Читать книгу Фата-моргана - Борис Борисович Пьянков - Страница 6

Узнав, куда я собираюсь уезжать, Полина попросила, чтобы я взял ее с собой.

– Ты с ума сошла, детка. Это же не увеселительная прогулка. Там надо готовить на огне, там не будет зеркал, туалета, и ванной комнаты!

– Я выносливая… Я выросла в деревне, где не было асфальта, и мы с самого детства ходили в сапогах! – упорствовала Полина.

– Интересно, – с иронией сказал я, – раньше ты не рассказывала мне об этом!

– А ты никогда не интересовался моей жизнью! – парировала девушка, – скажи мне честно: ты не хочешь взять меня в поездку потому, что у тебя есть другая женщина?

– Нет у меня никакой другой женщины!

– Тогда я не понимаю, почему ты не хочешь взять меня с собой!

«Проклятая женская логика, – мысленно возмутился я, – и почему я должен оправдываться перед собственной секретаршей?»

Но сейчас мне не хотелось вновь ссориться с девушкой. Вместо этого, я взял Полину за руку. Ее кожа была ухожена, а длинные ногти представляли собой шедевр маникюрного искусства.

– Подумай, хорошенько, детка! Как ты со своими холеными ручками будешь готовить на примусе, и мыть грязную посуду холодной водой!

– На вашем корабле наверняка есть кухня и туалет, а в прибрежных поселках имеются отели для туристов. Я думаю, что ты нарочно преувеличиваешь предстоящие трудности, Виктор!

«Вот упрямая девчонка!» – я демонстративно достал телефон и позвонил Николаю.

– Скажи мне, пожалуйста, на нашей яхте имеется камбуз и гальюн?

– Ты боишься остаться грязным и без обеда? – засмеялся мой приятель.

– Нет, но я подбираю себе команду, и этими подробностями интересуются те люди, которые хотят поехать со мной!

– Конечно, все есть: камбуз с газовой плитой, два гальюна, и даже душевая кабина!

– Вот видишь, я была права! – улыбнулась Полина.

– Но мне хотелось бы взять с собой человека, который разбирается в медицине…

Улыбка девушки стала еще шире:

– До того, как стать твоим секретарем, я окончила медицинское училище!

Полина говорила убедительно, а у меня больше не было сил, чтобы спорить с ней.

Я подумал о том, что если девчонке что-то не понравится, то я всегда могу отправить ее обратно, – невелика проблема!

– Ладно, уговорила.… Поехали! – легкомысленно сказал я.

Узнав состав группы, Николай был неприятно поражен.

– Это твое дело, конечно, – заметил он, – но я не стал бы брать с собой женщин и детей. Может быть, ты еще передумаешь?

– Мой племянник уже не ребенок. Ему уже шестнадцать, думаю, что новые впечатления пойдут ему только на пользу!

– Хорошо. А твои дамы?

– Моя сестра женщина выносливая, к тому же она хорошо готовит!

– А твоя расфуфыренная секретарша, ее-то ты зачем взял?

– Полина, – опытный медицинский работник!

– В путешествии им будет нелегко! – с сомнением покачал головой мой приятель.

– Я думаю, что они справятся! – твердо сказал я.

Мы хотели отплыть в середине июня, но с этим получилась небольшая загвоздка. В последние годы наше государство решило навести порядок в своем обширном хозяйстве. На огромных территориях вокруг Дальнего Востока восстанавливался пограничный режим, существовавший еще при советской власти, поэтому для путешествия в те районы, куда мы собирались, снова требовался пропуск.

Особенных проблем здесь не было. По совету Эдика, в своих запросах я обозначил наше мероприятие, как научную эколого-биологическую экспедицию, но нам пришлось ждать, пока соответствующие инстанции дадут на нее разрешение.

Подготовка к поездке не заняла у нас много времени. Мы купили нужное снаряжение, и уточнили, кто за что отвечает. За оружием следил Толик. Я купил на его имя два самозарядных ружья двенадцатого калибра, с запасом патронов, и карабин со звучным названием «Сайга». Эдуард вызвался вести электронный дневник путешествия, кроме того он хотел выполнять обязанности фотографа. Для этого я купил ему Никон с полноразмерной матрицей и сменными объективами, – надо было видеть, как он обрадовался!

Полина вызвалась исполнять обязанности фельдшера, а моя сестра с племянником должны были стать прислугой за все. Мне достались обязанности руководителя, спонсора, и казначея. Я отметил, что хлопоты действуют на меня положительно, во всяком случае, подготовка к путешествию привела меня в хорошее расположение духа.

