Читать книгу Колокольня - Борис Борисович Петренко - Страница 9

– Вчера, во время сбрасывания кожи, или линьки, на театральной сцене актер тараканов, играющий революционера Гамлета, словно бы снял с себя маску, шелуху и открыл там истинную актерскую игру – внутри кожи прусака был открыт ящик Пандоры… – начал читать газетную вырезку детектив про своего младшего брата, сидя в уютной кухне семьи. – Да, брат, ты был неподражаем в роли Гамлета – вчера ты был неподражаем, хотя мы однояйцевые братья-близнецы, и если подумать… (смех брата).

Расплетая в голове эту историю, детектив сейчас задумался. Ему нужно было в конце концов вернуться к сути этого разговора в далеком прошлом. Еще одно напоминание о брате. «Да, ты был великим актером… Но если я клон своего брата, то могу повторить и его судьбу…»

– Построить ракеты на другие планеты, чтобы не держать все яйца истории в одной корзине – вот в чем был замысел создания человечества исходя из миграционного сценария… – возбужденно рассуждал брат детектива, великий актер театра планеты Т7, пару лет назад, когда они наконец увиделись после трудового дня. – Ты только послушай, я могу менять свою природу, когда захочу, быть кем угодно, когда угодно, в любое время, линька дает мне свободу… А ты пытаешься исправить нашу природу в лаборатории, смешно, брат…

Актер поставил стакан на место и попросил налить ему еще виски. Потом он мягко зашевелил ногой.

– Понимаешь, вчера на спектакле, играя Гамлета, я откладывал метафизические яйца и приговаривал: «Быть или не быть… Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?..», и при этих привычных действиях зал замирал от восторга… Как будто бы в этом был какой-то смысл. Часто, когда я, играя Лира, произносил текст про стеклянные глаза, откладывал метафизические яйца или сбрасывал с себя шагреневую кожу во время линьки, и так, через эти действия, выражал весь подлинный смысл пьесы Шекспира… Как это ни странно… Ты понимаешь меня, брат? В машине бытия можно было чувства менять по желанию машины, и вдруг я не испытывал любви к собственной матери или к тебе… А к чужаку вдруг испытывал материнские чувства… Ты понимаешь меня, брат? И от этих метаморфоз я и сходил с ума, как Гамлет в пьесе Шекспира. Ты понимаешь, о чем я? Линька дает мне метафорическое перерождение… наивысшую свободу… Это не сравнится с твоими экспериментами в лаборатории…

– Брат, ты выпил лишнего, я, пожалуй, пойду…

Детектив закрыл тогда дверь и вышел на улицу, укутавшись в плащ. Это была последняя их встреча. Лужи повсюду были огромные, и на них приземлялись космические корабли, вся планета была усеяна ими, словно это была Божья роса на земле обетованной…