Читать книгу FIFA WC (ворлд кап) 2018 - Борис Бурный - Страница 2

Так, а здесь что? История? Ну, давайте поглядим!

В типовой московской квартире, родом из восьмидесятых, на кровати спали два человека. Вот только сразу истерить не нужно, все достаточно старомодно. Эти человеки мужчина и женщина. Да, она, как и положено, моложе. Пусть лучше так. Ведь если даже ровесников взять, то пока еще молодые куда ни шло, а чуть постарше становятся… Он-то еще перец, а она уже совсем бабка! Пусть здесь у нас будет, как раньше! Все, тихо теперь! Тихо!

#правый. Ты не понимаешь или не хочешь понимать?

#левый. Наш друг говорит – я понимаю, когда вынимаю, а ты о чем?

#правый. О том, что мы сейчас захлебнемся, если не перевернемся!

#левый. Чем?

#правый. Тем, чем нас вырвет, вот чем! Будто ты сам не чувствуешь. Давай уже что-то делай!

#левый. А почему все время я? Если что-то делай, то сразу я!

#правый. Ты договоришься до того, что через минуту больше уже ничего сделать не сможешь! А еще через минуту с тебя спросят, как ты такое допустил!

#левый. А разве с тебя не будут спрашивать? Нет?

#правый. За это не будут. За что-нибудь другое может быть, но за это всегда с таких как ты спрашивают! И ты прекрасно об этом знаешь. Все, у тебя только шестьдесят секунд! Время пошло!

#левый. Shit!

#правый. По русски!

#левый. Да знаю, знаю. Не отвлекай! Придется их будить!

#правый. Тридцать секунд!

#левый. Вот пристал!

Мужчина, лежавший на спине, всхрапнул и икнул. Девушка, спавшая рядом с ним, проснулась, перевернула его на бок и он сразу сблевнул, не просыпаясь. Она в полусне встала с кровати, обмоталась простыней и ушла в другую комнату на диван – досыпать.

#левый. Доволен?

#правый. Конечно доволен, оставалось всего пять секунд! А ты как будто нет? Или ты уже собрался расставаться?

#левый. С кем?

#правый. С чем! С этой жизнью!

#левый. Что ты, что ты! Только жену себе хорошую нашли, да и других планов еще полно. Нет, мы еще поживем. Вот увидишь!

#правый. Увижу, не сомневайся. Слушай, давай другой сон посмотрим – что-нибудь энергичное, что бы не расслабляться. Жаль только осталось всего пара часиков, не больше.

#левый. Ладно, давай.

В квартире стало тихо-тихо, как бывает светлой ночью в начале июля в Митино. От запаха собственной блевотины мужчине приснился тревожный сон. Что-то про войну и в основном звуки: рев пролетающего истребителя, стрекот вертолета, вой дизеля и лязг гусениц – все смешалось в одной грохочущей каше. Вдруг все стихло. Потом где-то вдалеке застрекотал автомат, одиночные выстрелы в ответ и снова тишина. И из этой темной вязкой тишины обрывки мегафонных фраз, что-то приказывающих, а что не понятно.

#правый. Ну все, как мама говорит – хватит дрыхнуть. Встаем.

#левый. Может еще часик?

#правый. Нет. Пора. Кажется, здесь что-то не так!

#левый. Да здесь всегда что-то не так. Что, из-за этого теперь не спать?

#правый. Встаем!

#левый. Fuck… то есть блин!

#правый. То-то же. У меня и музыка хорошая есть для этого случая.

#левый. Какая?

#правый. Вот, послушай.

#левый. Уй! Я ее с детства терпеть не могу!

Два часа спустя, мужчина проснулся с похмелья. С настоящего русского похмелья. А это значит вчера было не просто хорошо – выпили всё разнообразие, что имелось в доме. Откуда-то доносился «Рассвет над Москвой рекой», в комнате утренний полумрак, на полу пустые пивные банки, бутылки из-под водки и коньяка, наполовину выкуренная сигара, зажигалка, большая пачка презервативов. Рядом с ней валялись несколько разорванных упаковок и пара использованных. Он тупо посмотрел на них, что-то попытался осмыслить и словно очнувшись, хрипло сквозь сухую, похмельную несмыкаемость связок с гримасой счастья на лице, почти беззвучно сказал в никуда:

– Fuck… то есть блин!

Потом сделал попытку сглотнуть – нечем. Понял, что нужно пойти, попить и попытался угадать направление, где находится источник воды. Наконец он порывисто встал полностью одетый: в футболке, джинсах, кроссовках, через плечо висит небольшая сумочка, в которой обычно носят документы, деньги, телефон и прочую мелочевку. Совсем немного пошатываясь, прошел на кухню, открыл воду, какое-то время постоял, посмотрел и закрыл кран. Направился к холодильнику, открыл дверцу, снова что-то попытался вспомнить или понять, но когда не сумел ни того ни другого, закрыл холодильник, вернулся к раковине и надолго припал к струе из-под крана. Резко закончив пить, метнулся в туалет. Из-за двери раздались парочка слабых стонов и звук, несколько раз смываемого бачка. Из туалета сразу нырнул в душ. Энергично, слегка покряхтывая и пофыркивая, окатился холодной водой и в полотенце на бедрах, даже толком не вытеревшись, переместился на балкон, где глубоко вдыхая свежий утренний воздух, радостно прищурившись, попытался взглянуть на восходящее солнце с чувством заново родившегося человека. Музыка плавно и постепенно угасла.

#левый. Пойдем на нее посмотрим.

#правый. Пойдем, только тихо.

Возвратившись на кухню уже немного, но другим, он снова подошел к холодильнику, достал литровую пачку кефира, налил в единственный чистый бокал для мартини и в одной руке с бокалом, а в другой с пачкой кефира прошел в комнату, где завернувшись в простыню, спала девушка. Он недолго постоял, глядя с нежностью и плохо скрываемым вожделением, но будить не стал и вернулся на кухню. Включил телевизор. Тот негромко зашипел и на сером фоне заплясали белые точки. Пощелкав программами, понял, что везде одно и то же и выключил.

#правый. А я тебе говорил что-то не так! Говорил?

#левый. Ну, говорил, говорил. А что не так-то?

#правый. Ты не видишь? Телевизор не работает!

#левый. И что с того?

#правый. Как что с того? Если здесь телевизор не работает – это конец!

#левый. Чему конец?

#правый. Ты это серьезно? Да всему конец, всему! Вспомни, что вчера было… Вспомнил?

#левый. Вчера? Всп… Вспомнил! И что теперь делать?

#правый. Надо ждать и не дергаться, как говорит наш друг.

#левый. Ты уверен?

#правый. Уверен. Наверно.

#левый. А долго ждать?

#правый. Не знаю пока, но думаю нет.

#левый. Да дела… а помнишь, как все начиналось?

#правый. Все было впервые и вновь?

#левый. Ну, не все, но почти, а ведь времени прошло всего ничего.

Теперь бы нам в самый раз на недельку назад отскочить. Ну как, отскочим? Тогда погнали.

Шереметьево очень постарались украсить к чемпионату. Развесили лозунги «Добро пожаловать в Россию! FIFA World Cup 2018» на разных языках и только «Привет участникам соревнований» оставили исключительно на русском: для своих. Большое количество волонтеров – девушек и парней в униформе а-ля рус встречали гостей, прилетающих на самые главные матчи со всего света. Среди них и тридцатисемилетний Antony King. Высокий, симпатичный, сильный. С рюкзаком за спиной, теплой курткой в руках и детской счастливой улыбкой на полусонном, послеполетном лице.

Левый. Смотри, смотри, как здесь здорово!

Правый. Что здорово? Где здорово? Отстань, у меня в голове гудит!

Левый. Как будто у меня не гудит, как будто у нас с тобой не одна голова. Видишь, как теперь стало!

Правый. Что тебя радует, я не пойму?

Левый. Да все радует! Все! Смотри как нарядно вокруг, столько эмоций, столько веселья! А люди, люди, ты погляди какие красивые, круглые лица!

Правый. Да уж, красивые, как блины!

Левый. А какой аэропорт отстроили, а?

Правый. Чего в нем хорошего? Старый был компактный, уютный, а этот? Идешь, идешь направо – налево, вверх – вниз, как-то бестолково все, ты не находишь? И потом, я надеюсь ты еще помнишь, с какой целью мы в такую даль прилетели!

Левый. Да помню, помню, ну тебя – всегда все не так! И кто же тут наш… met?

Правый. По русски! Мы о чем договаривались? А маме, что обещали, забыл?

Левый. Конечно, не забыл, как я мог забыть, просто я не помню, как его называют на русском.

Правый. Кого?

Левый. Человека, который нас встречает.

Правый. Ну, … как его… встречал… встречаю… встречаешь… встречающий! Вот как его зовут, понял?

Левый. Понял, только попробуй это выговорить!

Правый. Раньше же у нас получалось.

Левый. Вспомнил тоже, раньше. Тогда и деревья были большими, кажется так говорят.

Правый. Не умничай. Давай вот сюда отойдем и осмотримся.

Приняв вправо, что бы не мешать потоку спешащих на выход людей он начал выискивать среди столпившихся с разными по форме и на разных языках табличками, плакатами и просто листами бумаги формата А4 в прозрачных пластиковых папках свою фамилию, и не разглядев ничего похожего, перебрался в смешанную зону. Но буквально через минуту в его кармане зазвонил телефон и радостный женский голос оповестил на русском английском:

«That her name is Alena. That she is late. But he must not worry. He needs to get the luggage. No luggage? Then he needs to go to the cafe on the right side, and wait for her to arrive. Ok coffee.»

Старбакс, как обычно, предлагал бодрящих напитков на любой вкус и кошелек. Немного подумав, Antony взял два средних в бумажных стаканах американо. Не спеша, а куда торопиться, оплатил покупку телефоном, забрал кофе и сел за столик, наблюдая за аэропортовой суетой. Не успел еще отхлебнуть и пару глотков, как тут как тут подскочила она, разинула рот, и заговорила быстро, напористо, жестко:

– Antony?

– Yes!

– I’m Alena. Hey, what are you doing? Why are you sitting down? Is this my coffee? It tastes terrible. I only drink espresso, but thanks anyway. Mmm, by the way you’re handsome! – Well let’s go. hurry up! Anyway in an hour and a half, the office will begin giving tickets for the semi-final and the final. Everyone in the office is already there, now, we’re just waiting for you.

И понеслись они по Шереметьевским ABCD.

Левый. Тебе это ничего не напоминает?

Правый. Напоминает, но …давай, пока не будем спешить!

Левый. Давай… еще на шаг отстанем.

Правый. Зачем? А… да, давай.

Алена летела чуть впереди, он следом левее, попутно ее разглядывая. Она была не высокая, но и не низкая прямо в аккурат и то, что раньше называли – статная. У нее приятные плавные черты лица, пронзительно-лазурные глаза, волосы с лёгкой рыжинкой, стянутые на затылке в тугую шишку, упругая, налитая грудь, а самое главное под коротким жакетом с логотипом WC 2018 на спине, обтянутый юбкой до колен крепкий, породистый зад. И все это настолько удачно сочеталось, что у него аж дыхание сбилось.

Левый. Ты сейчас видишь то же, что и я?

Правый. Да, но этого не может быть!

Левый. Почему не может? У отца же было!

Правый. Нельзя в одну реку войти дважды!

Левый. Ты не путай! Та река была не наша, а его.

Правый. Да ты прав. Сын за отца не отвечает, кажется так здесь считают.

Пока девушка по телефону кому-то объясняла, сколько времени у них уйдет на дорогу, ему не нужно было прятать взгляд и он полностью сосредоточился на «объекте». Спустившись на стоянку, они юркнули в красно-белый Ё-мобиль – официальный автомобиль чемпионата мира и помчались по новой платной дороге в Москву.

– The sports boss himself will be giving the tickets!

Правый. Ого, ты слышал?

Левый. Я слышал, ого!

– Да ладно? Фром хиз харт?

Алена от неожиданности даже притормозила.

– Вы говорите по-русски? А чего же они меня парили, что будет пиндос, который ни бельмеса. И почему вы не указали в анкете, что обладаете великим и могучим, тогда бы вас другой человек встречал.

Левый. Не, нам другого не надо!

