Оглавление
Борис Цирюльник. Автобиография пугала. Книга, раскрывающая феномен психологической устойчивости
Вступление. Охотники за тенями
Взгляд с фотографии
Убивающая фраза. Исцеляющие документальные свидетельства
Стыд и страдание
История, помогающая прозреть
Химера подлинности
Итак, о чем вы, может быть, прочтете ниже…
Глава I. Стихийные бедствия и культурный обмен
Адаптация и эволюция. Тараканье счастье
Горе победителю!
Травма, необычный аттрактор
История и стихийные бедствия
Когда жизнь возвращается
Автобиография и кино «про самого себя»
Посттравматическое созревание меняет вкус к жизни
Всякая травма – свидетельство извращенной связи
Меланхоличное пугало
Окружение способно избавить пугало от заниженной самооценки
Имея чувство юмора, необязательно веселиться прилюдно
Козел отпущения – опасный помощник
Общественная функция логического бреда
Действия, солидарность, риторика
Глава II. К радости извращенцев
Три подходящие причины для убийства
Подчиняться, чтобы торжествовать
Невозмутимый террорист
Желание катастрофы
Когда всё имеет свое значение
Исцеляющая жертва
Всепоглощающая страсть
Фабрика героев
Героизм или депрессия?
Эмоциональное обеднение
Ни следа другого
Технологии и мир без другого
Странный вкус «оживания»
Сила и жертвенность
Вестерн или история успеха?
И наступает страдание… Надо ли возлюбить его?
Бороться с чувством опустошенности
Патологическая доброта
Извращенцы-морализаторы
Значение слова «извращенец» зависит от контекста
Извращение как следствие коллективной воли
Глава III. Попугаи Панурга
Повиновение или подчинение?
Успокаивающее повиновение
Социализирующее повиновение
Извращенное подчинение
Добровольное рабство
Успокаивающий эффект вербального панургизма
Нельзя безнаказанно стать нормальным
Упразднить речь
Память о травме и неправильное истолкование эмоций
Брошенные каждое воскресенье
История – опасный продукт
Не-история еще более опасна
Риторика – структура из разряда аффективных
Невинных историй не бывает
Семьи без родителей
Глава IV. Спрятанные дети
Тайна становится новым организатором внутреннего «я»
Наши интимные истории зависят от рассказов окружающих
Друзья как фактор обретения чувства психологической устойчивости
Невербальные рассказы «спрятанных» детей
«Дети бошей»
От чувства стыда к гордости
Усыновление и общество
Усыновление – вовсе не то, что принято об этом думать
Воображение как способ выстраивания эмоциональных связей
Некоторые примеры неудачно выстроенных связей
Фея Карабос и Белоснежка
Принимая воображаемое
Закон и история усыновления
Технологии и массовое чтиво
Когда туман, окутывающий наше происхождение, рассеивается, появляется солнце
Эпилог. Говорит пугало
Отрывок из книги
Когда охотники за тенями пришли в Коломыю, никто не подозревал, насколько их появление изменит жизнь обитателей городка. «Нас не интересуют тени, – говорили местные, – для нас имеет значение только человек и солнце, его освещающее».[1]
После окончания Второй мировой войны я был еще ребенком, и, тем не менее, однажды я со всей очевидностью понял: если мы боимся собственной тени, то можем убежать от нее, заставив себя все время молчать, но можем и спрятать ее в глубине себя, выставив на свет ту часть нашего «я», которую окружающие будут не против увидеть.
.....
Я уже давно обнаружил, что он боится истории собственной жизни. Почему мой приятель, с которым я вместе ходил гулять, казался мне странным, хотя он старался быть вежливым, всегда хорошо одевался, был улыбчив? Когда я говорил ему «Привет», он любезно отвечал мне, а потом… замолкал! Да, все именно так и было! «Ничто» – вот то слово, которым можно описать его образ. Сложно установить связь с ничем. Вероятно, моему приятелю достаточно было всего лишь рассказать свою историю, чтобы преодолеть пустоту между нами и выстроить взаимопонимание.
В последнюю пятницу мы гуляли по дороге, ведущей в Эвеска, по одному из холмов рядом с Ля Сен. Мы ни о чем не говорили и довольствовались тем, что молча переставляли ноги. Потом повернули назад, разглядывая дорогу, змеившуюся между виллами, расположенными в окрестностях Эвеска.
.....