В начале июля наша группа вылетела в Южно-Сахалинск. Город этот не произвел на меня большого впечатления. Резкая перемена часового пояса давала о себе знать, и мне все время хотелось спать. К моему удивлению Полина отдыхать не стала. В сопровождении Анатолия и Эдуарда она покинула отель под предлогом того, что хочет осмотреть город вместе с ними. Такая самостоятельность моих подчиненных едва ли могла мне понравиться, но я решил не обращать на это внимания, не желая ссориться со своей секретаршей в самом начале поездки.

Следующим пунктом нашего назначения была городок нефтяников Оха, – неприглядный городишко, в котором нам пришлось ночевать в доме, преобразованном в отель из бывшего общежития. По сравнению с ним, Южно-Сахалинск мог бы показаться очень приличным населенным пунктом.

В ожидании прибытия яхты, мы собрались в моем номере. За это время Эдик, никогда не расстающийся с электронным планшетом, успел поведать нам, что в городе живет около тридцати тысяч человек, что возле города имеются естественные выходы нефти, и что территория эта имеет серьезные проблемы, связанные с экологическими загрязнениями.

– Действительно, неуютное местечко, – заметил я. – и почему мы приехали именно сюда? Есть населенные пункты, которые расположены гораздо ближе к северу!

– Они существуют только на карте, – мрачно сказал Эдуард, – поселок Нефтегорск был уничтожен землетрясением тысяча девятьсот девяносто пятого года вместе с жителями.

– Не может быть! И что, никто не уцелел?

– Землетрясение произошло ночью, когда все спали. От подземных толчков плохо построенные дома разрушались почти сразу. Из трех с половиной тысяч человек, живших в поселке, погибло почти три тысячи.

– А что там теперь? – потрясенно спросил Толик.

– После землетрясения восстанавливать посёлок не было смысла. Нынче там находится только часовня и мемориальный комплекс, а неподалеку размещается кладбище, где захоронены жители поселка. Иногда целыми домами!

– Как это, домами? – не поняла Лена.

– Я видел фотографию, там большой холм, а на нем возвышается каменный прямоугольник с надписью: «могила дома номер восемнадцать»… Хочешь, я найду ее в интернете?

– Только не сейчас! – сказал я.

– Какой ужас, – прошептала Полина, – вот так, во сне и все сразу…

– А эти подземные толчки могут повториться? – озаботилась Лена.

– В принципе, могут, – сказал Эдуард, – город Оха тоже расположен в сейсмической зоне. Но вряд ли это произойдет до нашего отъезда!

«Хорошенькое мы выбрали местечко для начала путешествия!» – от рассказов моего бывшего одноклассника нам стало не по себе, и все обрадовались, когда в отеле появился капитан нашей яхты.

По рассказам Николая, у меня сложилось совсем другое впечатление об этом человеке. Я ожидал увидеть неторопливого в движениях кряжистого морского волка, а Иван был человеком совсем другого склада, подвижным и жилистым человеком небольшого роста, возраст которого трудно определить. На вид ему могло быть и тридцать пять и пятьдесят лет. Позже я узнал от Николая, что ему сорок один год.

Двухмачтовая килевая яхта, на которой нам предстояло идти в Охотское море, называлась «Фата-моргана». После того, как наша группа с помощью моторной надувной лодки, переправилась на нее со всеми пожитками, мы собрались в уютном салоне, обшитом красным деревом. Капитан сказал, что должен провести для нас небольшой инструктаж.

– Меня зовут Иван Гаврилович, – ни на кого не глядя, заявил он, закуривая вонючую папиросу, – запомните это, пожалуйста! Иван Гаврилович, а не Иван, Ваня, кап, чиф, и тому подобное, – фамильярности я не потерплю!

– А Гавриловичем вас можно называть? – не без кокетства спросила моя сестра.

– На отчество без имени я тоже не откликаюсь! – на лице капитана не было даже намека на улыбку, и Лена, пытавшаяся разрядить обстановку, прикусила губу.

– И еще.… Здесь, на судне, командую только я. Курс яхты; время сна, вахты, и обеда определяю тоже я. В случае несогласия с моими приказаниями, вам остается лишь одно, – немедленно покинуть мое судно! Всем все понятно? – голос Ивана Гавриловича был не просто резким, он был угрожающим.