Правый. Зачем нам другой?

– Меня никто не спрашивал. И не пиндос я, а австралиец.

– Оп-па! Кенгуру, коала, какаду! – искренне рассмеялась Алена. – А откуда русский знаете?

– Мама моя русская!

– А папа крокодил Данди?

– Почти, а вообще это…

Он замялся, давая понять, что ему не очень нравится эта тема. Девушка быстро извинилась, примирительно заметив, что ее порой заносит.

– Да нормально, все в порядке. – Антон поспешил загладить эту неловкую шершавость.

– А зачем вам теплая куртка или вы тоже считаете, что у нас и летом снег идет? – Вопрос из тех, что можно вовсе не задавать, но сейчас, как раз тот случай, когда лучше говорить, чем молчать.

– Нет, там сейчас зима.

– Наверное, не такая как здесь?

– Не такая, но утром, когда ехал в аэропорт, я видел ледок на лужах по краям…

– О как, ледок по краям! – Как бы удивилась Алена и решила взять паузу, сосредоточившись на дороге. Антон тоже не горел желанием продолжать разговор, он уставился в окно и стал рассматривать быстро меняющиеся московские пейзажи.

Новые дома, офисные здания и объекты инфраструктуры выставляли себя во всей красе, а оставшиеся кое-где «хрущевки» или совсем старые, непонятного назначения холупы, лукавые хозяева прикрыли большими билбордами – « FIFA WORLD CUP 14.06 – 15.07.2018». Голова у Антона слегка гудела от длительного перелета, но в целом он чувствовал себя сносно, больше сказывалась разница во времени – в Австралии наступил поздний вечер. Постепенно монотонность поездки стала убаюкивать, его чувства понемногу притупились и он уже начал клевать носом, но все время пытался брать себя в руки, отлично зная, какой заразой несет от сидящего рядом с водителем «борца со сном», и потому старательно делал вид, что увлечен пейзажем. Вдруг, из крайнего левого ряда подсекая всех, кто справа, под визг тормозов и гудки автомобильных клаксонов, им наперерез выскочила желтого цвета Лада Калина, за рулем которой сидел совсем молодой паренек, а рядом с ним такая же юная, перепуганная девчушка. Алена резко нажала на педаль тормоза, бросила машину влево. Повезло, что из-за притормозивших автомобилей полоса оказалась свободной. Разминувшись в считанных сантиметрах, автомобили поехали дальше.

– Бля, козел, недоносок, – бесновалась Алена. – Дороги вроде бы понемногу приводят в божеский вид, а вот с дураками бесполезно, их никак не починишь. Вы в порядке?

– Да, все окей.

Чуткость вернулась к Антону, вместе с ударом его головы о правую стойку и хотя она была отделана чем-то мягким, все равно через минуту на лбу с правой стороны проявилась небольшая красная выпуклость. Он усердно потер рукой ушибленное место, гул в голове немного притих, а нудная снулость вроде бы отлипла. Но помимо положительного итога резкого повышения уровня адреналина в крови, проявился и отрицательный: защипало под мышками от едкого пота, а через несколько минут включилась жесткая эрекция. Такая вот оказия случалась с ним всякий раз в момент опасности из-за чрезмерной работы надпочечников. Антон совсем не обрадовался этому факту – по опыту знал, что этот «приапизм» мог зарядить на продолжительное время. Правда понадеялся, что ехать еще долго, но к его большому сожалению, минут через десять Алена съехала на третье кольцо, а еще через десять, подъезжала на Казакова 18.

– Вот мы и приехали, нам надо поторопиться, а то босс человек занятой!

Правый. И как теперь быть?

Левый. Как? Да как есть, так и быть!

Еще не до конца «опавший» Антон, начал выниматься из Ё-мобиля, но едва собрался сделать шаг в сторону, девушка повелительным тоном вновь отдала команду:

– Так, рюкзак и куртку оставьте в автомобиле, возьмите только документы и бумажник, на всякий случай!

– За билеты заплатить?

– Да нет, в машине документы и деньги лучше не оставлять, мы же в России, мало ли.

Теперь он выполнил приказ без пререканий и уже на ходу Алена передала ему бейдж, на котором рядом с его фотографией над штрих-кодом, большими буквами написали – «Антон Джеймс Кинг».

Проскочив мимо охраны, они почти бегом понеслись по длинному коридору. У дверей в конференц-зал их встречала строго одетая, но ярко выкрашенная девица, которая пучила глаза и стучала пальцем по часам на запястье, всем видом пеняя за опоздание. Бесшумно отворив массивные двери, «крашенная» повела Антона вдоль овального стола и усадила посередине рядом со свободным креслом. Антон легким кивком головы поздоровался с сидящими за столом и только решил, приглядеться, что за народ собрался вокруг, как с другой стороны открылась дверь поменьше и в зал энергично вошел Спортивный Босс. Поручкавшись с каждым персонально, он поздравил всех скопом с выпавшей удачей – посетить два самых главных матча чемпионата мира по футболу, лучшего, по мнению Босса, по организации за всю историю проведения подобных мероприятий. И с особой гордостью он отметил эпохальный выход сборной России в полуфинал. Чинуша, всегда склонный много поговорить, на удивление быстро свернул торжественную часть. Тут же подсуетилась «крашенная» с большими, разрисованными в цвета ЧМ конвертами. Отступив в середину зала, Босс взял один, протянутый девицей и громко объявил:

– Antony Jamse King!

Правый. Вот влипли!

Левый. Да ладно тебе, давай, повеселимся!

Антон резво поднялся, сделал широкий шаг навстречу важному господину и тут, то ли напряженности и торжественности момента, то ли «на старые дрожжи», черт его теперь разберет, остатки подлого гормона заново впрыснулись в его бурлившую кровь… и оставшиеся три шага до министра он проделал с гордо поднятой «головкой». Сидящие за столом, среди которых естественно оказалась и Алена, наблюдали за ним с заметным воодушевлением. Надо сказать, что Антон «запарился» только на едва уловимое мгновение. Во-первых, все равно уже ничего не поделаешь, а во-вторых – да пусть завидуют. Похоже, что ничего не заметил только спортивный вождь. Он вручил Антону дары, энергично потряс ему руку, а потом крепко приобнял, что придало особую пикантность всей сцене. Вернувшись на место, с двумя заветными билетами в VIP-ложу и пакетом с подарками, Антон нашел глазами Алену, поймал на себе ее взгляд, (недоумение пополам с восторгом) и широко улыбнулся всем лицом.

Левый. Я же говорил, нормально получится!

Правый. Что нормального? Только опозорились и все!

Левый. Почему опозорились? Заметил, как она посмотрела?

Правый. Заметил!

Торжественная часть закончилась быстро. Босс пожелав всем всех благ, стремительно покинул конференц-зал. Народ тут же поднялся со своих мест, разноязыко зашумел и кинулся рассматривать подарки. Антон тоже решил не отставать от толпы. Вскрыв подарочный конверт, достал билеты, облюбовал со всех сторон и сунул их в большую красочную и очень тяжелую книгу «Праздник Футбола», которую выудил из пакета. Еще внутри него нашлась плюшевая игрушка – символ ЧМ и футбольный мяч ADIDAS Matreshka. Он забрал игрушку и мяч, а пакет свернув вчетверо, оставил на столе.

Левый. Пойдем, спасибо скажем.

Правый. Кому, Алене?

Левый. Да. Она милая.

Правый. Да, теплая такая…

Левый. Какая?

Правый. Ну, а как еще можно сказать по-русски?

С книгой в руке, мячом и игрушкой подмышками Антон не переставая улыбаться, направился к Алене:

– Спасибо вам огромное… я уверен, что только благодаря вашей… помощи все прошло, как… ну, так как прошло.

Корявые слова из него и вылезали коряво, а в сочетании со все еще полуэрегированным пенисом, звучали тупо и двусмысленно. Антон скривился, сконфузился, но пересилив себя самого, продолжил:

– I’m sorry, let’s go; I’ll go get my bag.

Как-то само собой, последняя фраза у него получилась по-английски.

– Ок, – Алена уловила его смущение и хотела добавить, что бы он не парился, но в этот момент к ней подошла «крашенная» и попросила разобрать документы, которые завтра необходимо срочно завизировать у Босса, пока он куда-нибудь не слинял.

– Это всего лишь на пару минут, – сказала она приторным голосом.

– Да, но мне нужно отправить своего подшефного, его вещи у меня в машине остались, автобус с гостями сейчас уедет, они же не будут ждать одного! – Попыталась отбиться Алена.

– Ой, ну отвезешь его на своем «пупсике», я что-нибудь опять не то подпишу, потом опять не оберешься.

– Тамара, по-моему ты драматизируешь, я утром приеду и все сделаем. Мне кажется наш гость уже приуныл.

– Ой, ты посмотри на его рожу, она сияет как медный таз! – «Крашенная» никак не унималась, Алена хотела оборвать ее, что бы ни ухудшать и без того неловкую ситуацию, но Антон махнув рукой:

– No problem, – пошел разглядывать фотографии советских и российских спортсменов, которые украшали стены конференц-зала.

Через пятнадцать минут к нему подошла Алена, искренне извинилась за то, что заставила себя ждать и за руку повела к выходу. Обратный путь проделали на малой скорости. Неторопливо сдали теперь уже не нужный гостевой бейдж охране, не спеша вышли из здания и пошли по улице к Алениному Ё-мобилю, который она второпях бросила сразу на повороте в Малый Демидовский переулок, заехав правым колесом на тротуар. Погоду сегодня подавали почти идеальную. Солнце понемногу склонялось к западу и не было душно. Нынешнее лето выдалось на редкость удачным. Природа, видимо, отдавала долги за прошлогодние катаклизмы. Алену с Антоном обдувал легкий ветерок, лишь изредка скользя по их лицам припозднившимся тополиным пухом. Девушка почти оттаяла от напряжения, смотрела мягко и немного лукаво прямо в зеленые антоновские глаза, провожая его в последний путь:

– Пойдете по Казакова, повернете вон там на повороте налево и по Сусальному прямо до тоннеля на Курскую.

Левый. Что вот так возьмем и уйдем?

Правый. А ты что предлагаешь? Она и так сегодня на нас столько времени потратила. Доберемся на метро.

Левый. Как знаешь, но я бы ее позвал на ланч. Уже есть очень хочется.

Правый. Можно в другой день позвать. У нас же есть ее номер телефона. Помнишь, она в аэропорту звонила?

Левый. Конечно, помню.

Алена хотела еще раз предложить упертому австралийцу его подвезти, но озадаченно замолчала увидев, что ее Ё бампер в бампер спереди и сзади подперли два черных БМВ.

– Беспредел какой-то! Людям на пустой улице места мало?

Вопрос так и остался подвешенным, потому как в ту же секунду из авто, которое притулилось сзади, вылезли будто двое из ларца одинаковых с лица – лет тридцати пяти на вид крупных парня. Скорее рыхлые, чем крепкие, будто в униформе: в спортивных штанах, поло и бейсболках. Тот, который оказался потолще сразу перешел к делу:

– Слышь подруга, давай скажи интуристу, пусть билеты отдаст!

Его слова звучали резко и увесисто под стать габаритам, он ясно давал понять, что шутить не намерен.

Правый. Нас, кажется, грабят?

Левый. Похоже на то.

Правый. Надо убегать?

Левый. Думаю, убегать уже поздно!

Правый. Как же быть?

Левый. Бить!

Правый. Так чего мы стоим? Бей, левый, бей!

Левый. Да не ори ты, бью!

Так как толстяк стоял чуть ближе, в аккурат под правую руку, ему-то Антон и зарядил точно под козырек бейсболки красивым, но тяжелым подарочным альбомом. Бац – готов! Жирная туша завалилась ему прямо под ноги рядом с игрушкой, выпавшей из-под мышки, а мяч пустился звонко вскачь по Казакова. Второй отымщик опешил, но по инерции продолжил двигаться и Антон, пригнувшись, ударил его плечом в солнечное сплетение, поймав на вдохе. Бывший, лучший молодой lock «Мельбурн сторм» и сейчас поддерживал форму, играя за любительский клуб, он буквально занес бандита в его собственный БМВ, изрядно покорежив заднюю дверь.

Правый. Let’s go faster!

Левый. По-русски, правый, ты забыл?

