешь испытать страдания – настоящие страдания, которые вы, человеки, и вообразить не можете, – ты скажешь всё. И тогда сможешь рассчитывать ещё немного пожить и даже получить награду… во всяком случае, от меня.

И одарила пленника двусмысленной улыбкой, продемонстрировав свои снежно-белые, хищно заострённые зубы, и узкий, иссиня-чёрный язык, слегка раздвоенный на самом кончике.

Сон не шёл. Уилбур устроился на спине, стараясь потревожить раненую ногу, и время от времени косился на лежащую рядом наездницу. Сегодняшний вечер обошёлся без изматывающей близости – обменявшись с пленником несколькими фразами, Л'Тисс сделала несколько глотков из фляги, легла и заснула – мгновенно, как люди не могут, зато могут кошки или собаки. Она была совсем рядом, только руку протянуть – он и протянул раз, или два, и всякий раз, когда до рукоятки ножа на поясе оставалось не больше полудюйма, она поворачивала голову и открывала свои пугающие алые глаза. Обмануть бдительность наездницы не удастся, это он уже осознал – а хоть бы и удалось, далеко не факт, что он сумеет со своей раной одолеть её в рукопашной схватке, даже пустив в ход нож. Горло им, видите ли, надо, каким-то хитрым способом… знать бы ещё – каким? И где гарантия, что и другие жизненно важные органы у инри расположены так же, как у людей, и он сможет поразить их клинком с первого раза? А второго не будет, это он ясно понимал, а потому оставил всякую мысль о нападении.

…интересно, она нарочно не стала связывать ему руки – хотела посмотреть, решится ли он, или окончательно сломлен, превратился в покорного раба, боящегося вызвать неудовольствие господина? Уилбур не знал ответа на этот вопрос – вернее сказать, предпочитал о нём не думать. Зато он точно знал, что даже если сумеет прикончить кровожадную наездницу – живым ему из тайги не выйти. В сумке, которую она извлекла из-под сиденья «стрекозы» осталось ещё два или три инрийских хлебца. Их можно растянуть на пару дней – а вот дальше что? Имея из оружия и снаряжения только нож, с раненой ногой, на которой за день и мили не пройти по здешнему бурелому… А если дикий зверь, волк или медведь? Они тут есть, лейтенант приметил ободранную кору на дереве – здесь чесал свой бок кто-то очень крупный и, может статься, вовсе не травоядный…

Имелась, правда, «стрекоза», а он, всё же пилот, хотя бы немного, но знакомый с управлением здешними аппаратами, оснащёнными маховыми перепонками. Но нет, этот номер тоже не пройдёт – перед тем, как взяться за рычаги, Л'Тисс пришлёпывала себе на лоб полупрозрачную зеленоватую блямбу, от которой в недра инсекта тянулся шевелящийся отросток – далеко не факт, что эта мерзость станет работать в паре с человеком, а проверять лейтенанту не хотелось. Ещё идиотом сделаешься, или чего похуже…

Вот и получается, что остаётся одно: лежать смирно и гадать, какие такие подробности о той, другой Земле (здесь её называют «Отчим Миром») захотят вытянуть из него соплеменники Л'Тисс? Отмалчиваться он, конечно, не станет, не хватало ещё навлечь на себя пытки, в которых эти гнусные создания наверняка знают толк! А вот что говорить, и о чём наоборот умолчать – об этом лучше подумать заранее, и подумать крепко. Скорее всего, их будет интересовать политика, армии, оружие… Что ж, придётся удовлетворить их любопытство – разумеется, сосредоточившись по большей части на предках здешних обитателей, бошах и русских. Не будет ведь особой беды, если мерзкие синелицые твари, попав на «ту сторону», вцепятся им в глотки? Можно, кстати, ещё и о турках рассказать – они ведь тоже воюют на стороне Центральных Держав, и даже крепко всыпали англичанам в Галлиполи. Вот и морская баталия, отрывок которые они с Л'Тисс наблюдали, прежде чем та запустила свой Тусклый Шар, происходила где-то в тех краях – он ясно видел красный со звездой и полумесяцем флаг на корме дредноута… Вот пусть османы, боши, русские и прочие австрияки и разбираются с нашествием из другого мира, решил лейтенант, уже засыпая – даст Бог, Британская Империя и из этого сумеет извлечь выгоду! А если что – наверняка подвернётся какая-нибудь счастливая случайность, как в захватывающем романе англичанина Герберта Уэллса, когда грипп выкосил до единого всех кровососов-марсиан, совсем, было, завоевавших и покоривших нашу планету. Иначе ведь и быть не может – Святой Георгий по-прежнему хранит старую добрую Англию, и его, лейтенанта Уилбура Инглишби вместе с ней…