– Нам что, придется прыгать за борт? – вскинув брови, холодно поинтересовался обычно несловоохотливый Анатолий.

– А как захотите!

Сказанное капитаном не понравилось никому из моей команды, и лишь Николай, судя по всему, давно знакомый с капитаном, сохранял спокойствие. В сгустившемся воздухе повисла гнетущая тишина. Я подумал о том, что с таким подходом к делу, наше путешествие может окончиться, даже не начавшись. Каким же идиотом я буду тогда выглядеть! Мне следовало немедленно разрешить возникшую ситуацию.

– Но позвольте, Иван Гаврилович, – сказал я, из последних сил пытаясь быть дружелюбным, разве мы не должны оговорить с вами все детали?

– Мы все обсудили с Николаем. Я выстроил путь нашего перемещения, рассчитал время пути, учел ветры и преобладающие течения, а также те условия, которые могут возникать при швартовке, или на рейде, возле назначенных пунктов. Это немалая работа! Зачем же мне, капитану, обговаривать детали со всеми подряд! – в голосе Ивана Гавриловича определенно присутствовала некоторая издевка, – я ответил на ваш вопрос?

Так вот где собака зарыта! – скоро сообразил я. – Этот желчный мужичок, играющий роль морского волка, думает, что главным здесь является Николай, ведь именно он вел с капитаном все переговоры… Ну что же, настало время истины!

– Николай, действительно, наш руководитель, но все деньги за вашу работу плачу именно я! Это несколько меняет дело, не так ли? – с сарказмом сказал я.

После сказанного мной, лицо капитана внезапно покрылось красными пятнами. Он был в ярости, но ему было некуда деваться. Кулаки капитана сжимались и разжимались, но в итоге он сумел взять себя в руки. Худой мир всегда лучше доброй ссоры!

– Мы вовсе не собираемся с вами спорить, – примирительно сказал я, – для нас, само собой разумеется, что слово капитана в плавании, – это закон. Но мы, сухопутные крысы, тоже имеем свое достоинство, так что давайте уважать друг друга!

Желая разрядить обстановку, я вытащил из-за пазухи плоскую бутылку с коньяком:

– Давайте выпьем за наше знакомство!

– У меня на яхте сухой закон! – сердито буркнул Иван Гаврилович.

Я послушно спрятал бутылку обратно в карман. Собрание продолжилось.

Капитан познакомил нас с техникой безопасности и с правилами действий в экстремальных ситуациях, затем определил нам спальные места. Мне хотелось оказаться вместе с Полиной, но расположение кают не давало нам такой возможности. Женщинам отвели маленькое помещение в носовой части (капитан назвал его кубриком), а мужчины должны были разместиться в салоне (кают-компании).

Что касается капитана, – никто и не думал претендовать на его каюту!

Наступил закат. На море была небольшая волна, яхта прочно стояла на якорях, но Иван Гаврилович счел необходимым назначить ночную вахту.

Первыми вахтенными были мы с Николаем, причем мне досталась так называемая «собачья вахта», с одного до четырех часов ночи. Все это время я добросовестно просидел в холодном кокпите, время от времени делая согревающие глотки из своей фляжки.

И какого черта я тут делаю? – к четырем утра коньяк закончился, но я так и не нашел ответа на этот вопрос.

В шесть утра наша яхта снялась с якоря, и пошла курсом фордевинд в северном направлении. Капитан распределил наши обязанности следующим образом: вахтенными (по три часа через девять) были назначены Николай, Эдуард, Толик, и я. Таким образом, был решен вопрос недостатка спальных мест, так как в кают-компании их было всего четыре. Дамы были определены на камбуз, а Денис занял странное положение то ли юнги, то ли помощника капитана.

Иван Гаврилович явно благоволил к мальчишке, охотно обучая его управлению парусным судном. Денис, который поначалу прозвал капитана «Иваном Гавниловичем», сейчас был от «настоящего морского волка» в полном восторге. Он помогал капитану при смене курса и установке парусов. Не прошло и дня, как он начал оперировать сложным морским жаргоном, и отличать курс бейдевинд от фордевинда. Наши женщины вполне освоились на камбузе, и кормили нас неплохими завтраками и обедами.

Трапезничали мы в кают-компании, причем один из мужчин должен был подменять вахтенного. Что касается капитана, то он предпочитал принимать пищу в одиночестве, в своей каюте. Вероятно, этому чудаку казалось, что таким образом он поддерживает незыблемые морские традиции.