Правый. Да, да по-русски будет – быстрее уходим!

Левый. Куда уходим, а ее здесь одну бросим?

Правый. Ее? Нет, одну не бросим.

Левый. Тогда чего мы ждем?

Оттащив неподвижного жиробаса от его же машины, Антон сел за руль БМВ и сдал назад, освобождая дорогу Алениной Ёхе.

– Садись быстрее, поехали!

Пока он собирал разбросанные подарки, девушка, еще не отошедшая от шока, послушно выполняла теперь уже его приказы. Она села на водительское место своей машинки и стала разворачиваться на узкой дороге, все время оглядываясь на валявшихся дохляков. Меньше всего ей сейчас хотелось, чтобы кто-нибудь из них ожил.

Правый. И как она поедет, у нее руки трясутся?

Левый. А что ты предлагаешь, нам за руль сесть?

Правый. Нет, нам не предлагаю, куда мы поедем, тем более здесь руль не как у людей?

Левый. Ну они-то, как раз его человеческим считают.

Правый. Да дебилы, блин.

На немноголюдной в послеобеденный час улице пара прохожих все же сыскалась и они остановились поглазеть на заварушку. Алене наконец-то удалось совладать с нервами и закончить разворот. Она подъехала к Антону, который сумел догнать сбежавший мяч, и едва он плюхнулся на пассажирское кресло, Ё-мобиль рванулся с места, бросив пацанов валяться на асфальте. Свернув на улицу Радио девушка инстинктивно прибавила газу, и хотя в зеркале заднего вида не появилось ничего ужасного, ее потряхивало от ожидания обнаружить за собой погоню.

– Нужно было вызвать полицию? Зачем мы уехали? – Алена закусила едва заметно дрожавшую нижнюю губу.

– Не уверен, что это хорошая идея. Мне кажется вашей полиции нельзя доверять! – На вернувшуюся в третий раз на дню эрекцию, Антон совсем перестал обращать внимание.

– Ну а что теперь делать? Если грабители знали, что у тебя есть билеты и ты будешь со мной, значит, кто-то их навел?

Она инстинктивно петляла по Бауманским-Бакунинским улицам, заметая следы, но они оставались чистыми.

Тем временем горе-грабители потихоньку пришли в себя и тот, у кого на машине оказалась помята дверь, громко пенял товарищу.

– Димон, вот ты меня в блудняк втравил в натуре! «Бабла по-легкой срубим!» Теперь дверь поменять, две штуки встанет!

– Да я тут причем! Мне же эта сука сказала: будет какой-то лошарик, вы его просто припугните, он обосрется и все отдаст. За каждый билет она мне по пятере грина обещала. Кто же знал, что этот мудило бешеный такой, не за хер собачий получается огребли. Ладно поехали, а то вон какая-то дура вылупилась, щас ментов вызовет или не дай бог на телефон снимет – будем потом в интернете звездить. Рулить сможешь?

– Да!

– Тогда созвон!

Они быстро разъехались в разные стороны.

Димон, припарковавшись на набережной, звонил по телефону, но ему никто не отвечал. Тогда он швырнул дорогой смартфон на пассажирское сиденье и поехал в сторону Земляного вала. В порыве злости снова схватил свой девайс, набрал номер и закричал, перебивая длинные гудки:

– Жаба, трубу сними!

Антон задумчиво уставился в одну точку и не реагировал на вопрос Алены куда им теперь ехать. Его глодало беспокойство – нет ли подвоха со стороны его спутницы, и она осознав, в чем причина его замешательства, сразу вскипела:

– Ты что думаешь я с ними, что это я их навела? Ты больной? Антон?

Никто из них не заметил перехода на «ты».

– Я не знаю! Я восемь лет здесь не был и если честно про здешние… правила, совсем забыл. Одно дело за вашей реальностью из интернета наблюдать, другое дело самому в ней участвовать. У меня нет резонов не верить тебе, но и нет оснований доверять. Ты на мое место встань и… постой!

Левый. Так это же не она!

Правый. Но мы-то наверняка не знаем, а вдруг они вместе с той сговорились, тогда что? Помнишь эту историю с подписанием документов? Там явно что-то не так!

Пока Антон говорил, девушка, наливаясь краской и гневом, набрала полные легкие воздуха и ждала, как только он закончит «пороть чушь», она скажет ему все, что о нем думает. Но «встав» на его место и постояв на нем, Алена сначала надула щеки, а потом сложила губы в трубочку и медленно выпустила пар.

– Антон, верь не верь, но я такая же потерпевшая, как и ты. Я ни кого, ни куда не наводила… ну, в общем, как знаешь, хочешь, выходи и… иди.

Она припарковала автомобиль и в салоне повисла тишина. Остановились они у небольшого кафе, явного новодела из сэндвич-панелей, но зачем-то ему присвоили старинное название «Трактир». Прямо на тротуаре под навесами стояли столики: сидящие за ними люди, задорно и с охотой поглощали пищу. Так частенько случается летом, когда днем, что бы ни отягощать организм, человек перехватит напиток и какую-нибудь печеньку или мороженное, а вечером, как только жара спадает, голод подступает к нему с утроенной силой.

Правый. Надо бы время потянуть, осмотреться.

Левый. Надо.

Антон вдруг понял, что со всеми перелетами день сегодня у него длится уже больше суток, а ел он последний раз давно, еще в самолете. Повернувшись к Алене он категорично произнес:

– Сначала будем есть, а потом думать, у меня от голода мозг совсем засох.

– Хорошо. Только пожалуйста все ценное забери.

Они собрали свои вещи, с собой Антон взял только рюкзак и альбом, а мяч и игрушку бросил на пол между сиденьями. Столики на улице оказались заняты и приветливая девушка-менеджер предложила им пройти внутрь.

– Там уютно, работает кондиционер и почти никого нет.

– Внутри, наверное, накурено? – Засомневался Антон, табачный дым лишал его аппетита.

Алена поспешила его успокоить:

– У нас запретили курить еще перед олимпиадой в Сочи, правда потом, как это обычно бывает, какое-то время боролись с нарушителями, но в конце концов, забороли. Теперь летом на улице лучше не сидеть, народ как сумасшедший потребляет все, что дымит – сигареты, сигары, кальяны, вейпы. Посмотри – дымовая завеса!

В подтверждении своих слов она ткнула указательным пальцем в сторону куривших на летней веранде посетителей и увлекла Антона за собой. Внутри кафе оказалось небольшим, всего на десяток столиков, но уютным, почти домашним и они не сговариваясь, выбрали место у окна, что бы следить за улицей, а потом устроившись на стульях, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Паранойя! – Радостно констатировала Алена.

Подошла официантка, принесла меню на русском и английском языках да еще с большими фотографиями блюд. Антон быстро выбрал себе из списка, проговаривая названия с явным удовольствием:

– Мне холодный борщ, расстегай с чавычей и домашний морс. Нет лучше два морса, один сразу вместе с кофе… эспрессо, – он вдруг осекся и посмотрел на Алену. – Извини, надо было с тебя начать!

– Все нормально, не парься, у меня процесс отбора еды занимает гораздо больше времени.

Официантка, судя по виду из подрабатывающих студенток, скучая, стояла рядом. В конце концов, Алена выбрала морковный пирог и зеленый чай.

Антон, извинившись, помчался в туалет, с наслаждением опорожнил мочевой пузырь, умылся, смочил водой ежик светлых волос на голове и немного посвежевший вернулся к Алене. В этот момент в кафе зашла пара иностранцев лет пятидесяти. Загорелые, чуть продолговатые лица, приветливое выражение глаз, широкие улыбки – они всем своим нутром рассылали вокруг себя сигналы дружелюбия, открытости и уважения. У Антона мгновенно сработал рефлекс – кивнуть в знак приветствия и улыбнуться в ответ. Пока суть да дело он решил зря время не терять, достал смартфон и полез проверять аккаунт в «Фэйсбуке», и почту в «Гугле». Алена в след за ним тоже активировала свой гаджет и углубилась в интернет.

Правый. Интересно, а раньше чем люди заполняли неловкие паузы? Сидели и тупо молчали?

Левый. Не помню. Песни, может быть, пели?

Правый. Песни? Какие песни?

Левый. Ну, наверное, разные.

Наконец официантка с именем OLGA на левой груди принесла кофе и морс и отошла к неподалеку разместившимся интуристам. Поджарый, стройный мужчина спросил ее, показывая на фото в меню:

– What nuts in this cake?

– Итс… орехи.

Антон и Алена захихикали, как по команде. Иностранцы со смущением уставились друг на друга, а OLGA, видимо не понимая причины смеха, глядела на них, обиженно хлопая накладными ресницами. Тогда Алена решила прийти всем на помощь и перевела название орехов:

– Хэйзелнэтс, пинэтс, алмэндс, кешью. Антон, а как грецкий орех по-английски?

– Волнэт!

Пока довольная собой Алена обменивалась любезностями с туристами, Антон взялся набирать смс.

– Мачете уже эсэмесит? – Вернувшись к нему, спросила Алена.

– Да, я же еще не предупредил маму о том, что долетел.

Пока он боролся с буквами, OLGA принесла борщ. Она расстелила льняную салфетку, разложила приборы и поставила перед ним огромную белую тарелку, в которой свекольник выглядел, как будто его только что выдрали из поваренной книги – мелко нарезанные овощи, сметана, присыпанная зеленью, и рядом с тарелкой небольшое блюдце с хреном. Антон шумно отхлебнул из деревянной ложки, не собираясь скрывать удовольствия от поглощения пищи.

– Соскучился! Там конечно есть русские рестораны, но они везде с местным привкусом. Сметаны, например, больше нигде такой нет, только крим. А без сметаны борщ не настоящий!

С первым управился быстро и пока меняли блюда, молча, в раздумьях смотрел на Алену. Та недавняя, неудавшаяся попытка ограбления, пробила в его симпатии к ней большую брешь в виде еще большего вопроса – она навела или нет? И если бы сейчас ее не сидело прямо напротив него и не смотрело ему в лицо ясными, чистыми и безо всяких честными глазами, то он ни секунды не мешкая на него бы ответил:

Правый. Да, она в сговоре с той!

Но он, глядя на нее в упор, не мог, да и не хотел в это верить.

Левый. Нет, не думаю! Давай еще немного подождем и посмотрим.

И потому решил ничего не решать.

Правый. Хорошо, но только смотрим в оба.

Левый. Договорились.

Похоже, что и девушка не горела желанием устраивать разборки. Вообще, вот если со стороны, то они казались, немного надоевшей друг другу парой. И когда принесли еду уже для обоих – ей пирог, ему расстегай, они также без слов взялись ее поглощать. Антон с видимым энтузиазмом, а девушка скорее механически.

– Сейчас бы водки с таким расстегаем выпить, но… не пью, – все же не удержался от комментария он.

– На мазохизм похоже, – ухмыльнулась она.

– Да, точно, – рассмеялся он.

– А почему не пьешь? Я знаю не пьющих мужиков, они все немного ущербные! – ехидно поддела она.

– Я тоже ущербный! У меня повода нет, чтобы пить! – широкой улыбкой ответил он.

– А был бы повод, выпил? – смягчила тон она.

– Да! – обрадовался подсказке он.

– По моему сегодня как раз столько поводов случилось, что можно уже не одну рюмку опрокинуть! – резонно заметила она.

– А по-моему, ни одного! – отмел ее резоны он.

– Хорошо, а что для тебя настоящий, сто пудовый повод, есть такой, хотя бы теоретически? – отбросив сарказм, спросила она.

Кажется, Антон не хотел отвечать. Во всяком случае ту паузу, которую он взял, девушка для себя объяснила именно так.

Левый. Давай ей скажем.

Правый. Зачем?

Левый. Так надо.

Правый. Как знаешь.

– Я думаю есть… если когда-нибудь решусь жениться – напьюсь! – как на духу выпалил он.

Теперь она никак не отреагировала на его слова. Почему-то ни с того ни сего они ее немного смутили. Но потом спохватилась и решила поменять вектор:

– Ты пока ешь, а я пойду «попудрю носик».

– Угу.

Он доел расстегай, допил морс, взял смартфон и набрал номер. Ему ответили сразу:

– Алё, алё!

– Николай, привет, это Антон!