Жуткие ожидания лейтенанта не сбылись – возможно, из-за того, что он вовремя принял верное решение? Когда «стрекоза» поймала своим суставчатым телом швартовочную петлю, спущенную из нижнего люка в пухлом теле малого «облачника», и Уилбуру, изрядно продрогшему (поиск пришлось вести на изрядной высоте, около трёх миль, то и дело ныряя в облака, где одежда немедленно пропитывалась волглой сыростью) помогли выбраться из кокпита, его тут же отвели в помещение, которое он определил для себя, как карцер. Кирпичной кладки или бетона тут, правда, не было, стены были выпуклыми и подавались при нажиме, подобно стенкам мета-газовых мешков – а может, это они и были, и в качестве узилища инри использовали подходящий закуток, зажатый между несущими ёмкостями своего воздушного корабля? Дверь, во всяком случае, здесь имелась – не дверь даже, и уж тем более не люк или решётка, а нечто вроде толстой мембраны, которая лопнула, пропуская пленника внутрь и немедленно срослась за его спиной, не оставив и следа от отверстия. Лейтенант поковырял мембрану ногтём – материал оказался упругим, чрезвычайно прочным и, к тому же, полупрозрачным – сквозь мембрану неясно просвечивали потолочные шары, освещающие коридор, и размытая фигура часового инри по ту сторону. Но, в отличие от стен «карцера», мембрана была испещрена зеленоватыми пульсирующими прожилками – видимо, она была в некотором смысле живой, как, впрочем, и многое на корабле инри.

Ждать пришлось довольно долго. За это время Уилбура накормили, причём тарелка, полная буро-зелёной смеси с запахом свежескошенной травы, была передана ему через возникшее на несколько секунд отверстие в мембране. Ложки ему не дали, пришлось унизительно отхлёбывать баланду через край. Когда он покончил с этим блюдом, мембрана снова лопнула, и лейтенанту протянули два уже знакомых хлебца и большую кружку с водой. Он обратил внимание на материал кружки – как и тарелка, она была сделана из очень тонкого, но чрезвычайно прочного дерева.

Утолив голод, англичанин не заметил, как его сморил сон – выматывающий полёт выпил из него все силы, а незнакомая пища оказалась неожиданно сытной. Проснулся он от того, как его бесцеремонно трясли за плечо – наездница Л'Тисс, ну конечно! Не говоря ни слова, она сделала ему знак сесть и ловко сменила повязку – причём и на этот раз в ход пошло зелёное жгучее снадобье из пузырька. Произведённый им целительный эффект оказался куда сильнее, чем от любого лекарства, с которыми лейтенант имел дело до сих пор. Рана от заострённого сука, ещё недавно гангренозно-чёрная, уже почти затянулась, можно было даже опираться на раненую ногу. Но этого ему делать не пришлось – по знаку Л'Тисс, в «карцер» вошли двое инри и, подхватив пленника под руки, поволокли по коридору вслед за наездницей. Обращались с ним достаточно бережно, буквально несли на руках, не позволяя лишний раз коснуться раненой ногой пола. Шагов через двадцать (коридор, машинально отметил англичанин, тянулся в недрах облачника, между такими же мета-газовыми мешками, что образовывали стенки его узилища) они миновали широкий то ли люк, то ли лаз. Лейтенант, уже воспрянувший духом, вывернул шею, заглядывая туда – и обнаружил довольно широкое помещение, к потолку которой были подвешены две «стрекозы» со сложенными маховыми перепонками. От люка к инсектам вели лёгкие мостки, состоящие из плотно переплетённых отростков, вроде стеблей тростника. Пола же не было вовсе – вместо него внизу плыли облака, из которых кое-где выглядывали верхушки заснеженных скал. Оттуда на лейтенанта пахнуло ледяным холодом – всё понятно, «облачник» набрал высоту, чтобы незамеченным преодолеть Опаловый хребет и выйти к Побережью и дальше, к океану. Отсюда по прикидкам до береговой линии было миль четыреста – при обычной скорости инрийских разведывательных кораблей, облачник преодолеет это расстояние за несколько часов. Если ничего не помешает, конечно.

Теллус,

На борту «облачника»

«Обсидиановый гребень».