В хорошо обставленном кабинете в башне «Федерация» на одном из верхних этажей, за большим столом сидели пятеро мужчин и одна женщина. Им примерно около сорока лет на каждого, все прилично одеты, с дорогими часами на запястьях. Абонент Антона восседал во главе стола – явно он здесь за главного. В дорогих, стильных очках, слегка полнеющий, слегка лысеющий, но сразу видно физически сильный, громкоговорящий и резкий в движениях.

– Король, здорово! Ты уже в Москве?

– Да, вот прилетел.

– Надо было мне сообщить какой рейс, я бы послал своего водителя, встретил бы тебя как положено.

– Да, все в порядке Николай, меня встретили из спортивного министерства. Чего тебя по пустякам беспокоить…

– Ты дуру не гони – беспокоить, я тебе кто, хер с бугра? – Николай закипел от его слов. – Братан, ты на Родине, а политкорректность свою оставь на российской границе. Ты где сейчас?

– Я в кафе обедаю или уже скорее ужинаю.

– А потом?

– Потом поеду домой. Нужно ключи у соседки забрать пока еще не поздно.

– А Елена Сергеевна где?

– Она там… за садом ухаживает.

– Слушай Антоха, у меня сейчас совещание, а потом еще одна встреча. Как все закончу, я тебе перезвоню, оки?

– Хорошо, Николай!

– Тогда обнимаю, до связи!

Николай нажал кнопку «отбой», несколько секунд смотрел на погасший экран своего восьмого айфона в золотом исполнении и с еще не погасшей улыбкой на губах, обратился к коллегам:

– Друг детства из Австралии прилетел. В министерстве спорта разыгрывали десть билетов на полуфинал и финал, заявки подали почти десять миллионов – он оказался в десятке удачников! Шесть китайцев, два негра, один араб и Антоха! В vip-ложе рядом с президентом и олигархами будет сидеть – вот проперло! Тем более такой полуфинал Россия – США! Если на обычный матч, цены на билет до трех тысяч баксов доходили, то туда, наверное, не меньше десяти!

– Николай Андреич, ты у него их конфискуй, ему они на хрена? Пусть по телевизору футбол посмотрит! Тебе-то нужнее! Засветиться в таком месте – круто! – Присоветовал сидящий рядом сотрудник.

– Посмотрим. Посмотрим! Ладно, проехали, давайте заканчивать, а то до ночи будем сидеть, а у меня еще одна встреча назначена на вечер. Наталья Дмитриевна, – он обратился к единственной за столом даме, манерной особе в строгой, дорогой одежде и с хорошим мэйк-апом – настоящей леди в русском исполнении. Помимо манер, на ней еще повисло вдоволь золота – в ушах, на шее, запястьях и пальцах. А весь этот роскошный ассамбляж украшали нарощенные, ярко-красные, длинные ногти. – Доложи, чего там у нас с РЖД?

Особа взяла небольшую паузу, ровно настолько, чтобы у сидящих вокруг мужчин обострился притупленный интерес и проговорила слова красивым, глубоким, ближе к нижнему регистру голосом.

– Я подготовила претензию, отправлю к ним в коммерческий отдел, копию Вам и замминистра, если…

– На какую сумму? – Нетерпеливо и невежливо перебил ее Николай.

– Двести пятьдесят миллионов. – Особа едва заметно поморщилась от уже привычной бестактности.

– Хорошо. Я позвоню Якушину, если долю хочет, пусть подписывает.

– Вот взгляните, пожалуйста. – Наталья Дмитриевна протянула документы.

– Давай. – Николай взял у нее бумаги, бегло прочитал и зафиксировав свое внимание на одной из страниц, громко произнес, – вот отсюда со слов «будем вынуждены обратиться в судебные инстанции» и до конца абзаца – может сократим? Тебе конечно виднее – ты юрист, но на мой взгляд «масло масляное» получается.

Леди легко и изящно поднялась со своего места, на высоких каблуках с прямой спиной подошла к Николаю, и слегка наклонившись, посмотрела вместе с ним в бумаги. Неторопливо прочла, слегка кивнув согласилась с его предложением, и длинным красным ногтем на фак-пальце прочертила по листку. Пока все присутствующие внимательно следили за ее пальцем, она уверенно произнесла:

– Хорошо, тогда Вы последние листы договоров подпишите, а это место я переделаю и отправлю.

Николай взял ручку, поставил подпись на каждом экземпляре и передал ей со словами:

– Лады, тогда до завтра.

– До свидания, Николай Андреевич. До свидания, господа.

Она развернулась и направилась к двери переполненная чувством собственного достоинства, совершенно ясно осознавая, куда сейчас направлены все мужские взгляды. Дверь за ней закрылась, и через паузу в пару секунд Николай обвел взглядом коллег:

– Как с такими ногтями жопу вытирать?

Все задумались…

– Ладно, это задание на дом, а теперь продолжим!

Алена и Антон доели еду и теперь сидели, глядя друг на друга, не зная с чего начать, что бы каким-нибудь нелепым словом не раздавить хилый росточек этих странно рождающихся отношений. Как это часто бывает в России, инициативу взяла в свои руки женщина:

– Антон, я первый раз оказалась в такой ситуации и если честно не знаю как в жизни люди ведут себя в подобных случаях, поэтому предлагаю что-то типа игры «Как стать миллионером». Знаешь такую? … Вот и хорошо, но только ты не смейся! Не будешь? … Обещаешь? … Даже если это совсем дурацкое предложение? … Тогда убираем два неверных ответа и остаются два верных. Первый: (в этот момент OLGA принесла счет. Антон взял его и, глядя на цифры, продолжал слушать) ты говоришь мне «Алена, я тебя так долго искал и не могу взять и потерять тебя вот так легко и глупо». Второй: мы просто разъезжаемся в разные стороны и все – конец фильма. Какой вариант ты выбираешь?

Левый. Чушь какая-то, да?

Правый. Ты о чем?

Левый. Ты что не слышал, чего она сейчас предложила?

Правый. Нет.

Левый. Ну, ты даешь! Она же…

Антон, пока она говорила, все время смотрел на счет и ей показалось, что ее просто не услышал:

– Антон!

– А? Ну… первый конечно. – Он быстро ответил и снова уставился на цифры.

– Что-то не так?

– Да, счет не разделили. Наши заказы, твой и мой в один почему-то записали.

– Пипец! Ну, ты и гном! – Она смотрела на него широко открытыми глазами. – В твоей жизни сейчас происходит важный момент, а ты сидишь и копейки считаешь! Давай плати, в России за все мужик платит!

Антон подозвал официантку.

– Как можно оплатить?

– ДеньгАми!

– С телефона могу?

– Нет, только наличкой или картой!

Антон открыл портмоне, достал желтый полтинник и красную двадцатку австралийских долларов.

– Такие возьмете?

– Такие не возьму! – OLGA медленно наливалась красной краской, предчувствуя скандал.

Антон вопросительно посмотрел на Алену. Она открыла сумочку, отсчитала нужную сумму и усмехнулась:

– Сегодня какие-то вещи со мной происходят впервые. Собирайся, ухажер, поедем!

– Да, да, надо ехать. А сколько сейчас времени?

Со стороны казалось, что это маленькое происшествие не произвело на него никакого впечатления.

Левый. Подумаешь!

Правый. Да действительно – подвиг!

– Начало девятого. – Сообщила Алена.

– Упс! А долго до Митино отсюда?

Они уже вышли из кафе, подошли к автомобилю и огляделись – нет ли чего подозрительного?

– Так, мы недалеко от ТТК и по нему нам надо на Ленинградку, потом по Волоколамке… ну если колом где-нибудь не встанет, то за час доедем.

– Может я на метро?

Левый. Нет, нет какое метро!

Правый. Как какое? Московское!

– Да, конечно, тебе билет даже не на что купить! Садись, отвезу! А зачем в Митино?

– Там у меня… у моей мамы квартира, ее самой сейчас нет, а ключи она у подруги оставила, пока не очень поздно, нужно забрать. – Он как-то вдруг забыл про свои секреты. Или не забыл?

– Так вот почему ты от отеля отказался, а мы думали, что пиндос с палаткой приедет и будет где-нибудь под елками спать. А номер телефона, что ты мне вчера на почту прислал – это же МТС?

– Да, мама мне сим-карту заранее здесь купила.

Она выехала на Третье кольцо и чаще чем обычно, поглядывая в зеркало заднего вида, поехала в сторону Ленинградского проспекта. Дорога оказалась средней загруженности. Не пустая, но и жаловаться грех. Сезон дач и отпусков подходил к своему пику и средняя скорость на городских трассах установилась достаточно приличная для Москвы. Алена включила радио и сразу попала на Дайану Кролл. Салон заполнил приятный, теплый, обволакивающий голос.

– Ты не против? – спросила она.

Правый. Слышишь?

Левый. Конечно слышу, я ведь, как и ты еще не глухой.

Правый. Надо же было сразу на темптейшн нарваться. Вот и не верь после этого в совпадения.

Левый. И не говори! А расскажи кому, скажут сами подстроили!

– Не против, я на ее концерте был! – ответил он.

– Я тоже! А ты где был, здесь? – удивилась она.

– Там! – он махнул на юг.

– А… а я здесь! – она очертила круг.

– Спасибо тебе! Ты знаешь, я такой … – вдруг сбился он.

– Какой, такой? – уточнила она.

– Счастливый!

Он залпом выпалил это простое на первый взгляд прилагательное и довольный собой засиял.

Она не захотела или не решилась ответить. Просто добавила звук и, смеясь, подпела радио:

– Ай кэнт резист!

Так и ехали до Митино веселясь, дурачась и слушая джаз.

Если одни сейчас ехали под хорошую музыку, то для противовеса обязательно нужны те, у которых в ней не было необходимости.

Итак: стена. Кровать у стены. На кровати раком стояла «крашеная» Тамара. Сзади ее употреблял мускулистый, покрытый густой шерстью человек, с лицом кавказской национальности. Она кричала, как в немецком порно, он наоборот молчал и отрешенно смотрел прямо перед собой на стену, где висело фото. На старой фотографии в рамке сидели, прижавшись плечами и чуть склонив друг к другу головы в форме красноармейцев времен ВОВ, молодой мужчина и совсем юная девушка, очень похожая на Тамару.

…Идет бой, девушка-медсестра тащит почти неподвижного, раненого военного подальше от передовой к санбату. Он хрипит из последних сил:

– Сестренка, ты меня здесь брось… тяжело тебе… только зазря себя погубишь.

– Молчи, комиссар, силы не трать. Как я тебя брошу? Ты же знаешь, что с комиссаров немцы кожу живьем сдирают, а ты красивый такой, вон осталось совсем чуть-чуть…

В этот момент слышен свист подлетающего снаряда, она бросается на него, закрывая собой от взрыва…

…Живой и бодрый комиссар с медсестрой усаживаются на стулья перед большой фотокамерой на треног. Военный радостно, взахлеб рассказывает фотографу, пока тот устанавливает свет:

– Томочка – мой ангел, хотя и комсомолка. Но я теперь точно знаю – комсомолки могут быть ангелами.

Они прижимаются плечами, чуть наклоняя друг к другу головы. В гимнастерке у девушки левый рукав пустой. Фотограф делает снимок и тот застывает в рамке на стене спальни.

Сквозь громкие вопли Тамары настойчиво пробивался рингтон песни «С чего начинается Родина». Она, стоя в той же позе, левой рукой взяла телефон и глядя на экран сказала, чередуя слова со стонами:

– Лемочка, это а-а-апять по билетам… а-а-а-а… звонят, надо а-а-атветить.

– Говори! – скомандовал Лема, не прекращая фрикций.

Димон, как только увидел Тамару на экране своего смартфона, визгливо закричал, совершенно не обращая внимания, на абсолютно отрешенное выражение ее густо накрашенного лица:

– Тамара, ты пипец меня подставила! Я – Дима Смолин и я не гопник, я – барыга! У меня пол Москвы отоваривается, а среди них есть серьезные люди. Если кто-то узнает, что я им паленые билеты продаю, все кончится! А я не хочу терять клиентов! У меня бизнес честный! … Что случилось? Я тебе скажу, что случилось! У меня сотрясение, а Славяну он, как минимум ребра сломал. И еще ты на дверь попала! Этот лох, оказался не лох! Тамара, у меня нет этих гребанных билетов, но у меня теперь есть геморрой из-за тебя…

Тамара, не дослушав отключила телефон. Но за секунду до того, как видеозвонок прервался, у Димона на экране смартфона из-за ее головы показалась мужская.

Лема резко толкнул ее в задницу и девушка упала на живот. В грязно-белых носках он встал с кровати, подошёл к своей одежде и сразу (потный и липкий) надел трусы, рубашку, брюки. Вся его одежда черного цвета и только мокасины ярко-красные. Он по-настоящему был взбешен и не в силах себя сдержать, перешёл на крик:

– Как это нет билетов? Ты что, сучара бля, пидораска! Я уже людям сказал, что буду на полуфинале и на финале. Я что типерь – баклан? Двадцать пять тысяч тибе дал! Ты сказала билеты у тибя. Ты меня что, наибала?

Лема замолчал, вперил долгий взгляд в Тамару, и после тягостной паузы продолжил зловеще вполголоса:

– Полуфинал послезавтра. За билетами я заеду перед матчем.

Кавказец сделал из пальцев пистолет, выстрелил из него в девушку и, зло улыбаясь, вышел.

Левый. Как-то вокруг не так…

Правый. Как это не так? Все так. Хорошая музыка, хорошая девушка, бандиты, кажется, закончились – живи и радуйся.

Левый. Все равно как-то немного уныло, не хватает чего-то… а, ну конечно! Посмотри – пальм нет!

Правый. Какие пальмы, ты в своем уме? Ты помнишь, что здесь зимой творится? Пальм ему не хватает! Не дури, давай!

Сонливость, которая еще не так давно одолевала Антона куда-то испарилась, а докучливая эрекция наконец-то совсем от него отстала и это радовало. Порою Антон задавал вопросы о стадионах, зданиях и развязках, появившихся в Москве со времени его крайнего приезда. Но, как оказалось, за последние восемь лет больше снесли, чем построили. А что, может город по-тихому стали беречь? Свернув на Пятницкое, Алена спросила:

– Куда теперь?

Правый. Смотри, церковь построили! Когда успели-то?

Левый. Как когда? Давно уже. Помнишь, мама рассказывала как она на церковную службу прямо в поле ходила под дождем и снегом? Дичь какая-то!

Правый. Ни какая не дичь!

Левый. Да, таким как ты все в радость!

Пока Антон оглядывался и дивился, Ё- мобиль уехал достаточно далеко. Алена притормозив, перестроилась в правый ряд и повторила вопрос.

– Нам нужен поворот… на Дубравную улицу… так кажется.

– Хорошо, вот она, а дом ты помнишь какой?

– Да, вот зелененький, последний подъезд.

– Это по твоему зелененький? Скорее он серенький с зелеными вставками… ну ладно. Хорошо, еще бы теперь припарковаться. Ты тогда выходи, а я где-нибудь приткнусь.

Левый. Давай ее с собой позовем?

Правый. Давай.

– Может, пойдем вместе? – как-то робко у него получилось.

– Пойдем, пойдем. Только место найду. – зато у нее бойко.

Метров через сто, в конце дома у магазина место нашлось и Алена по-женски – с третьего раза задом втиснулась между автомобилями. Когда забирали вещи, Антон замешкался, пытаясь распределить рюкзак, куртку, альбом и мяч в две руки. И опять пришла на помощь девушка. Сначала взяла альбом, но осознав насколько он тяжелый, «ох и ни хера себе», поменяла его на футбольный мяч. У двери в подъезд, почему-то выкрашенной в ярко-красный цвет, Антон принялся изучать инструкцию пользования домофоном и Алена, явно демонстрируя свое превосходство, спросила:

– Какой номер?

– Один, два, четыре.

Девушка набрала цифры и они застыли в ожидании. Пропищав несколько секунд зуммером вызова, домофон ответил сиплым женским голосом:

– Что вам угодно?

– Элеонора Эльяновна, здравствуйте! Это Антон! Еще не очень поздно?

– Что вы, Антоша, – вальяжно, почти нараспев, заговорил домофон, – еще очень не поздно, но я уже очень психую – не случилось ли чего? Как вы долетели? Это просто немыслимо пережить такой перелет – бедный мальчик! Елена, когда от вас возвращается, целую неделю на зомби похожа. Она мне сегодня уже два раза по скайпу звонила, спрашивала, когда вы появитесь. Но откуда я могу знать?

– Элеонора Эльяновна, а можно войти?

Из домофона раздался короткий смешок, затем он быстро пикнул два раза, зажег светодиодный сигнал «OPEN». В двери щелкнуло, Алена подсказала – тяни, видя его замешательство, и они вошли в подъезд. Лифт ждал их внизу. Сразу, после нажатия кнопки, открылись двери в полутемную кабину.

Правый. Песню хочу поставить.

Левый. Ставь, а какую?

Правый. Дезайе.

Левый. Йеллоу?

Правый. Нет.

Левый. А чью, Радиорама? Или ЮТУ?

Правый. Не гадай, сейчас услышишь.

Левый. Да, ставь быстрее уже!

Антон нажал на восьмерку. Лифт слегка дернулся, застонал и пополз вверх. Вдруг в обеих головах зазвучала «Desire» Jo Jo Effect. Песня длинная, тягучая, как мед, а они ехали и ехали, смотрели глаза в глаза и нравились друг другу. В какой-то момент им показалось, что стены лифта стали прозрачными и они поднимаются вверх прямо среди голубого неба. Вокруг облака, летают ласточки, и лифт, чуть раскачиваясь, плывет и плывет ввысь. Но стоило песне закончиться, как кабина замерла, а двери разъехались со скрипом и грохотом.

– Выходим? – удивленно спросила Алена.

– Да, – ответил немного ошалевший Антон. У него возникло ощущение, что до восьмого этажа они добирались минут пять не меньше. Он бросил взгляд на девушку и даже собрался задать ей вопрос – а что это было?, но вовремя спохватился.

Железная дверь с номером 124 ждала их, открытая настежь. На пороге стояла ЭЭ, сморщенная дама, которой здорово за шестьдесят, с короткой стрижкой и сигаретой в руке. Она, протянув руку Антону поздоровалась по-мужски и кивнула Алене, жестом приглашая войти.

Правый. Смотри, она почти не изменилась, только усохла немного и все!

Левый. Здесь так принято, не меняться.

– А я вижу Вы с барышней? Она по-русски говорит?

– Еще как! Скажи что-нибудь!

– Гав! – Алену не обрадовало, что о ней говорят в третьем лице.

– О, да у вас обоих большой гормональный взрыв. – Мгновенно просекла ЭЭ, – хотите чаю с мятой фитилек притушить?

Антон вопросительно посмотрел на спутницу, она пожала плечами:

– Спасибо большое, но я в другой раз, мне надо ехать, завтра очередной суматошный день. Можно я Антона к вам на чай делегирую?

– Элеонора Эльяновна, я бы тоже в другой раз, спать хочу как убитый. У меня уже почти пять утра.

– Хорошо, вот ключи. Справитесь с замком?

– Да, постараюсь. В крайнем случае Алена поможет. Мне кажется она умеет все. А на чай я к вам завтра зайду, ладно?

– Договорились, – ответила ЭЭ, стряхивая пепел в ладонь и саркастически улыбаясь.

Алена, коротко кивнув, поспешила на выход, не оставляя себе никаких шансов на продолжение разговора. Последнюю минуту это «всевидящее око» ее ужасно бесило, хотя она отдавала себе отчет, что дело скорее в ней самой, чем в «оке». И тем не менее.

Левый. Я к ее стилю общения никогда не привыкну!

Правый. Да перестань! Ты что ЭЭ не помнишь? Она всегда такая была!

Левый. Тогда идем отсюда.

Правый. Да, да, идем!

Антон тоже не стал затягивать с прощанием, выскочив из прокуренного, старушечьего логова на лестничную площадку следом за Аленой.

– Зайдешь? – Глубоко вдыхая темный подъездный воздух, он показал на соседнюю дверь.

– Да, проконтролирую!

Открыв дверь, он пропустил девушку вперед и вошел за ней в квартиру. Жилище Антона представляло собой немного перепланированную типовую двушку.

– Мило, как будто здесь «Квартирный вопрос» недавно побывал! – Девушка заискрилась с новой силой.

– Кто побывал? – Со всей серьезностью попытался вникнуть Антон. Заметив перемену в ее настроении, он даже успел обрадоваться.

– Что побывал! А впрочем, это не так и важно. Я пойду, … но на самом деле хочу остаться, хотя и не верю в любовь с первого раза. И домой мне одной ехать трусливо. Но пойду! Знаешь, я опасаюсь, вдруг завтра утром проснусь и все, что так нежданно появилось сегодня – исчезнет, … но если оно все же никуда не пропадет, тогда завтра увидимся, хорошо?

– Уговаривать тебя можно?

– Нет! Хотя попробуй: вдруг, передумаю. – И, не дав ему ни секунды, продолжила, – шучу! Все, я поехала. На всякий случай у тебя есть мой номер телефона.

Вдруг Алена обвила его руками за шею и впилась прямо в губы.

– Все пока.

Она выскочила за дверь, а он стоял, смотрел и не двигался с места,

Правый. Что же мы стоим, как… столб?

Левый. Да не ори ты, что мы можем сделать?

Правый. Ничего.

Левый. Вот именно – ничего.

потом все же сделал шаг, закрыл засов и на ходу раздеваясь, пошел в ванную.

Выйдя из душа с полотенцем на бедрах и разом посвежевший, он взял со стола записку от матери:

«Тошка, напоминаю: в холодильнике ржаной хлеб, кабачковая икра и кисель. В морозилке есть пельмени. Пустая кастрюля для них стоит на плите. Варить просто – налей воды на четверть, поставь на средний огонь, посоли, добавь пару листов лаврушки. Как вода закипит, забрось пельмени в кастрюлю – два раза всплывут, вынимай. Шумовка (большая ложка с дырками) лежит рядом. Звони и поливай цветы. Мама. P.S. Не забудь, русские деньги в томике Бунина „Окаянные дни“. Питьевая вода в бутыле, не вздумай пить из-под крана».

Антон открыл холодильник и хотя не испытывал острого голода, достал запасенную снедь. Намазал икру на хлеб, налил кисель и довольно мыча, съел кусок за два укуса. Быстро убрав за собой, пошел в спальню, расправил кровать, с удовольствием вытянулся, взял телефон, кликнул иконку «скайп» и увидев зеленый кружечек рядом со словом «мама», нажал на вызов:

– Привет, извини, вижу ты не спишь! Да, все в порядке. Нет, нормально долетел. Да, ключи забрал. Спасибо за икру и хлеб, так вкусно! … Встретили, все дали – подарки, билеты на матчи… полуфинал послезавтра. Как там дом? … А звери? Холодно? … Ого! А здесь тепло, нормально. Ну, ладно, а то я уже с трудом говорю… И тебе гуд найт, досыпай. Целую, завтра еще увидимся.

Он отключил телефон и в следующее мгновение провалился в сон, вычеркнув этот бесконечный, безумный день из жизни.

Правый. Ну и денек сегодня выдался, что-то я такого не припомню!

Левый. Да, день немного необычный!

Правый. Немного? Куда уж больше? Если бы у нас в программе стоял только футбол, то уже завтра ноги моей здесь не было!

Левый. Да, но мы здесь по другому поводу.

Правый. По другому.

Левый. Тогда давай спать. Помнишь, люди утром здесь гораздо умнее, чем ночью?

Правый. Хорошо, только без всяких штучек.

Левый. И без снов?

Правый. Да.

Левый. Как скажешь.

– Он вышел получать билеты, а у него член стоит! Представляешь? … Да, пипец! А все вокруг, кроме министра, это видят! … Жесть!

Алена пока стояла на светофоре, достала из сумки косметичку, порылась в ней одной рукой, выудила блеск для губ, а когда загорелся зеленый, тронуться сразу не смогла – надо было открутить колпачок. В то же мгновение задняя машина начала гудеть, как сумасшедшая.