В рубке (или, правильнее сказать, на капитанском мостике?) облачника пахло смесью грозовой свежести, ароматов свежескошенного луга и всепроникающего амбре мета-газа – Уилбур уже привык, что этот запах преследует любого, оказавшегося на теллусийском воздушном корабле, неважно людьми он построен, или инри. В остальном же на мостике малого разведывательного «облачника» «Обсидиановый гребень» многое было похоже на ходовой мостик «Баргузина» – огромные панорамные стёкла-иллюминаторы, закреплённые по стенам приборы в бронзовых и латунных корпусах, серебристые рамки с натянутыми на них зеленоватыми плёнками-мембранами. Подобие планшетных карт, только не нарисованных на бумаге, а показывающих живое, движущееся изображение, которое к можно приблизить или отдалить, превратив схематическое изображение местности в вид с высоты птичьего полёта. Лейтенант не был уверен, способны ли на такое приборы воздушных кораблей КайзерРайха. Может и способны, ведь в Империи немало подходящих специалистов, один мессир Фламберг чего стоит – но всё же они наверняка уступают творениям инри, которые этим ТриЭс только что не дышат.

Вот и сейчас Уилбур Инглишби стал свидетелем трюка, подобного которому ни разу не видел не на борту старичка «Баргузина», не даже в штабе Воздушного Флота, где ему пару раз довелось побывать. Л'Тисс, оставив пленника на попечение инри-охранников, подошла к высокому инри с острым, длинным даже для этой расы лицом, одетым в богато разукрашенный мундир (Уилбур сразу определил его для себя как капитана облачник) и подала ему небольшой цилиндрический футляр, сделанный, судя по густо-жёлтому отливу, из чистого золота. Капитан-инри отвернул крышку и вытряхнул содержимое в бронзовую чашу, закреплённую на небольшом кронштейне под одной из плёнок-«планшетов». Содержимое оказалось неожиданным – зелёная полупрозрачная масса, полужидкая, тягучая, вроде не слишком густой смолы. Уилбур пригляделся – от дна чаши к раме «планшета» вела тонкая прозрачная трубочка, сразу наполнившаяся зеленоватой массой. Другой инри, в мундире попроще, провёл рукой над плёнкой, пропел несколько отрывистых фраз на инрийском. Планшет ярко вспыхнул, загудел – и вместо плёнки возникло цветное, объёмное, словно окно, открытое в иную реальность, изображение.

Море, всё в барашках волн – тёмно-синяя вода, ярко-голубое небо над ней. На воде серый утюг большого военного корабля – дым валит из двух толстых труб, стволы огромных пушек, попарно торчащих из четырёх башен, беззвучно выплёвывают языки пламени вперемешку с клубами дыма. Дальше – ещё один корабль, лёгкий крейсер с частоколом из четырёх длинных, тонких труб на палубе и острым, заваленным вперёд, как у клипера, форштевнем – тоже ведёт огонь. Лейтенант, И ещё одна деталь, не вполне типичная для морских баталий Великой Войны – над крейсером завис дирижабль, похожий на гигантского жука-плавунца ярко-алого цвета. Вокруг него, перед ним, под ним лопаются в воздухе ватные облачка противоаэропланных снарядов – зенитные плутонги обоих кораблей ведут по чужаку беглый огонь изо всех стволов.

Лейтенант сразу узнал корабли – «Гебен» и «Бреслау», чью схватку с «плывунцом» къяррэ он уже имел удовольствие наблюдать вместе с Л'Тисс. Тогда он не смог досмотреть занимательное представление до конца – потерял сознание от раздирающей ногу боли. А когда пришёл в себя – всё было уже кончено. Изображение, как и связь, установленная между Теллусом и Старой Землёй, пропало, с ними покончил созданный наездницей Тусклый Шар. Тогда Уилбуру даже не пришло в голову спросить, чем закончился этот бой. Что ж, теперь он мог сполна удовлетворить своё любопытство.

А посмотреть было на что: вот вспышка взрыва рванула бок воздушного корабля, и из образовавшейся прорехи потёк густой шлейф то ли пыли, то ли газа ярко-алого цвета. Уилбура невольно передёрнуло – он то знал, чем грозит физический контакт с этой субстанцией. А зенитчики к тому моменту уже пристрелялись, и снаряды всё чаще лопались вплотную к блестящему, словно покрытому хитиновой чешуёй боку «плывунца», и каждый раз это вызывало новые и новые извержения багровой пыли. Кораблю къяррэ всё труднее было держаться в воздухе – похоже, вместе со смертоносной субстанцией, он терял и подъёмную силу. Вот «плывунец» опустил округлое рыло – Уилбур ясно разглядел, что «вёсла»-перепонки уже разорваны снарядами, – и быстро пошёл вниз. «Бреслау» повалился в крутую циркуляцию, пытаясь уйти от столкновения, но не успел. Бесформенная алая блямба, в которую к тому моменту уже превратился «плывунец» ударилась о корпус в районе мостика, и переднюю часть крейсера, от полубака до третьей дымовой трубы, сразу заволокло алым туманом.