– Да я не знаю, но он так себя вел, как будто перед ним голая баба в бане, а не министр, – не обращая внимания на сигналы девушка, продолжала свой рассказ. – Я подумала – бля, вот маньяк! Но потом оказалось, он такой классный! Когда на нас бандиты напали и хотели билеты отобрать… Ой, давай подробности не по телефону. … Нет, он из Австралии, но наполовину русский и он такой… настоящий, естественный! Знаешь, я при нем даже материться не могу! … Почему? Не поверишь! Стыдно!

Алена одной рукой вела свое авто, другой подкрашивала губы. В зеркало заднего вида ее подгоняли дальним светом, но она не стала отвлекаться на нетерпеливых ездаков, а просто развернула его на себя.

– То-то и блядь оно, что ничего особенного не говорит! Но так молчит и смотрит! Я в ахуе! Когда мы прощались, я сказала себе – только, сука, пусть попробует руки распустить, сразу рожу ему расцарапаю, но он даже не пикнул. И тут я чувствую, если сейчас не уеду, то через минуту сама к нему в кровать запрыгну! Прикинь – это я, дура фригидная! … Да я не пизжу! … Настя – ноу коментс! Не знаю, что это – надеюсь, завтра пройдет… Ты что не пройдет, подруга детства, блин! Все пока, завтра позвоню.

Задний автомобиль наконец-то ее обогнал и, сидевший за рулем дорогого Ягуара импозантный лысый мужчина, вместе с резким сигналом клаксона показал неприличный жест – отсоси.

На следующий день Антон проснулся скорее от голода, чем от пересыпа. Часы показывали начало одиннадцатого и его организм настойчиво требовал еды. Ведь на его собственных биологических часах обед уже давно миновал. Не мешкая ни секунды, он пошел в туалет, затем, умывшись к холодильнику, постоял, подумал, вернулся в комнату, включил на смартфоне бодрую музыку и начал делать зарядку. Получалось у него красиво. Он умело и с удовольствием размял мускулисто тело, потом принял душ и оттуда бегом понесся на кухню. Достал свой любимый набор и сожрал целую банку кабачковой икры с ржаным хлебом, запивая все киселем. Во время трапезы он все время передвигался по квартире: вышел на балкон, включил телевизор, полистал книги и журналы. Когда все съел, выбросил пустую тару в мусорное ведро, вымыл посуду и снова вернулся в ванную к зеркалу. Постоял, потер щетину в раздумьях – бриться или не бриться? Решил оставить как есть. Вернулся на кухню, налил из крана в чайник воды и уже собрался поставить на плиту, но, вспомнив предупреждение от матери – не пей козленочком станешь, вылил воду в раковину, поставил чайник на стол, а сам подошел к висящей на стене телефонной трубке.

– Элеонора Эльяновна, здрасьте! Да, Антон! Хочу на вчерашний чай к вам попасть! Можно? Спасибо, да, да бегу.

Повесив трубку, он быстро влез в джинсы, открыл шкаф, достал оттуда чистую футболку восьмилетней давности и пошел к входной двери. Но потом что-то вспомнив, вернулся в спальню, взял альбом о ЧМ, открыл, проверил билеты, громко захлопнул, сунул его подмышку, и подался в гости.

– Вы поглядите, Антоша, застроили очень много. Особенно при Лужкове постарались. И как это в Москве с самого основания повелось – кто куда горазд. Ну да пес с ними, вы то – как? Вчера это кто с вами была – невеста?

– Я надеюсь, но она еще не знает об этом. Шучу. Это просто хорошая девушка из спортивного министерства. В аэропорту меня встречала. Но она мне очень понравилась, врать не буду.

– Ну и вы ей тоже, между вами вчера такие молнии сверкали – я просто боялась рядом стоять, – ЭЭ проворно и споро метала на стол всякую посуду и традиционные утренние яства типа печенья, пряников, варенья. Антон все уминал с огромным удовольствием, абсолютно не комплексуя по поводу и без.

Правый. А что? Дают беги.

Левый. Да, только кажется, наоборот.

– Это просто мы оба устали. Кстати, а как Соня? Она так и живет в Израиле? – С набитым ртом ему приходилось проговаривать каждую букву.

– Да, она там прилично устроилась в банке, на хорошую должность. А муж ее Беня, руководит в Сохнуте. У них Абраше уже семь лет. Чудесный мальчик, очень серьезный. Все же прав был покойный Сонечкин папа, когда в детстве ей пивные дрожжи давал: и голова у нее на месте, и на теле есть за что взяться. Он почти каждый день за ними на пивзавод ездил. А ваша мама с недоверием к ним относилась почему-то.

– Соня, я помню, их вкус ненавидела, она до сих пор из-за них пиво не пьет?

– Ну и что она в том пиве потеряла?

– Да ничего не потеряла, согласен. Вы то, когда к ним переберетесь?

– Я решила, что туда умирать уеду, что бы было кому за могилой присмотреть. – ЭЭ закурила уже третью по счету сигарету.

– Может все же там лучше пожить? – Антона слегка напрягал табачный дым, но старушка включала кухонную вытяжку и основная сизая масса уходила туда, а до него долетали только отголоски.

– Нет, Антоша, к моему великому сожалению – не лучше. Я же один раз уже уезжала к ним.

– И что, с Беней не поладили? – Он шумно отхлебнул из блюдца, это действо особенно пришлось ему по душе.

– Дело не только в Бене! Представьте, там мне не климат. Большую часть года там так жарко! Когда родился Абраша, я у них десять месяцев жила. И почти все время стояло невообразимое пекло. У меня мозг размяк. Просыпалась и с ужасом думала, что обратно он никогда не затвердеет. Было очень страшно. И потом – ну куда я без русского театра. Единственное, что я в жизни умею – это любить русский психологический театр.

– Туда же много русскоговорящих уехало. Наверняка какие-нибудь театры в полном составе подались!

– В этом-то вся беда. В труппе хорошего русского театра евреев должно быть максимум на четверть. Они как специи в борще. Тогда – это вкусно. А когда в борще только соль и перец – вы будете, это есть? И я не буду.

– Элеонора Эльяновна, можно я пойду, запланировал сегодня встретиться с друзьями.

Левый. Надо было блюдце перевернуть.

Правый. Зачем?

Левый. Тогда ей станет понятно, что ты больше не хочешь. Традиция такая!

Правый. Да иди ты, то же мне – традиционалист.

– Конечно, Антоша, подите! Мне же только уши подставь, я на них быстро лапши навешаю.

– А можно еще одну просьбу? Я у Вас до завтра этот альбом оставлю? Вы уезжать никуда не собираетесь?

– Нет. Может, если только в магазин или погулять выйду, но это здесь рядом. Запишите мой номер. Если меня не будет, позвоните.

Раскланявшись с ЭЭ, Антон вернулся к себе и включил смартфон. Посыпались СМС о пропущенных вызовах и оставленных голосовых сообщениях. Два было от Алены, он решил прослушать:

«Антон, соня – засоня, как проснешься, позвони».

И второе:

«Антон, все в порядке? Что ты молчишь? Отзовись!»

Левый. А я говорил – позвонит!

Правый. А кто с тобой спорил?

Левый. Вот сегодня мы и узнаем она или не она!

Правый. Да сегодня.

Только начал набирать номер, как от нее пошел звонок:

– Антон, привет! Все нормально?

– Привет! Все окей, ходил к ЭЭ на чай, а телефон оставил дома.

– Да? То-то голос такой бодрый. Я, между прочим, извелась уже, мог бы проснуться и эсэмэснуть!

– Хорошо! В следующий раз так и сделаю, – он немного помолчал, – мы сегодня увидимся?

– Да! – Мгновенно отозвалась Алена. – Я на работе кое-что доделаю и тебе позвоню. Давай пообедаем, хорошо?

– Давай. Я тогда выдвигаюсь в центр города, буду гулять и ждать твой звонок.

– Договорились!

Левый. Алена даст!

Правый. Ты уверен?

Левый. Да это просто песня такая, чудак!

Правый. Никогда ее не слышал.

Антон провел ревизию вещей в рюкзаке и решил не брать с собой фотоаппарат, а ограничиться сумочкой с документами и влажными салфетками. Закончив с амуницией, подошел к книжной полке, открыл Бунина, пересчитал деньги, забрал все мелкие, а крупные положил обратно. Потом еще раз все проверил и вышел из квартиры.

Во дворе первым делом огляделся по сторонам, подумал и, показав себе рукой, пошел в направлении метро. По подземному переходу пересек Дубравную. Он ещё вчера приметил супермаркет и решил прикупить воды. Магазин его встретил прохладой и почти полным отсутствием покупателей. Перед турникетами стояли ряды порожних тележек, а чуть левее стилизованный под избушку прилавок и две молодые девушки, наряженные «Аленушками», с кокошниками на головах. Одна копошилась внутри прилавка, на котором стояли полулитровые бутылки с квасом, а вторая, та, что снаружи подлетела к Антону и, светясь от переполнявшего ее восторга, стала быстро тараторить заученный текст:

– Попробуйте новый квас «Чемпионский»! Сочетание старинных народных традиций и суперсовременных нанотехнологий, позволили нам создать неповторимый вкус этого, исконного русского напитка. Возьмите жетон и обменяйте на стакан бодрящего кваса в нашем трактире!

Левый. Опять трактир, здесь с названиями кризис?

Правый. Здесь со всем кризис!

Она протянула Антону большой пластиковый жетон, а он стоял, улыбаясь, смотрел в ее красивые глаза и на лучезарную улыбку, держась за жетон с другой стороны и чему-то тихо радуясь вместе с ней. Прошло буквально пару мгновений, «Аленушка» повернулась к подруге в домике и громко, не снимая улыбку, объявила:

– Бля, опять иностранец!

Антона такой поворот еще больше обрадовал, он поспешил поделиться своим чувством с этими милыми, добрыми девушками. И со словами:

– Да русский я, бля! – отнял жетон и, сделав пару шагов, протянул его той, что в домике.

Синхронно грянул девичий смех и вторая «Аленушка» из трактира, забрав у него пластмассовый кругляшек, замахала рукой – «проходи мимо», не в силах вымолвить ни слова.

Правда ведь, очень часто так бывает – пока один весело проводил время, другая сидит в полной запаре. Она одновременно говорила по телефону и работала на компьютере. И не сразу заметила, когда к ней подошла «крашенная». Подойти-то та подошла, но не подождав и пяти секунд, принялась сигнализировать, что бы Алена прервала разговор.

– Okay, sorry, my boss called me, I’ll call you! Тамара, ты чего озверела? Я же с ФИФАми общалась. У тебя что-то срочное? – «Золушка» была одновременно возмущена и растерянна от такой бесцеремонной наглости.

– Прости, срочнее некуда. Ты вчера Кинга куда дела? – Именно на такую реакцию и расставляла свой капкан сослуживица.

– В смысле? – Теперь в ее вопросе появились недоумение с интересом.

– Ты его к нам в отель поселила? – Вот еще маленький капканчик.

– А тебе зачем? – Тут уже сердитость с деловитостью.

Ух ты, попыталась вырваться? Тогда получай!

– Да, хочу с ним замутить, ты же видела какая у него «сабля». Думаешь я такую мимо себя пропущу? Мне всю ночь порнография снилась! – Она ввергла Алену в полное замешательство и продолжила с большим напором, – ты что, тоже на него запала? Мать, я тебя не узнаю? Ты же, по твоим словам – фригидная! Ладно, давай так поступим, я его попробую и если он «вкусный», то потом отдам тебе, я же не жадная!

Алена сидела, явно не зная как реагировать. На ее щеках проявился румянец. То ли от стыда, а может и от гнева. Но недолго подумав, она вдруг выдала совсем неожиданное для всех, включая себя:

– Да, Томка, ты права. Знаешь, мне тут мысль пришла в голову, может проверку себе устроить? Если он на тебя поведется, значит, я в очередной раз нарисовала воздушный замок. … Но если он на тебя не клюнет, то ты, Тома, сразу соскочишь на другую «саблю». С ними у тебя проблем нет, насколько я знаю.

– Хорошо, хорошо, не волнуйся, не поведется и не надо. Как его найти? В каком отеле? – Быстро согласилась Томка. Она своего добилась, а все остальное не нужные эмоции. Все таки не зря в свое время потратилась на курсы НЛП. Умение манипулировать людьми, она считала своим главным, тайным достоинством.

– Да, он не в отеле?

– Как не в отеле, а где?

– На квартире в Митино. … Я в подробности не вдавалась. Может друзья какие в Москве или эмигранты знакомые с хатой помогли. В Австралии же русских полно. – Алену накрыло странное чувство: обычно ей с большим трудом удавалось соврать, но сейчас это получалось так легко и непринужденно, что она даже немного обрадовалась.

– Он разве не пиндос? А впрочем все равно! У тебя его телефон есть?

– У меня нет. Может в секретариате оставил? – И снова вранье в надежде отправить Тамару по ложному следу и пусть немного, но осложнить ей жизнь. В анкете свой номер телефона Антон не указал, но позже прислал его отдельно в письме.

– Нет, я все проверила, но не нашла! А адрес хотя бы знаешь, где он остановился?

– Точного адреса у меня нет, но могу показать его дом на карте в Яндексе. Сейчас. Так, вот эта улица, вот этот дом, вот подъезд, но квартиру не знаю, я сразу уехала. Тамара все! Больше у меня на него ничего нет, ступай с миром.

– Спасибо и за это. Ну не плачь, чего ты? Верну я тебе твоего Кинга!

Тамара с противной, приторной ухмылочкой наконец отвалила, а в голове у Алены все время вертелись два слова, пока она смотрела вслед своей товарке. Жаба и Дура! Жаба – это про нее, а вот дура – уже про себя.

«Дура, причем набитая! – Казнилась она почти изо всех сил. – Кто меня за язык тянул? Чего я полезла играть в эти сучьи игры?»

Удивительно, но ей даже в голову не пришло связать вчерашнюю попытку ограбления с сегодняшней потугой совращения. Да и какой нормальный человек мог подумать на эту тупую жабу Тамару? Да нормальный – никакой. Но женщина…

Антон вышел из метро на площади Революции и пошел по Москве среди разношерстной толпы, съехавшейся со всего света на два последних, самых важных матча ЧМ 2018. Из-за громкого уличного шума он не сразу услышал звонящий в кармане джинсов телефон:

– Хэлло! О здравствуй, Николай! … Все в порядке, спасибо, просто я вчера настолько устал от перелета, только коснулся подушки, сразу провалился в сон… Телефон выключил, что бы выспаться как следует… Сейчас? Как всякий нормальный турист иду на Старый Арбат… по Моховой! … Ты по пути? … Конечно подожду… Я на углу с Большой Никитской! … Жду, жду!

В это самое время на улице Казакова, на том же самом месте где вчера произошла заварушка, стоял черный Гелендваген. В нем сидели Лема с Тамарой. Она ему что-то рассказывла, показывая на планшет. Вначале фотографию Антона (как на бейдже), а потом на карте его дом и подъезд. Проглотив информацию, Лема кивнул головой, оставив планшет у себя.

Через четверть часа Антон с Николаем бурно радовались встрече, обнимались, громко приветствуя друг друга и направляясь в сторону Арбата.

– Король, ты как будто на консервации все эти годы находился! Ни хера не изменился! Смотри, у меня пузо, седина, морщины, ботокс пора колоть, а тебе хоть бы хрен! Красавчик! Что-то жрешь или наоборот, не жрешь?

– Да, ничего особенного, просто все в меру, но в основном овощи и фрукты.

– А с алкоголем не развязал?

– Нет.

– И не женился?

– Нет!

– Вот и ответ! Не куришь, не бухаешь, стрессов нет, кайлать как нам не надо, экология у вас отличная! Это я от зависти! Идем на Арбат. В этом году на время чемпионата там снова разрешили барыгам культуркой торговать! Айда позырим? Тогда по Воздвиженке?

– Да, давай по Воздвиженке!

Они шли по знакомой с детства улице, о чем-то говорили, громко смеясь и воодушевленно жестикулируя.

Левый. Сюда бы сейчас вот эта песенка подошла.

Правый. Ставь, послушаем.

И у них в сердцах, в унисон, зазвучала песня в исполнении детского хора: «Если с другом вышел в путь, веселей дорога».

Антон с Николаем толкались вместе с толпой беспечных зевак и туристов вокруг лотков уличных торговцев, музыкантов, художников и всякого другого «искусственного» сброда. Им в глаза бросались полицейские на каждом шагу, а в уши разноязыкая речь. Под тентом, недалеко от театра Вахтангова какой-то патлатый и бородатый скульптор – самоучка продавал свои произведения. Даже издалека он производил впечатление глубоко пьющего человека. Рядом с ним стояла стилизованная под греческую колонну тумба чуть больше метра высотой, на которой он рекламировал свои таланты, предлагая богачам украсить усадьбы его оригинальным творчеством. В прозрачной пластмассовой коробочке лежали визитки. Николай достал несколько штук и положил себе в нагрудный карман льняного пиджака. У соседнего лотка со стеклянными изделиями остановился Антон и рассматривал браслет. Николай, пристроившись рядом и изобразив заинтересованность, спросил:

– Do уou like it?

– May be, Im not sure! – ответил Антон, и с улыбкой обращаясь к продавцу спросил, – Swarovski?

Продавец – разбитной паренек, с кирпичным от каждодневного пребывания на улице лицом бойко, напористо заголосил:

– Да, да Сваровски! Заебись!

– How much? – Антон решил продолжить игру в интуриста.

Парень повернулся к стоявшему неподалеку коллеге с похожим лицом и крикнул:

– Серега, а этот браслет у тебя почем?

– Пятерка! А что?

– Да тут пара пидоров интересуется!

– Пидорам десятку заряжай!

Николай среагировал сразу. Обогнул лоток, подошел к продавцу и, применив болевой прием, плотно удерживая корчившегося от боли крикуна, (со стороны казалось, о чем-то шепчутся два старых приятеля), злобно прошипел в красное ухо:

– Тебе на выбор два варианта: первый – я ломаю твой мизинец и получаю сатисфакцию, второй – ты зовешь старших и будем рамсовать. Но в этом случае я возьму баблом и по дорогой!

Барыга ответил почти без паузы:

– Ломай! Ой, бля!! (хруст) Больно!!!

– Терпи, ты же мужик! Это включено в первый вариант. – Николай забрал браслет и кивнул Антону, – пойдем!

Правый. Ты это видел?

Левый. Я это видел!

Когда они отошли на несколько шагов, Антон, еще ошарашенный от увиденного, но уже немного совладавший с собой, спросил:

– А по другому нельзя было?

– Нет! Этот народ по другому не приручить ни к вежливости, ни к порядку!

Друзья еще оставались в поле зрения, а коллега-Серега уже пытал неудачливого товарища:

– Ну, чё слил?

– Да! – Украдкой смахивая скупую барыжью слезу, выдавил из себя разбитной.

– За сколько? – Оживился Серега.

– За пятеру! Один по-русски немного знает, все понял, гад! – Его невыразительные очи вдруг преобразились, как по мановению ока. Из них изрыгнулись две злобные черные молнии и угодили точно в спины, удалявшихся друзей. В этот момент он был настолько убедителен и органичен, что запросто мог получить хорошую роль в театре по соседству. Там ведь из мужиков нормальных, стоящих остались только Сережа Маковецкий да Вася Лановой.

– Не ссы и так три цены сняли! Че ты корчишься? – Серега принял эти полные ненависти взгляды за обычную барыжью реакцию, которой они награждают любого, на ком не удалось нажиться, как мечталось. Но он не знал, да и не мог знать, а откуда? что жертвой пал не только палец разбитного, но кровные пять тысяч, которые тому срочно пришлось доложить в общий котел. Эх ма!

– Да палец ударил об стол! Опух, смотри! Как бы ни перелом!

– Ты, Саня, редкий долбоеб! – Весомо констатировал Серега, забирая протянутую пятитысячную купюру.

А друзьям хоть бы хны на эти молнии. Они шли себе спокойненько дальше в направлении Смоленской площади. И тут как тут из Макдональдса прямо на них вываливаются две девицы, явные блондинки-провинциалки. Обе с грудями и на ногах. Но вот одна страшна до ужаса, а другая до него же красива.

– Всегда так! – Всполошился Николай.

– Так как?

– А вот, посмотри! Если идут две телки и одна из них красавица, то вторая обязательно уебище! Там у вас так же или это только здешняя традиция?

Правый. Никогда не смотрел на проблему под таким углом. А ты?

Левый. Так вот сразу и не скажу. Там всякие ходят – черные и белые, толстые и тонкие и даже китайцы с аборигенами в обнимку попадаются, но в таком сочетании не…

– Не знаю, не обращал внимания. – Антон задумался и попытался что-то вспомнить, но не успел.

– Ты мне подыграй сейчас, хорошо? – Николай направился к девушкам, которые разглядывали дорогую одежду в витрине бутика и обратился к той, что похуже:

– Милая, а как зовут вашу подругу!

– Сам у нее и спроси! – Уебище резко огрызнулось, всем своим видом давая понять – отвали-ка дядя! И непросто отвали, а немедленно!

Вот Антон, например, сразу бы ушел. Может быть даже он и не подошел вовсе. Но если бы гипотетически подошел, то и ушел бы гипотетически сразу. Но это Антон, а это Николай: достав из нагрудного кармана визитку и предъявив ее красавице, начал степенно, вкрадчиво, любезно, мастерски подкатывать яйца.

– Не поймите меня превратно, я ни в коем случае не пытаюсь приставать, но у меня есть интересное бизнес – предложение. Сам я скульптор и если вы интересуетесь этим видом искусства, то конечно наслышаны о моих работах! Без ложной скромности замечу, только что на биеннале в Венеции одна из моих вещей получила гран-при, не слыхали?

– Нет, – дружелюбно ответила красавица, но ее подруга молча, с недоверием продолжала ершиться.

– Ничего, это в общем не так и важно. Знаете, в чем суть предложения? Вот мой друг, известный австралийский галерист Тони Кинг. – Николай показал на Антона и тот, улыбаясь во весь рот кивнул, – специально приехал в Москву заказать у меня современную версию «Девушки с веслом». Помните работу Ивана Шадра. Правда есть еще вариант Ромуальда Иодко, но он нам не подходит. Вспомнили?

– Нет!

– Я помню, только не знаю какого автора! – Встряла между ними уебище.

– Тут варианта только два и они оба легитимны, поэтому ничего страшного. Но я снова возвращаюсь к предложению. Мы с моим австралийским другом с ног сбились в поисках подходящей модели и даже устроили кастинг, но увы, пока не нашли, он всех забраковал. А вас увидел и кричит: наконец-то нашел. Утверждает, что именно вас надо ваять и я с ним абсолютно согласен. Безупречные линии, – Николай взял красотку чуть выше локтя. Кончиками пальцев коснулся предплечья и, повернувшись к другу спросил, – Tony, I believe that it is, necessary to take?

– If she agrees, I’m toо.

– Он сказал, что если Вы не согласитесь стать моей моделью, это будет жестоко и бесчеловечно. Так мучительно долго искать идеал, найти и сразу потерять – он будет смертельно разочарован. Как вас зовут?

Николай держал ее руку в своих больших ладонях и всем своим видом показывал, что для него сейчас решается вопрос жизни или смерти. Не смотря на то, что девица привыкла к постоянному мужскому вниманию, такое обращение сбило ее с толку и потому она пребывала в легком напряжении – в ожидании подвоха. Но тот так и не появился. Тогда она в поисках поддержки посмотрела на свою некрасивую подругу, которая неожиданно ответила за нее:

– Ее Вера зовут!

– Не может быть! Have you heard? – Николай закричал во всю глотку, да так, что обе телки вздрогнули.

Он снова повернулся к Антону, тот утвердительно кивнул, изображая крайнее изумление, а Николай продолжил восторгаться, обращаясь к подругам:

– Первую модель «Девушки с веслом» в 1935 году звали Вера! Вы понимаете, что это не просто совпадение? Это судьба, не побоюсь этого слова!

Он несколько секунд подержался за паузу, потом вытащил из кармана ручку и произнес заговорщицким голосом:

– Я дам вам секретный телефон, который держу исключительно для своих. Вы все обстоятельно обсудите со своей подругой. Кстати, я вижу, она хорошо разбирается в искусстве и верю, что вы мне позвоните! Такой шанс нельзя упускать. Когда он купит нашу вещь, мы прилично заработаем!

Николай зачеркнул номер телефона, напечатанный на визитке, от руки написал свой и отдал Вере.

– Договорились? Сегодня у меня весь день к сожалению уже расписан, но завтра я буду ждать вашего звонка. Вы в Москве долго пробудете?

– Еще несколько дней! – Неопределенно ответила Вера.

– Тогда давайте возьмем то, что само лезет к нам сети! И вот вам маленький подарок от Тони! Это самые, что ни на есть Сваровски! А сейчас позвольте откланяться. У нас в МИДе назначена встреча, так что сами понимаете, опаздывать нельзя. Буду с нетерпением ждать завтра!

Николай кивнул Антону и они, делая вид что спешат, подались прочь от девиц. И только когда уже отошли на достаточное расстояние, Николай обернувшись, проверил нет ли девушек поблизости и громко заржал, глядя на Антона. Тот с укоризненной улыбкой покачал в ответ головой.

Друзья в районе МИДа стояли на тротуаре, когда проезжавший мимо старый КАМАЗ, выпустил на них облако сизого дыма:

– И дым отечества нам сладок и приятен! Как тебе родина?

Левый. Надо ему все рассказать!

Правый. Думаешь?

Левый. Да.

Правый. Ну смотри, как бы хуже не было.

Левый. Куда уже хуже?

Правый. Я бы не был столь оптимистичен. Хуже здесь всегда есть куда!

– В целом – ничего! Страстная, щедрая, динамичная. Все время нужно куда-то бежать и при этом постоянно оглядываться. Вчера билеты на футбол только дали и тут же попытались забрать! – Антон развел руки и виновато улыбнулся, словно извиняясь за сказанное.

– Как это? Тебе же официально сообщили, что ты выиграл! Или в мин. спорта, как обычно, накосячили? – Николай с нескрываемым удовольствием приготовился услышать очередную историю про родные обсеры.

– Нет, там внутри все прошло хорошо, я даже поразился. Это потом, когда уже вышли из здания, подошли какие-то люди, говорят, давай билеты!

– А ты? – Теперь его аж затрясло от предвкушения.

– А я не дал!

– Стоп! Чего-то я не понял, просто не дал и все? И все живы? – Николай снял очки, достал из внутреннего кармана пиджака безукоризненный носовой платок, протер запотевшие стекла и водрузил на место, с нетерпением ожидая услышать ответ друга.

Правый. Интересно, давно он начал носить очки?

Левый. Не знаю, в скайпе всегда без очков сидел.

Правый. Похожи на обычные стекла.

Левый. Ничему не удивлюсь!

– Я думаю да! Мы немного потолкались и разошлись!

– Все ясно. С тобой толкаться, что с бетонным столбом – тот же результат. Их много было? Кто они? – Маску благодушия у себя на лице Николай мгновенно сменил на личину обеспокоенности.

– Двое. А кто они, я не знаю. Сразу не представились, а когда я уезжал, они еще лежали… живые. – Антон опять извинялся.

Николай призадумался, а потом еще и еще – и так минуты на две или около того.

– Кто-то знал, что у тебя билеты есть! Ты кому-нибудь говорил где живешь? Номер телефона кому давал?

– Никому! Только…

– И не давай! У меня бизнес-партнер генерал полиции. Я с ним потолкую, что-нибудь придумаем. Знаешь, я ведь хотел у тебя эти билеты выпросить…

Антон вопросительно смотрел на друга.

– Ну, тусануться лишний раз среди ВИПов, типа – понты дороже денег! Наши в полуфинале, вся Москва с ума сошла!

– Слушай, я конечно хочу на футбол попасть, но если тебе очень нужно – забирай! Но там…

– Мне не очень! Я к футболу, Антоха, равнодушен, а для моего паблисити в этом культпоходе смысла нет – я слишком мелкая рыба! Ты сюда двадцать тысяч километров пролетел и лишать тебя такого удовольствия из-за понтов – не гуманно. И потом я в Лужники до сих пор ни ногой. Пять лет назад собрался во время реконструкции туда свой палец всунуть – чуть по локоть не отхваили, ироды! До сих пор сердце трепещет, как вспомню сколько денег мимо прошло, так что вопрос снят. Пойдем, пообедаем? Здесь еда хорошая и недорогая. – Николай показал на мидовскую высотку.

Правый. Мы же с Аленой обедаем!

Левый. Конечно обедаем!

– Сори, я уже договорился… пообедать.

– С кем? – Он уже собирался сделать шаг в сторону и спросил скорее машинально.

– Ну… с девушкой!

Николая как о стену ударило.

– Ты с девушкой? Серьезно? Хорошая? Где ты ее замутил? – Он задал четыре вопроса всего за три прыжка.

– Замутил? – Антон не совсем понял вопрос.

– Нашел, познакомился, встретил – замутил! – Вопли и прыжки Николая привлекали любопытные взгляды многочисленных прохожих. Место-то бойкое. Но ему эти зырки были нипочем, никакой на них реакции, только Антон находился в его поле зрения и интереса. А тот стоит себе – спокоен и расслаблен, и даже слишком, и уж особенно на фоне своего дружка-попрыгунчика.

– Она из спортивного министерства. Встречала меня в аэропорту. Хорошая!

Если бы в эту секунду с неба раздался какой-нибудь гром, глас или зов, то ничего из вышеперечисленного не смогло ударить по Николаю настолько, насколько его прибили к земле эти слова. Он вытянул вперед свой толстый указательный палец – можно было бы даже попробовать сравнить его с сосиской, но те то как раз сплошь лысые, поэтому не будем и пытаться, и стал трясти этим волосатым пальцем прямо в Антона. Через какое-то время он на него закивал головой. И уже совсем по прошествии каких-то минут заговорил по пунктам:

Во-первых – так он и знал!

Во-вторых – это она навела и пусть Антон даже к бабке не ходит!

Левый. К какой бабке?

Правый. Не знаю! Может скажет потом?

В-третьих – только не надо ничего усложнять. Телка решила срубить немного бабла и все!

– Все просто, мой мальчик! И я уверен она знает твой телефон и где ты живешь, так?

– Да знает и вчера я тоже в первую очередь подумал на нее, но потом понял, что это не… она… вместе со мной попала в эту историю! – Ну не проняла Антона проницательность друга, что ж ты с ним поделаешь!

– Зуб даю – она!

– Давай, но нет!

Николай, совершенно справедливо рассудив, что приезжего товарища с этой точки сейчас не сдвинуть, сначала перестал трясти пальцем, затем кивать головой и только потом попросил его не возвращаться домой пока он ему не позвонит:

– Договорились?

– Договорились!

– Вот, молодец! Всегда слушай старших!

– Ты старше всего на две недели!

Левый. А помнишь раньше, как обидно было!

Правый. Конечно помню! Да и сейчас немного осталось… или нет?

– Неважно! Главное – старше! Ну давай! … Нет, как это давай? Я же тебе еще не рассказал, что мы по пятницам с пацанами в покер играем!

– ???

– Ты что забыл? Мы даже с тобой всей толпой по скайпу связывались пару лет назад?

– Что-то помню, но мне показалось, что у вас какое-то пати было!

– Это русское пати. Мы так в покер играем! Когда здесь казино прикрыли, мы решили собираться у кого хата свободна. С вечера садимся и на всю ночь. Но теперь постоянно у меня. Помнишь, у моей бабки домик был в Рождественно?

– Это там где мы с тобой курить начинали! – Яркая памятная вспышка озарила Антона.

– Да, я там всё начинал и курить, и пить, и первая целка там же случилась. Но не в этом дело. Три года назад я дом достроил и самую большую комнату специально оборудовал под покер: стол хороший поставил, сукно постелил, фишки настоящие – все по уму. Послезавтра, как обычно собираемся. Почти все персонажи тебе известны: Кисель, Ваня Раджабов, Лешка Молдцов! Я сказал, что ты будешь!

– Конечно буду!

– Вот и красава! Тогда давай до связи и как договорились, домой не возвращайся, пока я тебе не позвоню! Все обнимаю, а то меня уже ждут!

Николай быстрым шагом направился ко входу в МИД, а Антон все еще смотрел ему вслед, но уже звонил Алене. Она ответила быстро, нет даже быстрее:

– Привет! Ты сейчас где?

Антон назвал место своей дислокации и извинился за то, что не смог дождаться ее звонка, потому что ему:

– Очень хочется ланч… есть!

Алена быстро подумала и предложила ему сесть в метро и приехать к ней на Курскую, тем более, что синяя ветка – прямая:

– Тебе на метро не западло?

– Не западло – это не стыдно?

– Вроде того!

– Нет, не западло!

Еще она спросила, есть ли у него сегодня деньги?

– Сегодня есть!

– Тогда давай ныряй. Я через двадцать пять минут жду тебя на Курской. Будешь подниматься по эскалатору – позвони! До встречи!

Правый. Ты заметил, что она всегда по телефону быстро разговаривает?

Левый. Да, таких теперь не часто встретишь.

Он еще в Митино купил себе карточку на десять поездок и потому в метро зашел уверенно. В полупустом вагоне встал недалеко от дверей, но так чтобы не мешать входу-выходу и уже собрался свериться по схеме с количеством остановок до нужной ему станции, как вошедшая вместе с ним убогая бабуля, вдруг ожила, и громко, заглушая грохот поезда, стала рекламировать чудесные ручки, которые ему необходимо прямо сейчас у нее купить. Антон с благодарностью приобрел набор ручек. Довольная бабуля поковыляла дальше, а на следующей остановке в его вагон резво сбежались продавцы разного пола и возраста, но неизменно убогого вида, выстроились перед ним в живую очередь и наперебой взялись предлагать свой товар. Только диктор объявил «Осторожно двери закрываются», как этот самый момент прямо из стены выскочил безногий «десантник» на тележке. Быстро отталкиваясь от пола руками, он попытался заскочить в вагон, но двери уже закрылись и поезд медленно тронулся с места. «Десантник» понимая, что не успел, сплюнул и громко выругался матом.

Антон вышел из метро. Алена, завидев его помахала рукой, и шагнула навстречу. Но когда подошла ближе и заметила в его рукох фломастеры, книгу, набор ручек, фонарик, карту Золотого Кольца – которые он держал перед собой, в недоумении спросила:

– Ты это, где взял?

– В метро купил!

– Зачем?

Этот простой вопрос почему-то его озадачил.

Правый. Там никогда такой вопрос не зададут!

Левый. Но там и в метро ничего не купишь!

– Не знаю, людям помочь! Они меня так убедительно просили и я не мог отказать!

– Давай-ка, Тимур и его команда, все барахлишко выбросим, вдруг оно заразное! Ты очень доверчивый, а это опасно!

– Я очень голодный!

– Голоден? Тогда пойдем. Есть тут одно местечко. Там потрясающие солянка и селедка под шубой!

Пока кто-то кое-где у нас порой расслаблялся, были ведь и такие, которые не дремали. Вдоль уже нам знакомого дома в Митино ехали тонированные Гелендваген и Приора. У подъезда где живет Антон они остановились. Из Приоры быстро вышли два молодых кавказца и пересели в джип, в котором Лема показал им на планшете фото Антона, что-то спросил и те утвердительно закивали в ответ.

А в другом укромном месте, да может и где-нибудь в недрах МИДа – почему нет, Николай негромко, но отчетливо говорит в тот свой смартфон, что исключительно для своих:

– Здравия желаю, товарищ генерал! Сам-то как? … Ну и молодец, стрелять завтра едем? … Слушай, я с собой друга детства на полигон хочу прихватить, не проблема? … Спасибо! Заодно и про наше переговорим. … Нет, все в порядке, идем с опережением графика. Слушай, есть одна просьба, я тебе сейчас адрес сброшу, можно проверить все ли там чисто? … Ну, может враг засаду устроил! … Я точно не знаю какой, но врага завсегда видно, ты же это лучше моего знаешь! … В Митино! … Да, буду ждать! Но если вдруг я тебе понадоблюсь, дай знать, сразу подскачу! Есть, до связи!

А эти голубки, ну Алена с Антоном, только-только вышли из ресторана в хорошим настроением и она уже рада-радешенька держала его под руку. В общем все как положено:

– Ну как? Вкусно было? – Волнуется ведь, будто сама готовила.

– Вери вкусно! – Выпалил быстро, чтобы не подумала чего.

– Куда пойдем? – У нее полегчало.